Она любила мои слова, больше чем меня. Взахлеб читая то что вышло из моей пьяной туши в пять утра, она восхищалась. Даже пару раз плакала, но чертовски хорошо сношалась со мной после каждого эссе. Она высасывала все соки, так что я просто валился спать. Засыпал как младенец. на раз, два, ххрхрхрхрххррр. Но за частую сон приходил с рассветом, запотевшими окнами в квартире и последними сигаретами. Чем чаще она приезжала, тем лучше понимал что целью визита являюсь не я, а лишь слова и то что олицетворяет мой образ. Она была влюбленна в Чарльза Буковски и поверьте она бы его выебала, если бы этот алкаш не ушел из жизни. Она бы нашла его на просторах Калифорнии и устроила бы ему последний секс в жизни. А в некрологах бы потом написали "причиной смерти великого писателя стала скромная девушка из Украинской глубинки, которая потребовала от него ****ь и читать, одновременно." Но так как старик успел свалить с этого света, она решила полюбить мои слова, хотя им до строчек великого маргинала совершенствоваться и бухать не одно десятилетие.
Я ей читал, пока она сидела на мне и стонала, задрав юбку в район талии. Расцарапывая мою спину и двигаясь в такт моему чтению. Кресло под нами давало скрип, а голову дурманила такая любовь, не ко мне, а к словам.
Одно время я даже писал только ради того чтобы она приезжала, знаете как в детстве убираешь комнату лишь бы родители дали на карманные расходы.
Я писал и представлял как она будет на мне, как в левой руке у меня будет бутылка паленого коньяка, а в правой хорошенько забитая папироса. Меня грело осознание приближающегося секса с ней. Я улыбался когда вспоминал как она ломала ногти в момент когда они впивались в мои плечи. Мы хотели друг друга, она слова, а я ее. Отличный обмен, прекрасный бартер.
Но теперь я пишу, а ее нет в моем дверном проеме. Ее нет на мне, когда я перечитываю свои слова. Когда в моей правой руке папироса, а в левой бутылка паленки.
Романтика алкоголя, она такая. Мимолетная и чертовски приятная. Без фальши. Скучаю, по своей словесной шлюшке.