«ЯЙЦЕКЛЕТКА»
ЧАСТЬ 1. МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ, КОГДА СУДЬБА НЕ ПРОТИВ
ГЛАВА 8
В чем дело? Из прихожей доносится нарастающий шум…
Не то чтобы шум, поскольку воспитанные люди в гостях стараются не шуметь. Но если гости уверены, что им не откажут в приеме, они могут позволить себе отступить от стандартов этикета. В прихожей звуки спонтанной возни. Как будто несколько человек не могут разобраться между собой, кому начинать…
Что начинать?..
Петр сидит спиной к входу, изо всех сил сохраняя видимость спокойствия. Он уже понял, что разворачивается сцена, в которой ему уготована далеко не эпизодическая роль. Стрелецкий с удовольствием (или издевкой?) наблюдал за реакциями хозяина жилища. От Петра не укрылось, что он еле заметно бросает взгляды за его спину, словно подбадривает кого-то. Но взгляды эти направлены как-то уж слишком вниз. Так смотрят на детей. Судя по приглушенным возгласам, у входа раздевают ребенка. Кто-то живо расстегивает замки-молнии и с чавканьем отклеивает липучки. Этот невидимый помощник хранит молчание, хотя по активности раздеваемого можно представить, что процесс дается нелегко.
Почему визитер у окна так странно смотрит на того, кто является источником шума? На чужих детей так не смотрят. Тот недовольно сопящий, которого с явным трудом разоблачают у входной двери, внушает Максиму Стрелецкому неподдельное восхищение. Его глаза излучают прямо-таки отеческую любовь. Редкий мужчина способен так смотреть даже на собственного отпрыска. Где Виолетта откопала этого бизнес-координатора, которому не чуждо столько всего человеческого?
Наконец, в прихожей воцарилась тишина.
Пауза показалась вечностью. Раздались несмелые шаги. Вернее, шажки. Кто-то маленький осторожно приближался к Петру, издавая одеждой шорохи. Так при ходьбе трутся друг о друга штанины, изготовленные из шуршащей водоотталкивающей ткани. Шаги стихли. Боковым зрением Петр видел его. Рядом со стулом на расстоянии вытянутой руки стоит человечек. Он разглядывает странно окаменевшего взрослого дяденьку, который не смеет посмотреть в его сторону.
Петр, не дыша, скосил взгляд… Словно боялся спугнуть пришельца…
Медленно, сантиметр за сантиметром, он скользит глазами вверх от самых ботиночек. Настоящих темно-синих ботиночек на шнурочках, после которых параллельно идут штанины из бирюзовой болоньи. Штанишки дополняет тонкий черный свитерок в серебряных звездочках. Очень мужественно… Мужественно и сказочно-торжественно. К свитерку на животе две маленькие ладошки прижимают игрушку – красную «феррари». Пальчики нервно двигаются. Ручки такие же, как у дочки в раннем детстве… Разве спутаешь? Ладони Петра тоже не находят себе места. Внук? Неужели этот пацаненок его родной внук? Оттягивать знакомство дальше непозволительно, негостеприимно, и… И опасно. Как бы слезу не пустить! Вот сраму-то будет…
Набрав в легкие побольше воздуха, Петр взглянул созданию в лицо. Его внимательно изучал лохматенький мальчик не старше четырех лет. Или трех? Головка покрыта крупными завитками темно-русых кудрей. Прямо, как у Светланы… Внимательные темно-карие глазенки в упор рассматривают незнакомца. Страха и стеснения малыш не испытывает. Цвет глаз Виолетты? Да… А вот разрез, пожалуй… Петр посмотрел в лицо Стрелецкого. Сходство есть. Что-то неуловимое в очертаниях рта. Может ли быть такое, что все это время – больше года! – он переписывался с зятем?
Петр опять смотрел на мальчика. А нос чей? Нет, зятек, шутишь! Носик наш, Хлебовский! Твоя аккуратная картофелинка здесь однозначно не прошла кастинг. И мордашка наша, не круглая! Нестерпимо захотелось подхватить нового родственника на руки. Какой же породистый вышел карапуз! Петр колебался. Вдруг заупрямится? Или, не дай бог, расплачется. Он тысячу лет не держал на руках маленьких… Что в таких случаях делают? Наверное, если плясать от печки, надо представиться друг дружке…
– Ну, здравствуй, мужчина! – Он протянул малышу руку. – Давай знакомиться. Я… Меня зовут…
Гость, выжидательно глядя в глаза, осторожно вложил ладошку в руку Петра. Не понимая, почему взрослый замолчал, ребенок заговорил первым:
– Я Глеб… – недовольный голос чуть сонный, как будто мальчик недавно проснулся.
Глеб? У Петра перехватило дыхание.
Внука назвали его литературным псевдонимом? Пока он туго соображал, – мыслям было от чего смешаться, – Максим сел напротив Петра.
– Сергей Владимирович! – Он торжественно вклинился в разговор. – Это Глеб Стрелецкий – ваш внук. Ему три с половиной…
Не давая опомниться, он, ободрительно улыбнувшись, обратился к сыну.
– Глеб, это твой дедушка. Его зовут деда Сережа. – Он легонько подтолкнул сына вперед. – Скажи, пожалуйста, зачем мы приехали к дедушке? С чем мы его поздравим? Ну? Смелее! Ты же мужчина!
Глеб, наклонив голову, сопел. Казалось, он сосредоточенно разглядывает игрушечную машинку. Неуверенно покосившись на отца, он быстро шагнул вперед, протягивая Петру «феррари».
– С днем лождения… – Мальчик, потупившись, улыбнулся. – Это тебе… Мой подалок… «Феллали»…
Петру показалось, что от этой невероятной улыбки приподнялся потолок.
– Спасибо! Настоящая «феррари»? – Только и смог он вымолвить, стараясь не выдать голосом дедовскую растроганность. – У меня такой машины как раз нету! Спасибо, мой хороший…
Петр решил, что самое время подхватить мальчика на руки, но зять повторно скомандовал глазами в сторону прихожей. За спиной Петра раздалось аналогичное шуршание болоньевых штанишек.
Ой! Как же он запамятовал?
Ведь у Светланы двое сыновей! Давай, выходи, брат Глебов! Интересно, старший, или младший? Выдерживая правила игры, Петр не оборачивался, пока рядом с первым мальчиком не возник второй. Дед не сдержал удивленного восклицания. Вот это поворот сюжета! Пришла точная копия Глеба! Значит, дочка родила близнецов? Петр вспомнил, как еще при жизни матушка неоднократно упоминала, что в ее роду через два поколения всегда рождались близнецы. Кто бы мог подумать…
На братике красные ботиночки и ярко-оранжевые, как пламя, штанишки. Что ты хочешь подарить деду? Близнец протянул копию армейского джипа «хаммер» в пустынно-камуфляжной раскраске.
– С днем лождения, дед!
– Ай, спасибо тебе! – Петр не мог наглядеться на великолепную пару миниатюрных мужичков. – «Хаммер» мне точно не помешает! Зима ведь скоро. А тебя как зовут, братец-кролик?
– Я не клолик! Я Селж! – строго отрапортовал второй внук. – Селж Стлелецкий! Мы с тобой тезки!
– Ух, ты! Целый Серж? Ты тоже «р» не выговариваешь, как Глеб? – Петр положил игрушки на стол. – Придется вами заняться! У Хлебовых с буквой «р» никогда проблем не было!
Только тут до него дошло, что взять их обоих на руки без посторонней помощи не удастся. Сережа, опережая брата, уже залезал к нему на колени, бесстрашно обняв деда. Глеб, ревниво посматривая, не спешил. Он как будто ждал одобрения отца. Близнецы только с виду одинаковые люди…
– У Хлебовых много чего не было… – Родной голос за спиной заставил вздрогнуть, хотя сказано еле слышно. Чувствовалось, что Светлана вот-вот расплачется. – А у Стрелецких есть!
Сзади послышалась мягкая поступь. На глаза Петра легли холодные ладони.
Бешено заколотилось сердце. Дыхание застопорилось, словно он находился на многометровой глубине под водой. Крепко держа Сергея, он гладил ладонью по рукам дочери. Эти родные тонкие пальцы… Почти всегда холодные, в отличие от теплых рук Виолетты. Словно вчера он держал их… А прошло? Ровно пять лет, день в день… Когда она сердобольно втискивала в его ладонь стодолларовую бумажку. Мог ли Петр тогда предположить? Могла ли Светлана знать?
Максим Стрелецкий осторожно забрал у Петра внука. Кивнув Глебу, он направился в прихожую. Вновь послышались звуки молний и клацанье застежек. Петр ничего не слышал…
– Папочка! – Дочь сидела рядом на корточках, взяв его колючее лицо в ладони. Ее руки не нагревались… – Я знала… Знала… Ведь это был ты? Тогда – на кладбище, на сорок пять…
Петр только кивнул. Говорить невозможно… Неужели это его дочь? Какая же она красивая! Материнство сделало ее настоящей женщиной… Сколько же всего ты потерял, Петр великий? Безвозвратно утратил… За чей счет?
– И потом знала! – Светлана подвинула освободившийся стул ближе. – Так никто не мог написать, как ты… Тебе понравились мои рисунки? Во второй части «Миссии»? Прости нас… Пожалуйста, прости…
Выходит, это дочкины иллюстрации?
Конечно, чужому не под силу так нарисовать…
– Что ты, Светлячок… – вырвалось у него сквозь слезы. – Это вы меня простите… Кто же знал, что так обернется… Хотел я к вам… Конечно, хотел. Да не решился сразу-то… Пока калекой… А потом поздно было… Судьба так распорядилась… Видно, против была. Теперь-то чего уж... Слава Богу… Как вы меня нашли?
Светлана, шмыгая мокрым носом, посмотрела в прихожую. Но там никого. Резко вскочив, направилась к окну. Выглянув за штору, махнула рукой, приглашая подойти.
Около подъезда курил Максим. Рядом деловито переговаривались близнецы. Вероятно, обсуждали новоиспеченного дедушку, который мог бы отказаться от детских игрушек в пользу внуков. Что ж, не наигрался…
– Это он. – Она восхищенно смотрела на мужа. – Хотя… Не только он… Мы тебе обязательно расскажем! Потом… У нас будет время. Хорошо? А сейчас… Почему ты не спрашиваешь…
– Как мама? – тихо перебил ее Петр.
– Она здесь…
Петр на цыпочках проходит в кухню.
Замерев в дверном проеме, он рассматривает со спины самую красивую женщину на свете. Виолетта стоит у окна, будто что-то во дворе приковало ее внимание. На ней облегающее шерстяное платье терракотового цвета. Тот же каштан кудрей, рассыпанный по плечам… Фигура как у девушки… Она всегда следила за собой, вызывая зависть у полнеющих коллег. Даже, когда располагала весьма и весьма скромными возможностями.
Петр, затаив дыхание, приближается к ней. Виола совсем рядом… Он может коснуться ее… Она по-прежнему смотрит в окно. Запах духов срывает завесу с прошлого… Подойдя вплотную, Петр кладет ладони на талию. Она вздрагивает, как… Но не поворачивается… Вот это выдержка! У него плывет перед глазами… Но он успевает заметить, как во дворе зять Максим подсаживает близнецов в нутро «Икс шестого». Только не темно-красного, а белого, который пристроился следом.
– Замечательные у вас внуки, Виолетта Генриховна…
Он смыкает руки, скользя ладонями по теплу ткани. Лицо зарывается в гущу волос… Окружающая действительность растворяется, словно Петр валится в пропасть глубокого сна… Это невозможно… Она в его объятьях…
Виола, девочка любимая и единственная…
Отрезвляет хлопок входной двери… Светлана вышла…
Наконец, перед лицом Петра лицо Виолы… Она плачет… Улыбается и плачет. Сколько раз в жизни он видел плачущую Виолу? Раз или два?
– Сережа… – Она прижимается к нему всем телом. – Прости…
Он пытается возражать, но Виола закрывает его рот ладошкой.
– Хлебов…. – Она отстраняется. Смеясь, будто впервые рассматривает его широко открытыми глазами, полными слез. – Ты стал настоящим мачо… Чудовище мое ненаглядное… Как же я соскучилась…
Маленькая родная Вилочка… Совсем не изменилась… Лишь еле заметные морщинки вокруг глаз и около губ, когда улыбается…
– А ты красавица… – Петр нежно целует любимую в губы, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Была, есть и будешь… Всегда… Даже через сто лет…
Он ведет Виолу в комнату. Жена удивленно разглядывает скромное убранство. У порога дорожная сумка с вещами. Виола присаживается за стол, на котором лишь бутылка вина, ноутбук и два подарочных автомобильчика. Петр садится напротив, успев прихватить с кухни штопор и две чайных чашки.
– Хлебов, это какая-то фантастика … – Виола быстро сбегала в прихожую, вернувшись с сумочкой. – Если бы не Максим… Мы чудом успели… Ты ведь уже крылья расправил?! Сумка у порога… Куда ты направился, если не секрет? А, господин Питер Хлебный? Неизвестный поклонник таланта Глеба Параллельного… Петр Иванович Андреев… Серж Перпендикуляр… Сколько у тебя имен? Даже не знаю, как вас теперь величать, господин писатель…
– Куда направился? – Петр, смущенно улыбаясь, вкручивал штопор в пробку. – Вообще-то, я к тебе в гости собирался. Правда! Вот, даже твое любимое вино отыскал. Надеюсь, вкусы не сильно изменились?
– Ко мне? – Виола кокетливо приосанилась. – Долго же вы готовились к встрече с дамой, господин литератор! Так можно и форму растерять!
– Давай выпьем за тебя… – Он подвинулся к ней, положив руку на колено. – Держи чашку. Ты давно пила марочное вино из чайной чашки?
– Сначала за тебя, Сережа… – Она пригубила вино. – Ведь сегодня твой день рождения… Много не пейте, мистер Параллельный! Вам сегодня еще за руль…
– За руль!!! – Петр едва не поперхнулся. – Какой руль?! Я сто лет не водил…
– Придется вспомнить! – Она пересела к нему на колени, обняв за шею. – Вы же не собираетесь везти даму на метро?
Глаза Виолы блестят в полумраке, дыхание участилось, рот приоткрыт… Совсем рядом Петр ощущает тепло ее груди под мягким трикотажем платья… Ладонь чувствует бедро… Еще несколько секунд пытки женщиной, и… Неимоверно трудно сдерживать желание… Ведь за все эти годы у него ни разу не было близости… Ни с кем…
– У меня для тебя презент… – Она прижалась к нему, целуя в губы. – Но… Это не то, о чем ты сейчас думаешь…
– Откуда ты знаешь, о чем я думаю? – Петр старается дышать ровно, наблюдая, как она извлекает из сумочки небольшой мешочек. Сувенирная упаковка из красного бархата. Горловина перевязана витой тесемкой.
– С днем рождения, Сереженька, любимый… – тихо прошептала Виола. – Это тебе.
Петр смущенно хмыкнул, давая понять, что его вполне устраивает подарок, который сидит у него на коленях. Не отпуская ее талию, он с трудом развязал тесьму, вытряхивая содержимое мешочка на стол. В сгустившемся полумраке комнаты Петр не сразу понимает, что за предмет вывалился на стол. Что это? Нечто темно-продолговатое и пластмассовое. Поблескивают серебристые вставки… Похоже на большую флешку. Вилочка обожает делать функциональные подарки. Очень кстати…
– Спасибо, родная… – Петр растроганно чмокнул жену в щеку. – Давно мечтал купить безразмерную флешку…
Виолетта, громко смеясь, вскакивает. Щелкает выключатель освещения…
– Хороша флешка! – Она рывком поднимает Петра со стула, выхватывая из рук подарок. – Вы скромник, господин писатель! Да еще порядком отставший от жизни!
Через секунду она откидывает в сторону штору, подталкивая его к окну. Положив на ладошку презент, быстро прикрывает его рукой, пряча от взора Петра.
– Смотри туда! – Виола указывает в сторону красного «Икс шестого».
Квак! Джип издал приветственный звук, моргнув габаритами. Она повторно вручила подарок Петру.
– Это… – Он не поверил глазам, разглядев в центре «флешки» круглый черно-сине-белый логотип на кнопке управления… – БМВ Х6? Мне?
– Да! Ключ от твоей новой машины! – Виола вернулась к столу. – Тебе всегда нравился этот цвет, не так ли?
– Тот проходимец мой?! – Петр обалдело крутил в руках брелок.
– Да! Да! Да! Твой! Чей же еще?! – Виолетта картинно присела на диван, высоко держа чашку с вином. – У кого сегодня юбилей? Не у меня же! Можешь прямо сейчас попробовать его. Если, конечно, тебе больше ничего не хочется…
Петр не сводил глаз с женщины, которая стоила для него дороже всех эксклюзивных автомобилей в мире, вместе взятых… Он хотел допить вино, но… Какое вино? О чем вы!..
– А нас разве не ждут? – хрипло выдавил Петр, не сводя с нее глаз. – Света… Внуки…
– Они уехали… – Виола ждала. – На своей машине… Мы с тобой одни…
– Значит… – Петр, слегка покачиваясь, двинулся к манящему терракоту. – Мы можем?..
– Хлебов, еще слово… И я тебя стукну чем-нибудь тяжелым… – Виола не могла сдержать смеха. – Вы совсем разучились обращаться с дамой, господин сочинитель…
Через мгновение в комнате погас свет…
Август - Декабрь 2011
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ