Давно это было, а помню всё, не только в красках, а даже запах того дня – помню. Уже вторую неделю так много об этом говорят, что картинка, нарисованная памятью, как не пытаюсь её спрятать, не исчезает.
Словно ожила.
В конце 80-тых, я работала в выставочной компании. В один из дней мне поручили подумать, где нам лучше отработать субботник. Компания наша располагалась в Олимпийской деревне, и можно было бы, не затрудняя себя поиском места для проведения субботника, посадить, например, красивые цветы у входа или сделать что-то другое, привычное для такого рода мероприятия.
Мне же хотелось придумать такое, чего мы с коллегами раньше никогда не делали. И я придумала. Рядом с Олимпийской деревней, в Никулино, открылся дом малютки для детей-сирот. Позвонив, я легко договорилась с директором дома о том, что мы придём и вымоем игрушки, кроватки, столы и стульчики.
Сказано – сделано. В субботу, вместе с несколькими коллегами, накупив конфет, печенья, баранок и прочих радостей, мы вошли в детскую раздевалку в назначенное время. Нас приветливо встретила нянечка, всё нам показала и попросила управиться с работой за один час, так как дети вернутся с прогулки и у них будет обед.
- А чем ещё Вам помочь? – спросила я, после окончания работы.
- Сейчас дети придут с улицы, и Вы можете помочь их раздеть.
Мы, молодые мамы, с радостью согласились. Нам хотелось угостить детей, позаботиться о них хотя бы немножко. Ни мне, ни моим коллегам с сиротами до этого встречаться не доводилось.
Вошли дети. В возрасте двух-трёх лет. В одинаковых пальтишках-шапочках-сапожках. Они никак на нас не отреагировали: не испугались, и не обрадовались. А мы … как-то даже растерялись. Их было много. Больше двадцати. Каждая из нас торопилась не только раздеть, но и успеть что-то тёплое сказать, погладить…
Я мгновенно почувствовала состояние подруг. У меня, у самой, всё сжалось в душе. Я сидела на низенькой длинной скамье, и ко мне подбежал совсем маленького росточка мальчик, с чёрными глазами-пуговками, как у плюшевого медвежонка. Он улыбался мне, просто сиял улыбкой.
- Как тебя зовут?
- Вова.
Господи, как же он старался мне понравиться! Аккуратно повесил в шкафчик пальтишко, положил шапочку, принёс мне свои тапочки и продемонстрировал, как ловко он умеет их обувать. Его глаза говорили мне: видишь, как я умею всё сам делать. Они просили: похвали меня, я так старался.
А мне хотелось схватить его, прижать к себе и рыдать от жалости к нему.
Я отдала ему конфеты, обняла, и отпустила. Вместе с другими детьми он ушёл обедать.
Мне не хотелось уходить. Моим подругам тоже. Мы просили воспитательницу разрешить нам помочь детям во время обеда. Она не позволила, но посмотреть издалека разрешила.
Дети расселись вокруг столов, взяли столовые ложки и протянули их перед собой. Каждому ребёнку няня положила в ложку таблетку. Дети, все как один, проглотили таблетки, ничем не запивая. Многие из них не умели пользоваться ложками, и норовили брать суп руками, но няня и воспитательница, хотя и не успевали к каждому подойти вовремя, помогали им есть ложками. На второе детям дали картофельное пюре со свежим огурцом, и детская наполнилась душистым запахом лета. Дети брали пюре руками, измазались картошкой, а на огурцы не обращали никакого внимания. Мы с коллегами удивлённо переглянулись: огурцы зимой в те времена, были так же дефицитны, ну, например, как джинсы. Да Вы, наверное, помните… А дети почему-то их не ели. Попив компот, они спели хором «до свидааааньяяяя» и ушли в спальню.
Обед закончился, а мы не уходили – стояли в раздевалке. Уложив детей, воспитательница вышла к нам.
- Наши дети – круглые сироты. Отказники. От них отказались матери. В родильных домах этих детей держат сколько могут, а потом отдают нам. Вы видели, что они в основном едят руками? Это из-за того, что они много времени провели в роддомах. Они приучены к бутылочкам с сосками, и когда поступают к нам, то могут только сосать. Большинство из них мы научили жевать и пить. Обратили внимание, что они не хотят есть даже свежие огурцы? Потому, что их не удобно сосать, - пояснила нам воспитательница.
- А в ложки детям Вы дали витамины? – спросила моя коллега.
- Нет. Это успокаивающие таблетки. Дети очень возбудимы, поэтому они должны принимать лекарства, чтобы хорошо спать.
- От детей отказались по разным причинам. Вот, например, Машу, которую Вы раздевали, забрали по решению суда, - обратилась она к стоявшей рядом со мной коллеге,- её мать, страдает психическим расстройством. Каждый раз, родив ребёнка, она хочет его убить. Маша уже четвёртая её дочка.
- А почему эту женщину не стерилизуют?
- Нельзя. Закона нет.
- А откуда появился Вова?- спросила я.
- Вова? Вову нашли в урне на Курском вокзале. Он родился недоношенным, совсем крохой. Поместился в урне. Фамилия у него - Курский.
Воспитательница долго рассказывала нам истории детских, коротких, но уже вместивших в себя много горя, жизней, а мы стояли и слушали.
Вернувшись домой, я увидела своего сына, который сидел за столом и делал уроки.
- Привет,- сказал он мне.
- Привет, - улыбнулась я. Он смотрел на меня родными глазами, тоже улыбался. Ну, вот, снова забыл обуть домашние тапки,- подумала я, но ворчать не стала. Подошла к нему, прижала к себе крепко-крепко, затем пошла на кухню разогревать ему обед.