Эпилог
Гриценко разложил на столе то, что находилось в карманах горнолыжной куртки, сиганувшей в окно Большаковой и,
закурив, набрал номер Резвой.
- Привет, Софочка, - начал он, но на том конце его оборвали резким сообщением:
- Я на Пряжке, потом поговорим!
Недовольно крякнув, опер положил запищавшую, как некормленый младенец, трубку на рычажок и, с интересом стал изучать хозяйство
скончавшейся.полтора часа назад в реанимации на улице Костюшко, преступницы. Подоспей карета вовремя... Может и порадовала бы она
лагерных баб своей статью,чем чёрт не шутит! Однако не судьба, пробки, будь они неладны. Иной раз думаешь, грешным делом, что и на бэтээре
не прорвёшься. А крепкая девушка была... Смотрела осмысленно так... падение ей мозги, что-ли, вправило? Улыбаться пыталась...
Паша решительно выдохнул и надел на руку кастет, который предназначался рыжей голове следователя. За свою жизнь Гриценко сталкивался с
самыми разными моделями подобных безделушек. Эта была изтех, что рассчитаны на хорошую физику, килограмма в три, которой можно было
проламывать "чердаки" прямо в лоб, а не как это обычно водится: сзади, в затылок...
Аккуратно постучав кастетом по сейфу, Паша снял его и бегло просмотрел запиную книжку Большаковой, вывернул бумажник, в котором кроме
карточки Виза, была лишь какая-то мелочёвка. Покончив с этим, опер занялся мобильником. Покопавшись в столе, он нашёл нужный провод и
подключил телефон к компьтеру...
Софью Андреевну, Сонечку, Паша узнал не сразу, а когда это произошло, стул под ним, хрустнув всеми четырьмя ножками, прыгнул на полметра
вперёд, поближе к экрану. Невольно матюгнувшись и раскрыв варежку, старлей натурально диффундировал всеми чувствами в произходящее...
Вот капитан Резвая, стянув с какой-то шикарной, расписанной красками девушки трусики, повалила её на ковёр и неистово, иначе не назовёшь,
орудует у неё между ног языком, губами, всем лицом! Дико, на всю катушку. Девушке, судя по всему, этот камаринский в самый раз, её то идело
накрывает так, что она выгибается в какой-то столбнячный мостик. Вот Соня встаёт и, широко облизываясь, снимает бюстгальтер и трусики, а
затем, раздвинув ноги, опускается на низ живота своей любовнице. Теперь она целует ей губы, шею, прекрасную грудь, а затем берёт её ладонь и
начинает играть с большим пальцем. Сосёт, кусает, водит по лицу и груди. Партнёрша на седьмом небе, она что-то говорит Софье, прячет
заласканный пальчик в ладошку как в домик, выходит из кадра на несколько секунд, а потом появляется уже с бутылкой шампанского. Набрав в
рот шипучего вина, она поит Соню рот в рот, смеётся и, сделав языком побольше слюны выпускает её Резвой на лицо. Резвая, что может,
слизывает, остальное же размазывает, после чего берёт шампанское и, зажав бутылку бёдрами, начинает поливать раскинувшуюся на ковре
любовницу пенистым напитком. Когда бутылка закончилась и партнёрша что-то ей сказала, Соня встала так, чтобы попадать на грудь лежащей и
пописала. Уже не понарошку...
Выйдя из отделения, впечатлительный Гриценко напрочь забял про свой Форд и пошёл пешком в сторону Московского, пытаясь сообразить, что
же ему "сообразить". Мало-помалу кубик-рубик в затементированных мозгах стал крутиться. И когда Павел достиг Обуховского моста болеее
менее сносная цепочка причинно-следственных связей была готова. Самое сложное, почему-то, было сообразить, что на видео вместе со
следователем была Светлана Большакова. Паша видел её только на мониторе у зарубленого актёра, да мельком из машины, причём в
сумасшедшей раскраске. Умирающую же, вообще в счёт не стоит брать. В эти минуты никто на себя не похож, а может напротив? Эх, да и хрен
со всем этим!!!
Паша остановился посреди моста и достал телефон, - Хрен с ними, а Сонька-то полный п..дец!!!
- Алё, добрый вечер, - крикнул он в ухо диспетчеру "тантрического" салона "Лапусик", где работала блондинка-отличница Светка-кругосветка, -
Жаннет свободна?
Что-ж делать? Оргия красивых спелых женщин, до одной из которых он хотел "добраться", как заскучавший в своих джунглях орангутан до
винной ягоды, совсем лишила его рассудка...
Шерше ля фам, господин офицер...
Конец.