Это название что-то напоминает, конечно, но речь здесь пойдёт о других университетах (не тех, которые проходил классик). Речь пойдёт об Университете марксизма-ленинизма (да простится мне это уже полузабытое сочетание слов – марксизм-ленинизм – раньше оно повторялось триллионами раз, если брать по всей стране, конечно). Это была неплохая школа вдалбливания догм, на которых и держалась в то время идеология развитого социализма. Мне "достался" Исторический факультет, но разницы большой между факультетами там не было, «проходили» примерно одно и то же.
Тем не менее, при всей банальности очередного изучения общественных наук, я вспоминаю и некоторые лекции, и многие семинары (были и такие) как очень интересные – всё зависело от того, кто их читал и вёл. Встречались преподаватели, которым нравилось провоцировать дискуссии, вытащить нестандартную точку зрения, дать свою оценку событий. Но были и другие – читали лекции и бывшие секретари обкомов, и бывшие члены ЦК, и те, кто, очевидно, приложил руку к репрессиям в своё время. Эти были правоверные большевики, чувствовалось, что их уже ничего не сдвинет с мёртвой точки. Где-то у меня лежит диплом с отличием... Так что свой университет я тоже прошёл.
82-85 годы – череда похорон генсеков: Брежнев, Андропов, Черненко. Переходное время от «эпохи застоя» к «перестройке» и «ускорению». Из Андроповских времён (собственно, чуть больше года) запомнились облавы в будни, в рабочее время, в кинотеатрах и магазинах. Отлавливали прогульщиков, составляли протоколы, сообщали на работу, в институты, даже в школы. Так шла борьба за трудовую дисциплину, на государственном уровне. При нём же (Андропове) появилась новая водка по 4,70р. (вместо «коленвала» по 5,20), т.е. экономия с бутылки составляла 50 коп., на них можно было купить, например, три сырка «Дружба» и полбатона. Очень многих из «употребляющих» это расположило тогда в пользу нового генсека. И название даже дали – «андроповка». В феврале 84-го ей же многие и помянули усопшего чекиста…
При Черненко система подошла уже к полному маразму. Я помню собрание по выдвижению Константина Устиновича в депутаты Верховного Совета незадолго до его смерти. Трудно представить более удручающее зрелище. Все выступающие (их было немало, надо было показать широкую поддержку народа) говорили примерно одно и то же (о выдающихся заслугах, конечно), при этом каждое упоминание генсека сопровождалось перечислением всех его титулов, это был настоящий театр абсурда. Вскоре было объявлено о его кончине и – очередные пышные похороны….
После вереницы этих печальных событий, связанных с похоронами «кремлёвских старцев», приход в марте 85-го свежего (на вид, по крайней мере) Горбачёва был, конечно, воспринят с большими надеждами на перемены («Мы ждём перемен» Цоя – отлично отражает то время). Перемены начались, не зря ждали, но Михал Сергеич и сам вряд ли мог тогда предполагать, к чему они приведут. Неисповедимы пути Господни…