Рождество - это всегда приятные хлопоты. В предвкушении праздника все украшают дома гирляндами, готовят традиционные для этого праздника блюда, покупают близким подарки и бережно заворачивают их в разноцветную бумагу.
Но был на побережье Франции один дом, в котором не было ни единого намека на праздник.
По стечению обстоятельств Доминик предполагал встретить Рождество в одиночестве. Настроение ни к черту, да и чего праздновать?.. Он мог бы поехать к матери, но не захотел. В следующем году оно наступит снова...
В такие моменты он завидовал большой семье Криса. Где, наверняка, Келли уже приготовила индейку под соусом из крыжовника, пудинг и еще много всякой всячины.
Но дело тут вовсе не в еде. Так...к слову пришлось.
Несмотря на упаднический настрой и хандру Дом купил все необходимое, для приготовления праздничного ужина. Хотя готовить не собирался. Даже если бы он сделал попытку, то, скорее всего, испорченные продукты оказались бы в мусорном ведре.
Кроме шампанского, сыров и белого вина, конечно.
Утро застало его ворочающимся в постели: спать не хотелось, но вставать в праздник рано тоже было бы глупо. Однако метания по широкой кровати сводили с ума не меньше, потому что в выспавшуюся голову лезли всякие сомнительные мысли. Дом поймал себя на одной из таких: оказывается, он, даже ещё толком не открыв глаз, уже проклинал Мэтта на чем свет стоит. А за что?
-- «Да провались оно, это Рождество, но почему тебя нет рядом?! Понимаю, за время в туре ты устал от меня, как от горькой редьки! Но... Но...» -- на этом огнедышащие нападения Дома обрывались, и он начинал злиться уже на самого себя.
Завтракать не хотелось, поэтому он нацепил легкий пиджак и пошел пройтись. Квартал магазинов, встречающих горящими праздничными витринами, набитыми всякой подарочной мелочью, был достаточно далеко от коттеджа Доминика, поэтому идти пришлось долго. Ничего...может, хоть голова развеется... В одной из витрин антикварного магазина его внимание привлекла занимательная вещица: маленький, чуть больше ладони, сверкающий рояль из тончайшего хрусталя. Доминик не мог оторвать глаз. Не надо было долго гадать, о ком он подумал тотчас же. Звякнул колокольчик на двери -- Дом вышел обратно на тротуар, держа в руках красную бархатную коробку. Черт подери, эта (как выяснилось, ещё и итальянская!) дребедень стоила целое состояние... Ладно...видимо, только в феврале дарить придётся... Твою-то мать...
Настроение испортилось окончательно. Лучше вернуться домой.
Сейчас быстро темнеет, поэтому подошел к своему коттеджу он уже в легких сумерках. Ноги в дом совсем не несли его... Что там делать? Ладно...есть вино и этот чертов рояль -- пусть блестит. Бары всё равно закроются к ночи. Ненормальная пуританская Франция! -- вечно тут всё не как у людей...
Дом попивал вино в гостиной и, сидя на диване, крутил в руках эту маленькую коробочку. Вообще-то, это Мэтт постоянно притаскивает ему из разных стран всякую мелочь. Эти девчачьи безделушки, в которых нет никакого смысла.
Но Дом посчитал, что Мэтту будет приятно хоть изредка получать подобные подарочки. За эти же деньги он бы мог купить ему что-нибудь куда более полезное...но.
До того времени, когда она попадет в руки своему хозяину, она будет у Доминика. Так что он, можно сказать, купил ее для себя. Пока что. И рассматривая этот маленький хрустальный рояль, он думал о сияющих глазах Бэллза, при виде столь изящной штуковины.
Он сделал еще один глоток и убрал сувенир обратно в коробочку, спрятал подальше...только чтобы не напоминало.
В одиночестве, когда нечем заняться, время тянется гораздо дольше. Кажется, оно вообще стоит на месте.
За окном, тем временем, уже совсем стемнело, и Дому стало невыносимо тоскливо. И эта «мертвая» обстановка угнетала его все больше.
«Наверное, все-таки надо было поехать к матери... Все же лучше, чем это…» - не успела его мысль закончится, как он подпрыгнул от неожиданного звонка в дверь.
«Кого там еще принесло...?»
Устало он поднялся с дивана и поплелся «встречать» нежданного гостя.
-- «Я буду долго смеяться, если это поддатый Санта...» -- подумал Дом и лениво открыл дверь.
На пороге стоял...самый настоящий Санта! И -- да-да-да! -- безусловно, поддатый!
-- Эээээ... -- начал было Доминик, но тут Санта дернул свою торчащую кудрями бороду, под которой Дом увидел до боли знакомый остренький нос и кривой зуб в широкой улыбке.
Сердце упало куда-то прямо под ноги. Упс!..нет, это не сердце -- это Дом выронил свой бокал.
-- Привет, дружище! -- закричал "Санта". -- Давай-ка, расскажи мне, ты хорошо себя вел в этом году? А? Ха-ха! А то нашлёпаю по попе, и хрен тебе, а не подарок! Ха-ха!
-- Бэллз... Ты!.. -- обнял его Доминик и поволок в дом.
-- Ты бы хоть предупредил, что приедешь..эм..кстати, почему ты приехал? Ты же не собирался...говорил, планы там какие-то...
-- Ой, да помолчи ты уже, зануда. Мне стало скучно, вот и приехал. А планы...я тебя обманул, Домми. Просто ты мне до смерти надоел, и мне хотелось сбежать. Но потом я понял, что без твоей пьяной мордахи я не обойдусь, - на этих словах он обхватил лицо Дома руками, - А ты чего такой кислый?
Мэтт по своему обыкновению был гиперактивным и не переставал суетиться и создавать вокруг себя атмосферу веселья.
-- Ну же, Домми, улыбнись, как ты умеешь! А то подарок не получишь, - Мэтт хитро прищурился.
-- Ты...купил мне подарок? - Дом мгновенно заинтересовался, - Я, кстати, тебе тоже... - он потер шею рукой.
Бэллз тут же замолчал и, бросив на пол свою небольшую сумку, подошел ближе к Дому. Словно ребенок, он нетерпеливо прыгал вокруг него в ожидании.
-- Ты? Мне?! Подарок?!! -- глаза блестят, голос дрожит. -- Домми, давай его сюда скорее!.. Ох, ну ты даешь!..
Через минуту Дом положил ему в руки красную бархатную коробку. Мэтт взял её так бережно, как маленькие дети двумя руками осторожно берут большую кружку воды. Он открыл крышку, и Доминик увидел, как, отражающиеся от хрусталя, блестящие искры и лучики заплясали на лице Мэтта. Бог мой, похоже, это лохматое чудо тоже светится от восторга.
-- О, Дом...это так мило и...красиво! -- поднял Мэтт сверкающие глаза на тихого Доминика. -- Спасибо...
Мэттью рукой обнял шею Дома, притянул к себе и поцеловал в щеку.
Доминик закрыл глаза: всё пело внутри него, как бывает, когда сбывается желание, исполнение которого ты даже не надеялся получить.
-- Я..эээ...понимаешь, -- замялся смущенно Мэтт. -- У меня-то ведь совсем нет для тебя подарка...
Дом мягко улыбнулся:
-- Ну, понятно: все деньги ушли на покупку этого психоделического костюмчика, да? Дай угадать! -- ты купил его в аэропорту! Ты вечно что-нибудь волокешь оттуда.
Оба посмеялись.
-- То, что ты приехал -- лучший подарок, -- добавил он, уже посерьезнев.
Но Мэтт не хотел грустить. Он расхаживал по дому со своим роялем и заглядывал во все углы:
-- Домми, а чего так грустно? Где гирлянды, я тебя спрашиваю? Где снеговики? Белые медведи и санки?
-- Зачем мне всё это одному? -- скромно ответил Доминик.
-- Но теперь-то здесь, с тобой, есть я! -- Мэтт поставил свой подарок на журнальный столик и подошел к другу.
-- На чердаке осталось полно рождественских украшений с позапрошлого года. -- намекнул Дом, и у Мэттью снова загорелись глаза.
Вскоре Бэллз, покачивая в руке бокальчиком, уже расхаживал по чердаку, откуда они решили достать коробки с атрибутами этого зимнего праздника, хотя пыхтел, снимая всё это с полок, только один Дом.
Гирлянду -- на перила террасы, снеговика -- к порогу, венки из хвойных веток на двери...
Единственным, к чему Мэтт приложил-таки свои старания, были свечи. На всех шкафах, полках, тумбах, столиках, комодах и этажерках небольшого коттеджа Доминика с его помощью появились толстые цветные свечи в широких подставках, высокие канделябры со свечами витыми, золотыми, резными, ароматическими.
Когда парни, наконец, рухнули на диван в гостиной и оглянулись, то получившаяся обстановка их приятно порадовала.
-- Я проголодался... Жилище ты к празднику не подготовил… Скажи, что в твоем доме хотя бы есть еда... - Мэтт вопросительно посмотрел на друга.
Тот нахмурился и тихо ответил:
-- Эм...слушай...я не думал, что ты приедешь...и мне нечем тебя кормить...даже если бы я и приготовил, ты бы ни за что не стал есть мою стряпню...и..
-- ...ты что хочешь морить себя голодом? - Мэтт ущипнул его за бок, - Да у тебя и так одни кости! Посмотри на себя! Ну, ладно...хрен с тобой..но я-то?! Домми, я хочу есть...покорми меня хоть чем-нибудь, иначе я умру от истощения, - Беллами состроил такие глазки, что Дом моментально забыл, чем хотел возразить ему.
-- О, нет! Истощение тебе не грозит... - Дом хихикнул.
-- На что ты намекаешь, скотина? - а сам тоже не сдерживает улыбку.
-- Не пойми неправильно...но..
-- ...ну, что ты там хотел сказать?..
Дом отвел глаза и встал с дивана:
-- Пошли...Я там купил...Только приготовить надо. Или могу предложить тебе паштет из гусиной печенки...он готовый продавался.
-- От ответа, значит, уходишь.
-- Бэллз, ты просил, чтобы я накормил тебя! Ну, так поднимай задницу и шагай на кухню.
Демонстративно Мэтт поднялся и, недолго рассматривая лицо Дома, молча направился к еде.
-- Ты совсем, что ли, обалдел тут от одиночества? -- возмущённо недоумевал Мэтт, еле удерживая за одну ногу неприлично огромную бледную индейку, которую он выудил из холодильника.
Дом хохотал, держась за живот:
-- Бэллз...она больше тебя! Ха-ха-ха!
-- Сыр, прошлогодние креветки, замороженные стейки из лосося, какой-то подозрительный сок... -- закончив ревизию продовольствия, Мэтт вынырнул головой из холодильника и возмущенно уставился на Доминика, -- Давай, что ли, закажи в ресторане что-нибудь!
Через полчаса пререканий Мэтта с оператором по телефону по поводу выбора блюд, Дом понял, что тот заказал почти весь ресторан. Он, развалившись, сидел на тахте, тянул вино и любовался на Мэтта, освещенного множеством свечей.
В конце концов, ожидая прибытия целого пира, Бэллз забрался в кресло напротив тахты Дома с ногами, бутылкой бордо и тарелкой с сырной нарезкой.
--Вот расскажи мне, приятель, что ты думаешь по поводу этот чокнутой Австралии, из которой мы только на прошлой неделе еле унесли ноги, а? -- немного чавкая, спросил Мэтт.
Дом растянулся в улыбке, глядя на него:
-- Бэллз, не начинай... Я что-то как-то устал....давай не будем о концертах.
-- А я тебе отвечу, дружище, -- не замечая слов Доминика, продолжал Мэтт. -- В этой гребаной Австралии такие же проблемы с едой, как и у тебя в холодильнике! Нифига нет! Ха-ха! Или одна трава!..
Мэтт веселился, запивая сыр вином и звонко смеясь в мягком свете от канделябров.
Дом только молча смотрел на него. Ему не хотелось ни о чем говорить сейчас. Он думал о том, как ему хорошо и уютно вместе с Мэттом. Как они понимают друг друга с полуслова. Если он и провоцирует его, то только потому, что Доминику безумно нравится обиженный Мэтт. Это, пожалуй, самое лучшее его состояние. Когда он надувает губы и отворачивается, изображая безразличие. Как он соскакивает и уходит в другую комнату, а когда Дом тихо идет за ним, то слышит топот от двери. И зайдя внутрь, видит, что Мэтт делает вид, будто стоит у окна уже очень давно. А эти примирения... Доминику нравится его уговаривать. По одной простой причине: Мэтт редко обижается по-настоящему, он чаще всего играет, и Дом принимает правила. Он знает, как на Беллами действует его приглушенный низкий голос, поглаживания рук и прочие уловки. И просто не может отказать себе в удовольствии позлить его, чтобы потом применить свои умения «заглаживать вину».
А сейчас, он просто смотрел на него, неуклюжего и уже успевшего заляпать обивку кресла вином, и наслаждался тихим праздником.
Трель дверного звонка отвлекла его от приятных наблюдений и размышлений. Он поднялся на ноги и пошёл открывать. Но голодный Мэтт, как всегда, его опередил. И когда Дом входил в холл, Мэтт уже перетаскивал огромные коричневые пакеты в столовую.
Доминик не успел оглянуться, как Мэтт уже сунул в карман доставщика несколько крупных купюр и, поспешно закрыв дверь, пошлёпал к заставленному пакетами столу в столовой.
Не залюбоваться было невозможно: этот щупленький птенец скакал возле такого количества еды, которого ему хватило бы на полгода. На свет божий появлялись всевозможные закуски: каре барашка под сливочным соусом из белых грибов, новозеландские мидии, запечённые с душистым маслом и сыром Пармезан, салат с утиной грудкой и клубникой под бальзамическим соусом, ризотто со спаржей и фисташками и целый пакет с бутылками вина.
-- Бэллз, мы уходим в подполье? Или с завтрашнего дня англичанам не продают? - недоумевая, Дом смотрел на разнообразие блюд и переводил взгляд на Мэтта, - Ааа, я понял! Ты, как обычно, все понадкусываешь, по ложечке попробуешь...а мне потом доедать за тобой...месяц.
-- Ничего, ты у меня хоть поешь нормально. Знаешь ли, не очень приятно, когда твои кости в меня упираются.. - Мэтт продолжал суетиться вокруг стола с тарелками.
-- Ну-ка, ну-ка...что тебе там не нравится?.. - Дом подошел ближе и облокотился на стол, - Ты мне ничего об этом не говорил... Давай, заканчивай фразу...
-- А я...я...все сказал, - Мэтт тут же растерялся и поставил тарелки на стол, чтоб не уронить.
-- Вот знаешь, что меня в тебе бесит?.. У тебя с языка периодически слетают неоднозначные фразочки, которые ты бросаешь мне, словно груду костей...мол «на, дальше сам разбирай и додумывай». Почему ты вечно не договариваешь? - Дом залез пальцем в соусник в ожидании очередной нелепой реплики и облизал его.
Мэтт скрючил кислую мину и встал, что называется, руки в боки:
-- Я не понял, мы праздновать будем? Или так и будем твои сомнения лечить? Прикинь в умишке-то, сколько я за этот банкет только что отстегнул, сделай ласковые глазки и опусти уже свой зад на стул. Где у тебя тут ложки-вилки живут?.. -- он полез греметь по ящикам кухни.
Когда приборы были вынуты и поделены на двоих, Мэтт тут же набросился на всё сразу: он действительно отщипывал ото всего понемногу, набивал щеки, куда-то туда же умудрялся заливать вино из бокала и очень звенел тарелками. Благо хоть он не пытался в таком виде разговаривать с Домом.
Доминик же, вытянув ноги, сидел рядом, ковырял вилкой в салате и подливал вина Мэтту.
Прожевав, Мэтт не удержался:
-- Почему не ешь? Учти, десерт не получишь, пока не слопаешь свою половину, - Бэллз снова осушил бокал и крутил вилку в руке, тыкая в нетронутую тарелку друга.
-- Да вот смотрю на тебя и не понимаю... Как в тебя влезает столько...Меня бы уже разорвало... - Дом отодвинул от себя тарелку.
-- Мне кажется или ты чем-то недоволен? - Мэтт пытался сохранять спокойствие. Его уже начинало выводить из себя поведение Доминика. Чего он выпендривается? Пусть даже не надеется испортить праздник... Не выйдет.
-- Все в порядке, Мэтт. Я просто не голоден, - спокойно ответил Дом.
Беллами только кивнул головой и, отложив вилку, придвинул стул поближе к Ховарду:
-- Почему ты мне врешь?
-- Мэтти, прошу тебя...давай сменим тему. Это какой-то бред… Почему тебе что-то постоянно кажется? Мне слова сказать нельзя. Ты во всем находишь проблему. Давай не будем сейчас портить друг другу настроение, ок?
-- Я просто забочусь о тебе, идиот...
-- Я... я безумно рад, что ты ко мне приехал, что у тебя хорошее настроение и...и аппетит. И это правда. -- просто ответил Дом. -- Пойдем покурим на веранду. Бери вино... И оставь ты уже в покое это баранье ребро!
Он так мягко улыбнулся, что Мэтт невольно замолчал, и на сердце у него потеплело.
На веранде было тепло, огни гирлянд освещали весёлыми искрами деревянные стены, низкие кресла с пледами и японский столик. На нем и расположилась бутылка. А парни расселись с бокалами по креслам.
-- Ты не думай ничего такого, Бэллз... -- начал неловко Дом. -- я очень рад тебе, и...и...мне очень хорошо с тобой. А вообще-то...я даже успел соскучиться.
Мэтт вскинул брови и улыбнулся.
-- Как будто я нет! -- сказал он. -- Сидел бы я тут сейчас, как, по-твоему?
Доминик протянул руку к Мэтту и взял его тонкое запястье.
-- Рождество -- семейный праздник. Со мной ты. Только ты один. Но назвать тебя семьей --- это всё равно, что ничего не сказать. Потому что ты -- это всё... -- совершенно трезво и осознанно произнес Доминик.
-- Дом, я...мне так приятно это слышать...я знал, точнее, верил, что ты обрадуешься моему приезду, - Мэтт тоже взял его за руку и сжал пальцы.
-- Ты даже не представляешь, насколько я счастлив сейчас.
Доминик мягко смотрел в его глаза, рассчитывая, что тот сам все поймет, и ему не придется говорить избитыми фразами. И действительно, Мэттью так тихо улыбается... Той улыбкой, которая понятна только Дому.
-- Иди ко мне, - чуть слышно выговаривает Бэллз.
И Дом поднимается с кресла и садится на колени к Мэтту, обнимая его рукой за шею:
-- Я так благодарен тебе...за всё. Это лучшее Рождество в моей жизни, правда, - шепчет он, прижавшись щекой ко лбу Беллами.
Мэтт только мурлыкнул что-то в ответ и потер лоб рукой:
-- Ты это...борода у тебя колючая, - он хихикнул.
-- Какая борода? Ты о чем?..Так, легкая небритость... - погладил его по голове Дом.
-- Избавишься от нее утром? - Мэтт не переставал улыбаться.
-- Ради тебя, все что угодно...
Мэтт победоносно улыбнулся и спросил:
-- А может, не будем ждать до утра?
Бесенята из его глаз выскакивали прямо на плечи Доминика, который, не выдержав его сладостной игривости, наклонился и, кротко дохнув ему на губы, чем заставил его замереть, влажно и глубоко поцеловал.
Мэттью не смог не застонать -- такой, казалось бы, обычный поцелуй неожиданно поднял в нем целый ураган бабочек.
-- «Butterflies and hurricanes, мать вашу», -- промелькнуло в его голове за секунду до того, как он поднял руки с лакированных подлокотников и обнял Доминика за талию.
Когда их губы, наконец, разомкнулись, немного запыхавшийся от эмоций, Мэтт хихикнул:
-- Перекусить не желаешь?
Дом закатил глаза:
-- О, боже… Ты – троглодит! Сколько можно есть?
-- Тебе что, жалко?
-- Глупости не говори! «Жалко мне»... Мне для тебя ничего не жалко... – ответил Дом, но и дальше продолжал сидеть у него на коленях.
-- Ну, ты, может, встанешь?...Или мне тебя.. на руках носить? - а сам не отнимает от него рук.
-- Я бы встал...но ты же меня держишь, - игриво продолжал Дом, предпринимая попытки подняться, - Бээээлз...ну, ты чего?
Доминик смотрел на счастливого Мэттью, а сам не хотел слезать.
-- Не хочу тебя отпускать, Домми...
Беллами прижал голову к груди друга и крепче сжал в объятиях.
-- Я никуда не ухожу... Тут идти несколько метров...А вернешься, и я сам тебя покормлю, -- пообещал Дом.
-- Правда? - оживился Мэтт. Его голос был почти детским от радости.
-- Я тебя когда-нибудь обманывал? - навис над его лицом Доминик.
И Мэтт зашевелился под ним, желая поскорей притащить чего-нибудь вкусненького с кухни.
-- Слуууушай, а может, мы всю эту вкуснятину разложим прямо на тебе? -- подмигнул Мэтт, внося на веранду несколько тарелок в своих не приспособленных для этого руках. -- Я б с удовольствием отведал бы яств из такой...хм...посудины. Хих!..
-- Перетопчешься. -- улыбнулся Дом, помогая расставить блюда по столу. -- Сначала поесть на мне, потом помыть меня, потом вытереть, а потом ты ещё до чего-нибудь дофантазируешься.
-- Ты меня пугаешь, Дом. -- рассмеялся Мэтт. -- Ты что, перестал всего этого хотеть? Ты что, нашел себе подружку?
-- Ты -- моя подружка. -- хихикнул Доминик и шлепнул Мэттью по заднице.
-- Вот сволочь! -- Мэтт изобразил на лице комический гнев и пригрозил, -- Ты мне ещё за «подружку» ответишь, блондинка!
Он повернулся и снова наткнулся на безжалостные губы Дома.
Дом обвил руки вокруг его шеи и, облизнувшись, прикусил Мэттью за нижнюю губу, опьяняя его своим дыханием.
Наконец, в полной мере насладившись моментом, Дом отпустил его губу и поцеловал в кончик носа:
-- Вот теперь можешь есть, - неторопливо он опустился в кресло и наполнил свой бокал.
Растерянный, и еще не пришедший в себя, Мэтт подошел к столику и взял одну из тарелок:
-- Нееет, Домми... Вот теперь ты можешь меня покормить, - он вручил ему в руки вилку, а сам сел на колени.
Дом наколол на вилку кусочек спаржи и поднес к губам Мэттью.
Медленно и с удовольствием тот пережевывал пищу:
-- Слушай, а давай ты всегда будешь так делать? А? Мне нравится, - еще один кусочек отправился ему в рот.
Дом рассмеялся:
-- Ну, уж нет! Хотя знаешь, я согласен кормить тебя бананами...ты так самозабвенно их поглощаешь. Я иногда аж засматриваюсь процессом.
-- Бананами? -- Мэтт так удивился, что даже перестал жевать. -- Вот ты извращенец! Что ещё за штучки? Фу... Я даже представил, как это пошло!..
Он брезгливо морщился, а Доминик тем временем перешёл на мидии, и теперь Мэтт вкушал их.
-- Боюсь, мои колени быстрее ревматизм разобьет от твоей костлявой (да ещё и беспрестанно ёрзающей!) задницы, чем ты наешься. -- попытался намекнуть Дом.
-- Так вот и откорми мой зад! -- наклонился Мэтт за следующим ушком мидии, с которой тянулся расплавленный сыр, и добавил: -- Чтоб помягче был.
-- Ох...боюсь, придется отменять целые туры -- процесс-то небыстрый. -- захохотал Доминик.
-- Всё. Я наелся. -- признался Мэтт и начал слезать с колен Дома.
-- Этого не может быть! Я не верю -- ущипните меня. -- продолжал смеяться тот.
Мэтта не надо было долго просить -- он давно уже хотел проучить этого остряка.
Бока Доминика тут же подверглись неминуемому нападению, и, роняя по пути вилки и салфетки, он помчался в комнату, спасаясь от сытого и теперь окончательно распоясавшегося Мэтта.
Мэтт догнал его в гостиной и еще разок ущипнул за бок:
-- Бэллз, прекрати. Мне же больно, - смеясь, Дом остановился. И теперь между ними была преграда в виде журнального столика.
-- Еще б тебе больно не было! У тебя же там только кости кожей обтянутые, - Мэтт пытался сообразить, в какую сторону рванет Дом, если он сдвинется с места.
-- Мне нравятся мои кости!
-- Ага, для кого стараешься-то? - он снова улыбнулся и подмигнул ему.
-- Острожнее, Мэтти... Свечи уронишь – будем потом тушить пожар.
И действительно, ногой Мэтт задел столик, и свеча покачнулась, но вовремя подоспевший Дом поймал ее, затушил, и поставил на место. Мэттью воспользовался моментом и схватил его:
-- Попался, гад!
-- Все, все...сдаюсь! Отпусти!
Мэтт как-то поднырнул и слегка укусил Дома за шею, отчего тот жалобно взвизгнул.
Жалость к изжаленноу Доминику всё-таки взыгралала, и он отпустил его.
От прыжков, бега и визга совершенно пересохло в горле у обоих, поэтому они вернулись за бокалами на веранду. Мэтт жадно и долго пил и в упор смотрел в глаза Дому, который несколько раз приложился в своему бокалу и осушил его.
-- Как там поет этот ненормальный Стайп? -- “Let's play Twister...” -- пропел Мэттью.
-- Чтоо? Ты хочешь поиграть в Твистер? -- округлил глаза Дом. -- Ты же шею себе свернешь!
-- Я сейчас уже тебе чего-нибудь сверну, юморист ты наш! -- парировал Мэтт.
-- Слушай, ну, чего ходить кругами через какие-то факины Твистеры, если можно просто пойти и заняться сексом! -- всё равно ведь этим кончится! -- развел руками Доминик.
-- Э-нет, приятель! -- Мэтт покачал головой. -- В этот раз ничего подобного не будет. Крепись, дорогуша!
Он улизнул в кладовую за кухней и долго там чем-то шумел -- видимо, искал коробку с игрой.
Доминик закатил глаза: вот гадство! придется сейчас со всех ракурсов лицезреть пятки, коленки, локти и зад этого активиста...
Наконец, Мэтт нашел, что искал, и с гордым видом направился в гостиную, ведя Дома за собой. Он усадил его на диван, а сам открыл коробку и вовсю готовился. Обреченно Дом наблюдал за ним и придумывал последние отмазки.
Закончив, Мэтт выпрямился и уставился на развалившегося Доминика:
-- Вставай, - скомандовал он.
-- Бэллз...я это, - он потер веко, - Это глупо как-то... Два взрослых мужика ведь.
Мэтт скорчил недовольную гримасу:
-- И что, что «два взрослых мужика»? Ну, все, хватит. Вставай давай! Что я тебя уламываю, как девочку, ну! - Мэтт рассмеялся и потянул Дома за руку.
Тот, что называется, «ломался» и никак не хотел заниматься всякой ерундой.
-- Мэээт... - без перерыва ныл Доминик и строил ему глазки а-ля «не заставляй меня, я придумаю занятие поинтересней».
-- Ты скучный такой. Совсем тут одичал...
Мэтт плюхнулся рядом с ним на диван и...поник. Доминику было невыносимо это наблюдать. Нужно было срочно что-то придумать, только чтобы не потерять настроение и чтобы Мэтт не скатился на философские разговоры.
-- Хочешь, я сделаю всё, что ты пожелаешь?.. -- начал ласково Доминик.
-- Я хочу играть с тобой в Твистер. -- бубнил Мэтт.
-- ...кроме Твистера! -- настаивал Дом. -- Чего ты зациклился на этом Твистере? Представь только, какое поле для выбора я тебе предоставил -- желай что угодно, кроме этой дурацкой игры! Ну?
Глаза Мэтта немного блеснули и забегали по узорам ковра на полу.
-- «Думает...» -- предположил Дом, едва улыбаясь. – «Сочиняет мне в отместку каверзу повреднее...»
-- Я хочу, чтоб ты станцевал мне танец Гамбургского петуха! -- разродился Мэтт.
-- Ну, я и не сомневался, что ты загнешь какую-нибудь хрень... -- Дом обреченно вздохнул. -- Пооригинальнее-то ничего на ум не приходит, что ли?
-- Ладно... Тогда давай ты...будешь...делать мне массаж! Во! -- обрадовался Мэтт своей удачной идее.
-- Эээ...массаж? Спины, хотя бы? -- замялся Дом.
-- Всего!
-- Тогда я повторяю свой вопрос, который прозвучал еще перед раскладыванием этого ненавистного Твистера, -- Может, всё-таки просто сразу заняться сексом, потому как все равно этим закончится?
-- Ты чего такой ограниченный, а? -- пожал плечами Мэтт. -- Прям заклинило тебя на сексе!
-- Мэтт, вот кого ты лечишь своими иллюзиями? -- отмахнулся от него Дом. -- Сам напредлагал тут кучу неприличных идей, а я кругом выхожу озабоченным! Это ты, наверное, об меня потереться мечтаешь! А, Бэллз? Твистер он захотел…
-- Я? Потереться мечтаю? Ладно, хорошо... Будет тебе секс! - Мэтт соскочил с дивана, - Давай. Где хочешь? Только сперва половину свечей погасим, а то будет похоже на какой-нибудь сатанинский обряд.
Дом сидел, удивленно вскинув бровь:
-- Нее, я так не хочу, - замотал головой Дом.
-- В смысле?
-- Не надо мне одолжение делать, - спокойно улыбался Ховард.
-- Тебя не поймешь... «Хочу -- не хочу". Определись уже...
Дом только молча смотрел на Мэтта. Теперь он немного утихомирился и скрестил руки на груди.
Доминик потянул его за штанину:
-- Иди сюда.
Но Мэтт упирался, не зная, что задумал Ховард.
-- Да не бойся, дурак... Массаж тебе буду делать... Спинку почешу, что ли...
-- Да ты ж моя рааааадость!.. -- расплылся, как подтаявший пломбир, Мэтт. -- Ну, почеши. Гы-гы...
Доминик освободил для него место на диване и помог удобно лечь на живот.
-- О, это что-то!.. -- блаженствовал Мэтт, когда Дом, сидя рядом, стянул с него рубашку и принялся мягко поглаживать его теплую оливковую кожу, которая под ласковыми руками становилась немного розоватой и от удовольствия покрывалась мурашками.
-- Ты такой...эээ...гладкий... -- запнулся Доминик.
-- Черт меня подери, как же это крутааааааааа... -- ничего не замечая, тянул Мэттью.
-- Представляешь, -- почти шепотом заговорил Дом. -- когда я был маленький, то безумно любил, когда бабушка, усыпляя меня, вот так же гладила мне спину. И я готов был даже раствориться от удовольствия -- так мне было приятно. Я всё боялся рано заснуть, чтоб не пропустить ни секундочки этого удовольствия, но сон всё равно морил меня. В те времена я пообещал себе, что, когда вырасту и стану богатым, то заведу себе специального человека, который будет круглые сутки чесать мне спину. Ха-ха...
-- Ммммм.... -- замурлыкал Мэттью. -- Ты не отвлекайся там, Шахерезада ты моя... Ооо, как клаааааассно!..
-- Мэтт, Ты бесчувственное животное, -- категорически заявил обидевшийся на невнимание к своим исповедям Доминик.
-- О, нет! -- я очень, ну просто оооочень чувственное животное! -- продолжал смаковать Мэттью.
Дом шлёпнул его по заду и рассмеялся.
Еще несколько поглаживаний его спины, и Дом остановился:
-- Всё. У меня уже руки устали твои бока мять... Хорошего понемногу... А то, я смотрю, ты тут уснешь скоро.
-- Ммм...Домми...Мне нравится, как ты меня ублажаешь. Давай еще немножко, ну пожаааалуйста, - протянул Мэтт, лежа в той же позе.
-- Не наглей. Я и так весь вечер вокруг тебя выплясываю...то покормить...то погладить. Ты из меня веревки вьешь, Бэллз.
Мэтт не видел лица Доминика, но точно знал, что он улыбается.
-- И правда... - задумчиво произнес Мэтт, забираясь с ногами на диван, - Не честно как-то... Давай вот что…
--...ой, не надо! - взвыл Дом, не давая ему договорить.
-- Да ты дай мне сказать-то. Давай я для тебя что-нибудь сделаю, - казалось, Мэтт никогда не успокоится.
Дом расслаблено растекся и закрыл глаза:
-- Уймись, а! Затейник...Ты уже и так сделал...Приехал...И навел тут…«порядок».
-- О, дааа! -- подыграл Мэтт. -- Если б не я, то ты тут вообще уже мхом начал бы покрываться от скуки!
-- Вот тебе на! -- встал в позу спорщика Доминик. -- У меня просто в доме всегда порядок. По-ря-док, понятно? Хотя откуда тебе знать это слово. Полюбуйся, что в итоге: в столовой бардак, листья салата свисают со стола чуть не до пола, на веранде рассыпанные салфетки и вилки на полу, на кресле пятно от красного вина -- супер просто!
-- Нууу, завелся! -- замахал на него руками Мэтт. -- Жалуешься, как строптивая горничная.
-- Я тебя сейчас чем-нибудь стукну за такие сравнения. -- пригрозил Доминик.
-- Ладно-ладно... -- Мэттью расставил руки ладонями вниз, как Будда, усмиряющий воду. --- Так давай я для тебя тоже что-нибудь сделаю. Судя по твоим воплям, мне срочно нужно напялить на голое тело накрахмаленный фартучек и заняться уборкой, да?
Дом засмеялся:
-- Неееет!.. Ты будешь моим Джинном!
-- О-как! -- сложил бровь треугольником Мэтт. -- Меня повысили?
-- Ага.
-- Учти, исполняю только одно желание. ОДНО. А не три, как у размечтавшихся арабов в сказке. Понял?
-- Ага. -- Дом продолжал радостно улыбаться.
-- Чую подвох, -- насторожился Мэтт. -- Что ты там задумал, злыдень?
-- Я хочу, чтобы ты...признался мне, что ты искал в моих вещах в ту ночь, перед отлётом, - улыбка просто не сходила с его лица.
-- Во-первых: не в твоих, а в своих...если ты не забыл, чемодан у нас общий. А во-вторых, я тебе уже говорил, что проверял, все ли взял... - Мэтт начал ерзать.
-- Мэтти, мальчик мой... Кому ты заливаешь! Я прекрасно слышал осторожный топот твоих маленьких ножек под утро. Надеялся, никто не узнает, да? Чего тебе так срочно из вещей могло понадобиться? К тому же не в твоей привычке проверять «все ли на месте», уж я то знаю! Ну, признайся, чего ты там искал? В бельишке моем копался, да? Ну, давай, скажи... -- нетерпеливо, Дом дергал Мэтта за руку. Его забавлял такой расклад. Плюс ко всему, ему действительно хотелось знать правду... Но больше всего, конечно, хотелось пощекотать нервы Беллами, который уже уперся взглядом в пол и упрямо молчал.
-- Эй, партизан! Это и есть мое желание...ну, давай же, скажи мне это. Я хочу знать, - не переставал пытать его Доминик.
-- Ну, хорошо, хорошо!.. - несмело начал Мэтт, - Я...
--Ну?
-- ...хотел проверить…
--Ну-ну!..
--…взял ли ты с собой... -- мямлил Мэтт.
-- Ага, так-так... Я тебя внимательно, как говорится! -- подначивал Доминик.
-- Ну...то... -- совсем запнулся Мэттью.
-- Что «то»? -- Дом откровенно веселился.
-- ...Ээээ....тюбик... -- чуть дыша, произнес Мэтт.
-- Какой ещё тюбик? -- не понял Доминик. -- Ты давай поподробнее!
-- Ну, тот самый тюбик с... -- Мэтт то бледнел, то краснел.
-- С чем?
-- Домми, хватит! -- Бэллз тягуче заныл.
-- С чем тюбик ты там искал? -- безжалостно продолжал Дом.
-- Сжалься надо мной! -- взмолился Мэтт.
-- И не подумаю. -- безапелляционный взгляд Доминика. -- С чем тюбик, я тебя, маленький интриган, спрашиваю?
-- Домми, я должен был узнать...знать наверняка...потому что ты...
-- Стоп-стоп-стоп! -- замахал руками Дом. -- Что за каша у тебя в голове? Давай по порядку. И внятно.
-- Я думал, что ты опять будешь на меня... в общем, меня...опять получится, что мы напьемся и...
-- Договаривай, бесстыдник!
-- ...и переспим! -- выпалил Мэтт. -- А тюбик...ты всегда его...для того, чтобы...
-- О, господи, -- вздохнул Дом и расхохотался. -- Молчи уж лучше. Ты что решил таким образом проверить, будет у нас секс или нет?
Мэтт стоял красный, как вареный лобстер, и кивал в знак подтверждения.
-- Мэтт, ты псих. -- заключил Доминик и захохотал еще громче.
Чувствуя себя отчитанным мальчиком, Мэтт стыдливо опустил глаза. Он поставил себя в неловкое положение, и теперь ему хотелось забиться в самый дальний угол, или под кровать, чтобы его никто не видел и не слышал. Особенно Дом, перед которым ему было жутко неудобно, и Бэллз никак не мог скрыть смущения.
- Всё, ты доволен? - Мэтт сел на подлокотник дивана и отвернулся, избегая его глаз.
- Фух... Мэтти... Ты... Я, честно говоря, не ожидал, что ты...за лубрикантом туда лазил... Предполагал все, что угодно... Но это...выше всяких похвал! - Дом захлопал в ладоши.
- Прекрати издеваться и...не произноси этого слова, - Мэтт, будто сидел на раскаленной сковороде.
- Какого «этого»? - Дом не мог удержаться.
- Хватит! Все. Закрыли тему.
Немного помолчав, Дом добавил:
- А вообще, это хорошо что ты заботишься о своей...ну...ты понял, - Дом почесал нос и хихикнул.
- Я сейчас уйду, - серьезно сказал Беллз.
- Ну нет...стой. Я больше не буду, честно. Иди сюда, обниму тебя, неловкого.
Доминик протянул к нему руки, мягко улыбаясь, и Мэтт, немного подумав, доверился его рукам.
Несмотря на то, что Дом обнял его и позволил зарыться у себя на груди, смотреть ему в глаза все равно было невыносимо. Поэтому Мэтт покрепче прижался к нему, чтоб у того не возникло желания заглянуть ему в лицо. Но Дом все равно изловчился и задрал подбородок Мэтта на себя. Тот зажмурился изо всех сил так, будто готовился к побоям, но вместо этого он почувствовал теплое дыхание и губы Дома на своей щеке.
-- Какой ты красный и горячий. -- тихо промурлыкал он у самого уха Мэтта.
-- Это от стыда.
-- Хм.. -- чуть заметная ухмылка. -- Да я так и понял...
-- Прекрати надо мной издеваться! -- шипел Беллами.
Мягкий и нежный поцелуй прекратил его брыкания и заставил задохнуться от нахлынувшего легкого возбуждения.
Через пару минут, когда Мэтт снова обрел возможность дышать и сопротивляться, он вырвался из рук Доминика.
-- Утро уже скоро, Дом... -- тихо сказал он и всё-таки решился поднять глаза на своего истязателя, но встретил только умиротворяющий и нисколько не саркастичный взгляд.
-- Ты хочешь спать? -- понял намек Дом.
-- Эээ...ну, можно было бы... -- у Мэтта в мыслях опять заскреблось какое-то нехорошее предчувствие.
- Со мной ляжешь или в гостиной постелить?
- Как ты скажешь, так и будет...
Доминик взял его лицо в свои ладони и вновь заставил того посмотреть ему в глаза:
- А ты как хочешь? - чуть слышно, около самых его губ.
- Я хочу с тобой, - щеки Мэттью снова стали пунцовыми.
Дом кротко поцеловал его и, улыбаясь, добавил:
- Только не пинай меня, как обычно... А то ты во сне так брыкаешься, что у меня потом все тело в синяках.
- Это мне кошмары снятся. Я это не контролирую. - будто обиделся Беллами.
Ховард только по-доброму посмеялся:
- Придется мне всю ночь не спать...а только обнимать тебя. Ради твоего спокойствия...
- А ты так уже делал? - удивленно вскинул бровь Мэтт.
Доминик лишь улыбнулся и отвел глаза.