Глава четвертая. Прибытие в Эквигомию. Роковое сходство. Взятие под стражу Гулливера и Нуила. Освобождение от полицейской опеки. Нуил становится лидером мощной бандитской группировки. Гулливер знакомится с достопримечательностями Англии.
Столица Эквигомии Ангребель встретила нас обилием полицейских, военных, и неких слоняющихся около каждого перекрестка без видимого дела подтянутых господ в штатском платье. На всем пути следования в отель «Жемчужный Слон» перед нашим взором с завидной периодичностью мелькали скульптуры, статуи, барельефы и портреты пожизненного Президента страны господина Чьямахура. Практически на всех портретах Президент был изображен с отеческой доброй улыбкой, тогда как скульптурные изображения подчеркивали его серьезный и твердый характер. Величественные монументы, воздвигнутые в память о героических событиях прошлого, украшали площади и парковые зоны города. На стендах, щитах и фронтонах зданий располагались, исполненные аршинными буквами всевозможные изречения Чьямахура на тему заботы о благоденствии народа.
Чистота и порядок, зеленые лужайки, обилие хвойных насаждений и цветов, аккуратно подстриженные газоны и множество различных декоративных фонтанов приятно радовали глаз. Чувствовалась рука хорошего хозяина. Архитектурный ансамбль облицованных белым мрамором зданий, в том числе жилых, также не был лишен хорошего вкуса. Каждое из них отличалось от другого, особой неповторимой изюминкой, и в то же время гармонично дополняло другое. Множество снующих по ухоженным улицам города блестящих эмалью автомобилей свидетельствовало о зажиточности горожан. Честно говоря, мы с нескрываемым восхищением всматривались в эту красоту. Сопровождающий нас представитель туристической компании господин Чембел, не без удовольствия, комментировал успехи Эквигомии в области градостроительства и решении социальных проблем.
- Наш многоуважаемый Президент, господин Чьямахура, поставил задачу превратить каждый город Эквигомии в город мечты, в город - сказку. То, что Вы видите – всего лишь начало. Через 15-20 лет Эквигомия превратится в рай для ее жителей. Родиться, не где-нибудь, а в Эквигомии - будет означать величайший подарок судьбы. Жители других государств будут с завистью взирать на наше благополучие. Уже сейчас каждый совершеннолетний житель нашей страны обеспечен собственным жильем, транспортом, достойным заработком. Медицинские услуги, образование, обеспечение энергоресурсами и основными продуктами питания являются бесплатными. Ведется постоянная работа по пропаганде здорового образа жизни, искоренению вредных привычек - курения, пьянства, наркомании.
Слова Чембела, несомненно, лили бальзам на душу Нуила. Временами он с некоторым торжеством поглядывал на меня, словно приглашая порадоваться вместе за свою процветающую Родину. Словом вел себя так, будто сам лично был причастен к успехам Эквигомии.
В отеле «Жемчужный слон», Чембел устроил нас в благоустроенном номере из двух комнат, и, пожелав приятного отдыха, удалился. Встретиться с ним, согласно туристической программе, нам предстояло через трое суток. А до того можно было ознакомиться с достопримечательностями отеля, посетить расположенные вблизи развлекательные заведения и магазины, ну и, наконец, просто освоиться с новой обстановкой.
Не успели мы разложить в номере свои личные вещи и освежить себя под теплыми упругими струями воды в душевых кабинах, как зазвонил телефон, и назвавшийся метрдотелем мужчина поинтересовался, нет ли в чем у нас нужды, и, не желаем ли мы заказать в номер чего-нибудь из напитков и съестного.
- Да, конечно, принесите что-нибудь из Вашего меню в расчете на легкий ужин, - важно ответил Нуил, ощущая себя, - я это ясно видел, - чуть ли не прежним правителем Эквигомии.
Примерно через двадцать минут раздался легкий стук в дверь и, довольно симпатичная девушка вкатила в номер тележку с аппетитно благоухающими блюдами. С легкой грацией проворно расставила на столе столовые приборы и пригласила нас к столу. Затем, остановив на каждом из нас изучающий взгляд, немного помедлив, спросила:
- Не желают ли джентльмены разнообразить свой отдых в обществе приятных дам?
Вопрос прозвучал неожиданно, и мы не зная, как отреагировать на него, замешкались с ответом.
- Вы очевидно иностранцы, - продолжила девушка, - можете не смущаться. Никто не узнает о Ваших развлечениях, - и, не дав нам времени опомниться, выпорхнула из номера.
Спустя некоторое время в дверь снова постучали.
- Войдите в один голос ответили мы.
Дверь открылась и, испуская тонкий аромат превосходных духов, соблазнительно покачивая пышными бедрами, в номер вошли две, легко одетые, черноволосые красавицы.
Честно говоря, в своих прежних путешествиях, я не особенно сковывал себя пуританскими догмами и охотно принимал ласки красавиц из разных стран мира. Нуил, тоже, судя по всему, в качестве пятикратно сверхравного, не был обделен женским вниманием. Странно, но за все время пребывания в научном центре на острове Лючания, никто из нас не испытывал потребности в женской близости. Возможно, лючане искусственно гасили искры таких желаний. К тому же среди экспонатов научного центра лючан, было крайне мало женщин. Те же что были, проявляли полное равнодушие к нам, впрочем, как и мы к ним.
Здесь же вдали от острова, в нас внезапно пробудился первородный инстинкт и, не будучи в состоянии преодолеть его могучий зов, мы целиком отдались обуревающей нас страсти. Ризель и Чарита, - так звали двух очаровательных девушек, оказались весьма искусными в делах любви. Трое суток в обществе девушек пролетели со сказочной быстротой.
- Откуда, ты Эйвор, из какой страны, чем занимаешься - нежно гладя мою шевелюру, - бархатным голосом спросила Ризель.
- Из Канады, изучаю лингвистические особенности языка народов 17 века.
- Ой, как интересно, а что у людей 17 века язык был другим, чем сейчас, - засмеялась Ризель, игриво показывая свой язык. А если серьезно, все-таки, кто ты такой.
- Я такой, каким ты, желаешь меня видеть.
- Ну, тогда ты богатый и щедрый господин.
- Тогда все в порядке. Я именно такой.
Как оказалось, Нуилу был задан примерно тот же вопрос. С некоторыми вариациями он ответил на него, в том же духе, что и я, присовокупив по обыкновению одно из изречений Оана.
Рано утром, девушки покинули нас, несколько облегчив наши кошельки. Впрочем, проблемы денег, мы не испытывали. Грей снабдил нас именными чеками на достаточно большую сумму.
Несколько позже, та же самая девушка, что устроила нам отдых в обществе Ризели и Чариты, вкатила на тележке в наш номер завтрак.
- Надеюсь, господа хорошо провели время в обществе наших красавиц. Если вновь возникнет желание отдохнуть, буду рада помочь. Позвоните по этому номеру, спросите Гизелу, и все будет устроено.
До прихода Чембела оставалось полчаса, и мы решили немного прогуляться. Не успели мы отойти на несколько десятков метров от отеля, как на Нуила с радостными воплями набросился некий тип. С натуральными слезами на глазах, то отстраняясь, то вновь прижимаясь, он тискал Нуила в своих здоровенных ручищах, повторяя одно и то же слово: "брат, брат, брат …"
Ситуация, нужно сказать, возникла патовая. Незнакомец не давал никакой возможности объясниться, что произошла ошибка. Мои неоднократные попытки вырвать Нуила из рук новоявленного родственника, успехов не имела. Этот великан с легкостью отодвигал меня в сторону, и чуть ли не рыдая от счастья, продолжал проявлять свои братские чувства к Нуилу. Не оставалось ничего другого, как ждать естественного окончания обрушившихся на беднягу бури эмоций.
Помощь пришла неожиданно оттуда, откуда мы менее всего ее ожидали. Словно из-под земли перед нами вырос рослый полицейский.
- Ты опять взялся за свое, Джекси, - промолвил он, с едва уловимой угрозой, - немедленно верни этому господину все, что у него вытряс.
Мы с изумлением смотрели, как Джекси из своих бездонных карманов начал извлекать буквально все, что Нуил имел при себе – бумажник, паспорт, документы, сотовый телефон, авторучку, и даже бриллиантовую заколку на галстуке.
- Это маленький розыгрыш, я просто решил разыграть господина, а потом вернуть ему все. Вы же знаете, я напрочь завязал со старым, - льстиво улыбаясь полицейскому, скороговоркой произнес Джекси. Так, что я, пожалуй, пойду.
- Конечно, пойдешь, но только по той дороге, которую хорошо знаешь - в полицейский участок. Вы господа, следуйте тоже с нами, будем оформлять протокол. Этого парня давно ждут тюремные нары.
- Да, но мы туристы, скоро должен подойти представитель туристической компании - господин Чембел. С сегодняшнего дня в соответствии с намеченной программой у нас начинается знакомство с достопримечательностями Эквигомии.
- Так Вы иностранцы, - изрек полицейский, - Ваши документы, пожалуйста.
Бегло просмотрев мои документы, он долго и пристально стал разглядывать документы Нуила. Затем, попеременно вглядываясь то в Нуила, то в изображения различных типов на своем мобильном телефоне, наконец, зловеще произнес:
- Теперь, я тебе верю, Джекси. Ты и в самом деле ни причем. Возьми-ка этого парня на абордаж, а я возьму другого. Ну что, Нуил, или как там тебя еще кличут, приплыл, наконец, к берегу. Отбегался.
Джекси, не мешкая, заломил Нуилу руки. То же самое проделал со мной и полицейский. Несмотря на все протесты, нас быстро затолкали в полицейский фургон, сковали наручниками, и через пятнадцать минут после оформления протокола задержания, снятия отпечатков пальцев и фотографирования рассадили по разным тюремным камерам. Меня бросили в сырой, пропахший мышами и крысами, вонючий и грязный подвал.
Поневоле вспомнились прежние злоключения в Эквигомии. Неужели весь этот кошмар должен повториться снова. Впрочем, на этот раз, меня грела мысль, что посредством чипа, которым снабдил нас Грей, удастся выкрутиться из создавшегося положения. К тому же удостоверить нашу личность может Чембел. Тем более что по нашей просьбе офицер, оформляющий протокол, приказал немедленно разыскать его. Чембел, без сомнений подтвердит, что мы туристы из Канады, а Нуила определенно перепутали с кем-то похожим на него преступником.
Через два часа двери камеры отворились, и угрюмого вида стражник отвел меня в обшитый декоративным крагисом кабинет. За огромным письменным столом сидел, поблескивая очками, строгого вида седовласый дознаватель. Здесь же находились Чембел с Нуилом. По бокам кабинета сидело трое стражников. В левом крайнем углу молодая девушка, очевидно, секретарь, готовилась вести протокол допроса.
- Вы просили, чтобы Чембел подтвердил Вашу личность, - усмехаясь, промолвил дознаватель. Он подтвердил. По документам Вы действительно туристы из Канады. Но, как хорошо известно, в наш компьютерный век можно изготовить какие угодно документы. Чембел весьма наблюдательный человек. Ему пришлось перевидать многих разных туристов. Так вот, именно Чембел сообщил нам, что Вы оба вызвали у него при первой же встрече сильное подозрение. По его мнению, вы оба прекрасно знаете эквигомский язык, но специально коверкаете его, чтобы сойти за иностранцев. Нуил, он же Джейк, он же Валет, он же Ферзь, он же Стрелок давно прописан в нашей картотеке и к Канаде имеет такое же отношение, как этот стол к увеличению поголовья свиней в Зимбабве. С этим словами он протянул Нуилу слегка пожелтевшую от времени газету, на последней странице которой крупным планом был изображен некий, очень похожий на Нуила, тип. Надпись снизу гласила: «Разыскивается особый опасный преступник». Далее следовала просьба - немедленно сообщить полиции за вознаграждение в 500 тысяч долларов, его местопребывание.
Как оказалось, двойник Нуила обвинялся в вымогательствах, грабежах, убийствах, ограблении банков и даже покушении на жизнь президента Эквигомии. Услышав такие обвинения в свой адрес, Нуил едва не лишился дара речи, что немедленно было воспринято дознавателем, как подтверждение им своей вины.
- Тааак… ., никак не сообразишь, как выдать себя за другого. Чем длиннее пауза, тем яснее для нас, что ты именно та птица, которую мы давно разыскиваем. Так что с тобой все ясно. Вот бумага и ручка. Подробно, без малейшей утайки, советую изложить на бумаге все, что натворил за последние семь лет. Только при этом условии можешь рассчитывать на почетную смерть от пули вместо позорной казни на виселице.
Ситуация складывалась донельзя критическая. Требовалось немедленное вмешательство для изменения направления допроса в обнадеживающую нас сторону. Поэтому, не мешкая, я энергично вклинился в разговор, чем привел в сильное изумление дознавателя.
- Господин дознаватель, в данном случае налицо серьезная ошибка, чреватая нежелательным обострением дружеских отношений между нашими странами. Мы ученые лингвисты канадской академии наук. В течение последних пятнадцати лет занимаемся углубленным исследованием особенностей эквигомской и английской речи начала 18 века. Мы настолько вжились в язык того времени, что и говорить стали также, как наши предки. Бдительный Чембел воспринял это, как намеренное искажение нами эквигомского языка. То, что Нуил похож на какого-то преступника, ни о чем не говорит. В мире у каждого из нас, согласно исследованиям английской академии наук, имеется от восьми до девятнадцати двойников. Ваши обвинения против Нуила вдребезги разлетятся при первом же следственном эксперименте. К тому же он и я имеем 100%-ное алиби, поскольку последние шесть лет безвыездно находились в Канаде. Рекомендую не усугублять ситуацию надуманными обвинениями, извиниться за ошибку и вернуть нам документы. Мы и так потеряли много времени. Не срывайте намеченную программу туристической поездки. В противном случае может разразиться крупный дипломатический скандал. Для вас он закончится, как минимум потерей должности, и как максимум, тюремным сроком за грубое превышение служебных полномочий.
Очевидно, моя речь произвела впечатление на дознавателя. Он жестом дал понять секретарю, не вести протокол допроса, попросил стражников удалиться и, собравшись с мыслями, обратился ко мне.
- Вот что, мы сделаем Эйвор. Дипломатический скандал не в наших интересах. Но чтобы исключить любые сомнения мы дадим официальный запрос в канадское посольство. Будем рады, если сказанное Вами подтвердится. Тем временем, можете с Нуилом продолжить программу ознакомления с достопримечательностями нашей страны, естественно под нашим негласным наблюдением.
- Что касается Вас Чембел, - продолжил дознаватель, - Вы проявили похвальную бдительность. Но не забывайте, что в сложившихся обстоятельствах на Вас лежит прямая ответственность за жизнь, приятный отдых и спокойствие наших гостей. Мало ли кто еще перепутает Нуила с похожим на него Стрелком.
С этими словами дознаватель вручил нам наши документы и личные вещи, отобранные при оформлении протокола задержания. Затем, пожелав приятных впечатлений, и извинившись, отпустил.
Должен признаться, что за прошедшие почти четыреста лет, юстиция Эквигомии, несомненно, шагнула вперед. Остались далеко в прошлом изнурительные допросы, очистка сознания, тяжелые работы и изучение заветов Оана. Единственно, что не изменилось – это условия содержания арестованных. Те же грязные подвалы и гнетущая тюремная атмосфера.
Надо ли говорить о том, что после произошедшего Чембел, напоминал облитую водой собаку, и прилагал всяческие усилия, чтоб хоть как-то загладить свою вину. Меня же, и особенно Нуила, беспокоило в новых обстоятельствах совсем другое. Беспокоила неизвестность. Каким будет ответ канадской академии наук на запрос следственных органов Эквигомии? Ни я, ни Нуил, ни одного дня не были в Канаде. Оставалось надеяться только на чудо. Обнадеживало лишь то, что мы получили небольшой выигрыш времени, дающий возможность спокойно обдумать наше положение, что само по себе было уже неплохо.
Улучив момент я посоветовал Нуилу ни под каким видом не вызывать на телепатическую связь Грея, кроме как возникновения реальной опасности для нашей жизни.
Негласное наблюдение, о котором говорил дознаватель, состояло в неотступном следовании за нами нескольких, весьма смазливых женщин и трех-четырех спортивного вида господ. Временами они откровенно валяли дурака, проявляя притворный интерес к архитектурным формам самых заурядных зданий, ботаническим особенностям обычных деревьев и пролетающих над их головами птиц.
Однако на второй день, опытным чутьем бывалого путешественника, я обнаружил еще одну сопровождающую нас группу. Она состояла из свирепого вида довольно крепких мужчин и в отличие от первой группы весьма профессионально вела слежку. Впрочем, у той и другой группы наметанный глаз легко бы определил наличие огнестрельного оружия. Честно говоря, ситуация сильно напомнила мне ту, которая уже происходила много лет назад и закончилась тем, что люди Оффура выкрали меня из рук Западной компании.
На третий день при осмотре исторического музея Эквигомии, кто-то позвонил Чембелу, после чего он настоятельно попросил нас немедленно покинуть здание, поскольку поступил сигнал о заложенном в нем взрывном устройстве. Странным показалось то, что покинуть музей было предложено только нам, тогда как остальные посетители, как ни в чем не бывало, продолжали осматривать его экспонаты. Однако я счел нужным не обращать внимания Чембела на эту деталь, памятуя, что иногда лучше прикинуться простаком, зная по опыту, что такой прием усыпляет бдительность тех, под чьим надзором ты находишься.
Едва мы вышли из музея, как тут же очутились между стремительно сближающимися группами наших сопровождающих. Почти сразу же загремели выстрелы с обеих сторон. Чембел обнажив ствол, направил его на Нуила и тут же рухнул, как подкошенный. Кто-то из второй группы опередил его на долю секунды. Пуля угодила в левый глаз Чембела. Мне показалось, что, падая, он успел подмигнуть мне правым глазом. Теперь его распластанное безжизненное тело лежало в неестественной позе на земле, и из зияющей чернотой, простреленной глазницы струилась темная венозная кровь. Еще через несколько секунд неизвестные люди, подхватив меня и Нуила под руки быстро усадили в сияющий серой эмалью автомобиль. Тот, взревев мощным двигателем, рванул с места и стремительно покинул место недавней схватки.
Сидящий возле водителя, назвавшийся «Вихрем» человек, почтительно осведомился у Нуила.
- Слушай Стрелок, ты, честно говоря, в рубашке родился. Промедли я на доли секунды и Чембел точно продырявил бы твой котелок. Да и вообще, что это за фокусы с прогулками в сопровождении фараонов. После ограбления банка «Верфель», ты вроде залег на дно и, по слухам, даже физию подновил. А тут мне Мейк говорит: - Ни хрена он не залег и физия у него прежняя, гуляет по улицам, как по Бродвею, и кажись, фараоны его пасут. Ну, мы быстренько пропотрошили ситуацию через Ченгурена и выяснили, как Вы там запудрили мозги фараонам. Надо же учеными – фраерами, бумажными крысами, тупоносыми очкариками прикинулись, - хихикнул Вихрь. Артист ты, Стрелок. Мы, честно говоря, и сами засомневались в твоей личности, уж очень складно шил твой братан фараонам про дипломатический скандал. Поэтому, ограничились, сначала простым наблюдением. Но когда из Канады пришел ответ не в Вашу пользу, поняли - нужно выручать Стрелка и твоего напарника. Кстати, кто он такой.
Нуил, промямлил нечто невразумительное. Пришлось выруливать ситуацию. Прежнее общение с флибустьерами и прочим разношерстным людом, как нельзя лучше, пригодилось в сложившейся ситуации.
- Меня зовут Эйвор. Должен сказать Вам, джентльмены, что Вы все сделали правильно. Мы, в самом деле, не тупоносые очкарики. Но и Нуил тоже не Стрелок, хоть и машет на него на два с полтиной. Мы залетные гастролеры из Ирландии, приехали побродить-погулять. С вами поближе познакомиться, связи наладить. Нуил, мой старый кореш. В разговоры вступать по-пустому не любит. Характер у него такой. Но когда надо, отожмет и припрет по полной программе. Кто ж знал, что его физия, как у вашего Стрелка один в один, как под копирку. Вот и подзалетели.
- Не хрена себе, - произнес Вихрь, - выходит мы бартанулись не в ту сторону. Впрочем, может такой расклад - это твой новый финт, Стрелок. Ты у нас и не такие фокусы раньше откалывал. Ладно, переговорим с братвой. Решим, как быть. Вы братки, теперь вне закона. И выбираться Вам в Ирландию с Вашими ксивами, уже не получится. У нас тут долго не побегаешь. На каждом углу фараон. Придется думать, как быть дальше.
Нас отвезли в какой-то загородный дом и порекомендовали лишний раз из него не высовываться. Хозяйка дома – миловидная женщина, лет тридцати организовала легкий перекус и напоила чаем. Вечером ввалилась группа крепко сколоченных парней во главе с Вихрем и смутно, напоминающим Нуила джентльменом. Хозяйка сноровисто расставила на столе всякую снедь, бутылки со спиртным, рюмки, и другие столовые приборы. Похожий на Нуила джентльмен, что-то вполголоса сказал Вихрю, и, задержав на несколько мгновений на мне свой цепкий взгляд, медленно перевел его на Нуила. Затем предложил сесть за стол и грохнуть по маленькой.
- Подваливайте к нам ирландцы, - улыбаясь, и показывая места рядом с собой, сказал Вихрь. Как говорится - сначала вмажем, а потом расскажем. Садись братва, отметим встречу с забугорными корешами. Но сначала от имени нашего братства предоставляю слово уважаемому Стрелку. Все Вы знаете, что он непревзойденный артист пули и острого кинжала. Ни один сейф, ни одна женщина не устоит перед ним. Сам Президент Чьямахура объявил его личным врагом. Ну и наш Стрелок не остался в долгу, пообещал пришить Чьямахура, если тот не успокоится. Фараоны сбились с ног. Засады, подкупы, погони, слежки. И все для того, чтобы схватить Стрелка. Но разве мы отдадим им нашего друга. Сегодня мы доказали на что способны. У них своя империя, у нас своя. Любого легавого, который посмеет поднять руку на Стрелка, унесет к предкам ветерок из могилы. Стрелок, тебе первый тост, порадуй братву своим авторитетным живым словом.
- Братаны, - начал Стрелок, - мы выбрали дорогу опасностей и приключений, Жизнь каждого из нас вмещает десяток, а то и сотни других жизней. У фраеров опасные приключения - случайность. У нас они - закономерность. Мы превратили нашу жизнь в ярко пылающий костер, а у дохляков, она - тлеющий мусор. Наш девиз брать от жизни все, что она может дать. И она нам дает, все что мы пожелаем. Женщин, деньги, славу, развлечения, прелесть риска, азарт опасностей и восторг приключений. Но за все приходится платить. Платить высокую цену. Иногда отдавать саму жизнь. Ту жизнь, прекрасная мелодия которой звучит в сердце каждого из нас. Так пусть же эту мелодию не оборвет кинжал коварного врага, выстрел фараона, измена предателя. Пусть каждый прожитый день будет праздником нашей жизни. И пусть такой праздник продлится как можно дольше.
Под одобрительные возгласы братанов, Стрелок залпом осушил рюмку, разбил ее вдребезги, и, подняв в знак тишины правую руку, пояснил, - Вот также мы должны разбивать все преграды на нашем пути и взять то, что принадлежит нам по праву.
Все, в том числе и мы, последовали примеру Стрелка. Залпом осушили рюмки, и разбили их вдребезги об усыпанный осколками паркетный пол.
После нескольких тостов Стрелок и Вихрь стали прощупывать меня и Нуила перекрестными вопросами. Хорошо понимая, свою неосведомленность в том деле, которым занимаются братаны, я с самого начала решил причислить себя и Нуила к когорте флибустьеров. В основном на все вопросы отвечал я. Нуил сидел молча, с видом много повидавшего моряка. Братаны с интересом выслушивали мои ответы.
- Так Вы выходит морские дьяволы, - промолвил Стрелок. Интересно. Но здесь на суше Ваш опыт ни к чему. Так что придется переквалифицироваться. Фараоны не знают, что я пригладил физию. Твой кореш Нуил сойдет за меня. Не знал, что у меня есть такой двойник. Подучим его, перед тем, как идти на дело. Запутаем вконец, фараонов. Что толку, оттого, что они пасутся на каждом углу. Каждый десятый из них - наш парень. На каждого пятого у нас есть предъява. Девять из десяти фараонов работают на свой карман и только один на закон. Так, что будем еще долго резвиться. Ты Эйвор, подкован на язык, тебе мы поручим вести наши бумажные дела. Ну а Нуил, как я уже сказал, будет моим двойником. Смотри, не возгордись Нуил. Ты хоть и взлетел до моего уровня и твое слово теперь весит столько же, сколько мое, не забывай, что это всего лишь буффонада.
Как хорошо понимает читатель, в наши планы не входило участие в банде Стрелка. Я и Нуил бывали, конечно, в разных переделках. Не знаю, как Нуилу, но мне лично ни разу не приходилось проливать чью-то невинную кровь. Поэтому, выбрав минутку уединения, мы условились войти в телепатическую связь с Греем, как только возникнет реальная опасность вооруженного грабежа или решения конфликтов посредством оружия.
Но как чаще бывает, судьба, к сожалению, распорядилась иначе. К моему большому сожалению, Нуил настолько вжился в роль Стрелка, и так эффективно проявил себя в различных бандитских налетах и разборках, что уже не только братаны, сам Стрелок стал побаиваться растущей славы Нуила. С чьей-то легкой руки поползли слухи, что Нуил – это и есть подлинный Стрелок, а похожий на него тип - лишь его бледная тень. Такого рода разговоры зашли настолько далеко, что кое-кто из авторитетных членов банды стал тоже сомневаться в личности Стрелка, отдавая предпочтение Нуилу. Один из таких авторитетов в пылу откровенности прямо заявил, – слушай Стрелок, за тебя мы в огонь и в воду, только на хрена тебе этот маскарад. Не пудри мозги братанам. Мы хотим подчиняться кому-то одному. Попридержи своего двойника. А то он слишком много на себя берет. Разговаривает с нами так, будто он и есть Стрелок. А мы то видим – другое у него чувырло. Пошутили и хватит. Он такой же, как и мы, хватит ему указывать, что нам делать, и чего нет.
Нуил по обыкновению ответил полным тумана изречением Оана, - «Всякое сомнение полезно, ибо именно оно прокладывает путь к истине». Впрочем, авторитет, истолковал это изречение, как подтверждение Нуилом своего истинного места в иерархии бандитской группировки.
- Давно бы так, а то и там Стрелок, и тут Стрелок, совсем голову заморочили, - пробурчал он. - Теперь хоть буду знать, кто за кого в натуре хляет, а кто восьмерит.
С нарастающей тревогой я наблюдал за тем, как Нуил все более и более укреплял свою власть, тогда как Стрелок все более и более отодвигался в тень. Перед моими глазами возрождался прежний, привыкший повелевать и играть человеческими судьбами, пятикратно сверхравный Нуил. Наступил, наконец, и такой момент, когда на одной из бандитских сходок Нуил полностью взял власть в свои руки, заявив, что пришло время закончить этот когда-то начатый в виде шутки, дурацкий балаган. Отныне, он возвращает себе свое подлинное имя - Стрелок, а своему двойнику его настоящее имя – Нуил. Слабые протесты Стрелка, против такого поворота событий были восприняты продолжением прежней комедии. Раздался дружный хохот и пожелания Стрелку обрести прежнюю физиономию. Тому не оставалось ничего другого, как присоединиться к всеобщему смеху. Однако в притворном смехе Стрелка я ясно уловил нечто такое, что не предвещало ничего хорошего Нуилу в будущем.
Между тем по всей Эквигомии возле полицейских участков на специальных стендах были расклеены наши фотографии с обращениями властей - сообщить место нашего пребывания за крупную денежную награду. Время от времени, чья то рука регулярно вместо наших фотографий аккуратно вклеивала портреты президента Эквигомии - Чьямахура. Поговаривали, что это дело рук самих полицейских. Наверно, так оно и было, поскольку опасная близость стендов к полицейским участкам исключала участие в этой процедуре иных лиц.
Время шло, и каждый новый день уменьшал мои надежды на посещение Англии. Прежние, тлеющие до того искры властолюбия вспыхнули в Нуиле с такой силой, что он и слушать не хотел о поездке в Англию, и возвращении на остров.
– Мне нечего делать в Англии, и на остров я тоже не вернусь, - ответил он мне на предложение продолжить программу нашего путешествия. Здесь я хоть и на нелегальном положении, но имею огромную власть. Одно мое слово, и мои подручные готовы сделать все что угодно. Среди них я, как рыба в воде. Это моя стихия. Поначалу я не думал, что все так обернется, и здесь в Эквигомии вновь стану практически тем, кем был много лет назад. Нет, Гулливер, не уговаривай. На острове – скукотища. Мое место здесь, а не среди восставших из праха мертвецов. Текущий ручей лучше зловонного болота. Меня поймет только тот, кто познал вкус власти. Власть – это то, перед чем склоняет свою голову почти каждый. Чувствовать, ощущать силу власти, видеть с какой готовностью выполняются твои желания, и подавляется чужая воля – приносит неизмеримое удовлетворение. Ты Гулливер – человек другого замеса, твой интерес в путешествиях, поэтому поступай, как знаешь, а я остаюсь в Эквигомии. Это решено. Можешь отправиться в Англию, когда пожелаешь. Я помогу тебе, можешь не сомневаться, все будет устроено лучшим образом.
Грустно было сознавать, что наша прежняя дружба дала трещину и наши пути расходятся. Тем не менее, оставаться дальше в бандитской группировке у меня тоже не было желания. Поэтому я попросил его найти способ отправить меня в Англию. Через несколько дней меня загримировали под священника, благо я знал несколько церковных молитв и песнопений. Искусно прилепили к кончикам пальцев чьи-то чужие отпечатки, приклеили шикарную бороду, повесили на шею крупный золоченый крест и снабдили документами на имя Алоиса Кларка. Нуил пожелал мне счастливого пути и вытер платком заблестевшие от избытка чувств, глаза. Мы крепко пожали друг другу руки и, через 35 минут мощный Кадиллак доставил меня в аэропорт. Проверка документов и отпечатков пальцев прошла без происшествий, и через 6 часов полета я благополучно оказался в лондонском аэропорту Хитроу.
Ну, как было мне не узнать знакомую до боли картину родной английской природы. Пусть многое изменилось - архитектура зданий, речь, одежда жителей, транспорт, но природа, природа осталась прежней. Как и в былые годы, сбрасывая последнюю листву, под прохладным осенним ветром, качались дубы, каштаны и вязы. Носились в туманной дымке друг за другом грачи, вороны и коноплянки. Дружная стая голубей, рассевшись на развесистых ветках дуба, ворковала о надвигающихся зимних проблемах. Огромное багровое солнце, склонившись над горизонтом, слало прощальные лучи перед надвигающимся закатом.
В аэропорту меня ожидали трое крепко сложенных парней в монашеских рясах. Оливер, Артур и Эндрью отрекомендовались они мне, и приветливо улыбаясь, сообщили, что им поручено встретить меня, поселить в отеле, ознакомить с достопримечательностями страны и вообще максимально скрасить мое пребывание в Англии.
Я не стал задавать им вопросов – от кого они получили это поручение. Было и так ясно, что за этим стоит Нуил. У каждого из монахов под рясой, несомненно, скрывался не только нательный крест, а кое-что и посерьезнее из огнестрельного арсенала. Их уверенные движения, дерзкий взгляд и атлетическое сложение скорее говорили о принадлежности к рыцарям удачи, чем к церковным служителям.
Примерно через час сверкающий никелем Кадиллак доставил нас в пятизвездочный отель с интригующим названием «Адам и Ева». Услужливый метрдотель лично проводил в шикарный номер из четырех комнат, и двух входных дверей. В одной из комнат располагалась прислуга из четырех прелестных девушек, одеяние которых отнюдь не располагало к монашеской добродетели. Немедленно был накрыт далекий от скромности стол. Двое монахов, пожелав мне приятного аппетита, удалились. Я остался с бойким на язык Оливером. После первой же рюмки добротного рома, раскрыв свою необъятную рясу и громко хохоча, он приютил в ней одну из обслуживающих нас девушек, которая впрочем, была совсем не против такого уютного гнездышка.
- Бери на абордаж любую из красавиц, Алоис – продолжая смеяться, произнес он, – знакомство с Англией только начинается. Видишь, какие у нас обворожительные девушки. Одна другой краше. А не можешь выбрать – крутани бутылку, на которую укажет горлышко, та и будет твоей Евой.
Бутылка указала на светловолосую длинноногую блондинку, которая, не мешкая, тут же, обдав ароматом духов, уселась мне на колени и обвила руками мою шею. Все это в какой-то мере напомнило мне первые дни пребывания в Эквигомии. Там тоже все начиналось с приятного времяпровождения в обществе очаровательных девушек, а кончилось полицейским надзором и вынужденным вступлением в бандитское сообщество. Впрочем, длинноногая блондинка незамедлительно изменила ход моих мыслей. Ее молодость, привлекательная внешность и природное обаяние заставили быстро забыть о неприятных аналогиях и погрузиться в симфонию любовных утех, которая, что греха таить, почти всегда берет верх над холодным рассудком.
Утром следующего дня Оливер, Артур и Эндрью устроили мне прогулку по Лондону. Должен честно признаться, что от того города, который я знал раньше, практически ничего не осталось. Все изменилось до неузнаваемости. Не покидало ощущение, что я нахожусь в каком-то сказочном городе. Высоченные здания бороздили небо, удивительной конструкции мосты через Темзу поражали воображение кажущейся легковесностью, по гладким, как стекло дорогам, непрерывно лился поток автомобилей.
Милую моему сердцу Англию олицетворяли лишь Собор Святого Павла, Вестминстерское Аббатство, конная скульптура Карла Первого и, несколько изменившие свой облик Вестминстерский Дворец и Лондонский Тауэр.
- Знали ли Вы что-нибудь о путешественнике Сэмюеле Гулливере - спросил я у своих попутчиков.
- Кто ж его не знает, откликнулся Оливер, - о его, не вмещающихся в нормальную голову странствиях, позаботился наш Джонатан Свифт. Гулливер столько нагородил ему всяких небылиц, что Джонатан чуть с ума не сошел, когда описывал их в своей книге. Такие россказни хороши только для детских ушей и для слегка двинутых не в ту сторону. Я сам зачитывался этой галиматьей в детстве. Кстати в Вестминстерском Аббатстве можно увидеть расположенные рядом усыпальницы Гулливера и Джонатана.
- И вы можете мне их показать, - не веря своим ушам, произнес я.
- Конечно.
- Но по моим сведениям, Гулливер не вернулся из своего последнего шестого путешествия, поскольку Фелиция потерпела кораблекрушение.
- У Вас неточные сведения. Кораблекрушения не было, команда с капитаном и Гулливер благополучно вернулись. Просто Гулливер после этого путешествия стал вести себя несколько странно. Если раньше он охотно рассказывал Джонатану о своих полных бреда странствиях, то после пятого, и особенно шестого путешествия, ему будто, чем-то, залепили рот. Ничего не мог рассказать интересного. Надоело, наверно, околесицу городить в почтенном возрасте. Впрочем, если верить Джонатану, ничего, что-либо интересного, не могла вспомнить и вся команда Фелиции во главе с капитаном Эйбелом.
Услышанное повергло меня в полную прострацию. Кто же я тогда на самом деле, если мой прах покоится в Вестминстерском Аббатстве. Из забытья меня вывел голос Оливера, - Пора идти Алоис, нужно успеть в Аббатство до его закрытия для посетителей.
Минут через сорок, я очутился с провожатыми в восточной части собора. Среди сотен надгробий, мемориальных статуй и бюстов, на небольшом пьедестале во весь рост высилась моя мраморная фигура, под раздвинутыми ногами которой копошились персонажи из моих прежних путешествий. Рядом, чуть ли не впритирку, находилось мраморное изваяние Джонатана Свифта, задумчиво склонившегося за письменным столом с пером в руке. Переднюю часть стола украшала выполненная золотыми буквами поминальная эпитафия: «Он ушел из жизни, но не уйдет из своих книг».
Вряд ли возможно передать читателю, охватившее меня состояние при виде собственной усыпальницы. Странное чувство раздвоения собственного Я, сомнение в своем существовании, неуверенность в реальности происходящего и вообще утрата всяких ориентиров пространства - времени. Трудно сказать, сколько времени я пребывал в этом состоянии. Вывело меня из него довольно шумное обсуждение моими попутчиками схожести Гулливера с моей личностью.
- Бывает же так, - удивлялся Оливер, ты Алоис прямо вылитый Гулливер. Ты, - тут он кивнул на статую, - наверно ему очень близкий родственник. Но ведь столько лет прошло, и вот, пожалуйста, точка в точку. Вы просто, как две капли воды. Ну, конечно, родственник, - подтвердил Оливер сам же свою догадку, - поэтому и захотел посетить могилу Гулливера. Извини, пожалуйста, Алоис, что недавно не совсем вежливо прошелся по твоему родственнику.
- Все в порядке, Оливер. Не бери в голову. Я не родственник Гулливера. У каждого из нас есть двойники - и в этой жизни, и в прошлой. Получается, что у меня в прошлом, был довольно известный двойник - Гулливер. И в этой жизни тоже, наверно, где-то бродят не только мои, но и твои двойники. Что же касается Гулливера, мне уже говорили о моей схожести с ним. Поэтому решил убедиться, что это не пустые разговоры. Как видите, все оказалось правдой.
- Мы еще немного побродили среди надгробий. Мое внимание привлекла, издававшая прекрасную мелодию скромная стела с изображением недавно умершего выдающегося английского композитора Говарда Хью. Как оказалось стела издавала любимую мелодию композитора в соответствии с его прижизненным завещанием. Должен сказать, что звучащая музыка полностью гармонировала с окружающей обстановкой. Печальные и в то же время оптимистические, по степени выражения чувств звуки изумительной мелодии погружали меня, то в бренность, то в прелесть земного существования.
- Стела воспроизводит музыку через каждые три часа, - пояснил Оливер. В конструкцию стелы вмонтировано устройство преобразования световой и ветровой энергии в электрическую, что обеспечивает питанием, воспроизводящее мелодию устройство. Поначалу церковь воспротивилась исполнению завещанию композитора, - добавил Оливер, - поскольку, с позиций религиозных канонов, оно и в самом деле слишком нетрадиционно. Но, в конце концов, пройдя череду судебных разбирательств, церковь из уважения к памяти великого композитора дала согласие на исполнение его завещания.
Поразмыслив, я также пришел к выводу, что идея использования такого рода стел в местах захоронения не должна восприниматься странной. Ведь далеко не секрет, что человечество крайне мало уделяет внимания, царящей на кладбищах духовной атмосфере. Усопший композитор, по-видимому, решил показать на своем примере, что нарушение кладбищенской тишины вполне допустимо. Особенно, если это нарушение проявляется в виде звучания негромкой прекрасной мелодии, порождающей возвышенные чувства и способствующей духовно-нравственному очищению.