Нужно, чтобы всякий предмет,
попавшийся на глаза, мог стать темою.
Вениамин Ерофеев - из записных книжек
Дядь Сережа - наш друг, помощник и брат. Почти.
Время проходит быстро. Лейтенант, капитан, майор. И все. Здоровый мужик, а в полковники ”зась”. Должностей на всех не хватает. И здоровых мужиков уходят на пенсию. Наверное, не всюду так. Но в Киеве, в военных училищах, так.
И дядь Сережа пришел к нам. Из защитника в строители. Умел он мало что, но мужик еще крепкий и как помощник сгодится. Зарплата у нас маленькая, поэтому желающих не много, а Сережа уже с пенсией. Да и работа относительно свободная. Мы ведь социализм строим, а не охраняем. Это там от звонка до звонка.
Дядь Сережа мало что умеет. Правда, ”самоделкин”. Все, что-то дома мастерил. Если неосторожно в мастерской, что-то оставил, это что-то, быстро исчезает. Дощечки разные без присмотра оставлять нельзя.
Но главное тягловая сила. В командировки с железом. Одному сложно. Вдвоем как раз.
Мы ведь социализм строили. А для социализма нужны были трубы. Дымовые. Дым производить. Без дыма ничего не будет.
Это буржуи давно электрофильтры придумали. Сделают маленькую трубу, так чтобы тяга была, а сверху фильтры. И никакого дыма. Приезжает начальство, а у них ничего не работает. Дыма то нет.
А у нас издалека видно. Дымит. Но некоторые несознательные жалуются. Вблизи дышать тяжело. Так ведь трубы не для ”дышать”, а для строительства. Приходилось удовлетворять пожелание народа, пусть и не сознательного. И трубы делали повыше. Метров до трехсот или выше. И тяга приличная, и дым повыше. И уже не только вблизи, но и вдалеке. И жаловаться незачем. Всем хорошо.
Мы трубы не строили. Мы помощь оказывали. Техническую. Чтобы ровно было, а то дым будет цепляться за неровности и производительность трубы будет низкая. Можно, конечно, и шнурочек прицепить. С гирькой. Килограмм в пять. Или больше. Отвес называется. Висит себе. И трубу можно по нему строить. Но болтается сильно. Не быстро, но на пол метра в сторону. И потом медленно в другую. Но строители у нас грамотные. У них глаз, как алмаз. И дым проходит.
А мы им лазер предлагаем. Полупроводниковых еще не было. Были гелий-неоновые. Килограммов в пять. И блок питания тоже, еще больше. Но строили все равно на глаз. Так точнее. Лом, кувалда и глаз самые точные инструменты.
Это их проблемы. Мы лазеры ставим. А на ”глазок” или, еще как, нас не касается.
А лазеры притащить нужно. А к нему еще коробочка. Лазер в трубе спрятать нужно, а то зальют бетоном и ”ага”. Длинная - метр с лишком. Да и весом не сто грамм. И дядь Сережа в помощь. Самое то.
И едем мы с дядь Сережей в Кременчуг. Нет, не ”Краз” строить. Там еще нефтеперегонный завод имелся. Правда, они уверены, что перегоняют самогон, а нефть перерабатывают, но это частности. Это их проблемы. Они опять что-то строят. И трубу к тому, что строят. Для дыма. А мы в помощь.
Поэтому я с дядь Сережей лазер в руки, и ну в помощь. Я лазер в коробочке. Почему-то все считали ее рыбацкой. Впрочем, Иван так ее и использовал. Дядь Сережа коробочку для прятания лазера от бетона.
Приехали рано утром. Первый троллейбус. Нам в общежитие. Это вместо гостиницы. Так проще. Нам все равно. Есть где переночевать и ладно. Приехали. Еще пешком метров 200. И проспект перед нами. И никого. Это же давно было. На весь Кременчуг две машины. Или три. А еще часов шесть утра. И пусто. А впереди ”проспект”. Наверное, на нефтеперегонный завод. Две полосы разделенные клумбой. И каждая по пять полос. Или шесть. Зачем? Я не знаю. Наверное, на перспективу.
А мы с дядь Сережей, не спеша с грузом – ”тюп-тюп”. А куда торопиться. Никого. Доходим до половины. На горизонте появляется автомобиль. Метрах в ста. Мы на ”зебре”. ”Тюп-тюп”. Двигаемся, значит.
Скосил я глаз вправо. Уж очень быстро двигается. И на нас. Мы на зебре. ”Тюп-тюп”. Мы уже на середине. Скосил глаз вправо, вижу, мимо едет, но уж очень впритык. Как бы, задницу не зацепил. Но ведь видит же. Я спокоен. И замечаю незначительное движение правой руки дядь Сережи назад. Незначительно. Сантиметров на три. Почему заметил? А в правой руке у него коробочка. Пол метра вперед торчит, пол метра назад.
Слышу, кто-то в барабан стукнул. Довольно громко, но с металлическим призвуком. Металлический барабан, наверное. И тут же посыпалось битое стекло. В лазере стекло есть, но он у меня в руках и ничего такого не происходило. Посмотрел на дядь Сережу. Как всегда жив и невозмутим. Глянул налево. На дороге какие-то оранжевые осколки и на большой скорости уезжающий автомобиль. Наверное, чего-то испугался.
Нам пугаться нечего. ”Тюп-тюп”. И посматриваем за развитием событий. За перекрестком притормаживает, опять уезжает. Метров через 20 останавливается.
Мы уже перешли. Он успокоился. Решил посмотреть, что это так звенело. Любопытный. Рассматривает боковой фонарь. Место, где только что был фонарь. Что-то ему не нравиться. А дядь Сережа ему кулаком грозит. Будто сможет догнать. Тут я окончательно понимаю, откуда барабан. Дядь Сережу за руку и в общежитие. А то можно и по барабану получить. Потом разбирайся кто, чего и где.
А о строительстве никаких воспоминаний не осталось. Только о самогоне, который гонят.
Не только в Кременчуге строили социализм. Всюду строили. И в Краснодоне строили. На родине ”молодогвардейцев”. Там даже музей есть. Как раз недалеко от гостиницы, в которой мы с дядь Сережей несколько дней провели. Дня три. Или два. Но в музей не попали. Все некогда было. Строительство. Все некогда.
Но что-то у нас не сложилось. Быстро закруглились, и завтра домой. А кушать все равно хочется. Там на стройке конечно столовая есть. Покушать можно. Отдышаться потом сложно. Наешься, а потом сил нет. Целых полчаса. А потом все сначала. Даже больше есть хочется. А в городе уже ресторан. Но мы на ресторан не заработали. Нам перекусить. Да и отметить бы надо.
На проспект. Там же что-то есть. Тем более у дядь Сережи с собой примус. Маленький. На сухом спирте. Но яичницу из одного яйца за полчаса сделать можно. А это уже много.
На проспект. Магазины. Магазины. Бутылку взяли. Это было. С закуской проблемы. Хлеб есть. Хлеб взяли. Еще бы чего. Но это чего в Краснодоне не пользуется спросом. В том смысле, что никто не спрашивает. А тогда зачем? Но мы то не в курсе. Но спроса нет и ничего нет.
Есть, все-таки. Магазин коммерческий. Или кооперативный. Уже забывать стал. И есть. Яйца есть. Купили пару. В хозяйстве пригодятся. Может, цыплят высидим. И колбаска копченая. Не то чтобы совсем. Но, похоже. Колечки краковской. Дороговато, но уж очень кушать хочется.
С чувством исполненного долга возвращаемся в гостиницу и начинаем колдовать. Первым делом дядь Сережа разводит свой примус. И сковородочка, хоть и маленькая, уже начинает шкварчать, что только возбуждает аппетит. Дядь Сережа на правах хозяина режет сначала колбаску. И на сковородочку. Прогревается медленно, но терпим. Начинаю замечать странности в поведении дядь Сережи. Что-то он рассматривает очень внимательно и не так уже радуется.
Рассматриваю и я. Сначала нормально, но потом замечаю какое-то движение в сковородочке. Жир от колбасы, наверное, плавится и кипит. Жир то жир. Но форма у него странная. Лапша, не очень длинная. Даже короткая. И живая. Сковородочка пригревает, и лапша довольно активно двигается. Странная лапша. Да и не покупали мы лапшу. И количество ее увеличивается. И напоминает чем-то опарыша. И мордашка есть. Но мы на рыбалку не собирались.
Дядь Сережа как хозяин примуса начинает лапшу выбирать и выбрасывать. И яйцо туда разбивает. Яйцо шкварчит, но очень уж медленно.
От этого у меня совершенно пропадает аппетит. Я решаю ограничиться хлебом.
Дядь Сережа сильно проголодался. Он стоически ждет, когда яйцо пожарится. И начинает трапезу. Зрелище не для слабонервных. Я пару раз выходил в туалет проветриться. Да и дядя Сережа оказался не таким уж голодным. Свою яичницу он не доел, и оставил на утро. В сковородочке на окне.
Рано утром мы уезжали домой. Я взял хлебчик пожевал.
Дядь Сережа долго раздумывал. Доедать или нет. Не доел. Тоже хлебчиком ограничился. Может, в желудке лапша еще щекотала.