О друзьях и приятелях

               
                Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Как тебе, мой добрый читатель, эта русская поговорка? Приветствуешь. Ну и добре. У меня вот никогда не было этой самой сотни… ( нет, не рублей, а целой роты друзей). Приятных людей, то есть приятелей, всегда хватало. А вот друзей…
Друг – другой я. Этого другого я готова поддержать добрым словом, личным временем, кровом,  делом, своим нераспухшим кошельком – открыть перед ним душу. В роте друзей обязательно же  найдутся те, что в знак благодарности в эту душу плюнут.
                И плевали – годы брезгливо оттиралась. Настоящих друзей много не бывает. У меня их всего: раз, два, три, четыре. Четверо, но каких! С такими и беда – не беда, и в разведку – всегда.
Только вот двоих уже нет. Вечность позвала.  Если Там каждому определяется место по земным заслугам, то у них – самые цветущие из всех, возделанных Богом. И это справедливо. Верю.
                Откуда уверенность? Из снов, хотя вижу их крайне редко. Но если уж что-то приснится – запомнится во всех красках.  Недавно вот «была на приёме у доктора»… Белоснежный халат, подчёркивающий её стать, на голове высокая, тоже белоснежная корона, усыпанная драгоценными камнями, игравшими всеми красками радуги. Лицо спокойное, одухотворённое.  Необычный статоскоп-очки на носу,  сквозь линзы которых просмотрела меня насквозь и сказала: « Платье (твоё тело) ещё в гармонии с душой. Пилюли отменяю. Радуйся солнцу,  не забывай своё дело. Оно поручено тебе совсем не случайно». И растворилась, как в тумане…
                Проснулась. И тут меня осенила удивительная мысль: настоящей  дружбе сама смерть – не помеха. Добрый, верный клятве Гиппократа, знающий и читающий души пациентов, была врач Вера Николаевна, моя другиня…
                Ещё сон, говорящий, хочется полагать, о вечной связи двоих, если дружба земная была  настоящей: странная библиотека.  Книг не видно, но стоит только подумать о какой-то из них – возникают  на экране страницы, одна за другой… Читатели все ко мне спиной. На другом экране некоторые пишут, творят  «Слово». Один из них обернулся и, увидев меня, улыбаясь, сказал: «Не удивляйся. книгу пишу о нашей с тобой дружбе и не только… Не мешай. Позову, когда закончу, а пока рано…».
                Разбудил ранний телефонный звонок.  А хотелось  посмотреть сцену далее…
                К ныне здравствующим друзьям – мои нежность и трепет. Признаюсь: замышляю о них написать зпистолу, точнее, ЭССЕ, по нашим нескончаемым искренним письмам.
                Мои ДРУГИ, здравствуйте, чтоб  дождаться и прочесть о себе добрые слова, которые поднимут ваши слабеющие крылья.  Но писать ещё не спешу – такая вот хитринка… 
                Приятели? Есть, куда ж без них. Только приятны они не во всех отношениях: нынче все ударяются в политику, стоит лишь начать беседу. Нет бы тихо поговорить о мироустройстве по Даниилу Андрееву или Сведенборгу, они же мне – о политрасстройстве  да  о бесконечных распилах каких-то… дров, словно зима будет вечной. А ведь весна не за горами… Устаю от них, приятелей, поэтому, чуть заимев таковых, стараюсь пореже с ними встречаться.
                На днях вот, у подъезда, встречаю одного такого. Под мышкой книга. Приветствует.
-  Здравствуйте, Василий Иванович, -  отвечаю ему, стараясь прошмыгнуть мимо.
-  Вот в библиотеке был. Фурманова перечитаю, - застрочил он, боясь упустить собеседника. – Всё-таки про тёзку моего, Чапая. А теперь и времена пошли…
-  Урал-то всё равно не переплывёте – не юный вы наш, Василий Иванович,  в свои без малого восемьдесят.  А всё с мечтой – под знамя Чапая. С давлением-то … Пощадили бы жену.
-  Она у меня крепкая, вместе в Урал-то и нырнём, но доплывём до светлых берегов… А вы, всем довольные, стойте в раздумье-выборе: то ли харчи, то ли аптека…
-  Я тоже не от всего в восторге, но вот бегу платить за Интернет… Здоровья вам, Василий Иванович, пока не Чапаев вы наш, - скороговоркой молвила я, спеша уйти.
-  Да ведь и вы по возрасту далеко не Анка, - улыбаясь, отомстил мне приятель.
                Ни к чему не обязывающий диалог. Но вот подтекст его как-то беспокоит, вроде бы только пошутковали, ан нет, тревожит…
                Возвращаясь домой, во дворе встретилась с дамой серьёзной, бывшим крупным  партийным работником  советских времён. Женщина солидного возраста, строгого нрава, с прежними амбициями, на которые теперь люди почему-то никак не реагируют, что её раздражает. Но в приятели напрашивается.  Как бы случайно остановит, мило справившись о здравии вашем, и начинает свою просвещенческую деятельность.
                Как зверь на ловца, попала я на её не совсем толерантную политинформацию, кои ныне ни властью не прописаны,  ни секретарями при тронах не приветствуются (зачем пыль с мозгов сдувать – пускай как ржа железо…).
-  Дня вам доброго и здоровья по возрасту. Откуда так спешите, будто вам только что радость торжественно вручили или свободу от нынешней демократии обрели… - такой солянкой своих мыслей, облачённых в мудро подобранные слова, остановила меня дама. 
-  И радость  несу домой… Здравствуйте. И свободу обрела от всех зависимостей. Одарила всех вечно голодающих: энергосбыт, волготелекомпрыть, жкхпыт, домофонныть, интернетнесыт, водоканалгрязьбыт… -  солянкой на солянку, ничуть не стесняясь, ответила я, показав в подтверждение пачку квитанций со свежешлёпнутыми  печатями.
-  Вы меня удивляете своей щедростью. Я их, вами перечисленных, уже три года голодом морю – квитанции в чистоте содержу: ни на одной нет печатей. Сорока годами своего труда я, по меньшей мере, трижды проплатила свою старость.
-  И что, голодающие не беспокоят? – удивилась я.
-  Первый год частенько ко мне жаловали, теперь – нет. Другие-то потоком наполняют их карманы. Вот если бы проснулся весь народ, да как бы своё слово отвесил… Тогда бы все их –сбыт, - прыть, -пыт, -ныть, - несыт, - грязьбыт и лопнули. Остроги по ним скучают…
-  Да уж, поговаривают, в этих, по которым скучают-то, ремонт капитальный полным ходом идёт. Вот закончат – будет где скуку утолять. Бают, тубареткину и сотоварищам главный острог отведут, а все ( ныне власть имущие, всякоберущие ) – без конкурса к нему обслугой…
-  Устроят им всем обслугу и здесь, и за бугром ( лучших, чем поисковики наши, не бывает). Будем ждать и надеяться. Вон и наш ГЛАВНЫЙ произнёс слова святые: вор должен сидеть…
-  Добрые слова. Вот только бы ТОТ сел, а не другой, бездомный, что у торговки на базаре с голоду огурец стибрил, - озабоченно резюмировала я, направляясь в подъезд.
                На душе стало муторно от очередной встречи с тем, кого принято считать приятелем, приятельницей. Не стоит заводить их,  который раз говорю это себе. Зачем надо было реагировать на «радость да свободу»? Диалог-то пустой, так, ни о чём.  Согласен, мой читатель?
                Набираю номер телефона  своих друзей. И душа наполняется светом тихой радости только потому, что они у меня есть.

                23.12.2012 г.