"Мое тело... Я не могу двигаться...
Но мне совсем не больно. Правда...
Мама, папа... мне совсем не больно...
Я не боюсь умереть"
В тот момент, когда я выдернул свою руку из твоих, сестра, оцепеневших от страха пальцев, и убежал, я уже тогда знал, что больше никогда не увижу тебя. Ты застыла, словно камень. В твоих глазах отражались непонимание, удивление и страх, вперемешку с оранжевыми языками пламени и дымом. Ты не могла понять, что в тот момент происходило. Еще пол часа назад ты видела свой дом таким, каким он был уже много лет. Но теперь... теперь все твои воспоминания окутал черный, густой и едкий дым. Тем местом, где некогда располагался зал, уже как двадцать минут руководили яркие, активные и грациозные языки пламени. От некогда персиковых обоев не осталось и следа; ковер превратился в одно темно-серое месиво, с небольшими отблесками своего естественного бежевого цвета. Что творилось в глубине комнаты, было не видно из-за дымовой завесы, но ты отчетливо смогла разглядеть и запомнить, на всю свою жизнь, тот маленький кусочек нашего серого, украшенного черными цветами, дивана, на котором, словно хозяин, играл огонь. Такой яркий, такой завораживающий... словно с картинки.
Ты была напугана. Ты была растерянна. Ты даже сначала и не заметила, что меня уже нет рядом. Но когда ты наконец поняла, что стоишь одна, от страха и беспомощности ты ринулась к входной двери и выбежала на лестничную площадку. Я знаю, что ты пыталась снова попасть в квартиру, но не смогла. Было уже поздно. Ты струсила. Я понимаю это, но не виню тебя. Не виню ни капли, потому что я знал, что это произойдет. Я знал, что это будет именно сегодня, семнадцатого июня, именно этого года, именно в этот час. Я всегда знал, сколько мне суждено прожить. Семь лет... так мало. Я еще совсем ребенок. Но я всегда был не таким как все. Я не имею друзей, я не могу гулять сам на улице, потому что могу потеряться; я очень поздно научился ходить в туалет самостоятельно, я неусидчивый. Я всегда очень много плакал и невыносимо громко кричал, словно ненормальный, чем раздражал всех в доме. Почему я это делал? Потому что я не умею разговаривать. Я немой. Да. Как бы ты, сестра, с родителями не старались скрыть от самих себя эту правду, сколько бы вы себя не убеждали в обратном, правда всегда оставалась правдой. Я немой ребенок. Я неполноценный. Я отсталый в развитии семилетний мальчик. Но я никогда не был дураком, сколько бы раз меня так не называли. Но я вас в этом не виню. Я знаю, что вы все любите меня. Просто я не такой, как все. Я всегда был тяжелым ребенком. Родители уставали от меня. Они не понимали меня. И сейчас не понимают. Никто из вас меня не понимает. Но все равно я вас не виню. Правда. Сколько бы вы раз не били меня за то, что я себя веду как ненормальный, я никогда не таил зла и обиды. Никогда. Я точно знаю, зачем пришел в этот Мир. Я единственный знаю правду. Я - семилетний немой ребенок... я знаю все. Я был уже готов к ней... к смерти.
Сейчас я лежу в нашей с мамой постели, под одеялом. Дым, пока что, еще не совсем заполонил спальню, но уже его мерзкий, кислый запах разъедал мне нос. У меня всегда была привычка, которая так раздражала тебя, сестра, - сидеть под одеялом. Я мог сидеть под ним часами. На то есть свои причины. Но ты никогда не сможешь их понять.
Дышать стало труднее. Дым довольно быстро добрался до спальни, хотя она была самой дальней комнатой. Я мигом выбираюсь из под своего "домика" и добегаю до балконной двери. Она открыта. На улице стоит жаркий летний день, поэтому ты, сестра, открыла все окна и балконы в квартире, а у нас балконов было двое. Один в зале, другой здесь, в нашей с мамой спальне. Я забегаю на балкон, но не закрываю за собой дверь. Зачем мне это делать? Это лишь отсрочит неизбежное на пару минут, а я не хочу так долго мучиться. Я же, все-таки, ребенок. Мне тоже страшно, не смотря на то, что я знал, что так будет.
Балкон у нас длинный. Кажется, это называется лоджия. Я решил спрятаться от дыма за углом от балконной дери. Я внимательно смотрю на все, что меня окружает. Вон там, в углу, стоит твой, сестра, велосипед. Он маленький. Наверное, ты каталась на нем, когда была примерно моего возраста. А я так и не научился ездить на велосипеде, который мне недавно купили мама с папой. Значит, не судьба...
Видимость становилась все хуже. Дым уже добрался до балкона. Где-то высоко открыта маленькая форточка. До нее мне не дотянуться, да я и не пытаюсь. В другом углу стоят какие-то коробки. Скорее всего пустые. У меня странная мама - любит хранить старый хлам. Подобного хлама дома у нас много. Я всегда любил с ним играть. Еще одна моя странность - я редко играл в игрушки, хотя у меня их было очень много. Я всегда находил предметы, не предназначенные для игр, и целыми днями ходил с ними. Веревки, переходники, тряпки, коробочки... из всего изобилия игрушек, я выбирал этот хлам. Странно, правда?
Становится трудно дышать. В горле встал какой-то комок. Нос жутко разъедает от кислого, приторного дыма. Все вокруг стало окрашиваться в темно-серый цвет... нет. Скорее в черный. Стало так темно, что хоть откроешь глаза, хоть закроешь - ничего не меняется. Теперь я ничего вокруг себя не вижу. Внутри стало что-то давить, будто на меня поставили большую коробку с картошкой.
Я присел на корточки. Сейчас я даже рад, что на мне только одни черные шортики. Здесь и без того жарко, так если бы на мне была футболка... наверное, я бы весь вспотел.
Я прижал к себе свои руки. Внутри меня что-то очень быстро билось. Наверное, мне страшно. Но вовсе не из-за приближающегося конца, а скорее из-за неизвестности, неопределенности. Я не знаю, какого это - умирать. Может это больно... а может и нет. Я очень надеюсь, что мне не будет больно...
Больше нет сил сидеть. Почему-то, мне очень тяжело двигаться. Я упал.
И вот, теперь я лежу на бетонном полу. Я не могу пошевелить даже пальчиком... меня стал одолевать еще больший страх. Но это длилось не долго. Я закрыл глаза, так как из-за черного, густого дыма все равно уже ничего не разглядеть. Все мои чувства куда-то пропали... остались лишь мысли. Не большие, легкие мысли.
"Мама... папа... сестра..."
Голова кружится... в груди колко... Мне уже не страшно. Мне как-то... легко...
Странно... я перестаю чувствовать... я больше вообще ничего не чувствую...
"Мне не страшно..."
Последний вздох...
И это все?