Эта история случилась несколько лет тому назад. По совету своего лечащего врача я легла на обследование в хорошую клинику. Так как я устраивалась, что называется, по большому блату, мне предложили на выбор одноместную или двухместную палату. Я подумала немного и предпочла одиночеству соседство одного сотоварища.
Единственное, что меня беспокоило – вдруг моя соседка окажется любительницей смаковать свои болезни и чересчур интересоваться чужими. Я этого терпеть не могу.
Естественно, что у нас с возрастом накапливается много разных болячек, но они не должны быть поводом для постоянных разговоров. И если мы лежим в клинике, значит, для этого есть веские причины.
- Ольга Петровна, - представилась моя соседка по палате. Я тоже назвала своё имя.
Мне повезло, Ольга Петровна, по всей видимости, разделяла мои взгляды, поэтому мы говорили в основном на отвлеченные темы. Конечно, каждая немного рассказывала о себе. Как же без этого.
Ольга Петровна оказалась творческим человеком, по образованию она была музыкантом. Последние годы перед выходом на пенсию в основном работала с детскими коллективами. Кроме того, у неё была захватывающая история любви и семейной жизни. Муж, седовласый красавец (показала фотографию) был настоящим испанским мачо. Когда-то много лет назад он приехал из прекрасной Андалуcии учиться в Московскую консерваторию. Увидел юную, стройную как статуэтка (это слова Ольги Петровны) Олечку и влюбился, что называется, без памяти. Им пришлось пройти через множество испытаний и мытарств, чтобы доказать своё право быть вместе. Не забывайте, что во времена их молодости Россия была совсем другой страной. И то, что легко и просто сейчас, зачастую было невозможным тогда. В частности - браки с иностранцами. Но тем не менее они поженились, он остался в Москве, и у них со временем родился прекрасный сын.
Однажды во время обхода я абсолютно случайно заглянула в историю болезни моей соседки. Моему удивлению не было предела, когда я вычислила в уме возраст Ольги Петровны. Оказалась, что ей не много не мало – семьдесят три года. Удивительно, она выглядела гораздо моложе. Подтянутая, ухоженная, всегда с безупречным маникюром и аккуратной головой. Кроме того, бездна энергии и шарма.
- Вот бы так выглядеть в её возрасте, если, конечно, доживу, - с завистью подумала я.
Итак, каждый день с утра мы бегали по всяким процедурам, делали УЗИ и уколы, сдавали анализы, посещали специалистов. Зато после обеда свободного времени было предостаточно. И мы с удовольствием коротали его за приятными разговорами, чтением книг и журналов, прослушиванием хороших радиопередач. Казалось, эта идиллия будет продолжаться вечно. Но тут случилось нечто, что на корню разрушило наше комфортное лечение. А виной всему оказалась… Хотя расскажу всё по порядку.
С юности я любила поэзию и в меру своих талантов тайно писала стихи. Сначала это были патриотические строчки, так как в моё время молодёжь стремилась покорять высокие горные вершины, летать в космос, строить новые города и железные дороги.
Потом я влюблялась в мальчиков, а они соответственно в меня, и на свет рождались трогательно-наивные любовные произведения, с явно Есенинским уклоном.
Со временем многие мои стихи потерялись, но кое-что я сумела сохранить. Даже однажды посылала их в редакцию журнала «Юность», но мне ответили стандартным вежливым отказом. Позже на работе узнав про мои таланты, меня записали в редколлегию отдела. Я сочиняла поздравления в праздники и юбилеи сотрудников, при уходе на пенсию или в декрет. Причем творила с большим энтузиазмом. И если стихи посвящались Анне Прохоровне, то уже переписать их для какой-нибудь Марьи Сергеевны не было никакой возможности. Настолько они были конкретные и адресные.
Так шли годы, и я, то больше, то меньше, была увлечена сочинительством. Наконец на юбилей дети и муж решили сделать для меня царский подарок – издать книжку моих стихов. Боже, что здесь началось! Меня как будто прорвало. Стихи сочинялись сами собой. Голову закружил поэтический фейерверк, просто какая-то немыслимая «болдинская» осень.
Так появилась на свет моя первая и пока единственная книга, величиной с ладонь, в мягком красочном переплёте, которую я с огромным удовольствием дарила своим подругам и просто знакомым.
Теперь вернёмся в клинику. Однажды меня навестил мой сынок.
- Мать, здесь прекрасные условия. Почему бы тебе не начать сочинять новые стихи для следующей книги.
Он сказал что-то в этом роде, конечно, не предполагая, какие могут быть последствия этого визита и его слов. Мы с ним тогда просто беззаботно посмеялись… Но после ухода сына Ольга Петровна с удивлением спросила:
- Вы что, действительно пишите стихи?
Я вкратце с присущим мне чувством юмора рассказала ей историю своего творчества.
- Я бы очень хотела почитать ваши стихи. Это возможно?
- Почему нет? Попрошу мужа, чтобы он захватил с собой книжку.
Сказать, что стихи Ольге Петровне понравились, это значит не сказать ничего. Она произнесла столько комплиментов в мой адрес, что мне стало даже неудобно. Стихи как стихи, в принципе ничего особенного в них нет.
- Вы знаете, Жанна, ваши стихи настоящая прелесть. И многие из них замечательно ложатся на музыку. Я это просто своим нутром чувствую. Вы меня поразили!
Не скрою, мне было приятно. Но в то же время я с удивлением смотрела на Ольгу Петровну, которая читая, напевала какие-то мелодии и плавно размахивала в такт рукой. Странно, хотя, может быть, я свои творения недооценила?
- Я хочу показать ваши стихи своей знакомой из другой палаты.
И с этими словами Ольга Петровна вышла из комнаты. Она вернулась где-то через час, и меня удивил её внешний вид – глаза выразительно блестели и на щеках нежной розой цвёл румянец. В ней чувствовалось непонятное возбуждение.
- Жанна, мы устроим в нашем холле вечер поэзии. Я уже договорилась с врачом и повесила объявление. Завтра в пять часов вы будете читать свои стихи.
- Нет, нет! Ольга Петровна, я вас умоляю. Во-первых, эти стихи я писала в сущности для себя. И выступать я не умею и не буду. Почему вы со мной не посоветовались?
- Дорогая Жанночка! Ну что за капризы? Представляете, как это будет здорово. Ваши замечательные стихи поднимут людям настроение и жизненный тонус. Я могу сказать вступительное слово.
- Ольга Петровна, не хочу вас разочаровывать, но я категорически отказываюсь читать прилюдно свои стихи. Даже жалею, что муж принёс эту книжку. У меня просто стресс от ваших инициатив.
- Ну, хорошо! Я сама буду читать ваши стихи. Я вас понимаю, если вы до этого никогда не выступали, вам, конечно, не по себе. Для меня, как для бывшего работника сцены, это привычное дело. Я сейчас отмечу самые удачные и до завтра подготовлю художественное чтение. Надеюсь, сейчас вы не против?
В ответ я только успела пожать плечами, как Ольга Петровна с книжечкой в руке вылетела из палаты.
«Если ей так хочется, пусть читает», - подумала я. Сказать честно, мне было даже интересно послушать свои стихи со стороны и увидеть реакцию других людей.
Ольга Петровна вернулась часа через два. По тому, как она сразу плюхнулась на свою кровать, её внешнему виду и запаху алкоголя, я поняла, что моя соседка где-то сильно выпила. Я была в ужасе.
- Господи! Ольга Петровна, зачем вы так напились? Что с вами случилось?
Её ответ прямо-таки потряс меня до глубины души:
- Это так подействовали ваши стихи. Вы должны знать, что искусство может приподнять, но может и опустить…
Дальше история получилась совсем грустная. Ольга Петровна оказалась из той породы людей, на которых алкоголь действует, как мощный допинг. И сколько я её ни умоляла лежать в палате и никуда не ходить, на неё напала демоническая жажда деятельности. Она без конца куда-то убегала. Видно, душа требовала «продолжения банкета». Кончилось всё тем, что на замечание нянечки, которая как раз мыла в коридоре полы, Ольга Петровна послала её куда подальше. И та, оскорблённая в лучших своих чувствах, пожаловалась доктору.
Буквально через несколько минут в нашу палату заглянула Инна Георгиевна и пригласила мою соседку в свой кабинет. Потом зашла медсестра и попросила меня помочь собрать вещи Ольги Петровны.
- Верочка, что же с ней будет?
- Не волнуйтесь. Инна Георгиевна позвонила её сыну, и он сейчас за ней приедет.
Я вышла в коридор и в холле увидела вмиг постаревшую неприкаянную Ольгу Петровну. Она сидела в кресле, закрыв глаза.
- Ольга Петровна, - промямлила я, - мне так неловко. Получается, что это из-за меня у вас такие неприятности.
Ольга Петровна открыла глаза, слегка затуманенные горячительным напитком, но сказала очень четко:
- Ты здесь не причем. Просто я люблю выпить и люблю поэзию. Вот если бы я любила что-нибудь одно, не было бы никаких проблем. Так что не бери в голову.
- А ваш муж? Как он отреагирует?
- А причем здесь муж? Меня заберёт сын. Я у него переночую, а завтра заявлюсь домой. Меня всё равно должны были через два дня выписывать. Дорогуша, скажи, ты хоть раз видела, чтобы меня мой испанский муж навещал, а? Не видела. Потому что его здесь не было. Так что мы с ним квиты. Что я тебе хочу сказать, никогда не выходи замуж за писаных красавцев. Поняла? Вот у тебя муж – хороший. Женщина всегда должна быть красивее. Тогда в семье полный порядок, - и она опять закрыла глаза, как бы давая понять, что разговор закончен.
Я сняла со стены объявление о предстоящем “Вечере поэзии» и пошла в свою палату. На тумбочке сиротливо лежала книжка моих стихов. Я открыла её наугад и стала читать…