В комнату вошла Марийка в строгом синем костюме и черных очках.
– Ты чего это замаскировалась? Иди сюда ближе и расскажи генералу Борисову о своих предположениях насчет побега.
Марийка села к столу, сняла очки.
– Я встретила здесь того милиционера, который с «Зубчиком» приезжал за мной.
– Он узнал тебя? – встревожился Пашков.
– Нет, он не знает меня. Так вот, он звонил дежурному следственного изолятора и просил доставить на допрос арестованных Пашкова и Ухова.
– В какой кабинет он просил привести?
– В кабинет Арсенова.
– Почему к нему? А он-то, при какой кухне здесь?
– Этот лейтенант работает в отделе Арсенова. Вероятно, для солидности, а может, и еще по какой причине. А звонил он из Угро. Ребята меня отослали с запиской к вам, а сами побежали в изолятор.
– Молодцы, почуяли, что жареным запахло.
– Они так и сказали, – улыбнулась Марийка.
– А ты не проводи время впустую, иди, оформляй протокол допроса своих друзей.
– А мы уже все закончили и отпустили их домой. Они уже позвонили – добрались нормально.
– Хорошо, можешь и ты быть свободна.
Марийка вышла, но не успела закрыть дверь, как в нее вошел полковник Зубов.
– Чего тебе? Только тебя тут не хватало, – недовольно проворчал Пашков.
– Извините, товарищ генерал, я доложить по поводу машины. Я звонил по всем телефонам, но не застал вас. Я лично проверил – машина стоит у нас в гараже.
– Вот как?! – удивился Пашков.
– Только она, – Зубов смущенно замялся, – она в разобранном виде.
– Да ну? – повеселел генерал. – Это как же так произошло?
– Так вы сами знаете – запчастей не хватает, а тут дурнина попалась, вот водители и растащили ее по винтику. Один пустой корпус остался.
– Шустры твои ребята, ничего не скажешь. А если возвращать придется, что делать будете?
– Так ведь им иногда приходится и за свой счет покупать детали, – окончательно смутился Зубов.
– Ну, допустим, не за свой счёт, а за счет штрафов с водителей. Знаю это я. Конечно, ничего хорошего в этом нет. Развращаем кадры, – нахмурился Борисов.
– Да, как мой отец говорит: «Испоганился народ, за грош душу дьяволу продает».
– Правильно говорит твой отец. Давно его видел? – заинтересовался Пашков. Он встал, весь подобрался и насторожился, как гончая собака, напав на след зверя.
– Вчера заезжал к нему. К юбилею готовится, волнуется: все-таки семьдесят – приличный возраст.
– Да что ты говоришь – семьдесят стукнуло? – радостно воскликнул Владимир Петрович.
–Завтра будет.
– А он здесь, в городе?
– Нет, в деревне. Он еще с пчелами возится на колхозной пасеке.
– Молодец. А что это ты ни разу медком не угостил? – пошутил Пашков.
– А я его в детстве переел, когда впервые попал на сбор меда. Мне прямо из медогонки налили полный стакан янтарного, пузырчатого меда, и я начал есть ложкой: ел, ел и холодной водой запивал. Чуть было концы не отдал – мать горячей водой отпоила. Вот с тех пор я на него и не гляжу. Медовухи иногда выпью.
– Неужели настоящая медовуха? – удивился Пашков.
– Да, отец ее по старинным рецептам готовит, любит угощать ею.
– Слушай, а у вас в деревне еще Зубовы есть?
– Конечно, есть. А тут вот месяц назад полный отцов тезка объявился. Все считали его пропавшим без вести, мать даже пенсию получает за него, а он живой.
– И что, живет там постоянно? – насторожился Пашков.
– Когда как. Мотается на черной «Волге».
Пашков от волнения закашлялся и шутливо произнес:
– Вот бы сейчас отцовой медовухи сюда.
– А давайте завтра поедем к нему – там ее достаточное количество приготовлено. – Зубов рад был, что его не ругают за машину.
– А что, Андреич, давай съездим: повод-то хороший медовухи попробовать.
– Можно и поехать. Не помешаем гостям? – спросил Борисов.
– Что вы, отец, как малое дитя, радуется гостям. А вы для него будете особым, дорогим подарком – гордится он, что я такую должность занимаю.
– Ты только заранее-то не сообщай, – задумчиво произнес Пашков.
– Да что вы, я даже при желании не смогу этого сделать – там нет телефона.
– Как же так, а если какая беда приключится? Ведь даже в войну в каждом селе телефоны работали, – возмутился Пашков.
– Привыкай, Петрович, к разору нашей глубинки. Хотя я постоянно здесь, а не смог привыкнуть, – мрачно проговорил Борисов.
– Хорошо, Зубов, иди, отдыхай до завтра, – устало произнес Пашков.
Зубов ушел.
– Так, что-то я не понял тебя насчет поездки – зачем тебе это? – Борисов недоуменно смотрел на Пашкова. – И с чего это такая неожиданная радость появилась? Ты же безразличен к спиртному.
– Я не успел тебе рассказать: заморский гость – Зубов Виктор Андреевич. Вот я и подумал, что это его отец. Но я не учел возраст: тот «ангелочек» чуть моложе нас и немного старше Бориса. А обрадовался своей ошибке, потому что устал разуверяться в людях. Не хочу верить, что весь народ испоганился. Вот что, Андреевич, пошли-ка к ребятам в Угро, я думаю, что они сейчас там все собрались. Молодым духом дыхнем. Да и мне пора открывать все карты, вспоминать прошлое. Без этого мы с места не сдвинемся. Да, а где застрял Арсенов, почему не принес дела? Странно.
Пашков и Борисов вошли в просторный кабинет Угро, но он оказался пустым. Пашков осмотрел большую комнату с несколькими столами, на которых стояли только письменные приборы, и усмехнулся:
– О, да тут и пыль успела осесть после их шагов. Куда это они испарились? Не по домам же разошлись.