Алёна Игоревна, учительница французского языка в престижной школе центра Киева, ходила по дороге домой мимо собора святого Владимира и кормила голубей в память о своём умершем муже. Молитвы и службы за самоубийц не позволялись по канонам православия, но таким не хитрым способом посредством птиц «мира и труда», душа бедняги получала какие-то преференции. Это как будто при приёме в партию необходимо были рекомендации двух старших товарищей, так и конкретное памятование о человеке, попавшем в жуткие жизненные коллизии (о котором порой мало кому хотелось вообще вспоминать), подкреплялись периодическими невинными ритуалами с голубями. Ведь о каждом человеке необходимо памятование, чтобы ему было легче в потусторонних мирах – так гласили писания.
Бывало, что головные боли, периодически появляющиеся на несколько недель, напоминали былые обиды, и Алёна обходила и храм, и голубей, усиленно беспокоясь о сыне, сопровождающиеся вкусной выпечкой и игрой в шахматы, которые она терпеть не могла.
- Может, встретимся сегодня? Отметим день смерти Анатолия? – сказала по телефону подруга, позвонив Алёне в учительскую.
- У меня не получится сегодня. Нет времени совершенно.- Ровным голосом сказала Алёна Игоревна.
- Да как тебе не стыдно? Ты…Ты помогла ему уйти на тот свет – голос подруги дрожал, стал беспомощным.
Алёна тяжело, но приглушённо вздохнула и ответила:
- Знаешь, зачитывать тебе протокол моего допроса и чистосердечного признания Анатолия я не собираюсь. – Алёна оживилась и даже повеселела. – А ещё, давай просто. Не будем. Говорить. Об этом. Никогда. Я совершенно отказываюсь слово вымолвить об Анатолии.
Когда Алёна Игоревна волновалась или наоборот была в отличном настроении, она переходила на «юридический сленг» - шуточную метафорическую форму изложения своих мыслей, своеобразное обрамление бытовых разговоров. Такой тип общения Алёна схватила в высшем военном училище, когда в конце 90-х годов она преподавала французский язык курсантам юридического факультета. Вуз к нулевым годам распустили, и пришлось идти на работу хотя бы в среднюю школу.
Вечером Алёне Игоревне позвонили пару её бывших коллег, и откуда-то, из небытия давно пропавший приятель умершего супруга. Пришлось вежливо и доброжелательно отвечать и благодарить за то, что «не забываете».
Потом Алёна пообщалась со своей чёрной кошкой, ленивой и поддающейся любому мучению, смятию, подбрасыванию. Почему у учительниц бывают именно чёрные кошки? И вся алхимическая смесь религиозных канонов, традиций народного ведовства, светских героических праздников и собственных примет, чёрных кошек и веничков для домовых в углу потолка, японских чёток, бесконечных чашек по полочкам от близких( которые чаще не использовались, чем использовались), тяжёлых томов в том числе по истории Киевской Руси и Ленина составляли домашнюю обстановку учительницы Алёны.
К ночи жестоко разболелась голова и, выпив таблетку, Алёна заснула беспокойным сном.