Море любви.
О, счастье! О тебе так трудно писать, но ещё труднее говорить. Для каждого существует своё личное счастье. Но счастье каждого объединено общим вселенским смыслом: гармонией души, разума и тела. Возможно, всё совсем не так... В любом случае, сегодня, празднуя свой день рождения в кругу друзей, Никита чувствовал себя очень хорошо, так, что всё вокруг казалось гармоничным, все добрыми, и он был доволен своей жизнью на рубеже тридцать шестого года жизни.
- Ребята! – пытаясь перекричать равномерный гул весёлого застолья, Никита, немного повысив голос, старался обратить на себя внимание своих друзей.
За окном бара уже стало совсем темно. На дорогах всё тише гудел прореженный поток машин. Город переключился в режим ночного шарма - на улицах зажглись тысячи лампочек, столько же окошек освещали дорогу всем, кто оказался по ту сторону теплых и уютных стен своих квартир. У входа в бар стояли такси, из которых периодически вылетали клубки сигаретного дыма уставших, мечтающих о сладких снах, таксистов, терпеливо ждущих весёлых и хмельных попутчиков-клиентов. Друзья, собравшиеся отметить день рождения Никиты, были уже изрядно пьяны, чрезмерно веселы, и всех, по-особенному, в большей или меньшей степени, тянуло на откровения. День рождения Никиты был одним из тех нечастых теперь уже поводов, когда они собирались все вместе, беззаботно пили, ели, разговаривали по душам. С каждым годом точек соприкосновения между друзьями было всё меньше, а потребность в близком общении у каждого из них, да так, чтобы выслушали и поняли, вырастала в геометрической прогрессии.
- Ребята! Я хочу произнести тост!..
- Тихо всем! Тссс!.. – поддержал его Дима, - Никита будет тост говорить!
Никита поднялся со стула, торжественно размахивая высоко поднятой кружкой до краёв наполненной янтарного цвета пивом.
- Я очень признателен, что вы сегодня пришли меня поздравить! – немного заплетающимся голосом начал свою речь со слов благодарности Никита, - Ведь день рождения, это такой праздник, который искренне радует, наверное… наверное только в детстве. Помню, в детстве я целый год ждал всё это: торт, свечи, подарки… С утра, проснувшись, едва открыв глаза, сразу вспоминал, что сегодня я - именинник. И всё оставшееся время этого дня ходил радостный и важный, как король!.. Я знал, что мама обязательно подарит мне что-то особенное… То, о чём я сильно мечтаю. И обязательно приготовит что-нибудь вкусненькое, то, что я очень люблю. А потом, вечером, немного уставшая, присядет рядом со мной, обнимет меня так крепко-крепко… и тихо, но с такой неподдельной любовью скажет: «Сыночек, мой хороший! Я так люблю тебя, мой дорогой!». А мне… Мне ТАК хорошо в её объятьях!!! Тепло и уютно... И я растворяюсь в воздухе, слушая её дыхание, прижавшись к ней, слышаю, как стучит её сердце, закрываю глаза и так счастлив в этот момент, что мог бы просидеть рядом с мамой вот так, крепко обнявшись, долго-долго!.. Только недавно ко мне пришла мысль о том, что мой день рождения – это не только мой праздник, это ещё и мамин праздник!.. День рождения заканчивался и, начиная с утра следующего дня, я снова, целый год ждал этого чудесного, нашего с мамой двойного праздника, -
Никита, начав свою речь громко и радостно, но теперь уже говорил несколько тише, размереннее, понизив голос, - Сейчас, к моему глубокому сожалению, таких ощущений и эмоций уже не испытать… - и он тяжело вздохнул, блестящие, влажные глаза красноречиво говорили окружающим, что ему сейчас так не хватает тепла маминой любви, - Ээх! Ну не будем говорить о грустном!.. В общем, спасибо, вам друзья, что нашли время, и собрались здесь все вместе, за этим дружным столом! Для меня это самый дорогой подарок, который только мог бы быть!..
- Предлагаю в таком случае выпить за дружбу! – не дал ему договорить, перебивая, пьяный Иван, - Ведь, что может быть важнее!.. Ни-че-го!!! Дружба превыше всего!
Собравшиеся за столом одобряюще закивали в ответ.
- А знаете! - вступил в разговор, громко икая, Клим, - А я свято верю в дружбу! Но!.. Только - в мужскую! А в бабью, бабью дружбу, как и в баб – не верю!..
Девушки, сидевшие за соседним столиком, прыснули смехом в их сторону, услышав столь красноречиво-откровенное и категорическое признание. Но парней это нисколько не смутило, они даже ничего не заметили, увлёкшись своим чисто мужским разговором в своей «Y»-компании.
- А я верю в женщин! Поверьте мне, они существуют! Только тссс, никому! – пошутил Никита, и парни дружно рассмеялись.
- Да о чём мы тут?!.. Женщины, они существа особенные!.. Ты хоть верь в них, хоть нет, они всё равно есть! И жизнь нам без них как-то не по кайфу. Иногда, конечно, можно и без них… Но всё же, по жизни шагать с ними веселее. Трудно не согласиться с этим, правда, Никита?.. – Ивана потянуло на серьёзную философию, - Причём, не только веселее, но и уровень сложности, как в игре, вырастает сразу в разы, и тут ты либо доходишь до финиша весь в ранах и орденах, либо…
Разговор дошёл до той критической точки, когда шутки плавно и незаметно переходят в откровенные, серьёзные мысли. И, как правило, в такие моменты Никита и его друзья частенько к общему знаменателю не приходят, ведь у каждого есть своё, категоричное, нетерпящее критики мнение. И лучше бы на этом остановиться и поговорить на другие темы, перевести центр внимания на что-нибудь другое, но парни были сейчас достаточно сильно пьяны, чтобы сохранять здравый смысл.
Так никто и не заметил, что тост, который сказал Никита, был не до конца произнесённым и совсем не тем, как было им задумано изначально. Смыслом сказанных им слов, как и бывало часто раньше, друзья не прониклись, а перебили, увели разговор в совсем другое русло, перевели на что-то другое, в данном случае, на женщин. Слушать – это одна из самых сложных задач, которые преподносит нам взаимоотношение людей. В основном, собравшись вместе компанией, все говорят, говорят!.. Теряют смысловую нить и особо не переживают. Главное, что-то говорил... Главное, что тебя слушали, или делали вид, что слушают. Смотрели так внимательно, кивали даже головой на некоторых моментах, а сами, возможно, мыслями были вообще не здесь! И на многое, о чём ты рассказываешь, у них уже есть своё мнение, своя, похожая на твою, история. Или точно такая же история случалась уже с их знакомыми. Или даже ещё лучше, необычней и интересней. Ты крут, а я ещё круче! Ты молодец, а я вообще гениальный парень!.. Наверное, поэтому люди и любят делиться с другими новостями. «Каааак?! Ты ещё не знаешь новость про Иван Иваныча?!.. Как же! Все уже знают! В общем, недавно Иван Иваныч…». И далее следует упоительный, со сладким привкусом процесс поглаживания по каждой клеточке ликующего самолюбия рассказчика. Он знает, а ты – нет!.. И новость, как что-то очень горячее во рту, словно обжигает, и будет обжигать до такой степени, пока не выльется на кого-нибудь потоком…
«Ну что же, им простительно!» - подумал Никита, - «Они ведь ребята почти все холостые, вот и думают постоянно об этом… о женщинах!.. А я-то давно женат! И жена у меня – самая лучшая! Алёна!.. Алёнушка моя!..»
Выпитые литры пива делали своё дело. Никита пьянел и часто убегал в уборную, возвращаясь через минуту с самым довольным выражением лица, которое только могло у него быть. Когда он в очередной раз вышел из-за стола, Клим, проводив его взглядом до самых дверей такой важной в данный момент посиделок комнаты, тихо, но не настолько, чтобы не услышал Дмитрий, сказал Ивану:
- Ну ты, браток, загнул: «за дружбу!». Ты, конечно, извини, но лицемер ты последний!!!
- А что плохого в дружбе? – с наглым видом возразил ему Иван, - По моему, нет ничего чудесней, чем наша дружба!!!
- Дружба, которую ты предал!
- Но, но, но!.. Всё уже в прошлом! И, по-моему, сейчас совсем не время про это вспоминать! – он понизил голос, - Тише!.. А вот и наш именинник возвращается!
- Ты чего такой бордовый? – обратился Никита к Ивану, - Таак! Этому столику больше не наливать! Сходи на свежий воздух, проветрись! И прекращай постоянно курить! Я уже весь пропитан дымом от твоих вонючих сигарет. Вот, у тебя никотин уже с мочек ушей капает! Причём не только у тебя, но и у всех, кто рядом с тобой!
- А это не никотин. Это – совесть! – сказал Клим.
- О чём ты? – не понял Никита.
- Да, так… о своём, о девичьем, как бабы говорят, - подумал он было остановиться, но высокий процент алкоголя в крови уже успел изменить плоскость восприятия и грани чувствительности, и он продолжал, - А наш Ивашка красненький такой, потому что стыдненько ему! Вот я о чём.
- Заткнись! – возмутился Иван, крепко сжав кулаки, - Ну что за натура у тебя такая, обязательно обгадишь радостное и приятное!
- Это у меня-то натура?!.. Я обгадить?!.. Эх, Ваня! Ладно, я перестану, как ты выражаешься, гадить на прекрасное, а ты, несмотря на то, что, как мне казалось раньше, мой друг, уже давным-давно нагадил в личную жизнь другому моему другу. И мне надоело! Надоело делать вид, что ничего не происходит, вернее, не произошло! Надоело, что один из моих друзей ходит радостный, как олух царя небесного, а в это время…
- Да замолчишь ты! – снова зло перебил его Иван и, перевалившись черед стол, схватил Клима за грудки.
– Ребята, не надо! Не надо! Не надо, ребята! – всполошились остальные.
Никита недоумённо смотрел то на Клима, то на Ивана, обратившись с вопросом к Диме:
- Объясните уже кто-нибудь, что здесь происходит?!
Меньше всего Диме хотелось бы сейчас объяснять, что тут происходит. Он всегда старался держать нейтралитет в подобного рода ситуациях, и по нему лучше бы было раствориться в воздухе, чем объяснять сейчас Никите причину этой нелепой ссоры, которая очевидно испортила весь такой, казавшийся весёлым и счастливым, вечер.
Высвободившись от внезапной и сильной схватки Ивана, Клим горячо продолжал:
- Никит, не происходит! А уже произошло! Не сегодня. Раньше. А сейчас вот, отголоски, эхо, последствия… Ты вот благодаришь тут всех, тёплые слова и всё такое!.. Сидим, пьём за дружбу!.. А ты ведь не знаешь одной очень важной правды!..
Тут Иван не выдержал, и, поняв, что не в силах заставить Клима замолчать, схватил свою куртку со спинки стула и быстро, почти побежав, направился к выходу из бара, ни с кем не попрощавшись.
Никита не хотел верить, что всё это происходит именно сегодня. Он стоял, удивлённо разведя руки по сторонам, от всеобщего напряжения его пробил озноб, захотелось вдруг покурить, хотя он давно бросил.
- Да что это со всеми вами? Ссоритесь, кидаетесь друг на друга. Клим, ну что вы в самом деле сцепились то с Ваней? Как-то странно на вас тост за дружбу повлиял! – Никита попытался улыбнуться, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, - Блин, у меня ведь день рождения! В кои- то веки Алёна отпустила меня погудеть до утра, без неё. А вы всё испортили…
- До утра говоришь? Откуда вдруг такая щедрость?! А раньше, насколько я помню, вы друг без друга и шагу сделать не могли.
- Ну и ехидна ты, Клим, - не выдержал Дима, не смотря на своё мировое спокойствие в любых ситуациях, - Никит, я, пожалуй, тоже домой пойду, на работу завтра рано вставать.
Да. Клим слишком перегнул палку. Увы, праздник был испорчен. Настроение у всех тоже.
Когда за Димой захлопнулась дверь, Клим подсел поближе к Никите и подбадривающе похлопал по плечу.
- Ну что ты, не грусти! У тебя ещё добрая половина ночи впереди, гуляй-веселись! А кто домой пошёл, сладких снов им. А я, как настоящий друг, с тобой останусь. Если хочешь, конечно… Хочешь, тёлочек снимем, развлечёмся?..
Никита не отвечал. Он сидел, молча разглядывая свою заляпанную жирными пальцами стеклянную кружку, в которой ещё оставалось немного пива. Того самого пива, которое, по идее, нужно было выпить до дна – тост ведь был за дружбу, пили за дружбу.
- Знаешь, Клим, иди ты тоже домой. Настроение стало «минус плинтус». И ещё! Не понятно мне, как ты можешь делить друзей на настоящих и не настоящих?! Не настоящий, значит фальшивый, так, по-твоему?.. Ты обвиняешь Димку с Ваней в фальшивости?!
- Ну… В каком то смысле – да!..
- Ты, как всегда, неисправимо категоричен. Для меня друг, он и есть друг. Без всяких там!.. Либо друг, либо просто приятель, знакомый…
- Ага, или недруг!..
- Недругов у меня нет! Есть друзья! Да, мои друзья бывают немножко странноватые иногда, и не всегда я их понимаю, но в этом и есть вся прелесть дружбы. Принимать, обучаться, обучать, прощать ошибки, поддерживать… И, я скажу тебе больше, Клим, я горжусь своими друзьями! Горжусь тобой, Димой, Ванькой! Всеми вами горжусь, что вы есть, что вы рядом. Конечно, у каждого свои тараканы, но…
- Но ты стараешься замечать только плюсы, верно?
- Да, тем более, что всё относительно. Для кого-то плюс может быть совсем не плюсом, а минус не так плох, как кажется всем остальным. Каждый имеет право на ошибки. Любой из нас может прокосячиться. Но не это ли жизненные уроки?!..
- Это, это… Что же, гордись, идеалист! Всеми гордись, без разбору! Друзьями, женой!
- Не придирайся к словам. Если и не горжусь, то ценю каждого. И я благодарен всем. Все мы учим друг друга чему-то, - Никита устало вздохнул, - Эх, как жалко, что с Ваней так получилось, убежал вон домой, как ошпаренный! Обидели мы его!..
- Обидели?! Ха-ха-ха!.. Ну, разуй же ты уже глаза! Так и будешь изображать из себя парня в розовых очках? Ещё скажи, что и он наш учитель. Особенно твой. Вернее, твоей жены…
Никита удивлённо посмотрел на Клима, тот затронул в разговоре Алёну, тело, моментально трезвея, как-то инстинктивно напряглось.
- Не понял. А при чём здесь моя жена?! Злой ты, Клим, ой, злой! Алёнку бы мою не трогал, а?!.. Сказал так, чтобы обидней было, да? Предупреждаю, Алёнка моя для меня святая! И не смей про неё ничего дурного говорить! Слышишь, никогда не смей! Даже думать плохо про неё не смей! И в разговоры наши, в дела наши мужские, не смей её впутывать! – он перевёл дыхание, - Ну и вечер! Х-хе!.. Задался однако!..
- Святая?! Куда уж, святей то не бывает! – всё не унимался Клим, - Разуй глаза, дружище! Она красивая, очень. И этим – всё сказано. А красивые женщины сам понимаешь…
- Да не понимаю я тебя! А сегодня – особенно! Вот как заладишь что-нибудь одно, так и не унимаешься, как заноза, пока не вытащишь… Да, она красивая. И другой такой же на всём белом свете нет. И не надо так громко завидовать. Никто не виноват, что кто-то одинок, а у кого-то красавица жена. Каждый сам несёт ответственность за свою жизнь. Хочется счастья – действуй! Хочешь красавицу рядом – шевели булками и мозгами, хоть немного. Вместо того, чтобы ныть – сделай хоть что-нибудь для осуществления своей цели! Что цепляться за других? В себе надо сначала разобраться. Чтобы не куковать потом в гордом одиночестве. У тебя-то ведь тоже жена очень симпатичная, стройная такая! У Димки, вон, девушка появилась три месяца назад, Света. Да и у Ивана, уверен, кто-то есть!.. Сам мне говорил много раз, что безумно влюблён в кого-то… Правда, не свободная она, замужем. Звонил несколько раз мне, совета спрашивал, как со всем этим разобраться. Видно по парню, что зацепило…
- Или, подцепила!..
- Что подцепила?
- Не что, а кто! И кого!
- И кто же? Ты знаешь её?
Клим с горечью вздохнул, непонимающе развёл руками в стороны и отвёл взгляд от Никиты. Через незначительную паузу продолжил:
- К моему несчастью, знаю!.. Но лучше бы мне не знать!
- Это ещё почему?
- Убьёшь ведь!..
- Кого и за что?
- Убьёшь, когда узнаешь – доносчику первый кнут. Сначала меня, а потом и её! – Клим словно боялся встретиться взглядом с Никитой, и всё ещё боялся посмотреть на него.
- Клим. Клииим! Ты на что намекаешь?! – лицо Никиты мгновенно покрылось красными пятнами, кровь прильнула к лицу, в глазах стало темно.
- Да ты никак сам уже начал догадываться! Ай, догада ты наша, не прошло и полгода!.. Что тут ещё сказать! Одна твоя «гордость» спит со второй «гордостью», а третья гордость – остальные, они уже давно всё знают, но делают вид, что ничего не происходит.
- Ты что несёшь?!.. – Никита схватил Клима за грудки, - Врёшь!!!
- Иди и спроси у неё сам!.. – теперь он наконец решился посмотреть Никите прямо в глаза.
- Так вы с Ваней… из-за этого чуть не подрались сегодня?! Стоп! У меня голова идёт кругом! Ваня и… Алёна?!.. Господи, даже произносить то вслух как-то нелепо, не то, чтобы верить в эту ерунду!
- А ты спроси у неё, вечерочком, когда будете спать вместе ложиться…
- Господи! Да меня же сейчас стошнит от этой ереси! – опустошённый, Никита, наконец, выпустил Клима из своей железной хватки, и мешком буквально свалился на стул, что стоял рядом.
- Мы сами в шоке! Ваня рассказал нам про них с Алёной несколько месяцев назад. Говорит, встречались несколько раз… А… она тебе - сказочку в ушко – что мол по магазинам бегала…
Прошло несколько недель. Никита сидел в кресле, стоящем в углу спальни и смотрел на неё. Смотрел, как она устало, после долгого и утомительного трудового дня переодевалась, нарочито небрежно надевая лёгкий, струящийся шёлковый светло-сиреневого цвета халат, небрежно смешно завязывая на два узла такой же шёлковый поясок. Потом, перед сном, то ли нарочно, то ли случайно, она никак не могла развязать его и всегда тихо и нежно просила Никиту ей помочь, надув губки, как маленький ребёнок, когда у него что-то не получилось, но он очень сильно и долго старался. Как же Никита любил эти два узла! Они, как и эта женщина, которая их завязала, такие же упрямые и поддающиеся скорее не силе, а сноровке. Сначала один, верхний узелок, такой же, как и кажущийся на первый взгляд строптивым и неукротимым нрав Алёны, а затем - второй, чуть проще… Под внешней странностью и не поддающейся здравому смыслу замысловатостью этих узелков, так же, как и в самой Алёне, скрывалась ранимость и доброта, нежность и ласка.
«Нет, я не могу!..» - думал Никита, - «Нет, я точно не готов расстаться с тем, что для меня сейчас просто жизненно необходимо. Ведь ещё совсем недавно, по своей нелепой дури, я чуть не потерял её, и сейчас, как никогда, Алёнка мне так дорога… Смотрю на неё, вот уже который год смотрю, каждое утро, днём, вечером, и каждый раз – с наслаждением и любовью, и каждый новый раз, как первый! И готов смотреть на неё вечно! Но, мне кажется, что бы ни было там, за чертой, я всегда буду любить тебя, Алёнка. Наверно, в первую очередь, это нужно для меня самого… Конечно, это выглядит эгоистично… Ну и пусть!.. Сейчас, после того, что я узнал… Я хочу думать не только о тебе, моя милая, но и о себе… Я тебя никому не отдам, моя родная!.. Никому! И я на тебя почти не злюсь за тот ужасный поступок, который ты совершила недавно! Во-первых, не хочу верить, что ты могла так со мной поступить. Во-вторых, мне легче не станет, если тебя рядом со мной не будет…»
Никита, будто замерев в одной позе, смотрел на свою жену и мысленно посылал ей самые нежные слова, которые только могли придти ему сейчас на ум. В горле было горячо, сухо и больно, глаза так неожиданно и непривычно, были полными слёз. Никита, казалось, еле сдерживался, чтобы не разрыдаться от всего того, что случилось с ним в последнее время. И это были не вопросы, связанные с работой, это были другие, куда более важные вопросы, найти решение на которые – задача не из лёгких. Но найти нужно было! Никита, как никогда, чувствовал сейчас ответственность за свою семью, за свою жену. Ответственность не только за то, что случилось с ней или с ним, но и за то, что может случиться с ними в будущем. Он не чувствовал сейчас никакого отторжения к этой женщине, или неприязнь. Лишь чувствовал какую-то неуклюжесть в своём теле, какой-то странный горько-острый привкус на языке, боль и сожаление о тех днях, в которых он не успевал, забывал ценить ту, жизнь без которой сейчас не имела никакого смысла.
Алёна, казалось, не обращала никакого внимания на Никиту, занимаясь своими делами, бегая по квартире то в одну комнату, то в другую, пытаясь навести порядок в квартире перед субботой, раскладывая разбросанные за неделю вещи и предметы по своим местам. Ей нравилось, когда в доме всё было на своих местах, так же, как и нравилось, когда в комнатах не было ничего лишнего. Но, к её глубочайшему сожалению, как будто бы ей назло, каждый раз к концу недели она обнаруживала квартиру в таком состоянии, как будто в квартире жили не два человека, а двадцать. Сил на ежедневную уборку, так же, как и времени, не хватало, поэтому, очень часто, преодолевая депрессию, связанную с отсутствием порядка в квартире, она ложилась спать, клятвенно сама себе обещая, что завтра проснётся на полчасика пораньше, и всё приберёт. Но будильник она всё же заводила на обычное время, и тогда, как правило, уборка затягивалась либо до пятницы вечера, либо до утра субботы. Как ни жалко ей было тратить драгоценное время выходного дня на уборку, но, взяв тряпку в руки, и вспоминая фразу, которую ей сказала как-то её мама, «бабье корыто пустым не бывает», старалась как можно быстрее распроститься с тем, что доставляло её столько неудобств, чтобы насладиться скорее субботним днём и заняться чем-нибудь приятным и для души.
То, чем нравилось заниматься Алёне для души, даже для неё не имело какого-то конкретного названия. Но, это было её любимое дело! Дело, занимаясь которым, именно тогда, когда дома тихо и спокойно и её никто не отвлекает, она забывала про всё вокруг, про саму себя, растворяясь в удовольствие творческого процесса. Это было нечто таким, что заставляло всю её внутреннюю сущность трепетать от волнения и танцевать от восторга. Так случилось, что Алёна вдруг стала собирать кажущиеся ненужными обыденному человеку вещи.
Это были кусочки разноцветных тряпочек, обрывки ярких бумажек, красивые и необычные веточки, засушенные цветки, принявшие причудливую форму, старые и новые необычной формы пуговицы, стразы, детали от бижутерии и всё такое, что нарочно не пойдёшь и не купишь в магазине, а нужно именно собирать, подбирать, и складывать рядом. Собравшись в одно место, эти предметы не были для Алёны кучей ненужного хлама, это были детали зарождавшегося в её воображении чего-то целостного, прекрасного и очень необходимого для её самовыражения, личностного и даже духовного роста. Алёна подбирала необходимую комбинацию из этих найденных предметов, вынашивая при этом в голове идею, которая барабанной дробью стучала в её голове. И вот, когда она была готова превратиться в реальность, то наступал следующий этап – поиск нужной картонной коробочки. Коробочка нужна была особенная, с определёнными размерами для каждой новой идеи, и она должна была попасться под руки Алёне так же случайно, как и все остальные инструменты для её творения.
И вот, когда всё необходимое собиралось воедино, Алёна начинала творить. Стены картонной коробочки превращались в стены сказочной комнаты, а её внутреннее пространство – в пространство другого измерения. У стен появлялись фантастические обои или необычной расцветки окраска. Такой же фантастической манерой декорировался пол: он был то из бордового бархата, то из холщёвой ткани, то из нереально-необычного паркета из плоских, разноцветных камушков, которые она находила летом на берегу реки. Убранство этих комнат состояло из выполненной собственноручно Алёной миниатюрной мебелью: диванчики, столики, плетённые стулья и столы, шкафчики и прочие предметы, которые имеют простое название для человека, но необычное видение для художника, чьё сердце открыто для творчества. Кроме мебели, фантастическую комнату заселяли миниатюрные мягкие подушечки из различных лоскутков, обязательно обрамлённые либо бахромой, либо кисточками, картины и фотографии в необычных рамках, подсвечники из бисера, люстры, шторы и даже – книги! И всё это, всей своей необычностью, но великолепной гармоничностью, так радовало Алёну, что она часами могла творить, позабыв про всё на свете. Это странное увлечение, как только ощутило потребность в самореализации, выбрало Алёну ещё в её детстве, когда вечера были ужасно долгими, и нужно было занять себя чем-то, чтобы избавиться от скуки, тоски и не мешать родителям. Но, в детстве, Алёне не хватало материалов для воплощения идей. А сейчас – всё сходилось, совпадало. И мечты стали сбываться! Любимое дело обрело крылья и стало парить в небе фантазий над морем идей.
Таких творений у Алёны уже было семь. Завершённых, наполненных своим определённым смыслом и любовью, семь творений. Никому и никогда она их не показывала, даже мужу. И боялась, что не поймут, и не чувствовала необходимости в том, чтобы кто-то, кроме неё, заглянул в этот маленький, миниатюрный, волшебный мир. Коробочки, аккуратно составленные, мирно сосуществовали друг с другом на нижней полке плательного шкафа спальни. И Алёне даже в голову не приходило, что кто-то другой, кроме неё, когда-нибудь может увидеть её коробочки.
Иногда, по особенным дням или вечерам, когда на душе, оттачивая свои острые коготки, отчаянно скреблись кошки, Алёна доставала из шкафа свои коробочки. И смотрела на них. Смотрела в них. Разговаривала с ними. И ей становилось легче. Коробочки для неё стали символом детства, в которые оно сублимировалось со временем, пока Алёна стремительно взрослела. Детство ушло, а увлечение осталось, усилившись и преумножившись, не потеряв при этом для человека своей актуальности. Наверное, это и есть то, что называют предназначением, стремлением души, задачей номер один. Возможно, кому-то может показаться нелепым, что предназначение человека может быть выражено в таком своеобразном, ни на что не похожем, и, возможно, не несущем никакой пользы окружающим, творчестве. Но, в любом случае, это куда интересней и больше похоже на правду, чем ежедневное просиживание часами с чашкой чая, или ещё с чем-нибудь, покрепче, перед телевизором.
В девять часов вечера Никите на мобильный позвонил Клим. Его голос звучал наигранно бодро, а язык заметно заплетался, было ощущение, что на звонок другу он решился только после того, как принял чего-то горячительного с высоким градусом. На секунду даже показалось, что из динамика телефона пахнуло перегаром. Клим застал своим звонком Никиту в той же самой позе, что и два с половиной часа назад: сидящим в кресле в углу спальни, в той же одежде, в которой он с утра ездил в офис, а потом, позже, на деловую встречу. Алёна болтала с кем-то по телефону на балконе, не обращая никакого внимания на мужа. Никиту удивляло, что его странное даже для него самого поведение, нисколько не смущало её.
- Привет, дружище! – выдернул Никиту из мрачных мыслей голос Клима.
- Привет, привет… - только и ответил Никита, предчувствуя, что сейчас Климу захочется пообщаться, встретиться, а Никите очень хотелось сейчас быть дома, рядом с Алёной, быть с ней каждую минутку, даже если она с ним не разговаривает. Главное, что она рядом, здесь, в их квартире, которую они вместе так долго выбирали, а потом, ещё дольше, но с любовью, делали в ней ремонт. Где каждый уголок был наполнен их общими мечтами, любовью и добром.
- Встретиться надо, Никита, поговорить!.. – продолжил разговор Клим, и, предугадывая реакцию Никиты, опережая его, быстро произнёс, - Только не говори «нет»! Потому что это «нет» может потом затянуться и превратиться в «долгое нет», а потом и в «никогда». Ты понимаешь, о чём я сейчас…
- Ну, давай поговорим… Только не долго, мне завтра рано просыпаться… И у меня сегодня был очень напряжённый день.
- Да ты вообще в последнее время очень напряжённый! Хотя, понимаю… Напряги такие… Надо что-то с этим делать, дружище!..
- Клим, ты как никто другой знаешь из-за чего в последнее время мои напряги. И они очень даже связаны с тобой, если ты не в курсе! Я спокойно жил, пока ты не влез в мою личную жизнь! – Никита резко набрал обороты, сильно разгневавшись, и не заметил, как повысил голос.
- Эй, парень! Поосторожней на поворотах!.. У тебя проблемы не из-за меня… У тебя проблемы из-за Ивана. Это не я, это он, как ты выражаешься, влез в твою личную жизнь. А я… А как бы ты поступил на моём месте?.. Давай, спускайся вниз, я в машине тебя около подъезда твоего жду. Не выйдешь – сам поднимусь к вам…
- Спускаюсь… Но, на полчаса максимум!..
Уговоры Клима поехать куда-нибудь и «хорошо, по-мужски посидеть» на Никиту не подействовали. Похоже, Никита произвёл на Клима определённое впечатление, когда тот увидел его в деловом костюме:
- Хэлло, мистер президент! – крикнул он из приоткрытого окна своей видавшей виды Tayota.
- За рулём?!... Ты за рулём?!.. Ты с ума сошёл что-ли? Ты же пьян!
- Не настолько, чтобы меня не могли спасти мои связи!. Обижаешь, братишка!..
- Я тебе не братишка! А из-за таких придурков, как ты случаются ужасные вещи на дорогах!..
- Ок, я - придурок! Но ты - тоже! Садись уже в машину, или так и будем разговаривать через окно? Смотри только, костюмчик не помни! И осторожней… у меня тут не очень чисто!..
Ужасно раздражённый, сильно пожалев, что согласился на разговор, Никита сел в машину Клима на переднее пассажирское сиденье. Так, сидя в машине, они промолчали минуты три, внимательно разглядывая что-то перед собой сквозь лобовое стекло автомобиля.
- Ты, Никитос – дурак! И знаешь почему? Уверен, что если и не знаешь, то догадываешься! Я хотел, как лучше! Знал, что сделаю тебе больно, если расскажу. Но, и жить так больше не мог, скрывая от тебя правду, зная…
- Зная что?!.. Что, зная?!.. Что мне моя любимая жена наставили рога?!.. Ты приехал сюда, чтобы ещё раз со мной об этом поговорить? В психолога решил поиграть? Благодарю! Но я не нуждаюсь в услугах такого непрофессионального психолога, как ты!
- Нет, - сухо сказал Клим, - Я приехал извиниться… Хоть и не виноват!.. Это не в моих правилах, но… Прости, дружище!
Никита не мог справиться с захлестнувшим его гневом, и, не замечая, что Клим сейчас искренен перед ним, спустился на крик.
- За что именно ты просишь прощения? За то, что испортил мне мой день рождения? Или, может за то, что испортил всю мою жизнь?!..
- Я прошу прощения за то… - Клим делал акцент на каждом сказанном слове, произнося их медленно и со значительными интервалами между ними, - Я прошу прощения у тебя за то, что я… За то, что именно я, а не кто-то другой открыл тебе глаза на правду. Думаешь, Димон бы рассказал?.. Или Иван сделал чистосердечное признание?!.. Ты предпочитаешь неведение? Тебе же всегда правда была дороже! Правда – это был один из твоих жизненных принципов! И потом, когда-нибудь, ты всё равно бы узнал всё. Я посчитал нечестным скрывать от тебя то… что… Алёна…
- Не трогай её! – стиснув зубы, почти прорычал Никита.
- Я её не трогаю. Я только пытаюсь тебе объяснить…
- Она не виновата! – вдруг выпалил надрывисто и с отчаяньем Никита, - Не виновата она, понимаешь?!..
- Если честно… то нет!..
- Не виновата она. Это я перед нею виноват… Даже, если она и… с Ваней… когда-то… то я перед нею виноват в тысячу раз больше!..
Клим удивлённо смотрел на Никиту, не понимая, к чему он клонит, но догадки, которые всё же приходили на ум, наводили на него ужас. Никита откинул голову на подголовник сиденья, с шумом сглотнул слюну, закрыл глаза и продолжил говорить, медленно выговаривая каждое слово, как будто оно горячим свинцом обжигало ему губы.
- Восемь месяцев назад, перед самым новым годом я познакомился с одной девушкой… Её зовут Дина. Она на шестнадцать лет моложе меня… студентка второго курса педагогического университета… И на десять лет младше Алёны…
Никита говорил сейчас о худощавой, черноволосой, самолюбивой, расчётливой и очень материалистичной девушке. Перешагнуть через интересы родных и друзей ради своих мимолётных желаний было для неё обычным делом. Самым духовным для неё, пожалуй, можно было считать миниатюру картины «Мадонна с младенцем» на дисплее её сотового телефона. Девиз, с которым она шагала по жизни, был очень созвучен с фразами «Бери от жизни всё!» и «Не хочу жить так, как жили мои родители». Она любила вкусно поесть, долго поспать, уборку в квартире она считала непосильным для неё, почти рабским трудом. Любимые места отдыха для неё были бутики в торговых центрах – неделя считалась прожитой зря, если не было куплено за это время ни одной новой вещи. Покупая себе модную брендовую одежду, она тщательно, до последней копейки, тратила деньги своих родителей, которые от зари до зари, вот уже который десяток лет, трудились на заводе маленького, серенького, провинциального городка. Истинную суть этого существа Никита, конечно, понял, но не сразу. О чём он сейчас явно сожалел.
Казалось, Никите стало трудно дышать, и, делая перерывы на восстановление дыхания, он продолжал.
- Так, как-то всё само собой получилось… у нас завязался роман. Мы встречались около полугода. Вот уже два месяца, как я окончательно прекратил с ней общение. Алёна, конечно, ни о чём не знала. Но, возможно, догадывалась, ведь она у меня очень чувствительная натура и интуиция у неё очень сильно развита... Понимаешь, Клим, это не она, это я очень виноват перед ней!!!
- Ну, ты даёшь!... – только и выдохнул Клим, словно он, слушая только что сказанное Никитой, не дышал и мгновенно протрезвел, - Да я просто в шоке!
- Я сам в шоке. Сам не ожидал от себя такого. Но… как видишь, пути Господни неисповедимы!..
-Мммдаааа!.. Что тут ещё скажешь?!.. Скажи, а ты был влюблён в неё? В Дину?..
- Влюблён?! Не знаю!!! Сложно сейчас об этом говорить! Наверное, да! Была сильная страсть, да такая, что совершенно затмила мой рассудок. Понимаешь, мы встречались с ней редко, не чаще чем пару раз в неделю и на пару часов. Между встречами мы успевали соскучиться друг по другу. Общались легко, без каких-либо претензий и обид. Во время встреч она всегда шикарно выглядела! Она положительно влияла на меня своей задорностью, всё время без устали щедро улыбалась, пока мы были вместе, шутила, веселилась. У неё всегда был безупречный маникюр… И… я не видел, как она красит ногти лаком, растопырив пальцы, а потом долго сушит только что нанесённый лак феном, а потом ещё полчаса ходит по дому, стараясь не прикасаться ни к чему руками, чтобы не испортить ещё не до конца высохший маникюр… У неё всегда был чудесный, лёгкий макияж и причёска, она всегда была… безупречна в моих глазах! Я не видел её другой! Она приходила ко мне на встречу отдохнувшая, без уставших от многочасовой работы за компьютером красных глаз. Всегда звонкий, беззаботный смех!.. Я никогда не видел её слёз… Понимаешь?!.. Я чувствовал, что она рядом со мной СЧАСТЛИВА, весела и беззаботна. Она смотрела на меня жизнерадостными, но в то же время, как потом оказалось, не бескорыстными глазами…
- Не бескорыстными?! Что ты имеешь в виду?
- Я не сразу заметил это. Но это и было одним из толчков к тому, что я принял решение прекратить этот нелепый, как теперь мне видится, роман, являющийся бессовестным и ужасным обманом по отношению к Алёне. Она, Дина смотрела на меня совсем не так, как смотрела Алёна. Это я тоже не сразу заметил… Алёна, даже если она очень уставшая или раздражённая, или вообще день у неё не задался, умела смотреть на меня с любовью и нежностью, да так, что я чувствовал всем своим естеством, что в этот момент ко мне обращалась её душа. Дина же смотрела не так!.. И я рассмотрел её взгляд, пусть не сразу, но так точно её характеризующий. Она смотрела на меня, как будто я банкомат, а она платиновая банковская карточка… Она видела меня таким, какой я есть сейчас: успешный, солидный, на престижном авто. Она и представить меня не могла по-другому, например, едущем в трамвае, или расхаживающим по квартире в домашнем, заношенном трико. А ведь это – моё любимое трико. Но Дина не видела и не хотела видеть меня таким. Ей это попросту было не нужно. Ей нужно было приятное времяпрепровождение с успешным бизнесменом, вкусный ужин в престижном ресторане, ей нужен был не я… ей нужны были мои деньги… А точнее, наши с Алёной деньги… Ведь всё, чего я добивался в жизни, это всё не для меня, нет! Это для нас с женой! Зачем мне всё эти блага без Алёны?!.. И, благодаря поддержки жены я шаг за шагом шёл к вершинам, казавшихся по началу недосягаемых, целей. Знаешь, несколько раз я пытался завести разговор с Диной про свою работу. Для меня ведь это немаловажный момент в моей жизни, и я привык к тому, что Алёне интересно абсолютно всё, что интересно мне, что связано со мной! Я попытался поделиться с Диной некоторыми проблемами, связанными с работой на тот момент… Она, конечно, делала вид, что слушает… Но, при этом, был настолько отсутствующий взгляд, что я понимал, меня слушают, но не слышат. Когда же Алёна узнавала, что у меня есть какие-то неприятности, приносящие мне переживания, она всегда внимательно выслушивала, понимающе кивала головой. Выслушав, она почти никогда не давала советов сразу, но всегда подходила ко мне, обнимала, нежно целовала в щёку, и так, молча, мы могли просидеть долго-долго, немного раскачиваясь в такт нашему дыханию и слушая как стучат сердца. Очень долго могли так просидеть! И тогда, мне казалось, я наполнялся небывалой по своей физической и духовной силе энергией. Так, как обнимала меня Алёна, умела обнимать меня только лишь моя мама… Понимаешь?!.. И тогда я забывал про проблемы, которые сразу же мне казались пустяками, и не помнил про свеженькие Алёнкины ворчания и недовольства. В такие моменты мы просто были теми, кем были, без претензий, обид и гнева. Моя Алёна принимала меня всяким. Она знает меня всяким. И в старых, потрёпанных студенчеством джинсах, и с последними копейками в кошельке… Это с ней я стал тем, кем с тал. Мои достижения, по большей части, благодаря ей… Я постигал новые высоты и искал в её глазах искорки одобрения и гордости за мужа. Я понимал, что она меня любила, и что она мною довольна, и тогда мои возможности не знали границ, и я мог свернуть горы!..
Никита ненадолго замолчал, словно по памяти пытался снова ощутить то, о чём только что рассказывал Климу, а затем, всё также с закрытыми глазами и тяжело дыша, продолжил:
- Но, ценность наших с ней отношений, где и гром с молниями и небывалая гармония, я понял, как мне кажется, слишком поздно!.. Я искал только штиль, избегая гроз, и потерял столько драгоценного времени, лишая своего внимания любимую жену. Грозовые тучи концентрировались, электрическое напряжение росло. За полгода я надарил Дине столько подарков, духов, помад и прочей ерунды, сколько не подарил Алёне за всю нашу совместную десятилетнюю жизнь!.. А теперь… Теперь Алёна, лишившись моего внимания, смотрит на меня холодным, отсутствующим взглядом, - Никита почувствовал колючий ком в горле, мешающий ему говорить, и с горечью отчаянья добавил, - Встречалась с Ваней!.. Боже, как же это ужасно! Видишь, что Я натворил!..
Клим, не двигаясь, слушал неожиданную, спровоцированную сложившейся ситуацией исповедь друга. У обоих были бледные, исполненные страданием и скорбью лица. Сложно было продолжать разговор, оба, и Никита и Клим боялись, что самое главное уже сказано, и другие слова могут только всё усугубить. Климу хотелось бы никогда не услышать от своего друга историю про обман такого близкого им обоим человека, нежного, хрупкого и ранимого. Но эти нежеланные истории, одна за другой, словно преследуя его, заставляли страдать, принимать тяжёлые решения, и переживать за столь близких ему людей, причиняя им боль…
«Никита намного сильнее, чем я» - думал в этот момент Клим, - «Но ему стало в сто раз хуже, когда я рассказал ему про Ивана. Но, что сделано, то сделано, назад не вернёшь. Поэтому нужно просто принять то, что случилось. Как-то так!.."
- Вспомнилось, сейчас вдруг. Однажды я пришёл к вам в гости рано утром, вы тогда ещё жили на съёмной квартире. А Алёна, смешная, в стареньком, вылинявшим, видавшим виды халатике, не умытая и не причёсанная, но такая по-утреннему прекрасная, побежала быстрее на кухню ставить чайник. Из еды у вас дома был только хлеб, но она умудрилась его быстро и вкусно обжарить на масле, и было так вкусно… И так… по-домашнему!..
- Дааа… Замечательные тогда были посиделки на кухне!.. – наконец-то улыбнулся Никита.
- Это был наивкуснейший завтрак за всю мою жизнь! – с улыбкой продолжал вспоминать Клим, - Я тогда был ещё холостяком, и, грешным делом, чуть не влюбился тогда в твою Алёнку. А она меня, заботушка, всё время норовила накормить и жутко смущалась, если я приходил к вам в гости без предупреждения и ей нечего было поставить на стол из еды. Она тогда была… такой юной, такой.. настоящей! И такой… худой, - Клим засмеялся, - Она напоминала мне пташку, прыгающую с ветки на ветку… И ты всегда смотрел на неё взглядом преисполненным глубокой нежностью к ней. Признаюсь! Мы с пацанами тогда крепко тебе завидовали, вашим отношениям и взаимопониманию. Нам казалось, что вы даже ругаетесь как-то по особенному, мило что-ли… И всем казалось, что это у вас навсегда, на всю жизнь! Мы были просто уверены в этом! А потом… Эта новость от Ивана… Теперь вот, Дина!.. Всё рухнуло!..
- Да что, Дина!!! – в сердцах ответил Никита, - Таких, как Дина, кукол-Барби, готовых ради толстого кошелька прыгнуть в постель к любому дядьке, лишь бы им отказу ни в чём не было, у меня может быть десятки, стоит только захотеть, готовь кошелёк и все дела! А Алёнка… Она одна единственная во всей вселенной! Таких, как она, больше нет!.. Ты не представляешь, как мне стало страшно, когда однажды утром я проснулся от осознания того, какую ужасную вещь я совершаю. Но ещё страшнее стало, когда я подумал, что могу навсегда из-за этого потерять Алёну…
- Я понял. Отпустим с миром Дину! И забудем, как будто её и не было никогда! Но, прости, конечно, меня зануду, я знаю, что я такой, есть один момент – Алёна и Иван, а вернее… эта их непонятная мутная история. Неужели ты так и замнёшь этот вопрос, без выяснений и, как говорится, «точек над i»? Даже не поговоришь с Алёной? Ведь мы эту историю знаем только со слов Ивана… Извини меня, конечно, может я и не прав, но… как мужик, ты должен…
- Алёна НЕ ВИНОВАТА! Как ты не понимаешь?!.. Я тебе об этом талдычу уже сколько времени! А Иван!.. С Иваном я обязательно разберусь! Но это уже без посторонних глаз! Это слишком личное!
- Все-таки мне кажется, что и Алёнка здесь прилично виновата.. Не понимаю, дружище, как такое можно спустить с рук… Не понимаю! Прости!..
- Всё просто, друг! Всё просто! – сказал Никита, выходя из машины Клима, решив закончить этот малоприятный разговор, и, перед тем, как захлопнуть за собой дверь, уверенно и громко произнёс Климу почти в ухо, – Проще не бывает! Я люблю её!
Никита быстро, почти бегом направился прочь от машины Клима. На душе было гадко. Во рту почему то был привкус жжёной резины. Гадким казалось всё вокруг. Этот весьма неприятный, с неожиданной откровенностью, разговор казался нелепым и ненужным. В очередной раз Никите захотелось повернуть время вспять. Как бы он хотел всё забыть, вернуться на год назад и снова быть и жить счастливым!
«Что же!», - думал он, - «Теперь все ожидают от меня конкретных действий, как они называют, «по-мужски»! Наверняка, они сейчас наблюдают за нами, как за незамысловатой сценкой из какого-нибудь спектакля!.. Обсуждают Алёну, жалеют меня, обманутого мужа… Теперь вот, Клим знает, что и я нечист перед Алёной… Ха! Повеселятся над нами, значит, снова вдоволь!.. Что же делать?!.. Что же делать, Господи, подскажи?!..»
Алёна стояла, облокотившись на перила балкона, и разговаривала со своей мамой по телефону, когда увидела, что Никита, неожиданно, не предупредив её, хлопнув входной дверью квартиры, через несколько минут вышел из подъезда и направился к машине Клима.
- Мамочка! – Алёна сменила весёлый тон разговора, - У нас с Никитой происходит что-то непонятное…
- Что случилось, доченька? – испуганно ответила мама Алёны.
- Я ещё не могу понять, что именно случилось! Но ты не думай!.. На этот раз я не преувеличиваю! Никита действительно в последнее время какой-то сам не свой! Ты же знаешь, раньше у нас всегда с ним было взаимопонимание! Иногда мы, конечно, ругались, были ссоры, но всегда очень быстро мирились! Сейчас же!... Мааам!... Мы уже больше полугода спим в разных комнатах!.. По выходным он всё время где-то пропадает! Я измучалась! Я не знаю, может, это я в чём-то виновата перед ним! Может, я стала слишком уставать на работе и мало уделяю ему внимания!.. Может, я стала мало уделять внимания себе… Мамочка, мне страшно! Страшно, что может произойти что-то непоправимое!.. Я чувствую, что что-то происходит, но не могу понять что именно! Не могу понять, что делать или что не делать, чтобы изменить ситуацию…
На несколько секунд Алёна прервалась, услышав звон колоколов, доносившихся с колокольни церквушки, что находилась неподалёку, справа от их дома. Сегодня они звучали намного громче обычного. Это был не просто звук и не только звон. Это была музыка, мелодия, находившая приют и, больно ударяясь о стенки из тончайшего стекла сосуда души, отклик в сердце Алёны.
- Доча!.. Доченька! Ты куда-то пропадаешь, тебя стало не слышно!..
- Мам, меня не слышно, потому что я молчу…
- Милая, ты меня пугаешь!.. Так, что всё таки случилось там у вас с Никитой?! Я так и не поняла толком…
- Мам… Да ничего! Ничего…
- Нууу… Что я скажу тебе на это? Как в народе говорят, милые ссорятся, только тешатся!
- Да, мам, конечно. Прости меня, мам! Чуть не расстроила тебя своей очередной надуманной ерундой! Наверное, это просто осень так сказывается, нехватка яркого солнышка и тепла… Созвонимся позже, ладно?
- Хорошо. Алёна, солнышко моё, вам с Никитой пора бы уже и о ребёночке подумать! Мне кажется, что эта общая радость, новая волна свежести, вас снова объединит. Да и эгоистами такими, может, тогда перестанете быть! Поменьше будете думать о себе, побольше о малыше, глядишь, и времени не останется на плохие мысли!
- Мам! Какая ты у меня мудрая! Мы обязательно подумаем над этим… твоим предложением…
- А что тут думать, то?! Тут надо…
- Ма-а-а-ам! По-о-ка! Целую тебя, моя хорошая! До связи!
- И я тебя целую, дочур! Никите привет передавай!
- Хорошо! – как можно бодрее сказала Алёна, а когда в телефоне послышались прерывистые гудки, чуть слышно, почти шепотом добавила – Мамочка, я хотела тебе сказать, мне кажется, я теряю Никиту!..
Мама, конечно, не услышала последней фразы. Алёна почувствовала ужасную боль в груди, сдавливающую и дыхание и сердце, слёзы покатились по лицу одна за другой, обессилив от охвативших её эмоций отчаянья, подкосились ноги, она уселась на бетонный пол балкона, и рыдание, которое не было сил больше сдерживать, вырвалось наружу страшным, похожим на дикий звериный рык, звуком.
Наплакавшись вдоволь, проникшись бесконечной жалостью к самой себе, Алёна уселась в старое плетёное кресло, стоявшее в углу балкона. Алёна вспомнила, чтобы придти в себя, надо всего лишь восстановить дыхание, и тогда нормальное самочувствие постепенно вернётся само собой. На улице уже было прохладно, и, усевшись поудобней в плетёное кресло, что стояло в левом углу балкона, практически свернувшись калачиком, обхватив руками колени, она укрылась стареньким одеялом, которое лежало на полу, и давно, согревая босые ноги, выполняло функцию половичка. Но Алёну сейчас это ничуть не смущало, хотелось уюта, укромного уголка, тишины и свежего воздуха. Теперь она, в полудрёме, полностью погрузилась в воспоминания о событиях, что произошли в последние месяцы. Почему то вспомнился день, когда она месяца три назад, получив на работе хорошую денежную премию, и, отпросившись пораньше с работы, отправилась в свой любимый торговый центр за обновками.
В этот вечер всё ладилось. Алёна была в прекрасном настроении и накупила кучу новой одежды, в основном себе, но было и кое-что для любимого мужа. Ей всегда нравилось делать ему сюрпризы. Обычно это было так. Купив для Никиты какой-нибудь подарок, не к праздничной дате, а просто так, чтобы сделать приятно и ему и себе, она прятала свёрток с сюрпризом под его подушку, а потом, весь оставшийся вечер, с нетерпением ждала, когда же Никита отправится спать. Самым интересным для Алёны был момент, когда Никита, обнаруживая подарок, каждый раз искренне удивлялся, умилялся и благодарно её целовал.
Но, в последнее время Никита не спал вместе с Алёной, до поздней ночи работал за компьютером, а потом, прям в одежде, засыпал на диване, накрывшись небольшим пледом. В связи с этим подарки для Никиты стали случаться всё реже и реже. Алёна же вообще забыла, что такое знаки внимания со стороны мужа. Но она терпеливо ждала, думая, что у Никиты сейчас очередной трудный период, который надо просто переждать. Алёна и не догадывалась, что у этого трудного периода было имя и звали его Дина. Теоретически она, конечно, могла предположить, что у Никиты кто-то появился на стороне. Но всё же ей хотелось продолжать фанатично верить в его любовь и верность, и даже мысленно допускать его измену не хотела.
Так и в тот вечер, Алёна выбрала для Никиты пару симпатичных рубашек и, загрузив себя пакетами с покупками, направилась к выходу из торгового центра, время было уже позднее, а добираться до дому нужно было на общественном транспорте. Проходя мимо кофейни, что находилась на углу, неподалёку от выхода, Алёна, изрядно уставшая, но довольная, не устояла против запаха только что сваренного кофе, и немного поколебавшись, решила заглянуть всё таки в кофейню и отдохнуть там немного.
- Будьте добры! Мне, пожалуйста, большой Латте без сахара, но с корицей! И, пожалуйста, сердечко сверху на сливках!.. – обратилась она к официанту, и, сделав заказ, устроившись поудобней на уютном диванчике, стала разглядывать фотографии в журнале, который бесплатно раздавали на входе в кафе. И тут, вздрогнув от неожиданности, она услышала знакомый голос за спиной:
- Здравствуй, Алёнушка! Это я, твой братец Иванушка!
- Ооой! Ваня!... Прииивет! – обрадовалась неожиданной встречи Алёна, - Хоть ты мне и не братец вовсе, но я всё равно очень рада видеть тебя!
Они оба рассмеялись. Иван, усевшись напротив Алёны, стал бегло изучать меню, соображая, что бы такое заказать, так, чтобы было быстро и не дорого.
- Ваня, ты куда-то совсем пропал в последнее время! В гости не приезжаешь. Не звонишь. Тысячу лет уже не виделись. У тебя всё в порядке? Или, может, ты боишься, что мы тебя снова с ремонтом квартиры будем напрягать? – Алёна неловко засмеялась, произнеся последнюю фразу.
- Конечно, боюсь! – отшутился Иван, - Хотя, ты же знаешь, у меня золотые руки, и я всегда рад помочь своим друзьям. Времени просто не хватает. То занимался продажей старой машины, то новую покупал… Слушай! Скоро же днюха у Никича, соберёмся где-нибудь все вместе, отметим, а?!.. Или ты, Алёнушка против?..
- Не против, - улыбалась Алёна, - Но Никита говорил, что хочет собраться «чисто мужским составом», без жён, девушек, любовниц…
- Ага, особенно важный пункт: без любовниц!.. – сыронизировал Иван.
- Что-то мне мой кофе долго не несут! Ты, может, тоже что-нибудь себе закажешь?
- А я ничего не буду заказывать, я, как говорил кот Матроскин из моего любимого мультика, экономить буду! Ты пей кофе, а я буду любоваться тобой, а со стороны пусть всем кажется, что мы влюблённая парочка!..
Алёну явно смутила последняя фраза Ивана. Вообще, их мало что с Иваном объединяло. Ваня, давнишний друг Никиты, очень редко приезжал к ним в гости. Алёне так до сих пор было не понятно, что за человек такой Иван. Но друзья Никиты были, по умолчанию, и друзьями Алёны. Хотя, про Ивана её муж несколько раз пространственно произносил что-то вроде того, что Иван и не друг вовсе, а так, приятель. Никита несколько раз намекал, что Иван откровенно завидует их семейной идиллии, но на самом деле Алёне не за что было плохо к нему относиться.
Несмотря ни на что, Алёна и Ваня весьма мило проболтали в кофейни часа полтора. Он всё-таки заказал себе чай, и даже угостил Алёну десертом, а затем сам оплатил их общий с Алёной счёт.
- Ну вот, теперь у нас есть хоть что-то общее!.. – пошутил он, складывая сдачу и чек к себе в портмоне.
Алёна вдруг спохватилась, что уже очень поздно, и надо как можно скорее ехать домой, пока Никита не начал волноваться, что её так долго нет дома.
- Кстати, я на машине. Хочешь, подброшу до дома? – вставая из-за стола, как бы невзначай сказал Иван.
- Если бы не столько много ручной клади, то я бы отказалась. Но в моей ситуации, это весьма выгодное предложение! - с улыбкой ответила Алёна и добавила, - Но, к сожалению, не выгодная для тебя! Ты ведь живёшь на другом конце города!
- У меня о выгоде нестандартная точка зрения. Пояснять не буду, сложно и долго!.. В общем, я домой не тороплюсь, меня ведь там никто не ждёт, в отличие от тебя... Ну, так что, поехали?!..
Иван взял всю поклажу Алёны и направился быстрым шагом в сторону парковки. Алёне ничего другого не оставалось, как поспешить вслед за ним. На улице уже было ощутимо прохладно и очень темно. Осенняя пора особенно выделяется на фоне других времён года своей вечерней мрачностью улиц и пронизывающей насквозь ещё по привычке по-летнему одетых прохожих. Иван нарочито пафосно открыл переднюю дверь своего новенького BMW перед Алёной. Удобно усевшись в машине, Алёна, не для того, чтобы польстить самолюбию Ивана, а по большей части для того, чтобы не было неловких пауз в разговоре, стала расспрашивать его про новую машину. Ей было неловко оказаться один на один с посторонним, по сути, мужчиной в такой поздний час.
- Вань, а почему всё-таки BMW? Ты же, кажется, хотел, как у Никиты, Audi?
- Это тебе Никита так сказал?.. Нет, я не хотел как у него! Я всегда хотел такую, как сейчас у меня. Что мне Никита, эталон жизни что ли?..
- Ну что ты, нет, конечно! Хороший выбор! А Никита вот всегда хотел именно Audi. Знаешь, он так долго мечтал о ней! Представлял, что она у него уже есть, фантазировал… А потом, всё получилось! И нам с ним даже немножко не верилось, что она, новая, красивая, блестящая и пахнущая новьём машина, наша. А потом, Никита обещал, что подарит мне такую же когда-нибудь, в шутку, конечно, он ведь знал, что я не люблю водить. И поэтому, Никита…
- Никита!.. Никита!.. – нервно перебил её Иван, - Ты только и делаешь, что всё время говоришь о нём. Скажи, у тебя есть своя собственная, личная жизнь?!..
- Моя личная жизнь – это Никита! Странные ты вопросы задаёшь, Вань!... Никита мой муж, мы всё время вместе. У нас общие идеи, мечты… И, знаешь, он не только моя личная жизнь, он… вся моя жизнь!..
Алёна обиженно вжалась в сиденье автомобиля, ей было некомфортно, тело пробил нервозный озноб, стало очень неприятно на душе, как бывает, когда предчувствие чего-то дурного спонтанно и навязчиво начинает вдруг беспокоить.
- Ха!.. – не унимался Иван, - А ты для него?!.. Ты для него так же?..
- О чём ты?..
- Дорогая Алёна, ты прекрасно понимаешь, о чём я! Вы вместе уже почти десять лет. И я уверен, что вы не только притёрлись за это время, но и изрядно поднадоели друг другу. Разве я не прав?
- Вань, ну что за вздор?!.. Прошу, осторожней с выражениями, ведь ты знаешь, я девушка легко ранимая, и если обижусь, то надолго, а может так случиться, что и на всю жизнь…
- Вздор?.. Вздор!.. Не вздор это!.. А скверная, печальная, но чистой воды правда. И с этим нельзя не согласиться!
- Вань, ты сейчас говоришь полную ерунду! Если ты решил, уж не знаю зачем, испортить мне вечер, то я, пожалуй, дальше поеду на такси. Извини, но я не потерплю хамства даже со стороны друзей.
- Алён, ну ладно, прости!.. Я просто хотел сказать, что спустя стольких лет, я просто уверен, что вся ваша завидная, нереальная, фантастическая романтика сошла на нет.
- Завидная и фантастическая?! Вань, ты сильно преувеличиваешь! Для кого она была завидная? Для нас это были обычные будни, с проблемами и заботами. Романтика, конечно, в них присутствовала, но не настолько, чтобы называть её нереальной. Всё было в рамках реального, и романтику мы находили в мелочах, стараясь не замечать проблемы, решая трудности.
- Вот, скажи, когда в последний раз Никита дарил тебе что-нибудь, духи например?
Разговаривать с Иваном совсем расхотелось… «А ведь и вправду, когда это было последний раз?..» - задумалась Алёна, отвернувшись к окну и разглядывая мелькающие огни фонарных столбов вдоль дороги. Она поняла, что ей в её жизни всё больше и больше, по нарастающей не хватает мужского внимания, она не чувствует себя любимой и нужной, как чувствовала раньше.
Спусковым механизмом к семейному счастью является круглосуточная, беспрерывная забота мужа о жене. Да, да, именно мужа! Забота, участие, любые проявления внимания ко своей второй половинке, к женщине, которая живёт с ним под одной крышей, стирает ему носки, готовит еду, спит с ним в одной постели. Тогда, преисполненная благодарностью за уделённое ей внимание женщина, в свою очередь, делает всё возможное, чтобы угодить мужу! Тогда, мужская сила многократно приумножается, муж достигает невиданных высот в любых начинаниях, чувствуя надёжный и крепкий тыл. И именно в этом заключается секрет гармоничных отношений в семье. Если же мужчина вдруг забыл, или, попросту не знает этого секрета, то жена сколько угодно долго может проявлять заботу о муже, хоть в лепёшку разобьётся, а муж будет воспринимать эту её заботу как должное - семейные обязанности жены, что тут такого?!.. Её забота редко служит спусковым механизмом для рождения взаимного мужского внимания. И она будет долго ещё стараться, и надеяться…
«Что это? Это я стала такой чёрствой, или Никита изменился?..» Всё это показалось Алёне настолько устрашающим, что она крепко зажмурила глаза, чтобы отогнать мрачные мысли прочь.
- Ну, вот мы и приехали, красавица! – снова весело, как ни в чём не бывало, сказал Иван, подъехав к красного цвета кирпичной многоэтажке, - Карета была подана! Доставка вовремя! Вознаграждение извозчику приветствуется!
- Спасибо, Вань! А в каком же виде принимается плата за проезд?!..
- Сто поцелуев принцессы! – он нагло посмотрел Алёне прямо в глаза.
- Ого!.. – она немного смутилась и не сразу нашла, что ответить, - Ну что же, как увижу принцессу, передам ей, что ты интересовался её персоной. А я, пожалуй, побегу, Никита, наверное, потерял меня уже. Ещё раз, спасибо!
Иван помог Алёне выйти из машины и донести пакеты до подъездной двери, а потом, поставив их на пол, резко, не прощаясь, быстро направился обратно к своей машине. Алёне лишь оставалась непонимающе пожать плечами ему вслед, ещё раз убедившись в его странности.
Это была единственная встреча Алёны с Иваном за последние полтора года. Эта встреча была той самой «мухой», из которой потом Иван раздул «слона».
Алёна не заметила, как, погрузившись в воспоминания, она плавно окунулась в сладкий, медовый сон. Уснула, возвышаясь высоко-высоко над городом. Вечернее солнышко уютно устроилось на её ресницах, свернувшись калачиком и поджав под себя свои мягкие кошачьи лапки, а казанова-ветер нежно касался её губ, щёк, лба, ласково поглаживая их. Алёна, почувствовав эти прикосновения, непроизвольно улыбнулась во сне, уютно укутавшись в одеяло-половичок.
Вернувшись домой после встречи с Климом, Никита обнаружил Алёну спящую на балконе, завернувшись в старое одеяло. Он увидел её фигурку, по-кошачьи уютно свернувшуюся калачиком, сквозь заляпанное местами балконную дверь. Немного полюбовавшись ею, он грустно, но с нежностью улыбнулся: «Надо же, спит, как младенец! Ну, пускай поспит!..». А сам направился в спальню. В его запутавшуюся от многочисленных переживаний, уставшую, горячую после разговора с Климом голову пришла безумная идея найти что-нибудь в Алёниных вещах, что подтверждало бы её неверность. Разговор с Климом окончательно выбил его из равновесия. Он не понимал, что же ему дальше делать. И самое главное, ему не верилось, что Алёна даже в мыслях, могла так подло с ним поступить.
«У них нет никаких доказательств!» - размышлял Никита про себя, - «Ни-ка-ких!.. А я ведь ни разу за всё время… за время, что мы были вместе с Алёной и не ревновал то её толком! Ну, может и было пару раз по мелочам, но чтобы серьёзно – ни разу! Да, я спускал ей с рук её лёгкие, еле уловимые взгляду даже самого закоренелого ревнивца, флирты. Я видел, как у неё по-особенному, вулканически-животрепещуще в эти моменты начинали блестеть глаза. Настроение становилось приподнятое, ей хотелось шутить, она могла вдруг без весомых причин рассмеяться или захлопать в ладоши, начинала проявлять больше обычного нежности ко мне, больше обычного, по-особенному мечтательно улыбалась и казалась самой себе такой женственной, таинственной и желанной... Я позволял ей эти эмоции. Чувствуя, опять же, свою вину перед ней – со мной она так никогда не улыбалась… Ей не хватало эмоций рядом со мной, драйва взаимоотношений, страсти, романтики, в конце концов. Всё слишком ровно и гладко. Нет! Она не жаловалась на это явно, но периодически всё же намекала, слегка полушутя упрекая. Да что такое слова! Я видел! Я знал! Я чувствовал! Она не могла на меня долго обижаться за что-то, и тем более обижаться на то, чего нет. А я прощал ей лёгкие флирты. Но, она никогда раньше не заходила за рамки. По крайней мере, насколько я знаю. Возможно, мне всё это казалось, и на самом деле и не было у неё никаких флиртов. А просто я, как любой мужчина, муж-собственник, слегка ревновал её? Ну вот, оказывается я - ревнивец! Как чудно, что сам себе в этом и признался! А главное, что не знал до этого момента об этом!..
Так что же мне делать?!.. Выяснять отношения с Алёной? Не вижу смысла!.. К чему может привести разговор с ней? К обидам? Обвинениям? Ненависти? Дорогая, а правда, что ты мне изменила с Ванькой?! Так что-ли?!.. Да!!! Я хочу быть с ней, во что бы то ни стало!!! Так зачем же тогда все эти ужасающие сцены семейных драм?! И вдруг она будет чувствовать сильнейшую вину передо мной! … А она будет чувствовать свою вину! Вот тогда будет точно конец! Чувствуя себя виноватой в таком, она уничтожит сначала себя, а потом и меня… Я этого не хочу. Я точно знаю! Но виноват то и я перед нею! И куда сильнее виноват! В разы! Я оскорбил нашу любовь и мечты, пытаясь проецировать их на отношения с другой женщиной. Я пошёл дорогой лёгких отношений, отбросив в сторону возможность реализоваться нашему семейному счастью с Алёной. Испугался. Испугался трудностей. Сколько знаешь человека, столько его узнаёшь. Семейные отношения, это не только приятные нежности, но ещё и работа двух личностей, работа, такая сложная порой… Я не хотел работать ещё и дома, мне хватало забот и там, где я зарабатывал деньги. Дома я хотел отдыхать…
Он подошёл к небольшому, цвета лесного ореха столу, стоящему в правом углу спальни, недалеко от той стороны кровати, с которой спала Алёна. За этим столиком его жена проводила вечерами много времени: доделывала принесённые с работы отчёты, читала, причёсывалась, разглядывая в зеркало свои маленькие мимические морщинки. Это был её столик – маленький мир, который хранил её тайны и женские загадки и к которому Никита даже не подходил никогда – не интересно было всё это, помады, духи, вышитые салфетки… Не хотелось вторгаться в эту женскую таинственность. Никита всегда считал, что каждый человек имел право на что-нибудь своё собственное, личное, интимное, вход на территорию которого без приглашения строго запрещён. Он сам сильно негодовал, когда жена проявляла избыточный интерес к его «личному миру», любопытствуя о содержании его текстовых сообщений в телефоне, или же заглядывала ему, как бы невзначай, через плечо, когда он работал за компьютером, или делала ещё что-то подобное, что могло бы оскорбить кредит доверия в его адрес. Сейчас же этот столик, возможно, был единственным шансом подтвердить страшные догадки и сплетни, очернявшие не только его жену, но и их прошлое, настоящее и будущее, но, в тоже время, не выяснять напрямую с Алёной отношения. По крайней мере, так ему казалось…
Никита стал неуверенно, трясущимися руками, как будто бы он совершал какое-то страшное преступление, изучать предметы на столике своей жены, пока та, не ведая, что происходит в спальне и душе её мужа, безмятежно спала на свежем воздухе, недалеко и одновременно очень далеко от происходящего - сладкая нега, окутавшая всё тело, сняла с Алёны всю важность материального мира, подарив невесомое, пропитанное очарованием и волшебством одеяние мира сновидений. Её любимый муж, переступив через собственные принципы, надеялся найти на столике жены что-нибудь такое, что навсегда перечеркнёт незапятнанный, светлый образ любимой женщины, одновременно страшного боясь, что тогда навсегда изменится существующая реальность и дороги назад уже не будет.
«Вот, стоят духи – любимый аромат Алёны. Почти полный флакон. Это я ей их подарил... Стоп! Я дарил ей духи на новый год! А это значит, что флакон сейчас, спустя столько месяцев, не должен быть полным, ведь это её любимый аромат!.. Нежели, она сама себе купила ещё один, когда закончился тот, что подарил ей я?!.. Ведь это было нашей почти традицией – она никогда не покупала парфюм сама себе. А если вовсе не она их купила, а кто-то подарил?!.. Но кто?!!..»
Сердце взволновано застучало в груди. Бум-бум-бум!!! Страшно громкими ударами в барабан стучало и в ушах. Пальцы рук ещё сильнее задрожали, тело стало знобить. Боже, как холодно! Словно в комнате подул ледяной, беспощадно пронизывающий всё тело, зимний ветер. Никита, посмотрел на окно, будто ожидал за ним увидеть зимнюю стужу, и, вдруг, стал лихорадочно перебирать, бегло рассматривая, другие предметы, словно искал что-то конкретное, но вот что именно, никак не мог вспомнить. Более того, он очень не хотел найти то, что искал. Он запутался. В мыслях и чувствах. Ему было одновременно противно от того, что он сейчас делает, но это было важным, для того, чтобы дальше жить, жить нормально, понимая, что делать и куда идти. Так ему казалось…
«Что это? Незнакомый кулон… На цепочке… Дельфинчик... Почему я ни разу не видел его у неё? Я не видел, чтобы она его надевала. Откуда он у неё?... Тааак… книги… какие она сейчас читает книги?!.. Это что, рабочий ежедневник?!..»
Не отдавая уже себе отчёта в действиях, Никита зачем то стал лихорадочно перелистывать его страницы. Той частью сознания Никиты, которая ещё могла трезво анализировать происходящее, он обнаружил, что ежедневник не долго прослужил Алёне по назначению и вскоре превратился в её личный дневник. Мизерные доли секунды колебаний и Никита уже торопливо листает его страницы, выборочно выхватывая глазами текст, написанный Алёниной рукой. Несомненно, это был её почерк.
«Моя мечта. Ура! Я умею мечтать! Жалко только, что пока мечты не очень сбываются. Но, видимо, надо потерпеть! Давно мечтаю о ромашках! Но не о простых ромашках, а о тех, что принесёт мне мой муж, пока я ещё сплю. Зайдёт в комнату на цыпочках, неслышно, тихо-тихо, поставит их рядышком со мной где-нибудь, и также неслышно уйдёт, позволив мне насладиться уединённой утренней встречей с ними: вдохнуть слегка щекочущий, чарующий аромат каждого цветка из букета, рассмотреть каждую прожилочку каждого лепестка, а потом, насладившись и умиляясь от заботы любимого мужа, снова окунуться в объятия морфея, дрейфуя на волнах нежно-утреннего, томного и тягучего как мёд, но такого сладкого и приятного, утреннего сна. Но мне не спится. Я, преисполненная благодарности, на скорую руку одеваюсь, и выхожу… выхожу из нашего номера в отеле, что стоит прямо на берегу моря. Вижу Никиту, и подхожу к нему. Нежно-нежно обнимаю его за шею! Ноги чувствуют прохладный ещё от утренней росы песок, волосы вьются на ветру. Никита говорит мне о том, что очень сильно, бесконечно меня любит. И мы стоим, обнявшись, и любуемся морем. Мы знаем, что это наше море. The Love sea…»
Никита перевёл взгляд на фотографию, что стояла на столике. Там, на бумаге, под стеклом, обрамлённые весёлой расцветки рамочкой, были они, Никита и Алёна, счастливые и лучистые, словно два солнышка. Это было совсем недавно. Но как же это было давно! Кажется, словно вечность прошла невидимой чертой между сегодняшней действительностью и этой фотографией!..
Никита продолжил читать:
«Каждый раз, когда мы с Никитой куда-нибудь уезжали, я надеялась, что завтра будет именно ТО САМОЕ УТРО!.. Но, видимо, романтика отдыхает на противоположной стороне планеты, раз она настолько сейчас далека от нашей семьи... И мне больше никто и никогда не дарит цветы. Ни цветочка!.. Ни на берегу моря, ни в других местах. Нигде…»
Никита перелистнул пару страниц.
«Раньше мы часто ссорились. Я даже плакала иногда. Часто не плакалось вовсе, слёзы не хотели покидать своё убежище, и через минуту я передумывала плакать. Никита очень редко подходил ко мне в эти минуты. А мне так хотелось, чтобы он подошёл ко мне, обнял, поцеловал и сказал «Девочка моя, ну что ты, перестань, всё будет хорошо, я люблю тебя!»… Никита не подходил... Снова и снова одолевало чувство одиночества. Было неприятно, что он игнорирует мои страдания. Однажды, я решила рассказать ему об этом, о своих чувствах и ощущениях, которые испытываю… Долго говорили. Многое было сказано. Снова были слёзы. Мои. И отчаянье в его глазах. А потом, сделав глубокий вдох, а затем, такой же глубокий выдох, Никита сказал: «Милая, ты пойми! Всё, что тебе нужно сделать, чтобы ты была счастлива – это перестать нервничать по пустякам и вообще! Перестать бесконечно высказывать претензии, ворчать!... Прекрати проецировать свою нервозность на окружающих и ты уведешь, как мир вокруг изменился в лучшую сторону! Каким замечательным он стал! И тогда… тогда ты будешь просто купаться в море любви!..» Да. Я старалась. Я изменилась. И что же?.. Дорогой Никита? Где же это обещанное море?!.. Где же оно, море любви?!..»
Никита вздрогнул, прочитав последние несколько предложений. Ему показалось, что Алёна знала, что он когда-нибудь прочитает эти слова. Конечно, с её то женской интуицией и практически магическими возможностями предвидения!..
Словно почувствовав, что ему в затылок кто-то смотрит, Никита мгновенно обернулся. На него из зеркальной двери шкафа, держа в руках личный дневник любимой женщины, то сокровенное, на что он ранее никогда и никому бы не позволил позариться - немого собеседника Алёны, вопрошающе смотрело его собственное отражение.
«Что же я такое делаю?!.. Что же мне делать?!.. Надо разобраться! Разобраться… Нужно время!..
И зачем я хорохорился перед Климом и обещал разобраться с Иваном? Конечно, уж я-то разберусь!!! Выяснять с ним отношения то же самое, что унизить себя перед ним, принять тот факт, что он потешался с моей женой. Здравствуйте, дорогие мои друзья! Можете меня поздравить, я - рогоносец! Нет, хорошие мои, так дело не пойдёт!.. Да он и не был никогда настоящим другом мне, близким настолько, чтобы бояться потерять эту дружбу! Я его, конечно, не прощу никогда… И на этом всё, точка! Был Иван в моём мире и нет его больше! Для меня его теперь нет!..
Как буд-то раскалённый кусок железа, словно очнувшись после сумасшедшего бреда, Никита отбросил на стол, подальше от себя ежедневник, что до сих пор ещё держал в руках.
«Боже! Как я низко пал!.. Эх, Ваня, Ваня!.. Ну что же ты наделал, скотина! С женой своего друга! Эх! И все знали!.. Все, кроме меня!.. И за дружбу пили в мой день рождения!.. Сволочи!..»
Боль, которая злой собакой грызла душу Никиты, вдруг, почувствовав слабину в обороне, вырвалась наружу. Он с силой несколько раз ударил костяшками кулака о стену, оставив кровавый след на обоях. Но больно было не от этого. А потом, как ребёнок, обхватив голову руками, усевшись на полу, Никита горестно заплакал, содрогаясь от нахлынувших на него одной за другой волнами рыданий. Так, в этот вечер квартира Никиты и Алёны, которую они так долго наполняли любовью, теплом и уютом, омывалась слезами, бурлящими потоками чувств, которые были настолько искренне, что казалось, так плакать могут только маленькие дети. Всё вокруг, стены, мебель сострадали в этот момент этим двум молодым, добрым, но сильно запутавшимся в своих страхах и ожиданиях людям, один из которых боялся, что его страхи воплотятся в жизнь, а другой – что его ожидания, наоборот, не сбудутся. Солнце, словно обессилив от бесконечных попыток пробраться в спальню сквозь плотно задёрнутые шторы, окончательно спряталось за серую, нависшую над городом, зацепившись полой своего плаща за антенны высоток, тучу.
Так легко и беспрепятственно, но так трагично проникла печаль в их, ещё совсем недавно светящийся счастьем-солнышком, квартиру. Никита в комнате, Алёна на балконе, каждый окутанный своими переживаниями. Им бы взять, да поговорить по душам! Обо всём! Выяснить раз и навсегда! Да, будут ураганы и торнадо! Но потом, как и бывало уже раньше, всё стихнет, и их корабль, снова раскрыв паруса нежности, устремившись навстречу удивительному миру, сотканному из счастья и радости, по бескрайнему морю любви…
В тот вечер Никита твёрдо решил, что нужно на какое то время уехать из города. Наспех собрав дорожную сумку, потихоньку, практически не слышно закрыв за собой входную дверь, он отправился на железнодорожный вокзал, ещё не определившись, куда именно поедет. А ехать нужно было! Нужно было двигаться! Он понимал, что это жалкая попытка убежать от самого себя, но смена обстановки была просто необходима. Чтобы спасти себя. Спасти любовь.
Зная, что Алёна с ума сойдёт, когда не обнаружит его вечером дома, Никита собрался с духом, набрался смелости и позвонил ей.
- Алло! – послышался встревоженный голос Алёны.
- Малыш… - голос Никиты охрип от нервного напряжения и невероятного волнения.
- Никит, ты где?..
- Солнышко, ты только не волнуйся!.. Я знаю, для тебя это будет неожиданностью, но… я на железнодорожном вокзале!
- Гдееее?!.. На вокзале?!.. Никита, что случилось, дорогой? Ты куда?..
- Малыш мне надо уехать. Я очень боюсь, что если я сейчас не уеду, то может произойти что-то непоправимо страшное...
- Ты меня пугаешь! Ты где сейчас?..
- Говорю же, на вокзале. Но ты не беспокойся, пожалуйста, со мной сейчас всё нормально! – Никита пожалел о звонке и о том, что употребил в разговоре те самые дурацкие псевдо-успокаивающие фразы. Он снова не знал, что дальше делать, чувствуя, что и Алёна сейчас в полной растерянности. Он представил её сейчас, одну дома, в полумраке, разговаривающую с ним по телефону о совершенно неожиданных для неё вещах. Он буквально видел в её глазах испуг и шок от его слов. Мысленно, как можно крепче обняв её, Никита постарался как можно спокойней произнести:
- Алён, мне сейчас очень сильно надо уехать из этого города. Но это необходимо не только мне. И тебе тоже.
Спокойный тон положительно подействовал на Алёну.
- Никит, тебе плохо?!.. Плохо, я чувствую… - и, после непродолжительной паузы, - Скажи, ты уже решил, куда поедешь?
- Нет, пока не решил…
- Хочешь, решим вместе?!..
Никита непроизвольно улыбнулся. Конечно! Даже в такую секунду Алёна была преисполнена готовностью поддержать его. А может, это какие-то женские уловки? Но её вот такая незатейливая и простая забота снова запустила в его сердце что-то тёплое и радостное. Ему вдруг захотелось непременно, сию минуту увидеть свою жену!
- Стой там и не двигайся! – вдруг резко сменила тон Алёна, - Слышишь меня?!.. Ты слышишь меня?! Никуда не уходи и ничего пока не решай! Просто стой и жди! Меня! Я сейчас к тебе приеду!
- Малыш, не надо!..
Малыш уже не слышала его. Наспех одевшись, выбежав из дому со скоростью спринтера, позабыв взять с собой водительское удостоверение, она уже ехала в их машине в сторону вокзала. Ехала быстро. Сердце бешено стучало в груди. Не хватало воздуха. Руки дрожали. Дрожали ноги. Алёне в этот момент хотелось только одного – как можно скорее увидеть Никиту. Так, как будто бы если она не увидит его сейчас, то может не увидеть его больше никогда. Было чёткое внутреннее знание, что если Никита сегодня уедет, то это будет началом краха их отношений, всей её жизни. Назад дороги не будет, вода утечёт, а поезд уедет…
Оказавшись на вокзале, Алёна обнаружила Никиту, стоящего под цифровым табло с расписанием прибытий и отправлений поездов. Он стоял, с бледным лицом, уткнувшись взглядом во входные двери вокзала, бессильно опустив руки вниз. Рядом на полу стояла полупустая чёрного цвета дорожная сумка. Он ждал её. И ему теперь очень хотелось, чтобы она поскорее приехала, потому что каждая секунда ожидания казалась вечностью.
- Горемыка ты мой! – Алёна, почти бегом направилась скорее в его сторону. Подойдя к нему вплотную, она взяла его за руку. Обручальные кольца, словно почувствовали близость, звонко звякнули друг о друга, радостно приветствуя.
Никита молчал. Так, крепко держась за руки, они вместе медленно, словно боясь, что какое-либо резкое движение может изменить не лучшим образом ход событий, направились в сторону вокзального ресторана, позабыв оставшуюся одиноко стоять на полу сумку. Там, в ресторане, они говорили друг с другом откровенно и начистоту, всё как есть, без прикрас… Разговор длился до утра…
Несколько дней подряд Иван пытается дозвониться до Никиты, который терпеливо игнорирует сигналы вызовов мобильника, не желая ни видеть, ни слышать его.
- Господи, пусть он возьмет трубку! Мне так надо с ним поговорить!!!
Иван очень долго подбирал слова для этого, такого ему сейчас нужного разговора, даже записал их на бумагу, чтобы ничего не забыть и не перепутать, и казалось, что если он скажет их Никите, то он, пусть не поймёт, но обязательно простит его. Поначалу Иван не чувствовал особой вины за собой, решив, что может спокойно обойтись и без Никиты… Но с того момента, когда Никита вдруг узнал о его неразумном и очень страшном поступке, всё резко изменилось в жизни Ивана. Он избегал встречи с друзьями, как, впрочем, и они не желали с ним ни видеться, ни разговаривать. Привычный, скучный до тошноты мир Ивана рухнул, от руин которого пыльным, зловонным облаком исходил испортивший жизнь ни в чём не повинных людей смрад ужасной, казавшейся ему по началу такой забавной, интрижки. Ему было стыдно перед Никитой. Об Алёне он не думал… Даже долгожданный отпуск не принёс ему ожидаемой радости. Он очень плохо спал и плохо выглядел. Казалось, что не только друзья, но и весь город отвернулся от него. Оставалась последняя надежда – Клим.
Обратиться за помощью в этом нелёгком деле к Климу, было, безусловно, правильным решением. Невероятными усилиями, Клим уговорил Никиту встретиться с Иваном. Но делал это он не ради Ивана, даже не ради Никиты. Он делал это ради всех остальных… Ради тех дружных, тёплых встреч и посиделок, которых больше не стало, но всё ещё была жива надежда на их возрождение.
Встреча проходила в кафе. Иван сильно волновался и не стал ничего заказывать. Никита заказал себе сок, но решил его не пить, так как жидкость имеет колоссальное свойство впитывать в себя энергию, её окружающую, а особенно негативную. Говорил Иван, Никита только слушал, поставив стакан с соком практически на середину стола и попеременно поглядывая то на Ивана, который сидел напротив, то на стакан. Если бы в конце этой встречи Ивану пришлось бы сделать хоть глоток из этого стакана, то он, вероятнее всего, сильно бы отравился…
- Никита! Я должен… Сказать… Извиниться… Даже не знаю… с чего начать! – на лбу у Ивана проступили капельки пота, он сбивался, путался в словах, речь, которую он так старательно готовил, вдруг вся позабылась, фразы перепутались.
- А начинать и не надо! Ты начал ещё тогда, когда всю эту кашу с бесстыдным враньём заварил. Теперь бы в пору закончить. Вань, хорошо закончить надо…
- Прости.. меня, если можешь! – буквально по буквам выдавил из себя Иван, чувствуя испепеляющий взгляд Никиты, от всего этого у него кружилась голова и бросало то в жар, то в холод.
Никита внешне выглядел очень спокойно. Ничто практически не выдавало его эмоций, за исключением учащённого сердцебиения, которое эхом и болью стучало в висках.
- Вань, тебе не у меня прощенья надо просить!.. Ты перед Алёной виноват! Виноват страшно. Гнусно. Как последний… Не важно! Вот дать бы тебе по морде – так не сторонник я физического насилия, а то бы кааак въехал!.. Ну а смысл? Лучше то не станет никому, - Никита сжал под столом кулаки, Иван не увидел, но интуитивно почувствовал ту силу эмоций, с которой сейчас Никита с ним разговаривал, - Ты думал, что откроешь мне тайну, поведав о том, что вся эта история про ваш роман – выдумка?!.. «Никита, знаешь, а ведь Алёна тебе не изменяла! Это я всё придумал! Шутки ради - скучно жить!» Надо же, удивил! Я и без тебя знаю, что она мне не изменяла! А, знаешь почему я это знаю?!.. Думаю, даже не догадываешься! Мне не нужны никакие доказательства.
- Как же?..
Повернувшись к окну, за которым суетились бесконечной мышиной вознёй люди, автомобили, трамваи, собаки, Никита снова замолчал.
- Как же повезло Алёне с тобой! – Иван тщетно старался перевести этот напряжённый до невозможности разговор в непринуждённую беседу.
Никита увидел в окно молодую, скорее всего студентку первых курсов, девушку, стоявшую у входа в метро. Весь её вид говорил о том, что ей очень холодно. Девушка то снимала, то надевала перчатки, стараясь попеременно согреть своим тёплым дыханием то правую, то левую руку; стучала ногами друг о дружку; прикрывала пятернёй свой местами побелевший нос. А тот человек, которого она ждала, всё не шёл… Она могла бы зайти в метро и погреться, но, видимо, очень боялась, что тогда может упустить того, кого ждала…
- Вань, ты помнишь свой первый поцелуй? – Никита перевёл свой взор на собеседника.
- Помню… наверное…– Иван усмехнулся сам себе, - Эх! Давненько это было!
- И я помню!.. Так вот, каждый раз, когда я обнимаю и целую Алёну, я испытываю те же чувства, что и тогда, когда это было впервые. Т.е. башню сносит на все сто. И крылья за спиной. И лёгкость. И желанье жить и радоваться. И восторг!..
Он снова посмотрел в окно. Девушка, что стояла у метро, всё ещё стояла на том же самом месте, но уже не одна, а в обнимку с каким-то щупленьким, но по-модному одетым, парнишкой. Он целовал её, едва касаясь своими губами до её замерзших, бледных от холода губ, и мгновения нежности уносили их в космическую эйфорию первых поцелуев и взаимной, всё ещё по-детски наивной, но по-взрослому сильной, любви.
- Понимаешь, Вань, каждый раз, когда я касаюсь губ своей жены, я испытываю, примерно, то же самое, что и они…
- Кто, они?!..
- Да, не важно… Счастливые люди, вот кто!..
Алёна подошла к удобно расположившемуся в шезлонге Никите, постояла секунд тридцать возле него, настраиваясь на нужную волну. Он сидел к ней спиной и не слышал приближающихся шагов, мягко, по-кошачьи переступающих по пушистому ковру уже местами пожелтевшего и поредевшего газона. Он слушал, как шелестят окрасившиеся в яркие буро-красные цвета листья в кронах деревьев, нашёптывая всему живому балладу о бесконечном в своей цикличности процессе смен времён года. Думать ни о чём не хотелось.
Положив ноги на стоявшее неподалеку пустое пластмассовое ведро, перевёрнутое вверх дном, Никита находился в том состоянии, которое было очень похоже на полудрёму, но всё же это было нечто другое. Тело было расслаблено, но очень хорошо всё чувствовало, слушая, принюхиваясь, осязая. Он был расслаблен, но в то же время максимально осознан, сознание было чистым и ясным, как небесная высь в самый солнечный весенний день. С самого утра Никита чувствовал себя превосходно! Он снова, столько лет спустя ощущал себя ребёнком! Походка его изменилась – и шаги, как-то по-ребячьи, весело, даже припрыгивая немного, выписывали кренделя с самого утра. Улыбка маленького ребёнка, которому дали поиграть любимую игрушку, не сходила с его лица.
- Милый, у меня для тебя есть подарок! – загадочно сказала Алёна, протягивая Никите красиво запакованную в яркую, переливающуюся всеми цветами радуги, блестящую бумагу, и украшенную большим золотистого цвета бантом, коробку.
- Ох! И что же это?!..
- Это частичка моей души!... И одно из воплощений моих фантазий и творческого воображения!..
- Интересно!.. Как красиво упаковано!
- Не смотри на упаковку, главное – что внутри! Мне не терпится, когда же ты посмотришь его…
- Я взволнован! Правда! Сегодня какой-то особенный день! Мне очень многое напоминает детство. Например, то, как ты постелила салфетки, краешки которых слегка свисают со стола… Мелочь, думаешь? Неееет!.. Это не мелочь! Это едва уловимые весточки из детства, быстрые, юркие ласточки – либо заметишь и порадуешься, либо они просто пролетят мимо, а ты, сам себе кажущийся таким взрослым, на них и не обратишь никакого внимания… Милая, так что же там внутри?!..
Никита стал аккуратно распаковывать подарок, и его взору предстал немыслимый, практически нереальный, но такой волшебный и всё-таки настоящий, маленький и одновременно большой мир безграничной фантазии любимой и любящей женщины, той, которая, как никогда раньше, теперь ему так дорога! В этот момент Алёна увидела в глазах мужа неподдельное, искреннее удивление и самую бесконечную благодарность.
- Милая, это… Это так… Прекрасно!!! У меня слов нет… - у Никиты перехватило дыхание от восторга, - Где ты это достала?!.. Наверное, это безумно, дорого!.. Но, сколько бы это ни стоило, для меня – это бесценно!!!
Никита нежно обнял Алёну, которая была, на первый взгляд, слегка взволнована такой реакцией мужа на подарок, а в душе – у неё сейчас бушевала буря эмоций, ведь она раскрылась… Открыла мужу, и в его лице всему миру, свою тайну!..
- О, да! Это безумно дорого!.. – улыбнулась она, - Ведь, что может быть дороже, чем частичка моей души?!..
- Так… Это ТЫ сделала?.. Сама?!..
- Сама. Для тебя!
- Я не знал, что ты этим увлекаешься! Ты… ты никогда мне не говорила про такое хобби! Это и хобби то нельзя называть! Это искусство! Алёна, родная, это так… Прекрасно!!!
- Ну что же, настало время!.. Добро пожаловать в мой сложный и таинственный мир чудес!.. – а потом, почти шёпотом, томно добавила, - А подробности этого мира, я расскажу тебе чуть позже!..
С минуты на минуту должны были подъехать гости, и Алёна, мгновенно всполошившись, сменила интонацию.
- Скоро ребята появятся! Не заблудились бы! Они ведь ещё ни разу не приезжали к нам в загородный дом. Всё, побежала на стол накрывать! Нужно ещё фрукты помыть и отнести их в беседку!..
- Солнышко, не переживай ты так! Всё уже готово, и всё что нужно стоит на столе! Ты ж с самого утра тут суетишься… Фрукты я помою сейчас, а ты – посиди, отдохни! Тебе нельзя переутомляться! – ответил Никита, обняв свою любимую и нежно поглаживая её заметно округлившийся животик, - Береги нашего малыша! Вот что самое главное! А остальное – мелочи жизни!
- Ох, я всегда так волнуюсь, когда проходят подобного рода мероприятия!!! И когда гости приезжают! Да ещё в таком количестве!.. А тут и дом надо будет показывать - все захотят посмотреть, никто ни разу за всё лето так и не приехал к нам сюда! К тому же ещё ведь никто не знает, что у нас будет ребёнок! Представляю, сколько сейчас будет вопросов, охов и ахов!.. Но как бы то ни было, Никит, мы молодцы, что мы решили собраться сегодня все вместе!!!
- Здорово? Это просто превосходно! Я, моя любимая, друзья, родные – что ещё можно пожелать себе на день рождения!!!
Приглашенных гостей отмечать день рождения Никиты в этот раз было больше обычного. Не обошлось и без родственников – двоюродных братьев и сестёр, племянников. Были приглашены и подруги Алёны. Вечер обещал быть весёлым, ребята все, как на подбор, собирались жизнерадостные, компанейские и интересные. Иван в списке приглашённых не значился. Не из-за обиды или злобы какой-нибудь, а просто так – на всякий случай…
- Кстати, Алён, забыл совсем, вылетело из головы, Клим и Дима сказали, что приедут теперь уже точно с жёнами. Забавно! Им действительно всем, видимо, очень любопытно посмотреть наш дом!
Алёна, казалось, не услышала последней реплики Никиты. Она сидела, задумчиво разглядывая травинку, которую только что сорвала.
- Никита!.. А хорошо бы стало традицией отмечать все праздники здесь! Дни рождения, новый год…
- Алён, хорошо бы было вообще сюда переехать жить. И для малыша было бы полезно! Посмотри, как здесь замечательно – свежий воздух, по утрам птички поют!..
- А по вечерам – нетрезвые соседи… - пошутила Алёна, и тепло, немного таинственно добавила, - Это не птички поют, дорогой мой. Это поёт душа!..
- Так ты согласна?!.. – радостно воскликнул Никита.
- Я такого не сказала, - многозначительно заулыбалась в ответ настойчивости мужа Алёна, - Мы… - и она задумчиво погладила свой животик, - Мы подумаем!..