50.
Никогда не спрашивайте у женщины, почему она поступила так, а не иначе. Если она начнет объяснять, то все будет выглядеть слишком прозаично или слишком многословно, чтобы вы поняли истину. Только Аленка, встретившая Саньку совершенно неожиданно, застала его врасплох. При виде ее, он был похож на потерянного породистого щенка, крупного, красивого, но щенка, который искал свою хозяйку. Он хотел, чтоб его погладили и позвали с собой, но при этом не вилял хвостом, а настороженно ждал, что таит рука: ласку или прячет в ней палку?
И она, совсем молодая женщина, именно женщина по своей сути, вдруг поняла, что не гордость, сейчас нужна, не пыл и не страсть. Аленка, протянула руку к его чуть заросшей щетиной щеке, погладила ее:
- Господи! Это, правда, ты?
И Санька, который всю жизнь боялся навялить себя женщине, привязаться к ней, взял нежную ладонь в свои и, глядя в глаза, полные не пролитых слез, стал целовать, пахнущую уличной свежестью и кожей сумочки, руку. Но, сдерживать огонь, разгоравшийся от ее близости, когда все внутри тянется к ней, было трудно. Мужчина, только, что целовавший руку, притянул женщину к себе и легко коснулся приоткрытых губ. Она, словно ждала этого и, обхватив давно нестриженую голову, отдалась сладости губ. Как всякая любящая женщина, Аленка не устояла против поцелуя, ищущего, испытующего и ставящего на ней свое клеймо. Никогда не верьте женщинам, которые говорят, что хотят быть независимыми. Всякая женщина хочет принадлежать, но только одному единственному, покорившему ее, мужчине. Словами это объяснить трудно, прикосновение губ выразило мысль за мгновение длящегося поцелуя.
- Пап, - выбежавший из группы Сашенька, смутил родителей, но не был обескуражен увиденным – дед и бабушка Лида целовались каждый вечер при встрече, но, увидев мать, радостно сообщил ей, - мам, а папа мне медали привез. Вот здесь написано «За мужество», Ирина Викторовна сказала, что такие только смелым героям дают. Пап, ты герой?
Санька поперхнулся, его никто и никогда не считал героем, во всяком случае, не спрашивал об этом в лоб:
- Я, что, похож на героя? – спросил он.
- Еще на какого, - Аленка улыбнулась, - давайте скорее собираться, у меня ужина нет.
- Я поел у твоей мамы.
- Вот, как, - удивилась девушка, - а я думала, что только мы с Сашей знаем местечко, где всегда вкусно пахнет едой.
Но они втроем устроили пир на весь мир. Пельмени. Санька, наверное, в первый раз ел настоящие пельмени, приготовленные своими руками и нежными ручками сына и жены. Сашенька, налепивший своих уродцев, перепачкался мукой. Но не столько сам, сколько стараниями родителей, которые от избытка чувств друг к другу, норовили через прикосновение к его маленькому носику, выразить радость встречи. И, если ребенку позволена искренность в словах и чувствах, то они сдерживали себя умными правильными фразами, хотя мысли и одного, и другого словно застрявшая пластинка крутились в ожидании ночи. И Санька, который впервые за свою почти тридцатилетнюю жизнь испытал воздержание не потому, что решил так, а потому, что после Аленки идти к другой женщине, все равно, что брать в рот ложку, облизанную кем-то до него, уж слишком быстро излил свое желание. Только гордость не позволила признаться в этом, он встал с постели, проверил, спит ли сын, покурил, стараясь дымить в вентиляционную трубу, но мысль, что женщина в сорочке со спущенными бретельками, с припухшими губами ждет его, гнала его в спальню.
В этот раз он доведет ее до вершины и лишь, потом позволит себе заслуженное удовлетворение.
Но, если бы он спросил Аленку, когда ей было лучше, то она бы сказала, в первый раз. Потому, что он потерял голову от любви к ней. И это нетерпение его рук и губ, метавшихся от шеи к животу, к бедрам, а потом опять к губам, сказало ей больше, чем полное мужской самоуверенности владение собой. Он и во второй раз заставил ее ловить воздух пересохшими от страсти губами, но первый раз было лучше.