Интересно, откуда в наш мир приходят титаны? Нет, не те титаны, которые рушат и создают страны, создают великие механизмы, вращающие маховики истории или заставляют миллионы поклоняться своему таланту. Я говорю о тех титанах-учителях, которые приходят в этот мир ради нескольких людей, порой даже ради одного, но готового слушать и понимать. Они никому ничего не доказывают. Они просто живут. Но настает такой момент, когда и они вершат судьбы. Порой вот так, сидя за семейным столом и произнеся всего одну фразу, но имеющую самый значительный вес: «Будем рожать! Что Бог не дает, все к нашему берегу!» И на свет появляется маленькая жизнь. Глупая и беззащитная. Её надо взрастить, облагородить и не дать пропасть зазря. Да, это действительно титанически труд. И этот Человек с ним справлялся. Используя самый лучший способ преподавания – собственный пример.
Если Господь создавал людей по образу и подобию своему, как создателей, то этот Титан был тому лучшим примером. Я видел Его руки, обрабатывающие молотом упрямый металл. В них чувствовалась сила. В них чувствовалось упорство. Я видел Его руки, обрабатывающие рубанком и стамеской привередливую древесину. Тогда в них проявлялась ловкость. Я видел Его руки, когда они крошили лук и ссыпали его в бурлящую воду, обильно орошая специями. Тогда в них проявлялась смекалка. Я видел Его руки, оставлявшие карандашом след на бумаге, который, в свою очередь, порождал невероятные идеи. Тогда из них выливалась ручейками в одну мощную и неукротимую реку фантазия. Я помню, как Его руки гладили мои волосы. В них была невероятная ласка. Та самая любовь Творца к собственному созданию. Пусть даже отдаленному поколением.
Каждый день Его жизни давал что-то новое и мне. Беседы за столом, наполненные самыми удивительными и невероятными историями. И песни у печи под аккомпанемент старенького аккордеона. Это был самый выдающийся дуэт. Или вылазки в те места, о которых человек из большого города может лишь догадываться. Где ленивые пеликаны спорят с назойливыми чайками за рыбную добычу, где важные цапли прогревают свои худые ноги на мелководье и где пробегают свои спринтерские дистанции малыши-чирки. Мы открывали красоту этого мира вдвоем. Совсем другого мира. Зачем мне молодому и несведущему было мечтать о джунглях Амазонии или устья Конго, когда здесь, под боком, налезали друг друга одно открытие за другим, игриво прячась в бескрайний разливах удивительного озера и соленных россыпей. «Только приди и открой нас!» - игриво зазывали меня они. И я шел, и я открывал, не боясь ничего, потому что мой великий Защитник и Наставник был рядом.
Затем настали другие времена. И теперь уже истории ему больше рассказывал сам. А он слушал, удивлялся, переспрашивал. И на каждый мой вопрос о трудной ситуации давал ценный ответ. И даже если я упрямился в выборе решения в спорном вопросе, даже если поступал неверно и наперекор, Его с лукавинкой взгляд и едкая, но точная шутка могли привести пылкий молодой разум, выплескавшийся из своих берегов в нужное русло. Через него говорили не нудные талмуды ученый мужей, ни вычурные идеи авантюристов-однодневок. Нет, через него говорила сама жизнь. Каждый его урок был дан ею, а потому бесценен. Повторюсь, каждый. В том числе, последний. Самый важный. Тот, что дался мне тяжелее всего.
Под луной в этом мире ничто не вечно. И как бы не восклицал классик, даже пирамиды теряются в песках времени. Просто их час не настал. Но настал час Титана. Пожалуй, он заслужил на то, чтобы уйти легко и просто, не спеша попрощавшись со всеми. Но нет, его преподавание не могло закончиться таким образом. Как и его собственное испытание. Испытание страшными муками той самой болезни, которой нынче страшатся миллионы. Никто диагноз так и не решился произнести вслух, но все шептались, но все понимали - приговор обжалованию не подлежит. Из всех возможностей – нелепое ожидание конца. Ожидание в муках, покорно принимаемых. Без робота. Без тени сомнения. И единственное его чувство, моего Титана, в данном случае – это сожаление о том, что он доставляет хлопоты самым дорогим людям. Нет, роптать не было в его привычке.
Время таяло со скоростью свечи, жизнь тоже. Только муки адской боли проявлялись все сильнее, лишая сил, но не воли или разума. Какая же несправедливость творится там, наверху, думал я, раз за окном сейчас май, и буйство рождения и сотворения нового, а здесь, в этом великом Человеке селится смерть. И это исхудавшее и истаявшее тело тому доказательство. Рук было не узнать. Помню, как касался их тогда. Таких холодных. Тонких как спички. И так не хотел отпускать. Постепенно холод от рук крался все ближе и ближе к сердцу. Наступали последние мгновения.
Все, о чем я могу сказать жизни спасибо, так это за то, что был с моим Титаном до самого конца. Что была предоставлена возможность познать этот урок мужества до конца. Когда Его сознание угасло, тело начало метаться в бреду. Руки разлетались в стороны. Но его уже не было. Я видел то, что принято называть «лицом Гиппократа». Но не это сравнение приходит мне в голову. Иное. Его лицо было зеркальным отображением лица Христа во время казни с полотен русских художников XIX века. Впавшие щеки, закатившиеся глаза с неестественно широкими зрачками и лицо, с печатью мук и неизбежного конца. А я сидел и проклинал себя и весь мир за то, что ничего, абсолютно ничего не могу сделать и все, что остается поделать - смотреть это немое кино. Да, звуков не было. Была одна нелепая картина, состоявшая из поочередных взмахов руками, точь-в-точь, Он пытался поймать кого-то у потолка. Так продолжалось до той самой поры, пока тело не перевалило через бок, на живот, рука безвольно свисла с кровати, а из груди раздался свист выходящего воздуха. Это был конец. Но я тогда еще ничего не осознавал. Внутри и снаружи меня по-прежнему оставалась тишина. Предвестница той самой пустоты, которая приходит с невыносимою утратой Его, моего Титана.
Урок был окончен. Только перемена была жуткой. Истерика женщин, люди в белых халатах, люди в штатском, но с планшетами, какие-то мужчины и женщины. Но это все было в мире людей. А в нашем мире на двоих, там, за окном, природа сорвала свои небесные краны и рыдала со мной навзничь миллиардами слез. Так ушел он, обычный Человек, мой Титан!