А правда, - почему он победил в именно в ней ? Не во Франции, которая прошла через четыре революции за один век – в 1789, 1830, 1848 и 1871 годах ? Не в Германии, откуда родом предтечи коммунистической идеологии Карл Маркс и Фридрих Энгельс ? Не в Соединенных Штатах, где 1 мая 1886 года полиция безжалостно расстреляла демонстрацию возмущенных рабочих ? А вот именно в России в конце октября 1917 года ? Странно, не правда ли ?
Прошло ведь к тому времени лишь 56 лет после отмены крепостного права. Россия все еще оставалась страной сельскохозяйственной. Миллионы крестьян только – только начали избавляться от кандальной кабалы «общинности». Еще не появились фермеры: в лучшем случае - кулаки, набиравшие батраков. Индустрия по своему уровню далеко от той, что уже набрала полную мощь в Германии и Соединенных Штатах, Англии или Франции. Пролетариата – кот наплакал: в Москве, Санкт Петербурге, нескольких крупных городах.
Что же тогда вдруг толкнуло мессию Нового Времени, уже прозванного Призраком Коммунизма, приземлиться на хладных берегах Невы ? Классик марксизма ошибся ? Бес попутал ? Слукавил, как это случается, «джи пи эс» ?
А давайте попробуем разобраться в этом роковом вопросе сами. С чего бы вот только начать ? А что если с истории ?...
Корни парадокса - в далеком прошлом. В духовной дихотомии русской истории. В изнурительной и бесплодной борьбе двух ненавистных друг другу сиамских близнецов: Востока и Запада. И хотя в истории сослагательного наклонения не существует, все – таки интересно: а как бы сложилась судьба России, победи в этом противостоянии вольнолюбивый Великий Новгород, а не вотчинно - самодержавная Москва ? Вполне возможно, - не было бы ни крепостничества, ни местничества.
Новгород всегда приглядывался к Западу. Москва же, подозрительно щурясь, тянула на Восток. А там косоглазая кочевница – власть уже в зачатке
топтала достоинство и свободу и лихо рубила непокорные головы. Ничего подобного народному Вече там не было и не могло быть.
Несовместимость сиамских близнецов особенно обострилась в семнадцатом веке. Москва намертво схлестнулась с Варшавой: кто – кого ?! Жестокое было время, хищное. Повсюду и везде царил закон джунглей. Средневековье. Козни. Кровь. Интриги. Заговоры. Предательство. Убийства ! Вот уже и севшего на трон Речи Посполитой Владислава Ваза, внука шведского короля, московские бояре на царство русское пригласили. «А что - не из варяг ли - норманнов первые князья на Руси » - напоминали. Только бы ему православие принять…
Ничего не вышло. Не принял. Отстояла Москва саму себя. А ненависть к полякам лишь подлила огонь в костер ее подозрительности к Западу. Оба первые цари Романовы – как Михаил, так и сын его Алексей – сделали все, чтобы отгородиться от него глухой стеной. Кремлевские врата наглухо захлопнулись: супостаты там, на Западе…
Но у каждой медали – две стороны. Себя – то отстоять - отстояли, только вывод сделали скороспешный. Вместо того, чтобы быть ближе к центру, к цивилизации, чего бы это не стоило, отошли в сторону. А ведь в ту самую эпоху в Европе, вовсю вершилась научная и культурная революция. В Англии уже прославились Шекспир и Ньютон, во Франции - Монтень, Паскаль и Декарт, в Испании – Сервантес и Лопе Де Вега, в Германии Лейбниц и Дюрер, в Италии (я уже не говорю о гениях возрождения) – Галилей и Торричелли. Даже в той же Польше уже двинул на столетия вперед астрономию монах Николай Коперник
Я вспоминаю об этом вовсе не для того, чтобы унизить Россию. Ее слава еще придет. Но - уже позже. В Х1Х веке. Мировую славу обретут имена Толстого и Достоевского, Чехова и Менделеева, Лобачевского и Мечникова. Почему только тогда ? Не на век - полтора раньше ? Увы, - так всегда: не успел протиснуться в переполненный автобус ? Жди следующего…
Михаил и Алексей Романовы боялись Запада. Куда легче и безопасней было шагать на Восток. Там - ширь первозданная. Кочевники несмышленые ! И шагали ! Вслед за Ермаком - другие первопроходцы. Дикарей – аборигенов покоряли. Себя показывали. Все в точности как и у американцев в другом полушарии. Оружие – не только ружья: еще и водка. Недаром один из самых хранимых секретов в Штатах – алкоголизм среди индейцев (про Россию – нигде ничего не нашел). Говорили и даже писали и о гене алкоголизма у них, но тему эту быстро прикрыли. Сегодня, кстати, американцы, а вслед за ними и канадцы просят у аборигенов прощения, и предоставляют им немалые льготы.
Первым, кто огляделся и закричал «Караул !» был Петр Первый. Великан – не только внешне. Человек широчайшего горизонта. Новатор и реформатор. Пещерную узколобость - ты не из нашей пещеры, - а ну геть отсюда ! - он презирал и ненавидел. Дебютом для него стал поход на Юг – на Азов. Ему везло. Минуло лишь 12 лет после страшного поражения турок во главе с великим визирем Кара Мустафой под Веной в 1683 году. Его нанес им стоявший во главе армий Польши, Австрии и Германии польский король Ян Собесский. Фактически, это он спас Европу от турецкого нашествия. Мало того, - отбил у Турции охоту двигаться на Запад, и тем самым отбросил ее на века назад. Через сто лет благодарные немцы и австрийцы предадут и продадут Польшу. Разделят ее вместе с Россией. В политике нет сантиментов – есть только интересы ! Так свершится российская месть за польский гонор.
Но Юг для Петра – лишь прелюдией к прорыву на Запад. Он не только резал бороды засидевшимся в затхлом средневековье боярам. Он активно пользовался помощью западных специалистов. Построил Северную Пальмиру. Настежь открыл окно в Европу. Как опытный лоцман проложил прямой курс из захолустья в державы. Его гениальное чутье можно оценить только сейчас. Испания и Португалия – в тяжелом застое. Генуя и Венеция - на закате влияния. Франция и Германия еще не очухались от религиозных войн. Швеция не пришла в себя после поражения под Полтавой. В авангарде - теснятся Голландия и Англия.
Знамя эпохи - территориальная лихорадка. Кто смел, тот и съел ! Аппетит никто и не думал скрывать. Наоборот, - демонстрировали кто как мог. Только одни предпочитали заморские края: колониалисты Другие – патриоты ! Им давай что поближе. Только юмор у истории довольно мрачный. «Колониалисты» оставили награбленные территории сравнительно безболезненно. «Патриоты» же… Вспомним, что стало с Австро – Венгерской империей, с Турецкой. России в этом плане несказанно повезло: обошлось без крови.
В отличие от своих преемников Петр ввязывался лишь в войны, которые были необходимы России. Заиметь выход к морям. Быть ближе к Западу. Его мечтой было сделать Россию европейской державой. А вот наследники… Аппетит рос как говорится не по дням, а по часам. Цель Петра - обеспечить России место на подиуме передовой культуры уже не влекла и не прельщала их. А зачем ? Есть что - то куда более заманчивое и волнующее: лавры ! Престиж ! Нимб исторической роли !
Только ведь и здесь сказалась российская дихотомия. Недаром она лежала на самом перекрестке между Западом и Востоком. В ее ментальности «духовное» всегда занимало более значительное место чем «материальное». И способствовала этому прежде всего религия. На Руси она воспринималась истово и буквально. Ведь она была единственным окошком в несбыточное. Глядя в него даже задавленный жизненными тяготами человек забывал об унижении и нищете.
Вот здесь, в этой пропасти между материальным благами и духовностью и
кроются психологические корни рокового конфликта. Он возник, не мог не возникнуть из – за пропасти между амбициями и душевной гармонией. Блестящий немецкий философ и историк Освальд Шпенглер в своей книге «Закат Европы», (она вышла в свет около ста лет назад), пытался расшифровать его трансцедентный ракурс. По Шпенглеру, Россия – гигант, в котором борются неразрешимые противоречия. С одной стороны, - это западный материализм, с другой, - восточный мистицизм. В той же своей знаменитой книге, между прочим, Освальд Шпенглер уже тогда провозгласил неизбежное крушение западной цивилизации.
Выразителем западного духа с его демонстративным материализмом доказывал Шпенглер был Лев Толстой. Именно поэтому он и оказал такое огромное влияние на философию и культуру Европы. В Достоевском же тот же Шпенглер видел одержимого «русским» мистицизмом «почвенника». Отсюда подчеркивал он – и шовинизм в характере и творчестве этого несомненного литературного гения. Ведь все инородцы у него – от немчуры и полячишек, до армяшек, татар и жидов – жалкий и презренный плебс. Я лично убежден, что именно это и сыграло с ним злую шутку. Весь его зоологический антисемитизм, к примеру, объяснется лишь тем, что он не мог простить евреям, что Христа дало миру их крохотное и заштатное племя, а не Великая Россия.
Кстати, - конфликт между материальным и духовным можно проследить во всей русской истории. В ХУШ веке он нашел свое выражение в растущей пропасти между властью и массами. Поэтому – то он и стал эпохой жесточайшей крестьянской войны. Против восставшего Пугачева Екатерине Второй пришлось послать аж Суворова. И доблестный генералиссимус, не моргнув глазом, потопил в всю округу. А еще через столетие, в Х1Х веке, появились первые диссиденты.
От Чаадаева до Герцена и «Народной воли»…
К сожалению, в то время когда интеллигенция все больше задумывалась о бесправии масс, господствующая элита упивалась захватами. Самодержавие это вполне устраивало. Возникал эффект мнимой клаустрофобии. А это, в свою очередь, позволяло направлять разочарование и недовольство масс в другое русло. Забитость и крепостничество - в мечту о Величии. Неприглядную реальность - в ослепительный миф. Вам плохо, да ? А все - потому что тесно ! Верьте нам, и мы вместе взлетим в небеса ! Там выше, там лучше, там свободнее !...
А не свободнее ! И уж никак не лучше ! Просто яркий миф отодвигал за кулисы беспросветную реальность. Но что еще приятней – его влияние позволяло экономить силы полиции и армии. Мне лично все это напоминает трюк с зеркалами, каким пользуются фокусники в цирке…
Сразу после завоевания Кавказа начался поход на Среднюю Азию. А ослабление Турции подогрело мечты о византийском Константинополе и черноморских проливах. В первую мировую войну, увы, попытка прорваться к ним сыграла немалую роль в дальнейшем поражении России…
Став из петровской «державы» многонациональной Империей, Россия уже не могла опираться на идею самодержавия. Потребовалась идеология другого плана. И ее нашли. Реанимировали из далекого прошлого полусон – полугрезу малоизвестного монаха Филофета. Это ведь он в последние дни Византийской империи мечтал о Москве как о ее наследнице - «Третьем Риме».
Оговоримся заранее: ни одна власть не может обойтись без идеологии. Впрочем, - как и идеология без власти. Им обеим нужно нравственное оправдание своего предназначения. Если хотите, - что - то вроде поисков Священного Грааля. Здесь – то и пригодилась идея Третьего Рима, вылившаяся в миф об особой роли России в истории мировых цивилизаций.
Спокойно !... Особой роли в становлении нынешней западной цивилизации не было ни у кого. Каждый вносил свое. Величие было не в слагаемых, а в сумме. Сегодня, кстати, ни для кого не секрет, что гипнотизировавшим воображение мостом между Востоком и Западом Россия так и не стала. И Чечня с Норд Остом – неопровержимое тому доказательство. Таким мостом может стать не идея, а вынужденный обоюдный компромисс.
Я уже говорил, что у России было еще одно существенное различие с Западом. Другие европейские страны прибирали к рукам заморские дали, не грезя
о возвышенных идеалах. Не оправдывались, а извлекали пользу. Оправдание и крокодиловы слезы пришли много позже. В связи с двумя чудовищно кровавыми мировыми войнами – первой и второй – и последовавшим вслед за ними скоротечным одряхлением. Российское же общество одна лишь проза колонизации - «enrichissez vous», то – есть, обогащайтесь как можете, - не устраивала. Ему хотелось соединить ее с поэзией национального духа.
К несчастью, этой склонностью к душевной раздвоенности гениально воспользовались большевики. В мечте о Третьем Риме открыли они для себя, не было никакой мистики. А без мистики невозможно массовое зомбирование. Зато вв
в мифе о коммунизме ее было навалом. Светлое будущее, всеобщее равенство, справедливость ! Это настолько захватывало воображение, что казалось реально осуществимым. Вера вообще - общечеловеческая необходимость. Люди верят вопреки логике и здравому смыслу. Ибо вера - единственный возможный ответ экзистенциальной энтропии бессмысленности.
У Сталина в этом дьявольском трюке – особая роль. Он превратил веру в ослепленность. Уж что – что, а психологию толпы он изучил на практике и разбирался в ней куда лучше чем ее провозвестник француз Ле Бон. А кроме того, - миллионом жизней больше, миллионом меньше: какое это имеет значение, если разговор идет о Величии ?! Разве он не был диагностированным мегаломаном ? Ведь еще в двадцатых годах прошлого века академик Бехтерев предупреждал о его психических сдвигах…
Только ведь величие не просто ослепляет. Оно искажает реальность. Мешает правильной самооценке. Притупляет чувство пропорции. В масштабе Истории оно - только миг. Захватывающая воображение своей сказочной феерией голография. Виртуальный оргазм масс. А что – после, когда вдруг придет отрезвление ?
Увы, когда поверившие идеологическим душеловам массы пришли в себя, оказалось, что рай коммунизма несбыточен. Вместо него был выстроен голодный и военизированный ад. И бесами в нем были мутанты в партийных кителях и сапогах «а ля Сталин». Но скинуть с себя оковы нового крепостничества, кстати, - куда более иезуитского - массы уже не могли. Было поздно…
Ничего подобного на Западе не было и не могло быть. Рационализм не уживается с «мистикой». Я имею ввиду никакую не веру в сверхъестественное, а своего рода романтизм. Именно поэтому, уже вспыхнувшие восстания в Баварии и Венгрии удалось подавить так быстро и жестоко.
Остается, правда, открытым вопрос: но ведь до большевистского «октября» был еще в 1917 еще и демократический «февраль» ? Почему же нелегкое испытание свободой Россия выдержала только восемь месяцев ?
А потому, что резкий, высокогорный воздух воли сжег ей легкие. Она задохнулась от свежего ветра. Изошла кашлем забастовок. Изголодалась. Почернела от судорог партийных интриг. И ее вновь потянуло туда, откуда она вышла на волю - в пусть затхло – унылый и голодный, но привычный хлев теперь уже партийных бар. Ими стали вчерашние холопы, а просадившую наследство былую элиту они либо выгнали на Запад, либо безжалостно уничтожили.
Мне лично все это напоминает реальный случай. Один из моих родственников был главным инженером невыносимо воняющего на всю округу кислотного завода в пригороде Баку - Черном Городе. Маленький, ссохшийся, с красными от заводских испарений глазами он после долгих лет почти круглосуточной работы чуть не силой был отправлен в санаторий на Северный Кавказ. И уже через несколько дней от него пришла телеграмма: задыхаюсь ! Тогда – то знакомый с ним старый врач и дал парадоксальный совет: отправить ему в санаторий бутылку с кислотой. И дыхание… вошло в норму…
Дешевая ассоциация ? Возможно. Но она достаточно красноречива, и - к месту. Ибо привычка – была, есть и будет второй натурой. А чтобы идти против натуры надо иметь не только волю, но и желание освободиться от самой этой привычки. Увы, в России это стало возможным только после трех столетий самодержавия и трех четвертей века идеологической вивисекции…