Горечь поднялась со дна, резанув болью по горлу, разлилась во рту зелёной отравой. Язык закрутил её в слюнявый комочек, подвинул вперёд, с силой вытолкнул наружу. Плевок, описав дугу, нырнул в белый снег, оставив на поверхности дырочку, похожую на точку. Зашатавшись, он опустился на колени прямо в пушистый снег. Идущая навстречу бабушка, укоризненно помотала головой: «Ай-яй-яй! Такой молодой!...»
Сегодня ему исполнилось двадцать пять, и до недавнего времени он был самым счастливым человеком на свете. Это любовь к Инне сделала его таким. До встречи с ней он не знал, что так бывает. Конечно, у него были девушки, и несколько раз казалось, что секс перерастёт в нечто большее. Но каждый раз после встреч он почему-то испытывал стыд, словно сделал что-то недостойное. И только с Инной он почувствовал любовь.
Инна, она странная: маленькая, бледная, с большими кукольными глазами. Постоянно о чём-то мечтающая и забывающая обо всём на свете. Очнувшись от грёз, она вдруг взрывалась бурной деятельностью, беспрестанно дёргала и теребила его, требуя всё новых и новых доказательств любви, сильных страстей, красивых слов. И это ему тоже нравилось. Она казалась такой чистой, хрупкой; ему хотелось защитить, укрыть её в своих объятиях. Это чувство ещё больше усилилось, когда однажды она показала ему лесенку белых шрамов на обеих руках, и дрожащим голоском, глотая слёзы и слова, рассказала, как пыталась покончить собой из-за измены бывшего парня.
Он знал этого парня Николая - пародию на мачо, с крысиным оскалом вместо улыбки. Несмотря на жёсткий разрыв, Инна продолжала с ним общаться, и даже иногда спрашивала совета. Эта её привязанность к бывшему была ещё одной её странностью. Рассказав о попытке суицида, она, заглянув ему в глаза, тихо, но твёрдо, немного театрально произнесла: «Я хочу, чтобы ты знал: если ты мне изменишь - я умру, я не смогу ещё раз пережить измену! Пожалуйста, помни об этом! Помни всегда… А теперь обними меня крепко-крепко. Вот так… Кстати, что тебе подарить на юбилей?» «Подари себя!» - ответил он, целуя…
За три дня до его дня рождения Иннина подруга Ника устраивала вечеринку. Были приглашены они с Инной, Николай и ещё две парочки. Николай притащил диски с улётным музоном, Ника закупила вина и приготовила закуску. Кто-то из ребят достал травки. В общем, решено было оттянуться по полной.
С самого начала в Нику будто чёрт вселился: она постоянно прижималась, тёрлась, подливала алкоголь, подсовывала сигаретку с дурью, в общем, буквально вешалась на него. Инна ничего не замечала, как всегда погружённая в грёзы. А в середине вечера вообще убежала, сказав, что у неё важное дело. Он хотел уйти вместе с ней, но Ника попросила посидеть ещё, пока парни не разойдутся. Через полчаса она сумела заманить его в маленькую тёмную комнату, где полезла целоваться. Он пытался отстраниться, выпутаться из её объятий... Пока боролся с одуревшей от желания Никой, в комнату кто-то зашёл и зажёг свет. Они замерли: в дверях стояла Инна. В её широко распахнутых глазах отражалась вся сцена: Ника у него на коленях, их раскрасневшиеся лица, расстёгнутые пуговицы блузки, его рука, упирающаяся ей в грудь. Инна повернулась и бросилась прочь. Он вскочил, грубо отбросив Нику, хотел догнать любимую, но пьяный Николай помешал…
Он звонил ей раз пятьдесят, посылал эсэмэски - она не отвечала. Он стучал, барабанил в дверь – она не открывала. Визгливые тётки в халатах и небритые мужики в трениках вытолкнули его на улицу. Он кричал под окном, но его слова разбивались о стены, крошились и, смешавшись с соседской бранью, сыпались ему на голову. Когда стало светать, он ушёл и целый день был сам не свой… А вечером ему сообщили, что она умерла: выбросилась из окна. Возле её дома на асфальте белой краской был нарисован лежащий человечек с красным пятном внутри. Он хотел увидеть её, но ему сказали, что её увезли…
Всю ночь шёл снег, сначала мелкий, похожий на манную крупу, заполняя все ямы и трещины, а затем густой: большими хлопьями белым саваном укутавший всю землю. К утру мир преобразился, стал чистым и светлым.
Сегодня его день рождения, и сегодня хоронили Инну. Он не смог проститься, его попросили не делать этого; да и проститься было невозможно – хоронили в закрытом гробу. Ему пришлось смотреть на церемонию издалека. Он видел развороченную чёрную рану на белом теле земли, крепких парней в серых расстёгнутых фуфайках с болтающимися ушами шапок, делавшими их похожими на жуков, копошившихся на куче. Он видел, как эти «жуки», суетясь, опускают гроб, и какие-то чёрные люди подходят к краю ямы, склоняются, бросая комья земли. Он слышал звук, но ничего не понимал, перестал что-либо понимать, лишь чувствовал обречённость и бессилие. Ему казалось, что это его опускают в могилу и в него кидают комья, а он не может ничего сделать. Не может и не хочет. Инна была для него всем. Всем, о чём мечтал, к чему тянулся… Горечь, поднимающаяся со дна, резанула болью по горлу….
После похорон, с непокрытой головой, он брёл вдоль трассы без мыслей, без желаний; двигаясь, словно под водой, медленно, не слыша и не видя. Слёзы горькой тяжестью заполнили лёгкие и сердце, но он не умер, а шёл, шёл, пока силы не покинули. Колени подогнулись, он опустился в снег, испугав старушку…
Кто-то громко окликнул его. Обернувшись, он увидел Николая и Нику. Не дойдя метров пять, они остановились, и из-за их спин вышла… Инна… Она смотрела на него так же, как тогда на вечеринке, и он отражался в её неподвижных глазах. Белый день потемнел и только её взгляд да красный, как то страшное пятно на асфальте, рот светились посреди этого мрака. От неожиданности он отпрянул, оказавшись на проезжей части. И в следующий момент был сбит проносящейся машиной… От удара тело, перелетев через автомобиль, рухнуло на дорогу… Увидав раскрытый в крике рот Инны, он попытался подойти, защитить её, но ноги не слушались… А потом всё окончательно померкло и кто-то жаркими губами прильнул к виску…
Она не ожидала такой развязки. Когда он, отпрянув назад, оказался на дороге, и мчавшийся автомобиль, словно большой ботинок поддел его вверх, как пустую картонную коробку. А, упав, он смотрел на неё затухающим взглядом, медленно передвигая ногами, царапая асфальт, словно пытаясь подойти, и из пробитой головы, пульсируя, вытекала красная кровь… Она закричала… Ветер подхватил и отнёс её страшный крик в сторону кладбища, спугнув стаю ворон… Ника варежкой зажала ей рот… «Вот и сюрприз! Мать твою ……» - выругался Николай.