Это лето обещало быть холодным и дождливым. Но оно – только обещало. А мы еще со школы все знаем, что лето – это такая девушка в зеленом сарафане и венке, чуть более конопатая, чем весна. И разве можно такой доверять? Разве можно ее винить за то, что она вдруг стала не дождливой, а жаркой и душной?
Но одно в городе не изменилось – в нем не появилось не одной лишней звезды на жарком ночном небе. Уж простите – или вам домашняя клубника и звезды, или – асфальт и сомнительные перспективы.
Марина уже давно отвыкла и от клубники, и от звезд. Мертвых птиц она считала, все время сбиваясь на сорока, а тощих городских крыс принимала как одну из необходимых черт цивилизации.
От университета она не ждала ничего, кроме фальшивых улыбок одногруппниц, истерик отличниц и запугиваний перед предстоящими экзаменами. В душной аудитории она старалась представить себя то эскимосом, впервые попавшим в настоящее лето, то курицей гриль, которую вот-вот съедят и все ее мучения кончатся. Замдекана монотонно рассказывал о предстоящих испытаниях (никто не будет жалеть, это последний рывок, нужно готовиться, задавайте вопросы…). И из-за отупляющего действия жары, нудной речи и отчаянно внимавших каждому слову замдекана отличниц, Марина даже не заметила, когда именно за окном все начало покрываться желтой пыльцой. А когда заметила – даже удивиться не было сил.
А между тем под университетским корпусом (как, прочим, и по всему городу, а, может быть, и по всему миру) происходили чудеса. Желтая пыльца медленно падала с раскаленного неба, оседала на листьях деревьев, золотила асфальт и озадачивала прохожих.
Даже крысы средь бела дня обескураженно высунули носы из только им известных подвалов. А пыльца все парила над городом, как пыль в луче солнца в пустой комнате. Она медленно оседала на все вокруг, испуганно вздымалась вверх при малейшем движении со стороны и плавно падала обратно, на то же самое место, откуда только что взлетела.
Крысы взволновано шевелили усами, еще не осмеливаясь окончательно покинуть свои укрытия. Марина заметила происходящее только тогда, когда первая, самая смелая крыса все-таки покинула родной подвал, суетливо, вовсе не по-геройски перебирая мелкими лапками. К тому времени пыльца лежала на асфальте слоем сантиметров в пять, а может и все десять. Крыса бежала в толще пыльцы, напоминая выдру в любимом водоеме, но не так грациозно и более взволновано. Пробежав метра три, она замерла, а потом вдруг засуетилась, закружила на месте, как детская юла, вздымая вокруг себя желтое облако.
Марина и удивиться не успела, как крыса расцвела букетом нарциссов. От старого облика остался только лысый хвост, который причудливой загогуленой лег рядом с букетом.
Замдекана продолжал рассказывать о предстоящих экзаменах, отличницы его внимательно слушали, а более сознательные личности делали вид, что не спят. Марина молча наблюдала за тем, что происходит за окном.
Пыльца падала с неба все сильнее, и уже казалось, что мир заслонила золотая стена. А крысы все активнее выбегали из укрытий для того, чтобы превратиться в нарциссы. Голуби, сбитые с курса, все чаще разрезали желтую пелену своим полетом. Озадаченные, они не нашли лучшего спасения от сложившейся ситуации, чем скоропостижная кончина. Один за одним, голуби падали и умирали, погрузившись в лежащую повсюду пыльцу…
Когда все вышли из университета, весь город был усыпан пыльцой, и девочкам приходилось поднимать юбки для того, чтобы не испачкать их в небесном золоте. Но это не спасало. Все вокруг было усыпано пыльцой, нарциссами и голубями. Марина, вырвавшись из глухих стен знаний, побежала к парку так быстро, как только позволил слой пыльцы. Под любимым с первого курса деревом, старым и лысым, как сам мир, она упала на землю. Пыльца вспорхнула золотым облаком и тут же накрыла Марину.
«Как же прекрасен мир!», - подумала Марина перед тем, как ее пальцы превратились в нарциссы, а из груди вырвались серые крылья.