Предисловие
Читателю, не склонному верить в чудеса, этот рассказ покажется странным и маловероятным. Тем не менее, всё изложенное - чистая правда. Изменены только имена действующих лиц. Событие, о котором пойдёт речь, случилось 12 декабря 2012 года. Человечество в этот день со страхом ожидало конца света, которого не случилось, возможно, благодаря рассказанной здесь истории. Остаётся добавить, что следующее подобное сочетание чисел состоится только в 2101 году, то есть почти через век, и не каждый современник сможет до него дожить.
***
Средняя российская семья жила неспешной жизнью. Главы семьи, как такового не было. Вернее был, и это был волнистый попугайчик по имени Гоша. «Хорошее имя», – скажут читатели. И кто-нибудь из них обязательно добавит с юмором: «Главное – редкое!» Диктат Гоши был во всём. Нельзя было долго держать открытой форточку: вдруг Гошечка простудится. Если муж и отец Пётр забывал закрывать дверь в комнату, где находился Гоша, происходил настоящий скандал.
- Да никуда он не денется, все форточки закрыты, - оправдывался Пётр. Следовали длительные нотации и поучения от жены Анны и сына Павлика. О том, что Гошечка может налететь на горящую газовую плиту, может поесть листья удалённых в другие комнаты цветов и отравиться и т. д. и т. п. В комнате Гоши действительно стояли одни кактусы. Один раз он укололся и поднял такой крик, что сбежалась вся семья. После этого попугай относился к кактусам с почтением и близко не подходил. Пётр был писателем. Когда он садился за компьютер и начитал стучать по клавиатуре, Гоша непременно подлетал и тоже начинал бегать по «клаве», как называл её Павлик. От этого текст Word,а улетал и вместо него на экране дисплея, как пулемётная очередь, красовались дорожки из плюсов. Пётр терпеливо подставлял ладонь. Гоша, немного подумав и сделав важную паузу, снисходительно вставал на неё. Но когда Пётр делал попытку почесать его своим длинным носом, Гоша проявлял бдительность. Он широко открывал клюв, при этом был виден его шокирующий тёмно-серый язык, и аккуратно, но чувствительно наносил укусы. Пётр менял тактику. Он дул ему в клюв, долго хвалил и уговаривал лететь в клетку, на что Гоша возмущённо и громко чирикал. Подсадив, наконец, его на свою голову с остатками былой роскоши, Пётр продолжил творить. Сидеть на голове было любимым Гошиным занятием, но он не мог пережить спокойно танец этих двух напрочь лишённых перьев противных птиц. Тогда, как горный орёл, он слетал вниз, чтобы показать им, как правильно плясать на «клаве».
В конце концов, обессиленный Пётр начинал громко вопить, чтобы кто-нибудь посадил, наконец, в клетку этого крылатого «монстра». Сам он этого сделать не мог, потому что Гоша его игнорировал. Жене тоже удавалось редко. Единственным, кто мог делать с Гошей, что хотел, был их 10 – летний сын Павлик. Он мог размахивать сидящим у него в ладони попугаем, мог его гладить. Всё это Гоша стоически переносил. Попугайчик любил сидеть в шевелюре Павлика, как в гнезде, пил воду у него изо рта и чистил ему зубы, залезая при этом так далеко, что торчал один хвост. Ходил за Павликом по полу, как собачка, и кусал за босые пятки и пальцы ног. С собачкой его роднило и то, что он мог лаять. Это первое чему он научился. Потом научился чихать. Затем было «Гоша хороший!», «Гоша хочет кушать», «Гоша – птичка». Дальше «Гоша – хороший мальчик», «Паша – хороший мальчик», «Анечка – хорошая птичка». Ещё почему-то «Гриша хороший» и «Позовите врача». Причём всё это он говорил к месту, ни разу не сказав, например, что «Анечка – хороший мальчик».
Анну Гоша обожал. Он целовался с ней, посылал смачные поцелуи голосом, делал «маникюр и педикюр», аккуратно выгрызая всё из-под ногтей. Пётр всегда ходил по дому гладко выбритым потому, что малейшая щетина на его лице была сигналом Гоше начинать «эпиляцию», что было довольно болезненно. Ещё одной любимой привычкой Гоши было грызть обои. Анна ругала его за это. Поэтому хитрец занимался преступлением на антресоли, где его было не достать. Когда по шкафу стучали, он выбегал и делал невинный вид. Приходилось на антресоль подкладывать папины черновики, которые попугайчик тоже грыз с удовольствием.
С черепашкой сразу пришлось расстаться. Как только она высовывала лапы, Гоша был тут как тут и кусал за них, чем совершенно обесдвижил бедную рептилию. Малейшую блестящую вещь, в том числе ноготь пальца, он принимал за подружку и начинал замысловатый танец с реверансами. Потом залезал на руку и тёрся об неё до тех пор пока не получал наслаждения. Конечно, он очень страдал без подружки, но инструкция была неумолима: «Разучится говорить!»
Однажды Павлик принёс из лесу маленького ёжика. Сначала он осторожно выглядывал из своего колобка, затем освоился и стал ходить по полу, стуча коготками и стараясь залезть в самый дальний и тёмный угол. Ему принесли молока в блюдце и кусочки хлеба. Тут же подлетел Гоша и стал вытаскивать хлеб у того из-под носа. Ёжик удивлённо косился на чуднУю птицу. Да, поначалу Гоша никого и ничего не боялся, кроме длинных тонких и извивающихся предметов. Очевидно, они напоминали змей, а здесь у попугаев врождённый инстинкт. Но как-то раз в окно залетела оса. Гоша хотел с ней поиграть, но оса не поняла и ужалила. Гоша неделю проболел. После этого он стал пугаться даже мух, которыми раньше неоднократно закусывал.
Летом в солнечную погоду клетку с Гошей выносили на балкон, где он переговаривался с летающими во множестве и щебечущими на разные голоса птичками. Иногда Гошу купали в специальной ванночке, после чего он ходил мокрый и смешной с торчащими в стороны перьями и ирокезом на голове.
Время шло. Павлику стукнуло 18. Гоша тоже остепенился. Он уже не прыгал на «клаву», стал меньше летать. Частенько дремал в колечке, засунув клюв под крыло. Ему снилось, как его поймали в джунглях и посадили в клетку. Потом куда-то долго везли, называя Гришей. Вспомнил магазин, где сидел в одной клетке с десятком таких же ещё маленьких и поэтому тёмно-серо-зелёных попугайчиков. Туда часто вызывали врача. Вспомнил, наконец, и тот день, когда симпатичный кудрявенький мальчик показал на него пальцем и сказал: «Вот этого». Потом его одного запихнули в коробочку. Оттуда он слышал голоса множества людей, потом шум автобуса. Через полчаса шум закончился. Голосов стало меньше. Коробочку долго поднимали вверх по лестнице. Наконец коробку открыли, и Гоша очутился один в клетке в большой светлой комнате. Он испугался и забился в угол. К нему целые сутки никто не подходил и Гоша постепенно успокоился. На следующий день он увидел того же мальчика. Он принёс вкусный корм и налил воды. Гоша стал жадно пить. Постепенно освоившись, он стал летать по комнате, приобрёл красивую раскраску и был вообщем-то по-птичьи счастлив. Раньше он залезал в клетку только покушать, и, пользуясь этим, коварные хозяева его закрывали. Теперь же Гоша сидел в клетке с открытой дверцей, и почему-то совсем не хотел куда-то лететь. Потом Гоша заболел, стал трясти хвостом и вообще перестал разговаривать.
Пётр нашёл подработку (писательский труд в наше время не прокормит) и стал пропадать по неделям. Когда он вернулся в очередную пятницу, то удивился внезапно бурно встретившему его попугайчику. Пётр подошёл к клетке и просунул палец меж прутьев. О, чудо! Раньше бы Гоша обязательно его укусил. Теперь же он стал тереться головкой об его палец. Пётр стал гладить птичку и говорить ласковые слова. Это продолжалось минуту или две. Потом Гоша стал осторожно и быстро касаться клювиком, массируя палец. Наконец легонько укусил. Пётр понял, что приветствие закончено и удалился.
Выходные дни, как всегда пролетели быстро. Пётр встал очень рано, собрался и, не включая света, стал уходить. При этом попугай всегда молчал и вероятно дремал в клетке, закрытой накидкой с вечера. Но в этот раз, к его удивлению, Гоша стал громко и оживлённо чирикать. Пётр опаздывал на автобус и шёпотом, чтобы не будить жену сказал несколько слов, чтобы успокоить птичку.
Через три дня Петру на работу позвонила жена и убитым голосом сообщила, что Гоша умер. На календаре стояла дата 12 декабря 2012 года. Потом Анна рассказала, что Гоша стал метаться по клетке. Она взяла его в руки, села и стала гладить птичку, ласково разговаривая с ней и целуя в головку. Попугайчик притих и полузакрыл глазки. Потом вдруг задёргался и, наконец, затих окончательно. Анна не знала что делать. Она не могла поверить… Подняв голову, увидела китайский цифровой будильник. На его экране стояло время 12 часов 12 минут! В голове появилась неожиданная и парадоксальная мысль: Неужели эта маленькая красивая и невинная птичка искупила своей смертью тяжелейшие грехи погрязшего в крови, воровстве, разврате, лжи и мусоре человечества!
- Павлик! Павлик! – позвала Анна. Из другой комнаты пришёл парень под два метра в курсантской форме. «Павлик, Гоша умер». И подняла ладонь с маленьким безжизненным комочком.
- Гошечка! – закричал Павлик и, привалившись к маминому плечу, заплакал навзрыд.