Должен признаться - мне невероятно трудно выбрать туфли. Я привиредлив (и хорошо знаю это обстоятельство), качество кожи и подошвы особенно важно; но главным образом, проблема в том, что моя несчастная стопа - нестандартна по ширине, толщине, длине, высоте, равно как и по всем остальным параметрам. Вот почему, потратив один раз несколько мучительных часов в лавочках, расположенных вдоль Мэдисон-Авеню или Рю-Риволи, и расставшись с несколькими сотнями долларов или евро, я, как правило, ношу счастливую находку не менее десяти лет. Да, я привыкаю к своим туфлям - словно к ласковой таксе - и каждая пара, как мне представляется, и в самом деле приносит мне удачу. И - я горжусь тем, что мои туфли отвечают мне взаимной преданностью, в редчайших случаях приходя в негодность, да и то - по большей части, просто от старости...
Эта светло-коричневая пара оленьей кожи пришла ко мне в Милане, после рассеянной прогулки по Монте-Наполеоне в компании прелестной студентки местного университета. Мы по-прежнему сохраняем с юной леди дружеские отношения, обмениваясь вежливыми шутливыми поздравлениями на Рождество, Пасху и наши дни рождения. Однако, я, собственно, про туфли...
После летнего дождя, на тротуарах Нью Йорка бывают лужи - как, впрочем, и на улицах Москвы, Бангока, Аделаиды, Парижа или Иоханнесбурга. И как меня угораздило левым туфлем попасть именно в такую вот предательскую ловушку! Ну что же... бывает. Однако, на утро, цвет левой, промоченой, стал несколько темнее, чем у ее правой сестры. Обе мои туфли смотрели на меня с немым укором - словно обиженные общей несправедливостью жизни невинные домашние животные. Я вздохнул, уложил сестричек в пакет, и отправился на поиски сапожника.
Вывеска над входом обещала починку всего на свете - от часов до сумок - и гарантировала высочайшее качество. За прилавком пожилой человек в ермолке, напоминающий моего школьного учителя тригонометрии, усердно читал молитвенник на Иврите (быть может, это была и Тора - к сожалению, на Иврите я не читаю). Язык не поворачивался назвать его сапожником - только Мастер. Со стены входящих благославлял Любавический Ребе, а на прилавке, рядом с грязными ботинками, располагалась кружка для пожертвований. Я остановился на некотором расстоянии от Мастера, и всем своим видом продемонстрировал, что зашел по делу. Мастер продолжал свое чтение, не реагируя на изменение в окружающем мире, и ритмически покачиваясь. Вероятно, время, отведенное для молитвы, еще не истекло. Ну что же, свободного времени у меня определенно было более чем достаточно - ланч продолжается целый час, и он в самом начале. Подожду.
Прошло еще десять минут, и молитва закончилась. Мастер бережно закрыл книгу, убрал ее на полочку, и вопросительно посмотрел в мою сторону. Я поспешно подошел к прилавку, и, достав из пакета несчастные свои заболевшие туфли, протянул их ему.
- Вот. Поменяла цвет от воды. Не могли бы Вы что-нибудь сделать? Мне хотелось бы, чтобы они все же были бы одного цвета... Пожалуйста...
Следующие двадцать минут я только слушал. Вернее сказать, внимал. Такую лекцию по органической химии, технологии кожевного дела и свойствам красителей можно было бы получить лишь в Сорбонне. Во всяком случае, мне не приходилось ни до ни после сталкиваться с подобной фантастической эрудицией. Когда лектор остановился перевести дух, я отважился все же вставить робкий вопрос:
- А когда будет готово, и сколько это будет мне стоить?
Последовала новая лекция. На этот раз - по политической экономике капитализма. Запомнил я из нее лишь великолепно обоснованную и очень непростую взаимосвязь между нестабильностью на Ближнем Востоке и ценами на бараньи шкуры во Внутренней Монголии.
Конца лекции я, каюсь, дожидаться не стал. Тихонечко упаковал своих несчастных страдалиц в пакет, и покинул помещение. Наступало время следующей молитвы - и я просто не хотел мешать...
В двух блоках от мастерской, где мой образовательный уровень приподняли до невообразимой высоты, я обнаружил невзрачный подвальчик. Вывеска над ним состояла из двух слов РЕМОНТ ОБУВИ и каких-то непонятных иероглифов. На звук дверного колокольчика из-за бамбуковой занавески появился невысокий плотный пожилой японец, немедленно поклонившийся мне в пояс. Я поздоровался, и протянул ему мои туфли. Он взял их, и, внимательно вглядевшись в левую, пострадавшую от вчерашнего дождя, произнес с сильнейшим акцентом:
- Сирьны дожедь быр... Могу Вам помочь - дераю цветное изменение. Не видно разницу будет совесем. Подождите минуточку...
И - скрылся с моими туфлями за занавесом. Я присел в глубокое потертое кресло, и оглянулся по сторонам. Гравюры на стенах - неплохие копии Утамаро. Зелень на подоконнике. Странный, непривычный запах. И - ощущение покоя. Так чувствуешь себя в клинике, на приеме у опытного доктора - еще болен, но уже понимаешь, что ты - в надежных руках...
Спустя десять минут, Японец появился из-за занавеса, и, опять поклонившись, протянул мне мои туфли. При всем желании, после придирчивого тщательного осмотра, я не смог обнаружить между ними никакой разницы. Боже! Этот смуглый маленький волшебник и в самом деле сотворил чудо! И моя левая туфля весело улыбнулась мне - и своей сестричке...
Я заплатил запрошенные пятнадцать долларов, и, отказавшись от сдачи с двадцатки, вышел на улицу, провожаемый вежливой улыбкой.
С тех пор прошло уже семь лет. Все мои знакомые чинят обувь только у Хирамото-сан, и я знаю уже несколько Японских фраз... Не подскажете, где бы мне найти в Нью Йорке Японца - специалиста по ремонту компьютеров? Аригата!