Текст написан для форума "Философский штурм". Комментарий к тексту В. Фельдблюму о марксизме. Силовой стержень, скрепляющий государство, – единое стремление к безопасности и созданные для выполнения данной функции институты. Экономический стержень, скрепляющий государство, – общественный труд в рамках единой экономической системы. Духовный стержень, скрепляющий государство, – единая культура; это – философия, наука, вера, идеология, искусство, традиции и над всем – единый язык. К факторам, которые могут ослабить «скрепы» государства, можно отнести этническое разделение, многоконфессиональность, многокультурие и многоязычие . Северный Кавказ – постоянная боль России. Сюда же относится и специфически экономическое разделение общества на классы по способу их отношения к средствам производства и, соответственно, к распределению производимых стоимостей.
Экономические классы в истории ведут борьбу за статус, порой жестокую. Именно факт жестокой классовой борьбы Маркс положил в основу своей теории государства и пришел к выводу: только пролетариат – самый многочисленный и революционный класс – путем установления диктатуры может построить общество равенства и благоденствия. Очень хотелось новому мессии как можно скорее покончить с буржуазными режимами в Европе, а заодно и с немецким высокомерием, которое (Маркс предчувствовал?) в XX веке стало причиной великих бед как немцев, так и многих других народов. Радикальная теория была востребована и реализована в России и принесла ей неисчислимые беды. И была «свергнута» самой историей. Я солидарен с экономистом Туган-Барановским в том, что «классовый интерес, как он ни могущественен, есть лишь один из многих интересов, волнующих современное общество» и что «национальный интерес» и «религиозное чувство» здесь не менее значимы. Я бы добавил еще вот что: противоположные экономические классы в наше время не только ведут борьбу, но и мирно уживаются, а также сотрудничают. Мир и согласие царит сегодня в Скандинавских странах, в ряде стран Европы. А если «низы» ведут борьбу против «верхов», то совсем не по марксистской схеме; пример – революции в арабских странах.
Мотивация труда. Есть труд интеллектуальный (умственный) и есть труд физический. Это два крайних варианта. Реальный труд является результатом сочетания в разных пропорциях труда того и другого. Первый, интеллектуальный, – свободен, он выходит из глубочайшей внутренней потребности, природной потребности и является главным признаком, отличающим человека от животного. Думать – нельзя заставить: мысль вытекает из удовольствия мыслить, но ее можно стимулировать и через интерес, в том числе – материальный (мне это нужно, я не могу не мыслить). Второй, физический, может быть свободным, может быть стимулирован через интерес, в том числе – материальный, но может быть и следствием принуждения – следствием давления психического или грубого физического. Труд детей в школе, студентов в вузе – отчасти свободный, отчасти протекает под психическим давлением преподавателя, который создает необходимый интерес (экзамен ждет всех). Труд рабочего на производстве – отчасти свободен, но в большей мере стимулирован материальным интересом: надо работать, чтобы получить средства на жизнь. Труд зэка в нацистских и советских лагерях сопровождался грубым физическим принуждением: не будешь работать – прибьют. Как и труд рабов в античном мире. В эпоху крепостного права крепостники подобным способом «стимулировали» труд крестьян, впрочем, здесь имел место и личный интерес.
Итак, интерес рабочего – это нужда; мне надо – и я работаю; я сам себя принуждаю. Это, разумеется, не игровой интерес ученика начальной школы и не удовольствие свободного труда, вытекающее из глубочайшей внутренней потребности. Труд по нужде тоже может содержать элемент удовольствия, определяемый интересом как таковым (рабочий с удовольствием идет на работу – нередкое явление), но может быть и тяжким бременем, вызывающим неприятное чувство и даже протест. Используя протестное настроение рабочего, марксисты приписывают ему революционный настрой и жажду участвовать в революционной диктатуре пролетариата. Однако даже в случае протестного настроения рабочего волнуют не вопросы формы собственности, прибавочной стоимости, норме эксплуатации, политической власти, его волнует сугубо тред-юнионистский вопрос – величина заработной платы.
«Освободиться от принудительного труда и устроить мир таким образом, чтобы работать стало интересно», – прочитал я интересную мысль у Владислава Фельдблюма. И с этим можно было бы согласиться, если бы понятие «интерес» было однозначным. Интерес, однако, работающий человек может иметь и к труду по великой нужде (семья голодает, и я заинтересован в том, чтобы получить хорошо оплачиваемую работу) и по принуждению (меня заставили, но работа мне нравится; пример – советские «шарашки», советские колхозы). Думаю, для высокой мотивации труда, труда высокопроизводительного, субъективного чувства мало, интереса мало. Сюда следует присовокупить и некий объективный фактор, стимулирующий труд, – право на собственность. Нет, не на ложку, вилку, миску (что имеет и раб), а право на средства производства. Труд предпринимателя, интеллектуальный и физический, свободный, заинтересованный, выполняемый с увлечением и удовольствием порой 24 часа в сутки, является самым высоко и глубоко мотивированным трудом. «Я сам создаю свое благополучие и счастье. Государство помогает мне, общество помогает мне, люди помогают мне, а я помогаю всем через честно выплачиваемые налоги и благотворительные фонды». У наемного работника остаются свои интересы, радости и печали. Свое счастье. И это, если не навязывать миру реакционную утопию с помощью диктатуры, – до конца веков. Четверг, 20 декабря 2012 года