В объятьях комнату сжимает ночь украдкой.
Наивно полагать, что так будет всегда.
Когда я маленький лежал в своей кроватке,
Она навещала меня.
Спокойно. Лунный свет разбавил все сомненья.
И взгляд застыл на отблеске окна.
Два существа, из двух миров виденья
Испуганно уставились в глаза.
В блуждающих идеях подсознания
Родятся смутные, неясные черты;
Как будто из начала Мироздания
Доходит свет несуществующей звезды.
Стучат часы, крутя иглу по кругу.
Отсчитывает время звон.
Я сам себя обрек на эту муку,
Я сам себе хочу придумать сон.
Я представляю, что плыву в смоленной лодке
Между худых затопленных осин.
В одной руке – потушенная лампа
В другой в бутыли желтый керосин.
Похожий человек, знакомый город, поезд
Рукав, звезда, глухое слово «пли».
Шинель распахнутая, грязь и чей-то голос:
«А ну браток, давай как, подсоби»,
Но я не в силах двинуться или хотя бы дернуть веком,
Я сплю.
Ночь не предназначена для дум и путешествий,
А гости нас и так своим вниманием почтут,
Стуча по корке головного мозга,
Но, не дождясь ответа, обидятся - уйдут,
Оставив горькую слюну и каплю сожаления,
Что ты не спал, когда дремал весь мир.
Рассвет. О Боже, Боже!