Как только начиналось лето, мы с братом отправлялись в деревню к тёте Нюре. Она жила от нас километрах в 12-15. Весь путь мы проходили пешком. Чтобы придать этому походу дух романтизма, мы все свои пожитки складывали в рюкзаки, сами одевались по - дорожному и уходили рано утром. Шли мы долго, около обеда нас начинала мучить жара, тогда мы делали небольшие привалы, выбирая для этого прохладное местечко в тени.
Шли, не торопясь, рассматривая всё интересное, что встречалось в лесу, поэтому на место приходили уже ближе к вечеру. Тётя Нюра жила в небольшом домике почти на краю деревни, хотя и была она одна, но держала полный двор скотины: корову, телёнка, поросёнка, овец, кур, цыплят. Работала на ферме дояркой.
Она всегда радовалась нашему приходу, расспрашивала о здоровье мамы, папы, каких-то знакомых, о которых мне мама заранее наказывала, что надо сказать, я старалась всё передать слово в слово. Так проходил наш первый день. На следующий начиналась настоящая деревенская жизнь по расписанию.
Тётя Нюра вставала рано, уходила на ферму, когда мы ещё спали, а когда приходила, то затопляла русскую печь, замешивала тесто, пекла лепёшки, варила кашу и кипятила молоко. От этой возни за перегородкой мы просыпались. Я с большим удовольствием смотрела, как ловко она управлялась с домашними делами и быстренько приглашала нас к столу – завтрак был готов: румяная пшённая каша из русской печи называлась у нас пшенник, сдобные лепёшки и молоко.
После завтрака тётя Нюра занималась своими делами: полола в огороде грядки, убирала во дворе, кормила кур и цыплят. Затем мы с ней вместе шли на ферму, которая находилась на расстоянии одного километра от деревни. В полдень колхозное стадо пригоняли на ферму, поэтому все доярки уже ожидали своих коров. А вот и коровы, каждая проходит на своё место, начинается дойка. Некоторых коров доярки доили вручную, а остальных – специальным аппаратом. Наблюдая за работой доярок, я горела желанием попробовать подоить хотя бы одну корову. Тётя выделила мне молочную корову Гитару. Оказалось, что это очень трудно. Пока я мучила Гитару, тётя отдоила остальных, да и другие доярки уже сливали молоко в бидоны, а учётчик дядя Вася записывал надои.
Дорога домой шла через колхозное поле, засеянное с одной стороны рожью, а с другой – овсом. После обеда по дому бродила такая дрёма, что нестерпимо хотелось спать. Тётя Нюра уходила на улицу и отдыхала там, в тени деревьев, на зелёной траве. После короткого отдыха мы снова шли на ферму, сгоняли коров, чистили их стойла. Закончив работу, по дороге домой заходили в лесочек, собирали землянику, набрав пригоршню, отправляли сладкие терпкие ягоды в рот.
Ходить на ферму вечером мне особенно нравилось, нравилось смотреть, как усталые, сытые коровы, отдав своё молоко, укладывались спать. Вот и закончился день, я почти на ходу засыпаю, уже темно. Мы бежим знакомой тропинкой в поле. Ночная прохлада тронула травы, рожь и тропинку росой – от этой свежести спать мне уже не хочется. Я любуюсь красотой деревенской ночи. Всё окутал туман, нашей деревни совсем не видно, где же она? Может мы перепутали тропинки? Нет, всё на своих местах, мы входим в ночное безмолвие, всё кругом спит. Быстро пьём чай и ложимся спать.
…Особым, неповторимым во всей этой, в общем – то однообразной деревенской жизни был один день – суббота, у тётушки выходной. С утра начиналась стирка и уборка, но самое главное событие – топили баню, которая стояла на задворках. Баня была маленькая с крохотным окошечком и топилась она по- чёрному, поэтому в ней всегда был такой горьковатый запах. Тётя запаривала берёзовый веник, и запах гари как-то сразу растворялся, смешиваясь с берёзовым ароматом. С удовольствием мы плескались в этой бане, ведь дома у нас такой не было! А потом мы пили чай из медного пузатого самовара, который при этом интересно пыхтел. Мне очень нравился чай с топлёным молоком и карамельками, которые тётушка специально приберегла к этому дню. После чая мы окончательно разморились и укладывались спать.
Наутро жизнь продолжалась в том же русле. Я изо всех сил старалась помогать тёте, но многих секретов деревенской жизни я просто не знала и многое у меня не получалось. При этом я постоянно удивлялась, как много может моя тётя, как ловко управлялась она со всеми делами, какая же она тогда была молодая, сильная, ловкая и всё-всё успевала.
Однажды вечером я услышала её разговор с соседкой: « Завтра бригадир приедет на работу наряжать». Мне не терпелось узнать, как это бригадир дядя Ваня будет « наряжать» на работу. Но всё было очень просто. Подъехал к нашему дому дядя Ваня на своём велосипеде, постучал в окно и крикнул: «Анна, завтра и послезавтра пойдёшь в бригаду, заедут за тобой к восьми». На что тётя ответила: «Мне уже сказали».
На следующий день, в назначенный час по деревне проезжал грузовик, в котором было много женщин и девчат, которых, видимо, тоже «нарядили» на работу. Когда машина выехала за деревню, женщины запели песню, я долго провожала их взглядом, искренне завидуя им в тот момент. В этот вечер скотину загоняли мы с братом, я старалась делать всё, как наказала мне тётя. Она приехала лишь вечером. Я стала проситься с ней на завтрашний день, уж слишком красивы были девчата в том грузовике и весело пели. Но тётя сразу отказала мне, сказав, что дома надо кому – то остаться, а то скотину загонять будет некому.
Как только у тёти выпадала свободная минутка, она уводила нас с братом в лес. Деревенский лес – это сказочный лес, я никогда в жизни не видела такой красоты: высокие, стройные и чисто белые берёзы, душистые молодые ели, трава же доставала мне до груди. Поражало меня обильное разнотравье: колокольчики, гвоздички, ещё какие – то цветы с белыми, синими, розовыми соцветиями – названий их я не знала. Вся эта красота дополнялась сладко – приторным ароматом ягод, пением птиц и яркими лучами солнца. Я никогда позже не видела таких земляничных полян, где можно было набрать целое лукошко земляники.
Жили в нашей деревне хорошие трудолюбивые люди, но почему – то все с особым уважением относились к Александру Васильевичу, которого называли просто - Василич. Я замечала, что со всеми вопросами деревенские жители обращались именно к нему: корова приболела или лук начинал желтеть – шли к нему. Жил Александр Васильевич в большом доме, окружённом палисадником, рос под его окном огромный куст жасмина, который во время цветения издавал чудесный, очень тонкий аромат.
Дядя Саша для нас стал большим другом, его рассказы об истории деревни мы могли слушать часами, а он награждал нас за такое внимание к его рассказам конфетами, которые были очень вкусными. Дядя Саша пояснял нам, что природа живая, губить её нельзя. Нельзя ломать дерево, рвать цветы, мучить животных, ловить птиц – всем им очень больно. Тогда мы не совсем понимали его, но слушали и уважали.
…Быстро пролетело время, нам пора собираться домой, уже собраны наши рюкзаки, уложены вещи, тётя Нюра напекла наших любимых лепёшек на дорожку. Завтра по утречку мы отправимся в обратную дорогу.