Завтрак окончен. Посуда намыта. Печь в кухне чуть слышно потрескивает, отдавая своё тепло стенам дома, за которыми мороз методично сковывает пространство.
Ты неспешно перебираешь струны гитары.
“…жива ещё моя старушка…”
Я сижу рядом с иголкой в руке, склонившись над разорванным рукавом рубашки, поглядывая на тебя из-под очков.
“…в старомодном ветхом шушуне…”
За окном по перламутровому небу начинает разливаться рассвет.
“…мне некуда больше спешить…”
Ты прерываешь “Ямщика”, смотришь на заснеженное поле и начинаешь говорить.
Ты описываешь этот рассвет за окном, подбирая ему верное звучание своих ощущений. Затем вдруг откатываешься в воспоминания, выуживая из глубин историю из своей жизни. Ты говоришь и говоришь, бережно обнимая жёлтый стан, изредка останавливаясь в своём повествовании.
Мысль твоя обнажена. Ты открыт передо мной в своих желаниях и мечтах, в своих сожалениях и опасениях.
И я слушая тебя, испытываю острую боль и страх от незнания, как защитить тебя – моего могучего, мудрого и уверенного Волка. Оберечь от себя самой, от всего жестокосердного мира, неслышного и невидимого отсюда – из-за бескрайней занесённой снегом равнины, но существующего и беснующегося за её пределами.