Рао, старый демон, то и время пользуется слабостью пошатнувшегося людского рассудка для просачивания в этот мир, творит предначертанное. Он достаточно мудр, чтобы понимать отсутствие сторон, какие стараются разглядеть демоны младше, приняв сторону противника Бога. Человек по мнению Рао заперт в клетке определяющей рамки перемещения его сознания.
Представьте себе шахматную доску с деревянными фигурами на ней и силуэт сидящего напротив оппонента. Делать ходы в рамках этой доски - удел сознания, познающее игру и принимающее в ней участие. Определять оппонента, как друга или соперника, правила игры, количество клеток на доске - отводится бессознательному.
Пока человек ограничен рамками сознания, представляясь верхушкой айсберга, его скрытая от света часть, куда превосходящая в размерах, всегда рядом, держит его над собой.
Рао, старый демон, находясь в человеке, помогает своему носителю понять, что каждый является не сосудом, но жидкостью в нём. И сосуд тот плавает в океане многообразия, полного такими же сосудами. Те на разной глубине, с разной жидкостью внутри. Чтобы жидкость не смешалась с внешним - она закупоривается пробкой, какое зовётся одиночеством. Тогда жидкость , имея возможность видеть, приобретаемую прозрачностью стенок сосуда, наблюдает за другими стремление соединиться с теми, кто схож по цвету или составу. Жидкость может хорошеть с годами, может киснуть, но та всегда будет при любом отличие сохранять пробку одиночества, как предохраняющее от потери себя при смешивании.
Рао, старый демон, не стремиться помогать людям, его интересы стоят за множеством свершений прошлого и будущего, чтобы говорить о конечном результате.
Им было создано число двенадцать в циферблате всех часов как последнее. Он ввёл искусственный Грегорианский календарь, чтобы ритмы и циклы людей перестали быть естественными, внеся в историю людей множество ошибок, он воздвиг Вавилон, как систему печей, которые люди топят своими душами, оставаясь живыми лишь по признакам сердцебиение и дыхания, он предложил суровую школу естественному и гармоничному миру, предложил своё учение через противопоставление всем всему. В списке его деяний слишком много расставленных запятых, о которые не спотыкаясь нам невозможно идти вслепую. Но иногда в его невидимом лице видна искренняя улыбка, подтверждающая силу людей, готовых преодолевать его препятствия.
А пока в нашем шкафу, на спинке стула, висят вещи. Мы выбираем какую одежду выбрать на очередной день. При этом мы сами являемся нарядами Бога, которые он одновременно носит, переживая в своём общем каждую нашу частность, каждое наше чувство и мысль, словно отражаясь в большом зеркале множеством мелких кусочков мозаики.
Мы - самые разные ткани сознания, пошив чувств, длина мыслей, качество материала - всё разные мы, забывшее во сне это единство.