Похождения Алекса и его костлявой подружки

               
               


               
   ПОХОЖДЕНИЯ АЛЕКСА И ЕГО КОСТЛЯВОЙ ПОДРУЖКИ               
               
               
               
                МЛАДШЕМУ БРАТУ               


                Написано по реальной истории.
                Имена всех персонажей изменены.
                Кроме одного.


                НИКТО, НИКОГДА!

                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

                Упал!
                Упал!
                Секунда…
                Но летал!
               
               
               
    07.09.2012. Утро 07:14.

      В Петербурге  в высших кругах, с большим жаром, чем когда-нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Фёдоровны, цесаревича и других, заглушаемая как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная…


      Я проснулся. В мозгах моих обосновался коварный жучок. Этот гад внедрился в мои извилины, проник в мои чувства, захватил моё подсознание, и, в конце концов, ворвался в мою реальность, реальность которую я ждал... ждал четыре года.  И вот я жду,… я хочу домой, я хочу освободиться, мне надо туда…меня ждёт воля. Но рупор - вещающий молчал как последняя сука. Сука моей мечты. И вот я валяюсь на шконке и жду, жду, когда произнесут моё имя. А рупор произносит имена, которые мне не говорят ничего, имена которые сегодня – освободятся…. Кулик «отец четверочной революции», последний музчина в тюрьме «после меня» призывает меня выпить самогонки, а я назло ментам, ворам и поварам посылаю его нах … и ложусь спать. Сплю. Пытаюсь уснуть. И сквозь пьяные возгласы моих братьев слышу свою фамилию. Мой разум как- будто включился, я начинаю осознавать, что я уже на свободе, но поверить в это не возможно. Я ору, отдергивая ширму,… я кричу - заткнитесь!!! И стремительно мчусь к форточке, пытаясь её открыть.  Но так как окна были, поставлены в шестидесятые годы, форточка дает мне отпор. Мои слуховые рецепторы дают мне понять, что сейчас произносятся фамилии тех, кто сегодня пойдет домой, а форточка – сука,- сука наконец-то открывается и именно в этот момент я, находясь, в трусах, забравшись на тумбочку и высунув ухо в окно, слышу свою фамилию.
     -  Аллелуя! Я свободен!
       
                II

    Выходя из периметра, почему - то, я вспоминаю:
    В детстве, когда я хотел стать человеком, у меня перед глазами стоял образ Шоуката Бадтретдиновича или Зубаира Мударисовича, они были у нас классными руководителями. Но так, как их фамилии и имена были не произносимы, моим учителем стал великий Сталин, а он  был Джугашвили, его фамилию я тоже не мог выговорить и поэтому я стал ориентироваться на  Федора Денисовича, который тогда был секретарем какой-то парт ячейки.
    Папа мне всегда говорил: «когда-нибудь, когда пройдут годы, и ты достигнешь совершеннолетия, а впоследствии и тридцатилетия, у тебя будет болеть печень», - папа не врал. И вот сейчас, когда я освобождаюсь с мыслями о былом и с взглядом в будущее, я думаю, «что, в конце концов, ждет меня»? Подписав кучу бумаг, получив «волчий билет», меня все-таки, выпускают. Четыре года позади и четыре условные впереди.
   Когда находишься в периметре, очень четко осознаешь, что значит воля! Ты ни чего не можешь поделать, просто сидишь, и ждёшь, мечтаешь, как это произойдёт. Но в тот момент мои фантазии не оправдались. Я ожидал какой-то немыслимый оргазм, а в место этого я получил дорогу от зоны до… своих друзей, которые меня встречали. Опустим ликование и встречу «выпускников». Перейдем к главному…


               
  Утро 10:37.                III

   Выйдя из магазина, я не мог поверить своим глазам в корзине лежали все  - от Рея Чарльза до Нирваны, глядя на это музыкальное безумие, я спрашивал себя, хватит ли мне время прослушать все это? Первым делом они меня повезли на кладбище. Навестив младшего брата, попутно я оставил сигарету у Памятника Неизвестного Солдата, мы выпили по «сотке» коньяку с моими друзьями и поехал в церковь. «Попяра», который служил службу, отказал мне в причастии и направил меня … к богу.
    Когда мы выходили из храма, на меня налетела она.
   - Простите, пожалуйста, я не хотела, - прощебетал голосок неслыханной красоты.
   - Да нет, - это Вы будьте так любезны, примите мои извинения и не возможность очистить душу свою от скверны, - пытался пошутить я.
   - А Вы монах, судя по одеждам Вашим?
   - Да нет. Я заключённый, только, что освободившийся из мест лишения свободы.
   - У Вас по лицу видно, - Вы хороший и добрый. Хоть и попали в трудную жизненную ситуацию. Я могу вам как-то посодействовать? В храме спросите Катерину, я здесь в столярке, меня все знают. Если смогу, буду рада помочь.
   В первый момент, мне показалось, что я увидел ангела. Эти чудесные, белые кудряшки, спрятанные под какой - то дурацкий платок. Загорелая кожа, огромные синие глаза, да и ямочки на её прелестных щеках, когда она улыбалась - всё вокруг светилось. Маленькие ступни и точёные голени, скрывавшиеся под каким - то сарафаном, чудовищного покроя.
   - Это мы сами с девчатами шьём, - сказала она, как будто угадала, на, что я смотрю.
   - Катюша, а если, вдруг, я смогу вам помочь, вы примите от меня помощь? - Спросил я.
   - Нет, до свиданья, может ещё, увидимся.
   «Обязательно увидимся», - подумал я, - «она станет моей женой».
      И вот я смотрю на эти диски, еду в новой машине, и слушаю «Motorhead», Лемми тянет One More Fucking Time, а мужчины, которые меня встретили, твердят мне хором:
    - Сантила, когда ты собираешься все это прослушать? (Знали бы они, сколько музыки у меня в голове). Уже сейчас, глядя на свою фонотеку и вспоминая те моменты, когда я вышел с сотней дисков из магазина в первый день моего освобождения, я думаю: «Посмотрите на эти полки, содержащие тысячи музыкальных файлов, и это еще не конец, я все еще не смог прослушать до конца Моцарта, а уж тем более весь  рок, который я хочу».

                IV
День 12:17.
   После парилки, в которой меня отпарили, отмыли, я стоял на деревянных ступеньках, а длинноволосая мадам обнимала меня за плечи, шептала мне на ухо, о том, что она не прочь повторить,… не понимая, что мне нужен не просто секс, а мне нужно НЕБО, в которое я сейчас и смотрел. След самолета, мне напомнил проверку, когда стоишь в бригаде, а в морду хлещет снег, дождь,  и мимо проходят «ребята в фуражках». А ты стоишь и мечтаешь, как  на этом самолете, вот с такой длинноногой дуррой, улетишь подальше от всего этого дерьма.  «Где Катерина? Как её найти?», - Не выходило из головы.
    - Санчес, ты идешь париться?
    - С Вами, пожалуй, попаришься. Вы же выскакиваете при 90 градусах.
    - Да ладно, можно поддать, еще и пивка плеснуть на камни.
    - И все испортить, вы еще поссыте на каменаленку. У вас еще веники не запарились, а вы ими уже хлещите друг друга. -  Как говорил мой старик папашка: «Баню водкой не испортишь», - констатировал я. - Ладно, пошли.
    - Достал ты Саш,  со своими нравоучениями, ни бабы, ни баня тебе не нравятся. Ты идешь или нет?
 Хлопая по заднице, моей белокурой спутнице, я прохожу через ряды вешалок, на которых весит одежда.
 «Версаче» - 500 $, «Армани» - 2000 $, кепка не знаю от кого, но тоже $ 100.
    - Хорошо в стране советской жить, когда можешь себе позволить.
    - Мы стараемся, лучше приколи, как там, в лагере житуха - положуха.
    - Да не хуже, чем у вас здесь. Там всё понятно - эти наши, эти нет. Конечно, и крытых много, но рано или поздно, они всплывают, и, что самое интересное, СДПшниками не рождаются, ими становятся, и становятся в основном те, кто больше всех жужжит на приколах, те самые «авторитеты».
    - Что ещё за СДПэшники?
    - Секция Дисциплины и Порядка - вся лагерная мразь, кто в карты проиграл, кто «общее» проколол, кто информатор крытый, да мало - ли. Вот и ломятся туда, прося защиты у тех, кого они ещё час назад называли «красными». Бывают, правда и идейные, но эти правильные, к ним нормальное отношение, они не предатели, они по жизни такие, от них знаешь, чего ожидать. Страшны те, с кем сегодня хлеб ломаешь, а завтра он куму в оперчасти про тебя докладывает, а как УДО подходит, сваливает по тихому.
    - Ты же сам по УДО ушёл.
    - Я, в отличие от них, ни когда этого не скрывал, в «стемяги» не лез, жил тихо - мужиком, учился, читал, работал. К «хозяйке» на приём не записывался. - С самого начала говорил, что как срок подойдёт - свалю, и - то, меня дважды на комиссии «брили», пока вы «зампоБОРу» больше денег не сунули.
    - Да, он у вас хитрая сука, ещё в прошлом году обещал тебя нагнать, - да ладно, в конце - концов, всё срослось, ты дома, и это главное. 
   Края бассейна были уставлены бутылками, а в нем плескались десяток шлюх, выставляя напоказ выдающиеся части тела. Мой «брата - брат», держась за край, кричит:
    - Ну что мужик мы идем париться?
    - Держите уши. Я иду, и попробуйте мне сказать, что жарко, - выныривая из бассейна, ответил я.
    - Ему после зоны и в аду будет холодно…
   Я прилёг на палок и закрыл глаза, а  руками яйца.
   Мы ещё застали то время, когда в тюрьмах и по этапу менты таскали сигареты и открывали консервы. Причем сигареты были в пачках, а консервы в железных банках, а не в одноразовых пакетах и всё, что тебе было нужно - это задать себе вопрос: «кто умнее, ты или он». Он ещё застал, когда на 2-ке с запретки кур ловили. Когда там был настоящий голливуд.
    Кулик? - Странно, что я его вспомнил, - царство ему небесное. Заходя в  секцию, он не то, чтобы делал замечание, он просто так жил.
      - Слышь, музчины, вы бы хоть шприцы и телефоны с тумбарей поуберали, щас хояйка в зону выйдет, будете прыгать, что курицы…
       «В петушатнике»… - подумалось мне прежде, чем Кулик успел высыпать на мою тумбочку конфеты.
      - Задолбал этот петушатник. - Может купца? - Спросил он.
      - На подоконнике, тасуй.
      - Свистят!!! - Заорал чей-то голос, - голос который проклинали все.
   Это слово ещё не успевало закрепиться в мозгу как в бараке, начинался хаос, люди, нелюди, «кони» бегали по подъезду пытаясь спрятать запрет и спрятаться самим. Тот, кто поумнее запрет не держал дома, т.е. держал его где угодно, надеясь на обычный авось. А в такие моменты они бежали на 5 этаж т. к. он был последний, а значит к нам.
     - Вот и попили купца. Ладно, пойду к себе, а то щяс начнётся, - с досадой сказал Кулик.
     - После заходи, - курнём, - предложил я.
   Несколько минут мимо меня пробегают сосуды с самогоном, брагой ещё не успевшей остыть, аппараты для выгона всего этого дела, телефоны и т.д. и т.п., короче весь запрет скапливается у нас, в надежде, что хозяин к нам не поднимется. Через минуту все лежали на своих шконорях, только Жора по телефону: - Сука отдай мои деньги, переведи как хочещь, я на тебя ****юков на свободе натравлю!!! И Макс: - Ну чё мы курить будем, я уже заколотил?
   Обычно так и было. Кроме хозяйского дня после отбоя. Все вопросы с ментами, можно было решить, за пачку сигарет…  Я уже пытаюсь спрятать от ментов ковш с брагой…но…
   - Ну - ка, братан, плесни ещё, пока немцы не пришли, да пойдём в бассейн, а то дамы
заждались!               
   - Что - то я закимарил,  пацаны. Даже сон страшный приснился про тюряшку. «Так  как найти Катерину»? Всё не выходило у меня из головы.
               

День 13:43.
   - Ну, ты даёшь Сань, поделись секретом, как ты выдерживаешь такой жар?      
   - Короче дело было так, опять же со слов моей многоуважаемой мамульки:
   - Когда мне было одиннадцать дней от рождения, моя мамулька принесла меня в дом моей бабушки (Царство ей небесное), которая сразу же потащила меня в баню. По рассказам моей мамы, ситуация выглядела так:
    - Я, кусок мяса, зажатый между ног бабушки, обдаваемый паром в 100 градусов, принимал на себя удары веника. В это время, моя мама, наблюдая за всем этим со слезами сползая с полка, просила:
    -  Мама, пожалуйста, не бей его!
 А я с красной мордой, только открывшимися глазами смотрел на это мир и не мог поверить, что этот березовый веник, который подлетал к моему лицу с периодичностью два удара в секунду, только начало моей безумной, глупой и дурной жизни.
   - Ты это щяс кому башню грел, а Сантила?
   - Да вам недоросли. Кому же ещё!


                V
День 16:47.
   Коля вышел из дома не много не в себе. Не - то, чтобы немного,  короче полон злости и ненависти. Он ненавидел супругу, с которой прожил пять лет, её мать (мать её!), своего ещё не родившегося дитя, малую зарплату, всё, даже себя самого и рукоять холодного финского ножа, которую он сейчас сжимал  под плащом в своей окровавленной руке.               
   - Так этой суке и надо, так им всем и надо. Они же меня совсем не знали, они ведь думали, я очкарик. Работаю себе каким-то там инженером. - А хоть кто из них знал, как я живу?
   В прошедшем времени он говорил с ними потому, что его жена с распоротым чревом, выколотыми глазами, и  изуродованным лицом, лежала в их, только, что обустроенной детской, где все стены он специально забрызгал кровью, своего ещё не родившегося первенца. Тёща, или как ласково он называл её - мама, стояла в собачей (раком) позе над унитазом, с наполовину отрезанной головой. Нож оказался тупым и он не смог перерезать шейные позвонки. За - то он любезно вырезал ей на спине слово «сука»! И пытался воткнуть в жопу ёрш для унитаза, - это тебе, Людмила Ивановна! - Смаковал Николай! При этом его вырвало на этот ёрш. - Для смазки, - добавил он и сплюнул.
Сейчас главное дойти до дома матери, отмыться, одежду сжечь, остаться там ночевать. Ведь так бывало не раз - думал Николай. Да и время подходящее, уже смеркалось.
   - Коля это ты?  -Спросила мама, когда сын пытался бесшумно проникнуть в квартиру.
   - Да, да, мам, я с работы, да ещё в гараж к Костяну заходил, помочь надо было, так, что я даже домой заходить не стал, помыться надо, а - то я весь в крр.. краске мам, мы задок одной старушке немного поправили, ну и покрасили. - Я в ванну. Принеси мне, пожалуйста, чистую одежду.
    - Ты кушать будешь, или сразу домой пойдёшь? 
    - Не знаю мам, устал, может, и у тебя останусь.
    - Конечно, оставайся, а - то, дома - то поди, кроме бутербродов и нет ни хрена. У этого семейства только одно на уме: - кошель побольше, да хер потолще! Ой, прости меня грешную.
Последние фразы, Коля слышал уже из- за закрытой двери, и под шум воды.



   Вечерело 17:47.                VI
   Всю одежду он сложил в пакет, сверху одел ещё один. Там были домашние шорты,  футболка и полотенце, которым он вытирал руки и лицо, туда же отправились стельки от  туфлей, хотя сами туфли Коля пожалел всё таки Италия - так ему сказали на рынке, а стельки можно новые купить, даже ещё лучше, да хоть и кожаные. Он встал в ванну прямо в носках. Направил на ноги кран с водой, кроваво - красная жидкость посочилась в слив. Тогда он открыл душ. И напевая «шизгару», про себя всё думал. «Ну, что я такого сделал плохого? Ну, опоздал, ну не купил я этих сраных фруктов, ну не наточил ножи, кстати, нормальные ножи. Зря она так со мной. Зря. А эта сука - её мать, хули, лезет со своими советами по поводу и без. Ходила бы в свой фитнес, торговала бы кастрюлями, или, что они ещё там в «Цепторе» предлагают - мерчендайзер хренова, пепельницы, сковородки? Пусть теперь забьёт и хранит вместе с ёршиком, мразь, это она всю жизнь нам с Юлей испортила. Да и мужу своему тоже, жалко мужика, да он уж наверно привык, хули - судьба».
  Вода становилась горячее, кровь тоже. В мозгу отчётливо всплывало всё-то, что произошло. Эту гадину, надо было давно кончить,
   - Тупой нож, сейчас ты на себе прочувствуешь всю его тупизну.
   - Коля, ты, что? Совсем не втерпёжь? Дай хоть одеть…  Больше она не сказала ни чего, тупое лезвие прошло поперёк горла.
   - Ты неправильно срёшь, ты должна делать это ртом. Развернись сука и сделай это правильно, как всегда, что ни слово, то кал! Он стащил её с опущенными до щиколоток трусами, перевернул и макнул головой в унитаз.  Сри, теперь, сри. А лезвие ходило, то вперёд, то назад. Затем Коля задрал её юбку на затылок, приподнял за то место, где должна быть талия. Получилось отлично: старая, пьянь блюёт в сортире, ну или голову красит - багряной краской. Взял загаженный ёрш (просто не смог удержаться) и со всей дури воткнул в анальное отверстие. Кстати он легко вошёл. На спине он аккуратно вывел - сука. Людмила Ивановна когда-то была следователем, и именно так легко, как этот ёрш вошёл в неё, она легко отправляла невинных людей по ту сторону.
   Ну, что это может быть за следователь, (про личность вообще молчу), если у неё трое детей, а может и более, и все от разных ухарей. И ведь такие следователи - судьбы людские решают!
Но сейчас решилась её судьба, за всех тех, кому она просто сказала: «Мне некогда, судья разберётся».
   - Мама, что у Вас там происходит? - Тебе, не хорошо? Мама! - Спросила Юля.
   - Поверь ей сейчас лучше, чем когда-либо!
   - Коля, а ты, что там делаешь?
   - Проверяю острые ли у нас в доме ножи, да ты заходи не стесняйся!
Юля конечно не причем, но так получилось…
Когда он открыл дверь, она ещё ни чего не поняла.
   - Коля, что с мамой, ты, что порезался? Потом она вдруг попятилась, заорала и побежала в детскую.
   - Ты, что казёл наделал? Как ты мог? Я всю жизнь знала! Скотина не подходи ко мне! Как у тебя вообще, ума хватило?  Ты мне всю жизнь испортил, гад! Почему там столько крови? Ты, что ей в нос дал? Сильно? Почему она умывается в унитазе? Это ты её заставил? 
   - Да ну, она, что дохлая? - Наконец дошло до неё. - Мама, Мама! Мама мне всегда говорила, что ты мне не пара, вон Витя из маминого отдела - уже майор и денег приносит не то, что ты. Отвали мразь, дай я милицию вызову! - Орала она.
   - Юля не ори. И он толкнул её на детский диванчик. Халат приподнялся, и белые ляжки распахнулись в стороны. Мозг уже не задумывался. Тупое лезвие медленно, но со всей силой входило между ног. Он пытался резать, пытался пилить, крови было много, но выше лобка он не продвинулся. А она хрипела, вскрикивала, просила о сострадании к их будущему ребёнку, и всё время смотрела ему в глаза. Если нельзя снизу вверх, то может попробовать наоборот? Никола достал кровоточащий нож, и с обеих рук воткнул его немного ниже солнечного сплетения. После, резко придвинул его к себе. Чрево раздвоилось. Крови было достаточно, но ему показалось, что в нутрии, что-то шевелится. Он ещё несколько раз ткнул наугад, и вдруг она схватила его и, как будто, что-то пыталась сказать, - одними лишь глазами.
   -Тихо, тихо дорогая, я скоро закончу, ты только закрой глазки. Но она, что - то стонала и смотрела на него. Тогда он взял нож и по очереди извлёк её глазницы. Один глаз скатился на детский прикроватный столик, и уставился на Колю, да так, «что если Коля ему срочно не найдёт пару, то он закатится, и больше его (Колю) ни когда не удостоит своим вниманием». «Весь в хозяйку», - подумалось Коле.
   Он закрыл воду и взял полотенце.
  «Да глаза, надо не забыть, они в презике, в кармане ковты. Сейчас всё равно не усну, прогуляюсь за пивом, да и глаза ненаглядной, закину в какую-нибудь клоаку, пусть до конца дней своих любуются отходами человекопроизводства»!
   - Коленька, ты долго? Котлетки стынут сынок.
   - Да всё выхожу, только котлетки обождут мам, я по быстрому в магазин сбегаю, а потом вместе с котлетками поем.
    - Знаю я твой магазин, опять наберёшь пива, поэтому и домой идти не хочешь!
    - Какая ты у меня всё-таки проницательная. - Ладно, я быстро, дверь можешь не закрывать.
   - Ключи возьми, один хрен закрою!
                - Хорошо мам!

       
                VII

   Темнело 18:29.
   Беря  корзину, Николай уже знал, что в ней будет лежать. Он взял шесть бутылок Амстердама, колбасы косичка, два пакета кефира на утро, ну и маме пикник.
Подходя к кассе, он невольно стал свидетелем такого диалога:
   - Девушка, найдите 12 рублей, а - то у меня сдачи нет!
   - Вот тысяча, возьмите.
   - Сдачи всё равно нет!
   И хоть Коля ненавидел всю лучшую половину, но решил помочь. (Чтоб в очереди не стоять).
   - Я отдам за неё, сколько вы там сказали?
   - Одиннадцать рублей семьдесят семь копеек.
   - Возьмите с меня!
     Расплатившись, Коля шёл к выходу.
   «Не дадут спокойно пива попить, суки». - Думал он.
   - Вы наверно с ребятами хотели посидеть, чтобы Вам ни кто не мешал? Вон сколько пива набрали. Вот возьмите деньги и спасибо, что вступились. Эти кассиры совершенно невозможны, я не знаю, как с ними совладать, а Вы просто уделали её, она, наверно позавидовала, что у неё нет такого парня как Вы, а у кого - то есть. Возьмите деньги, возьмите!
   Коля сгрёб мелочь. Засовывая её в карман, он ощутил холодную сталь финки. В низу живота похолодело. Что, опять? - Нет! На сегодня хватит!
   - Нет, Вы знаете, я пиво сразу на неделю беру, поэтому, так много. Ну ладно пока.
   - Пока! - Невесело ответила она.
Холод стали берёт своё. «А почему собственно не сегодня»?
   - Знаете, а меня Николай зовут.
   - А я Снежана, очень приятно.
  «Она ведь доступна, как и все. И орудие возмездия в моих руках». - Всё крутилось в голове.
-  Снежок, а можно я Вас провожу до дома? А - то кругом столько извращенцев и маньяков развелось?
   Сталь в руке придавала уверенность.


                VIII



  - Николас, тогда, не проводите - ли Вы даму до квартиры? А- то у меня такие тяжёлые сумки?
  - Снежана, конечно, я Вам помогу, и донесу Ваши слишком тяжелые сумки.
  - Вот мы и дома! Тринадцатый этаж, высоко, а мне нравится. Возьмите ключи и откройте дверь.
  «Эта ***** начинает мне надоедать». - Подумал Коля.
  - Располагайся, где хочешь, а я сейчас! Ты, что - нибудь будешь?
  - Нет, я пива. Он сел на диван и включил телевизор. Она подошла и присела рядом, в руке у неё был бокал с красным вином, он дёрнулся, да так, что опрокинул вино на неё.   
  - Ты, что наделал? - Заорала она!
  - Да я это, просто не люблю красное.
  - Да ты шалун поиграть хочешь, - и она скинула промокший халат.
  - Ну как тебе милый?
   Образ обстоял так: Розовые, пушистые на каблуке туфли, чулки черные, черный же бюст, красная помада, затемнённые глаза, с бирюзовой подводкой,  волосы были  собраны к верху, открывая её потрясающие  ушки, а главное - ту гладко выточенную шею.
   - Может, выпьем Николай? Вы хоть куртку снимите.
   - А давайте и выпьем! «Нож не спрятать, поэтому буду в куртке».
   После того как они переместились в горизонтальное положение говорил уже Ник.      
   - Пусть моя куртка придаст Вам некой  загадочности, может эротичности. - Вы согласны?
   - Да!
   - Тогда повернитесь ко мне спиной.
   - Да мой повелитель!
   Динг- дон!
   - Это, что звонок в дверь? - Ты ждёшь кого? - Спросил Коля.
   - Нет.
   - Пойду, посмотрю.
Он вернулся через минуту.
   - Там какой-то странный тип в капюшоне, толи баба, толи мужик, сказал:… Что всё предрешено, и, что я сегодня умру, - бред какой-то.
   - А этот тип, какой он?
   - Да чистый такой, в плаще, морды только его я не видел.
   - Он красивый?
   - Давай продолжим? - Настаивал он.
   - А если нет?
Рукоять плотно взятая в руку просила…
   - Один поцелуй, и я исчезаю.
   - Хорошо, но только один. Эти слова замерли у неё в горле, т. к. горло перестало существовать. Финский нож уже разрезал его.
   - Сука, ещё вздумала играть со мной, и эти ухажёры, - умрёшь сегодня, что за херня? - Сегодня, подохнут все суки, но только не я! - Злобно кричал Коля.
   Он перевернул её так, чтобы кровь не запачкала его. И надругался над ещё неостывшим телом. Это тебе сука за - то, что не дала спокойно вечер провести, да ещё и хахаля какого- то притащила. У него, что в руке коса, что - ли была? Сюр какой - то. Время уже семь доходит, надо домой валить. Пиво только надо забрать, да может у этой ****и по карманам, что найдётся. Опять блин все носки испачкал кровью, а ведь только чистые надел.  Ладно, сниму, а туфли одену на босу ногу.
     - Так глянем, что у неё тут? Что всего тысяча, а эти суки говорили, что это я мало получаю. Выйдя из квартиры, он подошёл к лифту и нажал кнопку. Часы над лифтом показывали 07:00.
               
                IX
 
   - Мы тут братан тебе, хату сняли, пока на полгода. Однокомнатная, чистая, правда, этаж тринадцатый, Можешь заселяться, держал ключи.
   - Послушай Альберт, а можешь для меня ещё кое, что сделать? Дело деликатное, не надо, чтоб все об этом знали.
   - Сантила, да любой каприз, что бабу, чтоб в хате убралась? Так это, там всё в поряде, даже посуду новую купили, картинки там, скатерти, короче - всё есть брат!
   - Бабу - то бабу, но не одну из этих «банщиц-массажисток». Короче ладно, забей!
   - Не, не, погодь, чё - то я не врубаюсь. - Ты уж давай не темни, тебе, что парня надо?      
Ты, что после отсидки о*****ел?
   - Это ты сейчас о*****еешь, если не заткнёшься! Хм, надо же до такого додуматься,
   - У вас тут, как я погляжу, вообще свободная любовь? - Парня? Ха-ха! - Ты Альба, конкретно погнал, парня - ха-ха-ха!!!
   - Не ну ты это, не серчай, просто с людьми всякое может случиться, я же это, не въехал в тему просто, вот и подумал не о том. - Так, что за тема?
   - Ты помнишь церквушку, в которую мы сегодня утром заезжали?
   - Ну как же, помню, у меня там и поп прикормлен.
   - Прикормлен, говоришь, а, что же он утром так себя плохо повёл? - В причастии отказал?
   -  Братан, да я этого попяру…
   - Да нет, его-то как раз трогать и не надо.
   - А чё тогда?
   - У них там при храме, есть, не- то мастерская, не - то столярка?
   - Ну, есть и чо?
   - Да не чо! - Ты, что как полоумный говоришь?
   - Короче работает там одна барышня, Катериной зовут.
   - Не, не знаю такую.
   - Поэтому и не знаешь. - Короче, заедь сейчас за цветами, там, конфетами, ну сам знаешь, что надо, а я тебя в новом доме подожду, заценю, так сказать! - Да, и у цветочниц спроси открытку, они знают какую.
   - Слышь брат, это, что за чучело в твой дом зашло? - У него, что в руках Коса? - Поинтересовался Альберт.
   - Да хрен с ней с косой, ты давай не задерживайся.
   - Санчес, там, на холодильнике под клеёнкой, не большой грев.
    Люблю, когда в лифтах музыка играет, и зеркало, можно с утра прыщи на носу давить, под музон. Ха! Так 75,76, тапоры. Хороший номер. Ключ подошёл идеально, дверь закрылась бесшумно, это хорошо. В общем - то всё как я и ожидал; диван в стиле вольво, подлокотники кожа, а под задницей приятная материя. Такие же кресла, столик, плазма, часы 06:14 жаль, что не аналоговые, и главное развлечение - система B&O, с сабом, 5/1, звук вокруг, короче полный фарш. Вот уж удружили. Бик зур рахмат иптащляр! А, что кухня? Нет сначала музыка! Выбирать бесполезно, хочу всё, тогда наугад, первое. Что попадётся - то и поставлю. Закрываю глаза и аккуратно шарю по пакету. По моему, поймал. Тихо достаю, подношу к носу, ах как вкусно пахнет. Тихонько открываю сначала один, потом и второй. О да то, что надо!
   Марли, старина Боб. Донт вори, би хэппи. Улёт полный! Кстати про хэппи, что у нас там за грев на холодильнике? Когда я увидел несколько аккуратных косячков, я даже не выдержал и вслух произнёс:
   - Грасиас сеньоры, это как раз - то, что надо. Я взял пепельницу, присел в удобное кресло, первый раз затянулся. Музыку чутка по громче, ещё затяжка, музыку добавить, ещё разок. Всё было так прекрасно, но в голове крутилось только одно, - Катерина!
   В дверь постучали, (условно, как в детстве).
   - Альберт, уже давно звонки придумали, со всякими наворотами.
   - Да я так по привычке. Вот букет, записка внутри, И вот ещё еда, ты ведь одной ганжей питаться не будешь, хотя я вижу, ты уже пробу снял. Он взял папиросу со стола и смачно затянулся, ты только брат не борщи с этой дрянью. Она крышу конкретно сносит.
   Пока я затаривал холодильник, заодно прослушал бесплатную лекцию о вреде наркотиков, но не тех, которые употребляли мы, а о всяких других. Из десятков названий я понял, что тяжёлые - это плохо, - то, что у нас - это просто «бьютифул»!
   - Так, что кури на здоровье брат, - подытожил Альберт.
   - Слушай, ты  что принес, это, что пять литров вискаря? Пиво зачем, я его не пью, водяра, - эту - то куда? Вот за шампусик отдельное спасибо, о, да ещё и брют, да ты я вижу ценитель!
   - Сань, я ведь не знал, что твоя Катрин пьёт, вот и взял всего понемногу.
   - Пятак виски, это по твоему немного? - Ладно, и за это спасибо.
   - Теперь слушай, и не вздумай, что - нибудь перепутать. - Сейчас едешь в храм, найди мне Катерину, и как хочешь, привези её ко мне. - Скажи ему очень плохо, ему нужна помощь, а Вы милостивая государыня, обещали, что в помощи не откажете, короче плети вокруг неё кружева, но без Кати не возвращайся!
   - Да ты братан, по - моему влюбился, причём конкретно, во блин дела.
   - Давай родной, давай, время полседьмого доходит. - А я пока создам здесь романтическое настроение.
               
                X
     06 : 33   
    - Катюша, Вы поймите, я человек подневольный, меня попросили доставить цветы и пригласить Вас в гости, вот я и примчался на всех парусах, я почти курьер, так, что я вовсе даже не обязан Вас уговаривать!
   - Вот и не уговаривайте, если бы он так хотел меня увидеть - то мог бы и сам явиться.
   - Но если дело только в этом - то я могу всё объяснить. - Вы понимаете многоуважаемая Катя (откуда, только такие слова в моей голове берутся, наверное, всё - таки красота располагает к этому). - Так о чём это я, а  вот. У Александра сегодня слишком трудный день, много встреч, там дел всяких. А ещё надо квартиру в порядок привести, так сказать устроить романтическое настроение, вот он и бегает вся жопа, ой простите, короче вот и бегает он бедняга весь в мыле, а помочь некому, а Вы, между прочим, обещали.
   - Да не могу я даже если и хотела бы, время уже к семи, а завтра рано подниматься, да и батюшка у нас, знаете какой. - Не слишком усердно протестовала она.
   - Ах батюшка, хорошо, что напомнила, короче садись в машину, а я пойду с отцом вашим потолкую, только пристегнись. Через минуту, Альберт сел в машину с нескрываемым удовольствием.
   - Короче с батей вашим всё порешал, он вообще у вас человек с понятием, завтра можешь к обедне подходить, только не опаздывай, ха-ха! Шучу я так. Ты ведь не монашка, а так вольная, что ты его так боишься? А будет приставать, я всё Санчесу расскажу, он из него медный колокол сделает, или таз ха-ха!
   - А кто этот Санчес?
   - Да это мы между собой твоего Сашеньку так называем.
   - И вовсе он не мой. Подумаешь, увиделись один раз, да и - то случайно, так, что не мой он, и нечего вам дядя Альберт всякую ерунду говорить.
   - Как ты сказала? Дядя? Короче вот, что красивая, забудь это плохое слово, для тебя я Альберт ну или Альба, хорошо?
   - Ладно, так и быть, Альба ха-ха!
   - Ну, вот и приехали, ты бери цветы, ну, а я всё остальное.
Они поднялись в подъезд, и зашли в лифт, часы показывали 07:00.


                XI


   Пока Альба ездил, я развернул кресла так, что бы они смотрели на город. Все - таки 13 этаж, да  и вид на вечерний город был великолепен. Между креслами маленький журнальный столик. Сигареты и пепельница, на большее романтики не хватило. Я сидел и курил в открытое окно, Из динамиков по всей квартире медленно расплывалась Цезария Эвора.
   - Хороший вид, прекрасная музыка, удобные кресла, что ещё надо человеку, который первый день на свободе? - Хорошо, сидишь, - раздался чей - то голос.
   - Ты, что ещё за хрен с горы? - И как ты сюда попал? Ну-ка продёрни, пока ветер без камней!
   - Александр, ну, что за манеры. - Я точно знаю, что когда мы познакомимся поближе, ваша враждебность ко мне переменится. Возможно, мы даже станем друзьями.
   - У Вас есть Вагнер? - Поставьте, пожалуйста, его творчество меня так вдохновляет.
   Я хоть и не из робкого десятка, но его (а может и её), голос, как будто не терпел отказа. С другой стороны, он был мягким и каким - то вкрадчивым.
   - Послушайте Алекс, можно я буду Вас так называть? Я здесь по делу, и поверьте, оно мне не очень нравится.
   - Теперь Вы послушайте, называйте меня - как Вам будет удобно, Ваше имя конечно тайна, я буду называть Вас - «эй ты», - Вам подойдёт? И,  что это у Вас в руке? Уж не коса - ли случайно.
    - Экий Вы глазастый Алекс, но так уж получилось, что это орудие моего производства, вот и приходится, носить сей предмет постоянно с собой. Можно я прислоню её к косяку Вы, уж извините за каламбур: «коса к косяку».
   - И всё же кто Вы, со спины вроде мужчина, но когда распахиваются полы Вашего плаща, под ним я вижу великолепные ножки, в сапожках, кожи чудесной выделки.- Может, покажешь личико Гюльчатай и уже назовёшь своё имя.
   Не успел я договорить, как вдруг в комнате стало жутко холодно, мне даже не пришлось поворачиваться, это создание вдруг очутилось предо мной. Полы её плаща поднялись вверх, и только капюшон всё ещё покрывал её голову. То, что это женщина сомнений не осталось. Поверх коричневых ботфорт, о которых я уже упомянул, блестели две золотые бляхи с изящным плетением какого - то другого металла, к ним крепились ремешки той же кожи, и они так пленительно крепились под её идеальными коленками. Поверх, было накинуто белое платье, какого - то старинного покроя, спереди открыто, а назад тянулся небольшой шлейф. Напоминало оно нечто между свадебным, и одеждой какой - нибудь воительницы. На талии был широкий пояс с такой же бляхой. Он очень откровенно намекал на её совершенные формы. Больше на ней не было ни чего, но я заметил, что платье слегка прозрачно. На ногах, выше ботфорт можно было разглядеть чулки и какие - то странные вязаные подвязки, белья я тоже не заметил. Если не считать  лица - то она была сама красота, идеал совершенства. Лица я всё так же не видел, но из под капюшона выпали густые, немного в завитушках иссиня-чёрные, как сказал бы Гомер - гиацинтовые волосы. Ни красоты, ни черт, ни овала лица. Ничего! Только из глубины капюшона, как со дна океана на меня смотрели странные, изумрудные глаза.
   - Теперь Вы удовлетворены, может, предложите даме присесть? - Да, у меня много имён, но для вашего слуха подойдёт Мария, - можно Маша.
   «Не хрена меня торкнуло, а ведь Альберт предупреждал, что бы я с непривычки не борщил с этой дрянью», - подумал я и сказал:
   - Да, Вы присядьте, пожалуй, и я тоже, что - то мне не по себе.
   - Не переживайте Вы так Алекс, надеюсь до Вас наконец - то дошло кто я, и почему я здесь?
   - Ни хрена! Что за фигня, волосы, сапоги, плащ, эти глаза из темноты. И вообще, Вы сказали по делу, да и кто Вы, в самом деле, такая?
   - Я Александр СМЕРТЬ, просто смерть! Я давно наблюдаю за Вами, а сегодня появился повод навестить.
   - Но я, но Вы, но почему я? За что? И, в конце - концов, я жду гостью, может, заглянете  завтра?
   - Может и завтра, а может и позже. А любезная Катенька, она придёт, придёт как раз вовремя! - Ну, теперь когда мы познакомились, угостите даму, чем БОГ послал?   
   - Я право не знаю, что Вы предпочитаете в это время суток?
   - Время для меня не значит ни хрена. Вот пять литров Чиваса - подойдёт.
   - Откуда, как Вы узнали?
   - Ты всё - таки не забывай, кто я, кстати, давай перейдём на ваш, более понятный язык.                - А - то всё Вы, да будьте любезны. Надоело. - Так будешь с Катериной своей разговаривать, поверь, ей понравится! О.К.
   - Ну гляди, тебе видней, - сказал я.
   - Тогда и пивас зацепи, после вискаря - полернём. Ха! - Да и, что это ты там курил перед моим появлением?
   - Марльборо.
   - Папиросное Марльборо, - это, что - то новое! - давай забивай не парься!
   
                XII

   Пока я крутился на кухне, в голове постепенно стали появляться нотки разума. «Может я в натуре перекурил и всё это плод моего ещё не окрепшего, после лагеря воображения?
Сейчас возьму табурет, благо они здесь качественные, - дерево, ни какая - нибудь там Икея.  Сломаю эту смерть, до смерти, а потом волью ей в горлянку водяры, и выкину с 13-го этажа. - Курнуть она захотела, совсем обнаглела - стерва»! Я уже взял в руку табурет, как слышу:
    - А вот этого я тебе делать не советую. Во - первых, я и так уже мертва. А, во - вторых, разве тебе самому не интересно, чем всё закончится!
   - Ты, что слышишь, о чём я думаю? - Входя из кухни, спросил я.
   - Да поставь ты табуретку, лучше иди сюда.
    Она сидела в позе лотоса и раскладывала  на две кучки мои диски.
   - Шикарно, да ты как я посмотрю редкий ценитель, давай начнём  вот с этого, - и она протянула мне AC/DC LIVE 1992 года,
   - Редкая ве - ешь, целый, без этих тупых пропусков между песнями, - со знанием дела сказала Маша.
   - Сам знаю, у меня и видео есть из Донингтона.
   - Давай врубай, и начнём  наш пир, только погромче, я тебя умоляю, а о соседях не беспокойся, они не чего не услышат.
   - Ха, меня ещё ни разу не умоляла такая, такая, - я не мог подобрать слово.
   - Какая такая? Она подошла ко мне вплотную. От неё приятно пахло, и как это я раньше не заметил.
   - Ну, такая - мёртвая и довольная. - Сказал я, перефразировав одну комедию. Ну, что? - Let There Be Rock! 
   Мы очень долго говорили, иногда танцевали и вообще пили, курили, короче отрывались по - полной. Но время на часах замерло. 07:04.
   - Слушай Маша, мне кто - то говорил, что у китайцев десять адов, ну или кругов. Я бы им бл… придумал ад, сука, запустил бы их всех в трубу, маленькую, где не встать не разогнуться, где говно по самые уши, ну так, чтоб нос над говном, чтоб ты хоть, что-то чувствовал и сдохнуть нельзя.  Света нет, а они плывут бл… два млрд. И так тысячу лет, в покое, брюхом вверх, я бы им раз в сто лет отлив делал, так по шейку, ну ещё в триста Мак авто на китайскую Пасху. Британцы их правильно сто лет на рисе и опеухе держали. Ты только прикинь: В Хиросиме погибло 200 тысяч, как ты думаешь, сколько надо таких бомб, чтобы они прекратились? Так вот путём не слишком сложных математических вычислений мы имеем: 2 миллиарда разделить на 365 дней, получится 5 миллионов 480 тысяч, разделим их на 200 тысяч япошек, и получим примерно 27 тысяч!!! Ты прикинь,  чтоб их всех уничтожить нужно каждый день в течение года скидывать на них по 27 тысяч бомб!!! А в день по 1,125,а в час 460 штук, а в минуту 7 таких бомб, т.е. -  каждые 10 секунд по бомбе и только через год они кончатся. Да у нас столько самолётов нет! А, что если они каждый возьмут в одну руку пригоршню риса, а в другую молоток? Да побегут по земле?
   Он покатывалась от смеха, лёжа на полу.
  - Ты,  что ржёшь, я тут тебе про Ад рассказываю.
  - За, что ты их так не любишь? Вот послушай:         
                Журавль сакуре дружбу предлагал.
                Но отвечали корни, а не крона.
                Пустое.
                Отлегло.
    Или вот ещё, это тебе будет ближе:
                И музыку любить -
                Ты будешь.
                Позже,
                Когда не станет.
   - Ну как тебе восток? Хочешь я тебе кое, что расскажу? 
   - Хорошо, только про себя.               
   - Тогда я попытаюсь вашим языком всё изложить. Поверь, так понятней будет, а ты закрой глаза, и представь:
   - С потолка свисали чёрные, жёлтые, зелёные растения, - начала она. Покрытые вонючей слизью, они были похожи на водоросли. Примерно около 100 человек расположились в огромной, круглой комнате, а таких комнат было несметное количество. По средь окружности, из пола вырастало небольшое строение, как паребрик на Невском, оно заканчивалось «жопой носорога», как в фильме Эйс Вентура, с Джимом Керри - ну ты помнишь?
   - Да, да - продолжай.
   - И вот из этой «жопы» снизу вверх выпадают люди и на секунду прилипают к потолку, а после падают  на этот бордюр всем весом своего тела, т.к. водоросли на потолке, мы на полу, а «жопа» хрен его знает где, нас к ней не подпускают.
Старожилы рассказывают: В нашем круге и Гитлер и Элвис были, оба на пару секунд задержались. Но один ушёл во тьму, а другой в свет.
   - Резонный вопрос: а почему Вы все ещё здесь, почему я всё ещё здесь? И где то, а где другое?
   - Ну?
   - Это как предбанник, первое место куда попадаешь, - продолжала она. Это для того, чтобы посмотреть, сколько людей про тебя вспомнят после смерти. Проанализировать, так сказать, сколько вспомнят «по хорошему», а сколько скажут - «туда ему и дорога». И вот когда баланс понятен, тогда ты переходишь в другое место.
   - Маш, курить там можно?
   - Да, что ты всё курить? Тебе вот не интересно от чего умер твой брат?
   - Я и так знаю, просто злость коплю.
   - Да не хрена ты не знаешь! - Курить говоришь? - Да, если с собой возьмёшь.
   - Ты тут про Элвиса трепалась, можно на него взглянуть?
   - Ты хоть сигареты с собой возьми. А уж потом Элвис. - Те, что ты посылал Ходуле, конечно, зачтутся, он за тебя слово замолвит, но всё остальное разве от души?
    - Ты про зону?
    - Я про то, что ты после 19/N го года стал другим.
    - Падажъии… ты хочешь сказать, что  всё, что я сделал от души, я возьму с собой?
    - А ты хочешь, сказать там целый вагон наберётся?
    - Не, ну я смогу хоть иногда курить?
    - Курить… - у нас скоро гость. Забивай!
    - До смерти забивать? Кого? Шутка, Шутка! И что значит «стал другим»? - Катя уже должна приехать, да и как я ей объясню всё это?
    - Поверь, ей будет не до этого, а, что здесь не будет присутствовать запах женщины, я тебе обещаю.

                XIII



   Коля стоял на площадке супротив лифта. В одной руке он держал пакет с пивом, другая сжимала рукоятку ножа притаившегося в кармане. Цифры этажей как назло шли медленно
7__8__9…. Наконец двери открылись, и перед лицом Николая очутился красивый, огромных размеров букет цветов. Из - за него послышался тихий голосок:
   - Молодой человек, разрешите пройти.
   И чуть дальше:
   - Ну, что уставился урод, свали с дороги пока очки не потерял, или ты плохо слышишь? - Проходи Катерина, а я пока объясню студенту, что дамам надо место уступать.
   Рука всё крепче сжимала кровавую рукоятку, но одно дело воткнуть нож в беззащитную девушку, и совсем другое в здорового мужика. Мозг его опять не слушал, он только видел, как медленно шевелились губы Альберта, и слышал последние его слова:
   - Вон по лестнице ходи, и задница цела будет, - при этом указывая на лестничный пролёт. - Надеюсь, ты всё понял очкарик? И он начал поворачиваться. - Пойдём Катюш.
   Но Катя как будто впала в ступор. Она могла только показывать куда - то за спину Альберту.
   - Очкарик говоришь, а как тебе это? - Орал Коля, и со всей силой всаживал Альбе в спину свой финский нож.
   - Катя ,77 квартира - беги! Альберт начал медленно разворачиваться. Одной рукой он схватил Колю за горло, другой наносил сокрушительные удары в область головы, тот упал как мешок с картошкой, можно сказать рухнул как подкошенный, Альба знал толк в кулачных драках. После он прислонился к перилам, попытался ухватиться, да так и остался лежать на ступеньках. А в это время Коля приходил в себя. Он подошел к ещё живому Альберту, - ну, что, кто теперь очкарик? Развернув ногой, спиной к себе, он попытался достать  оружие, но лезвие так глубоко вошло между лопаток и застряло, где - то в позвоночнике, что это оказалось не так просто сделать. Тогда он одной ногой упёрся в спину Альберта, тот издал, не - то хрип, не - то хотел выругаться, да так и не смог. Никола со всей дури рванул окровавленную финку, она поддалась, а Альба скатился ещё на пару ступеней.
    - Сильный сука, мне бы его уверенности, - позавидовал Коля.
   Катя, что было силы стучалась во все двери, но почему - то ни кто не открывал. «А вот и 77 квартира», - пронеслось в голове. Она пинала, стучала, но силы были уже на исходе.
    - Мария ты слышала, это, наверное, Катерина!
    - Она, не сомневайся. Да, не большой совет - пойдёшь открывать, возьми табурет, которым ты хотел меня прикончить, пригодится. Возьми, я тебя прошу.
    - Ну, а теперь ты - «цветочница хренова». Сталь Никола крепко держал в руке и быстро двигался к маленькой, беззащитной девочке. Финский нож он развернул обратным хватом, что бы удар получился сверху в низ. В этот замах Коля вложил всю силу, всю обиду и ненависть. Ведь он уже мог быть дома и трескать мамины котлеты, а тут это!
    Открыв дверь, я увидел, как вваливается букет, потом Катя, а за ней вдогонку опускается кровавая рука убийцы. Табуретка оказалась кстати. Лезвие вместе с рукой попало между поперечным соединением ножек и седлушкой.  Я резко потянул его на себя и с силой крутанул против часовой стрелки, но он устоял.
   «Жаль, что я не Альба, да и где он шляется сука»? - Думал я.
   Но Альберт уже, ни чем не мог помочь, последние вздохи уходили вместе с ним.
   Борьба продолжалась!
   - Катя уйди на кухню, Мария, а ты, что сидишь? Помоги! - Крикнул я.
   Но она только встала и положила своё «орудие производства» поближе к открытому окну. Он пёр на меня как безумный, его кровавый оскал выплёвывал всякие нецензурные ругательства. Я обо, что - то запнулся, и мы повалились на пол, табуретка, а вместе с ней и нож - рухнули рядом. Ну, теперь держись, когда мы поднялись, моя левая уже держала его за ворот, схватив его второй рукой, я, что было сил, ударил его головой точно в нос. Брызги крови разлетелись во все стороны, как будто, кто - то кинул на белый пол кисть с красной краской, мне даже немного забрызгало один глаз. Он немного обмяк, но всё ещё продолжал стоять на ногах.
    - Добей его, поверь, он это заслужил, тихо-тихо сказала Маша, - ну быть мне бабочкой! Она вскинула руки и помахала ими.
   Одной рукой я всё ещё держал его, другой взял протянутую Марией сигарету, очень крепко затянулся - блин надо бросать курить эту дрянь, а - то с удара не могу уложить какого - то очкарика. И не высовывая сигарету из окровавленных зубов, стал, что есть дури наносить ему свои фирменные, всаживающие, немного с подворотом удары. Не знаю, может пять, может семь, но в последний я вложился! Когда я отпустил его ворот, он взмыл как ракета со стапелей, перелетел над журнальным столиком, между кресел, и своей тупой башней разбил самое большое окно, хорошо, что они тройные. Тело его на половину перевалилось через подоконник, я подбежал и хотел схватить его за ногу, но это оказалась коса! Голова как раз лежала на ней. Я потянул её, пытаясь затянуть его внутрь, но мойка уже вошла под воротник, и я слышал, как хрустят его позвонки. К тому же Коля не успокаивался, он всё вертел своей бестолковой головкой. И когда она держалась уже на коже между ключицами и подбородком, Мария, Вдруг злобно крикнула, - Ёххо! - И ударила в ладоши. Я дёрнулся, и его голова с душкой от очков на одном ухе стремительно полетела в низ!
   - Что испугался? Да ладно, эта гнида заслужила как раз этого, туда ему и дорога. Затем она так же бесцеремонно перекинула через подоконник всё, что осталось от Николая.
   - Иди, посмотри как там Катя, а я пока всё здесь приберу.
   Катюша лежала посреди кухни без сознания. Я аккуратно перенёс её на диван и накрыл пледом. В комнате за это короткое время произошли изменения. Всё находилось на своих местах, ни крови, не разбросанных вещей. Всё было точно так же, когда Мария появилась здесь. Только осколок стекла все ещё торчал из разбитого окна.
   - Ладно, Алекс, пусть она поспит, ей это необходимо, а вот нам надо кое, что прояснить.
               
                XIV
               
   - У тебя всё лицо в крови, да и сам ты немного помятый, иди, помойся и переоденься, я подожду.
   - Да ладно Маш, не всё ли равно, в каком виде на тот свет уйти?
   - Ты, что так ничего и не понял?
   - В смысле?
   - Да не за тобой я приходила.
Тут я посмотрел на часы - 07:07 , опять топоры, топоры!
   - Так ты хочешь сказать, что припёрлась сюда, глотала мой вискарь, курила, танцевала, да и вообще хрен знает, что устраивала, и всё потому, что ждала здесь этого урода?
   -  Именно так, а, что до Чивас - то он целёхонький, еда, сигареты, да и вообще всё, даже твой косяк и тот лежит там же на холодильнике под клеёнкой! - Иди - проверь!
   - А как же я? Ты же сказала, что у тебя ко мне дело, что я тебе нужен! Коса эта и рассказы твои. Ты, что развела меня? Так да!
   - Александр, это был самый приятный и самый красивый развод за многие тысячи лет. Уж ты мне поверь, я подглядывала за тобой в бане! Ха-ха!!! Лучше послушай версию, может, оценишь?
   -  А было всё так: Выйдя из кухни, ты присел возле открытого окна, забил, курнул, а ведь Альба тебя предупреждал. Не стоит слишком торопиться, вот ты от усталости и отключился. Время тогда было - 07:04. - Мне же оставалось только вовремя тебя разбудить, а уж, что ты там нафантазировал про меня - это дело твоё. - Кстати об Альберте…. ну, в общем - его больше нет.
   - Ты, ты, что несёшь сука, я ведь не посмотрю кто ты такая!
   - Открой дверь, он там на ступеньках. Да, и скажи ему спасибо, если бы не он, не увидел бы ты свою Катю.
   - Так ты и за ним приходила?
   - Нет, за ним придёт другая. Ты представляешь, сколько народу каждый день покидает нас!
   - Послушай Маш, ну ты ведь сейчас реальная. Я ведь не сошел с ума?
   - Да нет, нет, не сошел.
   - Тогда пообещай мне только одно.
   - Всё, что попросишь любовь моя, - и она неприлично отодвинула полу своего плаща.
   - Да иди ты, я про Альберта. Ты пойми мы с ним как братья, с шести лет вместе.
   - Пообещай, что к нему будут оказаны все необходимые ритуалы и почести.
   - Тебе: - обещаю! Быть мне бабочкой! Ну ладно я пойду, мне ещё косу надо найти, да и так по мелочи кое - что.
   - Мария, мы ещё увидимся?
   - Не хотелось бы конечно, но обещаю, - за тобой приду я, чего бы мне это не стоило!
   - Прощай…
   «До встречи», - подумал я…


                XV


   Когда я вошёл в квартиру, Катюша сидела на диване, с ног до головы укутавшись пледом.
   Я присел рядом.
   - Послушай Кать, на меня сегодня навалилась куча дерьма, извини за выражение, и мне лучше побыть одному. Ты прости за испорченный вечер, да и вообще за всё. Давай я вызову такси, да и Альберта машина внизу стоит, ключи у меня есть. Мы сейчас расстанемся, а когда всё наладится я, обязательно тебя найду. Хорошо?
   - Сашенька, зачем ты так, как ты можешь, тебе сейчас помощь нужна, я ведь обещала!
Пожалуйста, не прогоняй меня, я не хочу обратно, я буду тихая как мышка, ты меня даже не заметишь. Пожалуйста, не гони, я всё для тебя сделаю!
   - Ну хватит, убрать сопли и забудь ты эти плохие слова «не прогони, буду тихая, всё сделаю» - понятно?
   - Вот и дядя Альберт мне тоже - самое сказал, и она зарыдала, уткнувшись мне в грудь.
   - Да ладно, большая беда! Хочешь остаться, - оставайся, места всем хватит. Только смотри, у меня есть свои небольшие пунктики, от которых я не собираюсь отказываться!
   - Во - первых я люблю вкусно покушать и именно дома, во вторых я люблю чистую одежду, особенно носки и трусы, ещё я иногда громко слушаю музыку, да и вообще - я лентяй!
   - Ну, а кто ты, свет очей моих?
   - Я сирота, нет где - то конечно у меня есть родители, но я о них мало знаю. Мне двадцать пять, ну почти, хоть мне никто и не даёт больше пятнадцати. Умею всё: готовить, стирать,  убе…
   - Ты меня не поняла: - Кто ты?
   - Сашенька, мне стыдно, я не знаю, как тебе признаться.
   - Ну, ну говори уже, не томи, что больная?
   - Да ну вас, здоровая я, вот только девочка я ещё.
   - Девственна? Виржиния значит, хм, откровенно.
   - Ну, тогда и я откровенно. У меня есть сын, да не пугайся ты так, он уже взрослый и скоро будет жить со мной, т.е. здесь, я думаю, что ему очень понравится его новая мама.
   - Да вот ещё, что. Я по быстрому схожу в низ, а ты давай, хоть кровь да сопельки с лица смой.
   - Нет мне здесь страшно одной, я пойду с тобой.
   - Хорошо, на вот накинь мою ковту.
   Альбы на лестнице уже не было, какая - то женщина замывала кровь на ступенях.
В лифте всё также играла музыка, и в зеркало можно было давить прыщи.
   Когда мы вышли, кругом уже собрались толпы зевак. Милиция, скорая. В труповозке я увидел типа итальянские туфли Коли, накрытые грязной простынёй, а голову он, наверное, сейчас подмышкой держит, что бы не сбежала и не наделала ещё чего - нибудь. Рядом с ним сидела Маша, мне даже почудилось, что из черноты капюшона показалась довольно милая улыбка, обнажая белоснежные зубки.
   - Саш ты куда смотришь?
   - Вон на ту даму в черном плаще, ты, что её не видишь? Мария мне подмигнула своим изумрудиком. После чего двери за ними закрылись.
   - Нет, там только этот, Коля, кажется?
   Альберт уже тоже лежал в машине. Я отодвинул простыню, что бы ещё раз взглянуть на него.
   - Вы, что делаете? Вам сюда нельзя! - Сказал человек в белом халате.
   - Мне  можно! - Ответил я, голосом не терпящем отказа. Мы попрощались.
Двери закрылись и кареты двинулись. Но как мне показалось, из одной из них торчала коса!
   - Поздно уже, пойдём - ка  мы с тобой Катюха домой. Тебе вон отмыться надо, а я, пожалуй, почту светлую память друга Альберта, тем, что он оставил на холодильнике!
   - И вообще давай я займусь ванной: соли, пенки там всякие, халаты, полотенца найдёшь в шкафах, а ты пока постелешь мне на полу в кухне, поближе к холодильнику, там пятёра вискаря, вот весело будет.
   Она так посмотрела на меня и сказала:
   - Нет, с сегодняшнего дня мы всегда будем спать вместе. Если ты на кухне - то и я тоже в обнимку с твоим любимым виски лягу!
  - Катюш, я, что - то не понял? Ты, что допускаешь меня, старика к своему молодому телу?
   - Да всё ты понял. И разница у нас всего - ничего. - А, что не романтично, - да и хер с ним!
   - Я тебе, что говорил? Ни когда не говори плохих слов. Да и такой романтики как у нас сегодня, уж точно не у кого не было.
   Мы поднялись домой, всё стояло на своих местах, как будто кто - то прибрался, пока нас не было. В воздухе пахло жасмином - «Спасибо Мария»! Я заметил, как Катя смотрит на разбитое окно:
  - Сашенька, а ты помнишь как кусок этого острого и огромного стекла, вдруг сорвался, я даже подумала, как бы тебя не задело, а он возьми и резани этому маньяку по шее, да с такой силой, не мудрено, что голова отлетела! Туда ему и дорога!
   - Вот и Мария так же сказала.
   - А кто это Мария?
   - Это она сегодня тебя спасла. Да ладно сопли жевать, жизнь продолжается, полезли в ванну, а после устроим самые весёлые поминки по Альбе, я знаю - ему бы это понравилось!    
   На часах было:  Вечер10:07.
Весёлый выдался денёк! Ха-Ха-Ха!
   - Санчес, кажется, так тебя звал Альба? Скажи, только честно: - нам теперь ни кто, не сможет помешать, и мы всегда будем вместе?
   - Даю слово: - Никто, Никогда!
               


07/10/2005 - 21/07/2012
               







               






               
               







               










                ОКО ЗА ОКО
               
                ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

     17.10.2012 Утро.07:07.
     Будильник звонил не переставая. Всё больше и больше раздражая. Да ещё этот свет светил прямо в глаз.
   - Катюша, заткни, пожалуйста, этот трактор, и ведь говорил я тебе, что с восточной стороны, кроме тюли, надо тёмные шторы повесить.
   - Вставай соня, или Саня, а - то проспишь всё самое интересное.
Этот голос заставил меня вздрогнуть. И уж точно не предвещал ни чего положительного.
   - Вставай, вставай, Катерина уже заканчивает готовить просто изумительный завтрак, Жора собирается в школу, а ты всё ещё голый и небритый.
   - Машенька скажи, что я всё ещё сплю, что это всего лишь ещё один сон, про тебя, естественно с эротическим подтекстом, ведь это так, это не ты?
   - Ты хоть повернись невежда, когда разговариваешь с дамой. Ответила она. 
   - Мария ты ведь обещала, что дашь мне насладиться всеми прелестями жизни, а прошло - то всего месяц, полтора. Может всё как в прошлый раз, ты пришла не за мной, посидим, курнём, выпьем, у меня новые диски есть, устроим отрыв под Def Leppard, кстати, очень редкий Pour Some Sugar On Me, и ты пойдёшь дальше?
   - Да ты же пьяный, причем ещё со вчера.
   - Не со вчера, а с сегодня. - У Альбы 40 дней было, если ты помнишь, вот мы все, ровно в 00:00 и стали его поминать.
   - Погоди, но ведь татары не поминают, у них ведь - похоронили и забыли.
   - Да причем здесь татары, русские, индейцы, в конце - концов. Альберт, прежде всего человеком был и другом, таким как он, надо не только 40 дней, но, и 41, и 42, и70, и 100, каждый день мы должны вспоминать таких как Альба! Царствие ему небесное!
   - Отвернись, я так сказать - в натуре. А ну да, я уж и забыл, что ты подглядываешь за мной в душе. Ну, хоть отвернись ради приличия, я ведь значительно младше тебя, не веди себя как старая педофилка ха-ха!
   - Иди уже, и обрати внимание на часы. Я посмотрел, время было 07:07,опять топоры, что всё это значит? Я взял её за плечи и подушка, которой я так неловко прикрывался, упала на пол.
    - А ты растёшь! Хм!
    - Извини, с утра всегда так. Так, что всё - таки произошло?
    - Давай иди, приводи себя в порядок, потом поедем к Альбе на кладбище, а по пути я введу тебя в курс дела.
    - Ты, что, и как я какать буду, станешь наблюдать? Извини, конечно. - Спросил я неловко.
    - Садись, давай закуривай, я пока носик припудрю. Я же не виновата, что у тебя совмещённый санузел. Она потёрлась возле зеркала.
    - Ну, вот я опять красавица.
    - Что ты там видишь из - за своего капюшона, хоть бы раз показала лицо.
    - Я и так слишком много тебе открыла. Помнишь в скорой помощи, я тебе улыбнулась.
    - Поверь, ещё не один, кто увидел меня, такую, какая я есть, не закончил хорошо, так, что терпи, возможно, однажды и ты, смеешь лицезреть меня. 
    Я залез в душ, настроил воду по прохладней и подставил свою помятую физиономию под струи мягкой воды. Маша сидела на пуфике в углу и листала - то журналы, то - книги.               
    - А ты, как я посмотрю туалетный интеллектуал: Дидро, Алан  По, Шопенгауэр, ну, а остальным ты правильное место нашёл, ими только подтираться. - И вообще ты мне последнее время не слишком нравишься. - Да, да вон чуть ниже побрей, - советовала Мария, не отрываясь от Эдгара По.
   - К твоему сведению бреют только манду и ноги. - Бороду, моя ненаглядная, - броют.
   - Об этом в армии мне поведал наш штатный цирюльник, а он поверь, в этом толк знал. С опасной бритвой не было человека смертоносней. Ему были похер, спецы там, береты, он мог любого на ленточки порезать, Харасов у него фамилия была, имя не помню. А, жаль. - Ринат, по - моему, а может и нет.
   - Харасов, да точно, я к нему приходила. Он пушных зверушек разводил, - вспомнила Маша.
   - Ну да, где - то в Башкирии, - припомнил я.
   - Один ублюдок из зависти взял и запалил всё хозяйство. Так я помню, когда там оказалась, он босой, руки и ноги уже сгорели, да и ни волос, ни лица уже не было, а он всё таскал и таскал, уже трупики этих созданий пока сам не упал.
   - И, что потом?
   - Ну, хватит, сколько можно стоять под душем? Выходи уже, - и она скорчила рожицу.
   - Тебе же нравится, так, что любуйся! Так, что случилось с Харасовым?
   - Потом, ладно? - Я любовалась на вас лет десять назад. Помнишь, в Москве, в Славянской, вы  играли  в  игру, как там, её?  А - каменное лицо, если не ошибаюсь. Вы за круглым столом играли в карты, - преферанс точно, ведь вас было четверо. Одна девушка, конечно в неглиже, стояла на столе, а вторая находилась под ним, и по очереди, делала вам, минет. Та, которая сверху, должна была угадать, кто в данный момент занят не картами, а вы все должны были сделать каменное лицо, если угадала - стоишь на месте, нет - ныряй под стол. Я даже помню, что верхняя угадала про тебя, но дала возможность тебе кончить, за, что, как мне помнится, ты ей дал кучу смятых купюр, что - то около сотни зелёных. Мне кажется, это был сговор, ты ей просто понравился. Я имею ввиду - нижнюю.
   - Маш, ну не льсти мне, игра была честная, каждый получил, что захотел, я в тот раз выиграл, вот и поделился, уверен, они потом эти деньги между собой разделили.
   - А как вы ехали из столицы в Казань? И, что устраивали с проводницами - практикантками? Помню как в том фильме: де Тревиль спросил у д/Артаньяна: - «А сколько же вам лет, дитя моё», а тот - «Да много сударь, много - восемьна-адцать»!
   - Мария, я же броюсь, могу и порезаться, так, что хватит, про то, что было в прошлой жизни, а лучше всё - таки перейди к делу. Кстати время всё ещё 07:07, а я уже мно…
   - Да забудь ты о времени. Знай одно: - когда надо, я тебя разбужу.
   - Что, я сейчас сплю? - Спросил я.
   - Так же как в прошлый раз.
   - Санчо, мне показалось, или ты в душе с кем - то разговариваешь?
   - Это Катя? - И Мария сделала вопросительный взгляд? - Санчо, это от Санчо - Панса? Ты, что записался в её оруженосцы?
   - Ну да Маш, ты пойми - я люблю её, и за неё - убью любого!
   - Жорке в школу пора, да и у меня сегодня отчёт, так, что я побежала! - Завтрак на столе, всё остальное в холодильнике, короче разберёшься. И не забудь проверить, всё ли сын собрал в школу. Скоро первая четверть заканчивается, так, что давай подтяни его. Смотри, а - то буду царапаться! - Прочирикала Катюша из - за двери.
   - Хорошо «мон - амур», я всё проконтролирую.
   - Да, сегодня надо к Альберту на кладбище съездить, убраться там, ну и вообще. И тут я в полотенце вышел из ванной.
   - А вчера в 12 ночи, ты куда уехал? Разве не на поминки? Вы ведь и днюхи и все праздники отмечаете в полночь, что за глупая традиция?
   Её взгляд упал на мою волосатую и чуть влажную грудь.
   - Между прочим, я провела всю ночь одна, мне было так страшно, и она, обняв левой рукой меня за талию, правую запустила под полотенце.
   - Амурик мой, мы не одни, давай оставим всё до лучших времён.
   - Ах, так!
И она вышла так грациозно, как могут себе позволить только очень счастливые женщины.
   - Маша! Ты мне испортила утренний секс!
   - Всего - то. Могла бы и глаза закрыть! Ну и сколько вы ещё в своей любви протянете? -  Скептически спросила она. - Ладно, иди, проводи сына, после поговорим.
И я  пошёл на кухню.
   - Слушай сын, - разберись с математичкой и будь дома вовремя, Катя ужин будет готовить, ключ возьми и эту волосатую, за титьки особо не тискай, они ещё только формируются,  ей всё равно приятно, хоть и больно иногда, ты понял?
   - Yes of cors! Буду, как назначено предписанием! - Сказал он, и вышел.
   - А почему Жорик, Катю мамой не называет?
   - Короче Маш, все разошлись. Давай на прямую, что надо?
   - Алекс, есть курнуть? Я, конечно, понимаю, вопрос риторический, но всё - таки?
   - Есть. Это типа, чтоб удар был, помягче? А я - то думаю, что это ты и в душ со мной и            
посрать. Говори сука не томи, - с кем? С кем должно случиться? - Катя? - Георгий? - Ты к кому пришла? - Где твоя КОСА? Говори, ты, что специально её спрятала!
   - Короче давай забивай, а я тебе всё объясню - Надеюсь, ты всё ещё помнишь о смерти своего братишки? - Ненавязчиво спросила она.
   - Ну и хули?
   - Курни, успокойся, после поговорим.
   - Ты мне скажи, умрёт ещё кто - нибудь? И не надо меня успокаивать!
   - Да, и не один.
   - Сука, зачем ты вернулась?
   - Саш, не называй меня так, а - то, я и оскорбиться могу! Никогда! Ты понял?
   - Да ладно Машенька, прости. Это я так. Сам не знаю, как вырвалось. Поехали?
   

   Ещё кого - нибудь с собой брать будем? Девушки у него не было, а вот наших, можно было бы. 
   Мы вышли на лестницу. Там до сих пор ещё остался след, на том месте, где ушёл Альба. Мы оба посмотрели на ступени, и стали ждать лифт. Всё происходило так буднично, как будто на этой лестнице ни чего и не было. Вдруг Маша, видно прочитав  мои мысли, достала из-под своего плаща две гвоздики, и положила на перила.
   - Царствие ему небесное, произнесла она, сегодня его душа наконец - то освободится.   
Мы сели в машину и двинулись по дороге к кладбищу. Играл  АССЕРТ 1990. Staying A   Life. Мы молчали.
   - Хорошая машина, нарушила она тишину. И сиденья удобные, и музыка на уровне. Что, два усилка,  десять колонок? Четыре высоких, четыре средних, две низких и два саба в багажнике? Я угадала? Ну, скажи, я права?
   - Да права, конечно же, права. Сейчас остановимся возле магаза, надо всё - таки купить, что - нибудь, чтоб посидеть, там, поговорить, да и вообще!
   - Алекс, ты только пять литров Чивас Ригал не бери, а - то, ты знаешь, чем это может закончиться!
    Войдя в магазин, я взял тележку, и стал прогуливаться между рядов. Набросав в неё всё, что, на мой взгляд, могло потребоваться, меня нежданно - негаданно занесло в вино - водочный отдел. Я степенно окинул взглядом такие милые моему сердцу полочки, - а вот и Чивас!
   - Мадам, откройте плиз вон тот ящик, и достаньте пятилитровую бутыль виски.
   - Я тибе ни мадам, каторую из этих?
   - Ну, простите великодушно, но на мадмуазель, ты явно не тянешь, а бутылочку, вон ту крайнюю.
   Она достала бутыль и подошла к кассе.
   - А ты будишь хамить, я ни пасмарю, что такой крутой, вызаву вот охрану и выведут под белы рученьки!
   - Слушай сука необученная, на тебе деньги и давай - вызывай свою охрану.
   Я катил перед собой тележку, а мадам бежала позади меня, и обеими руками, тыкала мне в спину, мол, - это он!
   Их было трое, двое стояли позади прилавков, которые преграждали путь всему. Между ними мог пройти только один человек с корзиной ну или с коляской. Третий стоял аккуратно в проходе. Я, достал бутыль, чуть небрежно поставил её на пол, а затем, со всей дури  дал поступательное движение орудию моего возмездия. Коляска со всех своих колёс въехала в первого, и попала ему в причинное место, он рухнул в неё, я даже успел заметить, как его очки  «а-ля терминатор» упали ко мне в корзину между шпротами и влажными салфетками. Ждать я не стал, перепрыгивая через прилавок, я сразу вдавил одному в область виска, у него так и остался оттиск от эмблемы моих туфлей, третий, как видно не ожидав такого развития событий, начал включать дипломатию.
   - Вы это, это может она неправильно поняла? Мы можем всё исправить, Вы только подождите, и мы всё исправим!
   - Скажи мне плиз, - начал я, - когда я сюда шёл, вы стояли как футболисты в стенке, руки на яйцах, жвачки у обоих, морды устрашающие, а сейчас? Один лежит и поверь, долго не встанет, другой, раком завалился в мою коляску, вон здоровый какой, может он жрёт там на халяву? Короче, тебя как зовут?
   - Саша. Воробьёв Александр. И он ткнул на бэйджик.
   - Иди, помоги мне, тёска. Я подошёл к тележке, где лежал Сашин «брат по оружию», пнул его со злости конечно, в филейную часть, телега докатилась как раз до стоящей бутылки виски и остановилась. Носки его «чизовских» ботинок медленно скользили за тележкой.
   - Саш, забери пожалуйста, своего приятеля, а - то я за него не  заплатил, могут не пропустить. Ха!
   Когда он снял своего друга, - вытянулся по струнке, типа «что новый хозяин желает» Я не удержался и всё - таки воткнул ему под «ложечку», так, чтоб не забывали.
   Выходя из магазина, я не торопясь катил перед собой телегу, бутыль виски я держал в руке. Погрузив всё в багажник, я сел за руль.
   - На, вот держи, чтоб не разбить.
   - Опять пятёра, а до хрена не будет? И, что это у тебя рука в крови?
   - Да хлеб у них слишком свежий, поцарапал о корочку.
   - Так, что туфли забрызгал? Ладно, можешь не говорить, поехали уже.
   До кладбища мы доехали молча. Музыкальный фон создавал Pink Floyd. The Delicate sound Of Thunder.
   

   Не ожидал я, что наберётся столько. Родни не было, за - то собралась куча народу, о которых, я даже и знать не хотел.  Речь от одного из них прозвучала так:
                Уважаемые господа! Мы собрались здесь,
                чтоб почтить память одного из наших друзей…
   Мария посмотрела на меня.
   - Маш, зря мы сюда приехали. Поехали ко мне в офис, там и поговорим?
   - Погнали, и не думай о скорости, нажми, как можешь! - Озорно прощебетала она.
   - Ну, ты уже всё прочитала в моей голове, знаешь, что автомобиль очень спортивен. До сотни - за семь секунд, колёса - 255, диски - 17, укороченная трансмиссия, зажатые стойки, 3 литра, 250 сил, ну и ещё всего понемножку, недаром на ней шильдик - S. Так, что держись. Да, и можно пристегнуться. Я поставил диск Motley Crue, Saints Of Los Angeles и под трек Face Down In The Dirt нажал. 230 км/ч - это мы только разогревались, ну, а дальше - больше! Когда мы остановились, Мария произнесла: 
   - Если б не было Катерины, и я не была той, кто я есть, - я бы, отдалась тебе, не задумываясь!  Ну, короче, ты понял, я просто под впечатлением, и по этому, я говорю глупости! - Контролируемые заносы и скорость, это, что - то!
   - Маш, а там, что нельзя погонять?
   - Там по другому, а здесь, здесь…
   - Ну, говори!
   - Здесь ты мог разбиться и умереть! Дурак!
   - Я знал. Ты этого не допустишь, иначе, зачем ты здесь? - Если бы я мог сейчас разбиться и умереть, - то ты пришла на развалины моей машины! - Видишь Маш, теперь и я могу читать твои мысли!
   

   Мы поднялись в офис.
  - Располагайся, где пожелаешь, - снимая пиджак, сказал я, - стаканы в баре, тарелки и ножи там же. Приготовь пока всё, если не стрёмно ухаживать за живым так сказать, а мне надо пару - тройку звонков сделать. - Так, что прости дорогая.
   Когда я подошёл к столу, сервировка была по высшему разряду.
   - Ну, ты могёшь, когда хочешь. - Давай за Альберта! Я присел, достал пяточку, прикурил. - Ты будешь?
   - Из твоих рук - хоть яд! И она тоже легонько затянулась.
   - Короче Машенька не темни, говори, что припёрлась, и я налил нам ещё по одной.
   - Давай ещё выпьем, а уж после к делу.
   - Помнишь, я тебе ещё в прошлый раз намекала, что смерть твоего брата не случайна.
   - Ну да помню, было, что - то такое.
   - Тогда по порядку; - Помнишь он приезжал к тебе в Самару с Саулом и Жижиным, на каком - то старом Volvo?
   - Ну, да. - Они ещё ночевали в общаге у этих, студенток каких - то там, - вспомнил я.
   - Ванька твой познакомился там с одной девушкой.
   - Да, да познакомился, Римма по - моему и, что? Он ей ещё письма писал.
   - Точнее одно письмо, да ещё раз он виделся с ней, когда вы туда с Башкой его с собой брали, и он опять воспользовался ей. В общем, он испортил девчонку, а она влюбилась в него по уши, и всю жизнь ждала его. Ни детей, ни мужа, запустила себя и слегла. Долго душевно мучилась, и когда пришло её время, явилась к ней одна из моих коллег. А мы как ты понимаешь, тоже из разного теста. Нажаловалась, короче эта Римма на твоего братца, что это он всю её жизнь загубил, что проклинала его, а особенно тот день, когда встретила его, в общем,  всё в таком духе. - А эта «коллега» возьми да предложи ей «прицеп».
   - Это, что ещё за херня, что за «прицеп»?
   - Да это так на нашем сленге, одна очень не хорошая вещь называется. - Короче предложила она Римме вот, что: Вместо её души, она заберёт душу твоего брата. А Римма сможет прожить ещё шесть лет, да не просто прожить, а на полную. У неё будут деньги, власть, куча молодых поклонников, ну и всё в таком духе.
   - Она, конечно же, согласилась? - Спросил я?
   - Да ещё как, у неё сейчас сеть Audi автосалонов, живёт припеваючи и даже, ни разу не вспомнила про твоего брата. А его как раз в тот день и нашли в умывальнике. - Вам врачи, что сказали?
   - Воспаление лёгких. Хотя в поликлинику, пошёл просто с температурой.
   - Ты хоть где слышал, что человек с воспалением, загнулся за одну секунду? Они тогда и сами не знали, что случилось, да ты же видел всё по их реакции.
   - А от меня - то ты, что хочешь? Чтоб я убил эту суку Самарскую, что - ли?
   - Нет, убить - то её как раз и нельзя, а - то ты ещё больше навредишь своему братцу.
   - А, что тогда? Ты ведь не зря здесь, подскажи, поделись опытом, да я так понимаю, что у тебя и на свою, как ты выразилась «коллегу» зуб имеется!
   - Алекс, сейчас мне надо уходить, а ты посиди тут подумай. Да и вот ещё, что: - шесть лет так просто не пройдут, но когда придёт время - ты должен быть там, рядом с ней!
   И она так же испарилась, как и появилась. Я посмотрел на часы, время было 07:34.
   - Ни хрена себе пол часика пролетело! И как ей всё это удаётся? А я если честно, всё - таки скучал без неё.

    
    28.05 2013.
      Прошло семь месяцев. Или почти.
   Я бродил по кладбищу, зашёл ко всем своим, конечно же, к Альбе. Ноги сами принесли к могиле брата. Я вошёл, калитку не стал закрывать.
   - Ну, привет младший, - я погладил рукой по памятнику в том месте, где находилась фотография. - Здравствуй братец дорогой, царствие тебе небесное, как тебе живётся там, тесно аль не тесно? Вот заскочил на минуту, проведать, как ты тут живёшь - можешь.
   Я снял костюм, протёр стол, положил его подкладкой вверх, достал фляжку, которую мне подарил на освобождение Альберт. Налил Ивану, отхлебнул сам, достал телефон и включил музыку, конечно Manowar, ведь он так любил их творчество, мы даже были на концерте в 2007 году, в апреле, кажется, Эрик тянул Brothers Of Metal. Под музыку стало веселее. Мы болтали, смеялись и вдруг до меня дошло, в машине лежит - прекрасная пяточка! Я не стал ни чего убирать, благо авто находился в пределах видимости. Подходя ближе, мне показалось, что в машине кто - то сидит. Сделав вид, что не обратил внимания, я открыл заднюю дверь и стал шарить по бардачку между сидений.
   - Ты наверное, это ищешь? И она покрутила в своих прелестных пальчиках аккуратную папиросу.
   - А Маш, привет, что - то я тебя и не заметил.
   - Или не хотел замечать. Я, что впала в немилость?
   - Нет, как ты могла такое подумать, я даже скучал по тебе, просто каждый раз, когда ты появляешься, у меня дурное предчувствие. Ну ладно пойдём. Я тут у младшего. Что - то случилось, или ты так с визитом вежливости?
   - Сегодня она убила двоих ребят, - начала она, - одному ещё и пятнадцати не было, хоть по ним и не скажешь. Я так думаю, что она, таким образом, решила отмечать свой второй день рождения.
   Я уже понял про кого она.
   - Подробности хочешь знать? - Сначала убили старшего, чем - то тяжёлым по голове, младшему просто свернули шею, затем их изнасиловали и изуродовали лица. Да ещё, им на безымянных пальцах вырезали кольца. Затем их кастрировали. - Ещё?
   Я шёл молча.
   - Они оба были похожи на твоего брата, конечно на того, молодого.
   Я сел, закурил, - на, держи, «гарный табачок», подробности позже, давай не здесь.
   - Сань я всё понимаю, у тебя чудесная супруга, Кстати, поздравляю, она ведь в положении. Свой, хоть и не большой бизнес, вроде всё хорошо, но её надо остановить, ты  его  родная кровь. Она против тебя бессильна.
   - Мария, вот всё что ты сейчас перечислила, ты мне предлагаешь бросить, и пойти в крестовый поход против ведьм?
   - Ну да, что - то вроде того. - А, во фляге больше нет? - Задала она вопрос.
   - В машине ещё пузырь, может, сходишь?
   - Для смертного, - всегда, пожалуйста.
   Как только Мария отошла, я услышал ещё один голос.
    - Так и знала, что найду вас здесь.
   Я развернулся в пол оборота, глядя на могилу младшего. Спиной ко мне, лицом к могиле стояла точная копия Маши, но когда она развернулась, я увидел разницу. Подкладка её плаща была синяя, а не бордовая, как у Марии. Волосы, которые едва выступали из под капюшона, переливались золотисто - белым. Остальное всё - то же, сапожки, пояс, бляхи того же металла. Из - под плаща торчала точно такая же, раскладная коса.
   - Так ты и есть единокровный того, кого я забрала? - А вы похожи, да и сына я твоего тоже видела, - ну точная копия.      
   Я уже обо всём догадался, пытался взять себя в руки и вывести её из себя. 
   - Извините мадам, мы не представлены. Я граф Калиостро. Лечу полоумных девиц козьим калом, не желаете попробовать? А Вас как прикажете называть, может «Леди сука, чихала я на чужую жизнь»? Сука! - Какого хрена тебе здесь надо? - И я достал из- за ремня брюк, ствол. Лучше свали, пока немцы не пришли, иначе я за себя не отвечаю.
   - Алекс, убери, тем более ты знаешь, что ей это вреда не нанесёт. Ты ведь уже хотел прибить меня табуретом, - вмешалась Маша.
   Она подходила, еле ступая, и я заметил, что в руке, под плащом она держит свою косу.
   - Я вижу, Вы уже успели более или менее познакомиться. Так давайте и отметим это торжественное событие. Вы не против, как Вас лучше представить в сложившейся обстановке, - спросила Мария с сарказмом?
   - Ну, раз ты представилась как Маша, то я думаю, мне подойдёт имя Даша. Тем более, что Римма, знает меня тоже как Дашу.
   - А это Алекс, - представила меня Мария. - Давайте присядем и спокойно всё обсудим, тем более не стоит забывать, мы на святой земле и всякое кровопролитие здесь не уместно.
   Они сели  напротив друг - друга и положили свои орудия рукоятками к себе, а мойками наружу, получилось, что - то вроде английской буквы Z.
   - Давай и ты разоружайся, - и Даша ехидно улыбнулась.
   - Костюм не испачкайте, своими точилками, - сказал я.
   - Мария, а ты не говорила, что он такой забавный.
   Я отлил во фляжку скотча. Стаканов здесь нет, а  я с этой - из одной бутылки пить не буду, вдруг из её рта в бутылку яд попадёт, - я говорил, пытаясь её задеть.
   - Как пожелаешь, и Даша провела над столиком полой своего плаща, и на нём оказалось всё, что душе угодно. - Ну, что может теперь, присоединишься?
   Я глянул на Марию.
   - Не бойся, здесь она тебя травить не будет, да впрочем, как и везде, ты ей живой нужен, я угадала? В противном случае, она бы не осмелилась появиться, - да ещё здесь. Самой ей, тебя вряд - ли удастся убить, ведь я рядом, а вот подослать кого - нибудь, - это она может.
   - Ну, тогда может музыку поменять, позвольте я сегодня побуду халдеем, у двух таких очаровательных смертушек! Ха-Ха! - Прервал я монолог Марии.
   - Рахманинов 7 симфонию, - я знаю, что у тебя есть.
   - Мария, что за вздор, к этой обстановке лучше подойдёт Marilyn Manson, я тоже знаю, что у него есть. - Уважайте старуху.
   - Короче, ZZ Tор, - вставил я. - Тогда, что, начнём? Бороды и усы есть, еды завались, да и поговорить, нам есть о чём? Место отличное, давненько, я здесь так на долго не задерживался.
    Вокруг проходили люди, среди них было много людей в пограничной форме, или просто в беретах. «Сегодня как раз день пограничника», - подумал я.
   - Дарья, давай вываливай, какого хрена тебе здесь надо? - Сказала маша.
   - Мария, общение с этим молодцом не идёт тебе на пользу. Что за манеры?
   - Давай, давай и катись, или ты на метле летаешь? - Пошутил я. - Да, кстати, где та чудо пятка? Ведь мы и хапанули - то по разу?
   И тут я вспомнил, что сунул её в дуло своего ПМ. Я полез за пояс и как только коснулся рукоятки, моей шеи коснулась холодная сталь Дашиной косы, в свою очередь Дарьино горло облегала коса Марии.
   - Вам  обеим лечиться надо. Я медленно достал пистолет, вытряхнул оттуда початый косяк, и спрятал ствол на место.
   - Не много в масле, но говорят, так лучше цепляет.
   Они переглянулись, положили косы в такое же положение, и присели на место.
Мы все курнули, - похорошело, я ещё пригубил, а остальное воткнул Ивану на могилу, прежде убрав истлевшие окурки. Уж я - то знаю, он любил хорошею пяточку.
   - Разливайте Алекс, а я перейду к делу.
   - Всем нам известно, что Римма, сегодня убила двух пацанов, совсем ещё молодых, это были два брата, очень похожие друг на друга, а в особенности на твоего брата, только молодого. Да и - это сыновья Асташкина Саши, который служил вместе с тобой, а после остался на сверхсрочную.
   - Да нет, не может быть, Санёк он два метра ростом был, да и вообще, - вставил я.
   - Рост тут не причем, он же светлый был, как и твой братец, на вот фото глянь.
   С фотографии на меня глядели два подростка, может, что - то и было похожего, но лицо это ведь пустяк, а разговор, манера себя вести, да и вообще всё!
   - Даш, ты от меня, что хочешь? Да давай, не тормози, поливай уже, мать вашу!
   - Ты нашу маму не трогай, когда - нибудь, и тебе доведётся с ней свидеться. Понимаешь, она теперь не остановится, так и будет убивать всех, кто хоть как - то похож на твоего брата. В тот момент, когда мы заключали договор, она не была в курсе некоторых нюансов. И всё шло хорошо одиннадцать месяцев, пока я на неё влияла, но как раз в - то время, - и она бросила взгляд на Марию, кто - то, - и она ещё посмотрела на неё, раскрыл ей некие подробности нашего с ней договора.
   - Не смотри на меня так, тебе прекрасно известно, что я на такое не способна! - Сказала Маша.
   - Ладно, дамы, турнир «чьё кунг - фу круче» оставьте до лучших времён! - Мне какого хрена сейчас делать, и зачем я вам нужен, ведь у вас сейчас свои разборки, или я, что - то не так понимаю?
   - Тебе надо ехать в Самару, - в один голос закричали они!
   - Ну - ка погодите. - У меня Катерина на седьмом месяце, дела кое - какие, а  вы, - мол, давай  всё бросай и поезжай туда, не зная куда?
   - Да как ты не поймёшь, она и до тебя и до твоей семьи доберётся!
   - Ладно, дамы, я поехал, кого, куда подвезти? - Ваш бред мне надоел! - Маша, а ты, что молчишь всё время? - Да и, что там за «некие подробности договора», о которых Римме не следовало знать? - Может и мне, вы, что - то недоговорили?
   - Маш может ты?  - Спросила Дарья, сделав невинное личико?
   - Саш, с тобой всё хорошо, да ты ведь и не просил ни о чём. А вот когда Римма «подписывала бумагу», ей не сказали, что дарующий ей второй шанс, может влиять на её дальнейшие действия, даже приказывать, и как ты понимаешь, до сего дня Даша помогала ей как могла, пока не случилось - это. И теперь она слетела с катушек, и будет делать всё, что ей в голову придёт, но ссылаться будет на Дашу, будто это она приказала.
   - А, что это ты о ней так заботишься, вы ведь не подруги вовсе?
   - Мария, можно я. - У Маши похожий случай был с одной девушкой, и вот я все шесть лет её опекала, но там всё прошло очень спокойно.
   - Саша, - начала Мария, - я тебе ещё в прошлый год хотела всё рассказать, но у тебя и так проблем хватало, помнишь, я тебе про Ивана пыталась сказать? Я, тогда как раз только обо всём узнала, и про Дашу и про Римму эту. Мы думали, что всё как обычно пройдёт, а тут…
   - Да швырнул вас кто - то, неужели не понятно. Ищите среди своих, вы, что как малые дети. Короче на поминки в Самару я, конечно, поеду, а вы пока думайте, кто так серьёзно мог вас кинуть. - Аривидерчи леди, мне ещё дома надо, что - то придумать, собраться там, ну и всё такое. Завтра после обеда выезжаю. А пока надо дела в порядок привести.
    
 
   Я заехал к Максу и набрал номер телефона.
   - Братан ты дома?
   - Ну да, что случилось?
   - Пока нет. Ты спуститься можешь?
   - Конечно, через секунду буду.
   - Пока сидел и ждал макса, в голове всё крутилось: «Как обо всём этом сказать Асташкину, всё - таки оба сына зараз. Или не говорить пока ничего. Сказать был рядом, услышал по сводкам, вот и решил заехать, разузнать. Адрес сейчас узнать не проблема.
Ладно, доберёмся, будет видно».
   Максим сел в машину.
   - Привет Сантила, что стряслось, у тебя вроде своих пацанов хватает, чё ко мне вдруг?
   - Максим, ты случайно в Самару съездить не желаешь? Ты же там всё знаешь, - сходу выпалил я. - Дело деликатное, поэтому мои кадры не пойдут. Ехать надо завтра в обед. - Да, там поминки, так, что одежду, возьми по приличней. Поедем на моей, так, что ты забери её сейчас, заскачи в сервис, жидкости, развал, балансировку, тормоза, - короче проверь всё, и к одиннадцати завтра жду возле дома. - И я вышел из авто.
   - Так, давай подвезу.
   - Нет, я пройдусь, здесь всего - то, пол - часа. Заодно и покубаторю. Не опаздывай, знаешь, - не люблю.
    Я специально взял Макса, так как он, чем - то смахивал на моего братца, и лицом, и манерами. Молодой был ещё и горячий, как мой в молодости. Через него я и хотел зацепить эту Римму.
   

   Дорога далась легко. Всё время поливала то Nena, то Vaya Con Dios, то Sandra, прелестные дамы, в дороге само - то, если не за рулём. Где - то к семи часам мы подъехали к дому. Возле парадного, стояли два креста. Значит, не ошиблись.
   - Слушай Макс, ты посиди пока, а я схожу, узнаю, что к чему.
   Я пешком поднялся на четвёртый этаж, на лестнице спиной ко мне стоял мужик в кителе прапора и курил.
   - Извините, а похороны, в какой квартире?
   Военный  повернулся, и наши глаза встретились. Он сразу узнал меня.
    - Саш, а ты как здесь? Ты давай проходи, ты как надолго или проездом? Остановиться где есть, а - то давай у меня. Я положил к ногам обоих цветы и деньги.
   - Слушай Александр Иванович, я не один, у нас номер в гостинице, завтра я буду на похоронах, а уж после и поговорим, я в командировке, так, что ещё увидимся.
   И я ушёл. Выйдя на улицу, сел в машину.
   - Макс теперь ты. - Мне надо найти Audi автосалон, где генеральным некая Римма Фазиевна.
   - Да не вопрос.
    Он достал телефон, набрал номер.
   - Саймон здоров! Да я, так по делам, слышь, пробей салон Audi, там Римма, какая - то заправляет, ну всё, как всегда, давай я жду. - Сань, сейчас уже всё закрыто, но в течение часа - двух, вся инфа будет у нас на столе. Ну, а щас, что, может по старым местам тебя сводить, так сказать, - вспомнить всё, ты ведь здесь жил лет пять до подсидки, а?
   - Да не до этого мне Максим. Ты отвези меня в какое - нибудь тихое место, с хорошей кухней, а сам давай, гуляй. Только смотри, через три часа, чтобы был в гостинице.
   - Ну Саныч, время детское!
   - Мне похер какое у кого время. Не позднее двенадцати, чтоб был, и с авто по аккуратней.
   - Ладно, понял. Вот Парус, на самой набережной, и музон живой, как ты любишь.
   - Хорошо я здесь выйду, а ты смотри не лихач, да и про дело не забывай, если, что - звони.
 

   Подходя к заведению, я уже чувствовал запах кофе. Зайдя внутрь, я дождался гарсона и он проводил меня в отдельный кабинет, где - то наверху, заверив, что это лучшие места.         
   Заказав для начала 300 г. вискаря, шашлычок куриный, зелень, нарезку, воды без газа, кофе, шоколад, какой - то салат, ну и так по мелочи. Виски я попросил, чтобы принесли сразу, что и было исполнено. Врезав сатыгу, я пошёл в клозет освежиться с дороги, пока они ещё нанесут всего. Степенно спустившись, я легонько ногой открыл санузел. Снял костюмчик, повесил на вешалку, подошёл к писсуару и выпустил змея на волю. Журчание прерывал диалог двух подвыпивших типов:
   - Слющай Гена, я ведь просил тибя, не надо клеить к моей Жанне.
   - Да отвали ты Анзорик, сдалась она мне, ты, что не видишь, она сама лезет, мне, что пересесть за другой стол?
   Я поссал, помыл руки, освежил лицо, шею, мой носовой платочек лежал в кармане пиджака. Пока я проделывал эти не хитрые манипуляции, двое не согласных, кто же будет обхаживать Жанну, всё ругались и уже не на шутку. Как в том кино, когда Балаганов говорил Паняковскому: - ты кто такой? А тот в ответ: - а ты кто такой?
   - Ребята, - обратился я к ним. - Можно я заберу костюм, который вы закрыли своими мощными торсами.
   Они и половины не поняли о, чём это я.
   - Э слишь, ты кто? - Мы тут так, что просто вопросы решаем, или мы тибе, что вася мишаем?
   - Стихи красивые, но я просто хочу забрать свой костюм, и пойти покушать, - очень сдержано ответил я.
   - Какой такой кастюм - мастюм?
    Ждать я не стал, тыльной стороной ладони, я ударил его снизу в челюсть, он и пол секунды не простоял.
   - Ты даже не думай, - сказал я второму.
   Он вежливо отошёл в сторону, я взял из кармана платок, протер лицо, руки, перекинул через локоть пиджак и спокойно вышел. Только я налил ещё сотку, зазвонил мобильный,      
   «Хер  вам, пока не выпью, говорить не буду».
   Я насадил на вилочку колбаску, листик салата, помидор, и кусочек чёрного хлеба, приправил соусом, после медленно пропустил виски, закусил, и только затем снял трубку.
   - Санчес, ты, что так долго? В сортире, что - ли? - Короче по теме, нашёл я твою Римму Фазиевну и салон тоже.
   Краем глаза я наблюдал, как этот подвыпившая «заварка», тыкал в мою сторону пальцем и, что - то пытался говорить сломанной челюстью. Я помахал ему рукой, как старому другу, а сам не отключая Макса, замахнул остаток, стащил прямо с палочки шашлычок, взял ложку салата, запил всё это, - хорошо пошло.
   - Макс, ты ещё здесь? Так слушай сюда,…
   Максиму два раза говорить не приходилось.
   Сам я закурив, обмотав руку салфеткой стал медленно спускаться в низ, где уже собралась вся диаспора «лавровых». Я подошёл, поздоровался, по пути заказал гарсону ещё 200 г. вискаря, и стал объяснять этим обезьянам, что случилось в туалете. Мальчик принёс виски, за скорость получил хорошие чаевые, и допивая, в пустое дно, я увидел вбегающего Макса. Я поставил бокал на какой - то горшок с цветами, и первым же ударом свалил того, кто больше всех возмущался. В первый момент они вроде как накинулись на меня, но друг всегда приходит вовремя. Длилось всё около двух - трёх минут, после мы заказали ещё бутылку, и, пиная побеждённых, отправились в гостиницу праздновать «викторию».
   - Жалко костюм, в чём завтра на похороны пойду? - Сказал я.
   - Алексаныч не ссы, сейчас в гостиницах полный сервис, так, что к утру будет как новый, даже лучше! Это, я тее говорю.
    

   Утром  на похоронах, всё было как обычно. Речи, плач родных, цветы, венки, только заметил я одну особенность. В сотне метрах от могил, стояла женщина, вся в чёрном. В шляпке и очках, закрывающие почти всё лицо. Она постояла около десяти минут, а затем сама села за руль Audi TT, и на бешенной скорости умчалась. Я поговорил с Асташкиным, так не о чём, больше армию вспоминали. Я рассказал ему про Харасова, сошлись, что хороший был мужик, выпили пузырь коньяку, он рассказал, что случилось с его парнями.                Их нашли возле генеральских дач, лица у обоих были обезображены, на руках и ногах           кровоподтёки, как будто их связывали и пытали. По секрету, да и по - пьяни, Саня мне признался, что их жестоко изнасиловали, половые органы были перевязаны силиконовыми трубками, после чего их кастрировали. Да ещё у каждого на правом безымянном пальце было вырезано, что - то вроде обручального кольца. Ну, вот вроде и всё. Про события известные мне, говорить я, конечно, не стал, договорились встретиться, попрощались и разъехались.
   - Так Макс, где этот, твой салон, поехали туда.
   - Саш, может по маленькой? А - то после вчерашнего…
   - Макс обещаю,  будешь просто сидеть в автосалоне и пить, что душа пожелает, при условии, что ты не открываешь рот, и корчишь из себя очень важную персону!
   - Это мы умеем.
    Подъехав к салону, Макс первый зашёл, а я, как будто говорил по телефону, ещё минут десять отсвечивал перед окнами головного офиса. Затем я вошёл внутрь и стал прохаживаться между рядами. Мой компаньон тоже делал вид, что ему очень интересно.
   - Вы, что - нибудь выбрали? - Спросила миловидного вида дивчина.
   - Пока нет, а есть, что - нибудь погорячее, - не растерялся я.
   - Да, конечно, у нас, для спецклиентов отдельное помещение.
   - Так, чего же мы ждём, красивая Лариса, проводите меня и моего коллегу в это отдельное помещение, мы будем Вам очень признательны.
   Нас провели по небольшому коридору, после мы спустились на пол этажа ниже. За тонированными дверями виднелись силуэты авто. Лариса приоткрыла дверь. - Проходите пожалуйста, сейчас к Вам спустятся.         
   Последнее слово прозвучало так, что к нам должны спуститься если не с небес, - то точно из её канцелярии. Удобные кресла, столик, а вот и вискарь, из невидимых колонок, лилась музыка, - по радио шла дискотека 80-тых.
   - Я же тебе говорил.
   - Что будете пить мальчики? - Спросил нас приятный голос, действительно откуда - то сверху. 
   «Наверное, секретарь Небесной канцелярии», - подумал я.
   - Мы тебе не мальчики, а пить будем воду и без газа, но со льдом, - убил меня своим ответом Макс.
   - А Вы спускайтесь к нам, вместе и выберем. - Немного смягчил его ответ я.
   Пока она спускалась, меня не покидало чувство, что где - то я её уже видел, причём недавно. Когда она подошла, всё прояснилось, это она была на похоронах в том чёрном ТТ.
   - День добрый Римма Фазиевна, вот решил парк немного обновить, дай думаю, загляну?
   - Что - то я Вас не припоминаю, Вы, наверное…
   Я оборвал её на полуслове.
   - Ну как же, а у главы в честь открытия мемориала. Да и, племяш мой у Вас свою первую брал. Да, что мы всё про нас, вот познакомьтесь: - Максим Петрович, тоже любитель добрых каров. Как говорится - прошу любить и жаловать.
   - Мне понравилась вот эта, и Максим ткнул пальцем на А-8 в последней комплектации, - только вот цвет.
   - У нас предоставляются все доступные цвета и любые опции.
   Пока Макс открывал двери, бардачки, опускал сидения, Хозяйка заведения взяла меня под руку, усадила на диван и спросила:
   - А Вы, извините, не помню Вашего имени, отчества, что - нибудь присмотрели?
   - Давайте без этого официоза, - меня зовут Григорий.
   - В таком случае, зовите меня Римма. - Может, тогда выпьем за знакомство, ты, что предпочитаешь?
   - Мне виски, - ответил я.
   Наливая, она так нагнулась, что по сравнению с её спиной, гладкая, ледяная горка по которой я катался в детстве, показалась мне скульптурами кубистов, а размер её ягодиц и  главное их форма, были как персики в самую пору созревания.
   - А моему коллеге, - эй мальчик, ты, что пить будешь, - спросил я у Макса, - ну кроме воды конечно? - Ты его прости, у него сегодня неудачный день, да тут я ещё пристал, - давай  посмотрим машину, - с улыбкой сказал я Римме.
   - Так ты всё - таки, что - то выбрал?
   - Да, но у Вас её нет.
   - Быть этого не может, у нас представлена полная линейка.
   - А вот R8 нет.
   - Ах, вот ты куда замахнулся? - Улыбнулась она.
   Тут подошёл Макс и немного разрядил обстановку.
   - Вискарь значит глушите, а я там аки пчела, машину выбираю, - можно я пригублю этого чудесного напитка?   
   - Наливай и хватит дурака разыгрывать.
   - Раз Вам не нравится слово мальчики, - сказала Римма, - то господа точно подойдёт. Приглашаю Вас сегодня на одно мероприятие в честь нашей годовщины, отказ не приму. - Да, там - то, ты свою красавицу и увидишь. - И она испарилась.
   - Макс отвези меня в гостиницу, а сам делай, что хочешь, только не напивайся и будь поблизости, можешь понадобиться в любой момент.
   Римма время зря тоже не теряла. - Валера слушай сюда! - Вон видишь тех двух, глаз не спускай, и пробей про них всё, к вечеру доложишь!
   

   Из гостиницы я звонить не стал, так как предполагал, что и куда могут доложить. Я просто, купил дешёвый мобильный вместе с сим картой, и позвонил домой. Макс сделал тоже самое.
   - Ну, мы прямо агенты, какие - то!
   - Тут сейчас такое замутится, ещё спасибо скажешь. - Ты в гостиницу, по каким паспортам оформлялся?
   - Да по чистым, ты Григорий Александрович Панаев, а я - Максим Петрович Скабичевский.
   - А если она Булгакова читала?
   - Тогда придётся её убить!
   «Шутит он, а ведь может и придётся», - подумал я. 
   - Я когда сидел, слыхал, что одни типы рейдерством промышляли? - Между делом сказал я.
   - Ну, были такие, только они, кто где, кто сидит, кто в бегах, а кто и вовсе пропал, - ответил Макс.
   - Ты мне с ними связь наладить сможешь?
   - Без проблем, щас Алику наберу…
   - Нет, тут надо без этой суки, это же он в 99-ом всех сдал. - А на прямую?
   - Надо пробить.
   - Вот и пробей, только по - тихому, не поднимай волны, ни кто не должен знать! Ещё, найди магаз поприличней, и купи на вечер пару костюмов, на вот пиастр малёха, не хватит, возьми кредит.
   - Да ты чё Саныч, тут Миланское прет - а - порте купить можно.
   - Да и про шузы не забудь, - добавил я.
   - Нравишься ты мне такой Саш, как в старые добрые времена, когда мы у вас в младших ходили, у тебя даже разговор стал другим, в смысле не таким как дома.
   - Old School, это не пропьёшь, не проколешь. Правильный бандит он и в Самаре и в Африке бандит, а вот дома надо быть приличным человеком. И даже с главой в боулинг играть можно. У нас дети в одной школе учатся, так, что приходится встречаться.
   - Наверно тебя за это и уважают все.
   - Макс, ты на меня пуху - то не накидывай, ты думаешь, я тебя так просто взял с собой? - Мне твоя биография не хуже чем нашему прокурору известна, а даже лучше. Верный ты, а это для меня в данный момент самое главное, ты же знаешь, головорезов у меня, и без тебя хватает. - Вот тут останови, я пройдусь, а ты давай дела сделаешь, набери.
    Прежде, чем поехать к Римме, вдруг появилась Маша.
   - Опять ты, - испугался я.
   - Вечером отправь Макса вот по этому адресу, пусть заберёт браслет, и надо, чтобы его обязательно надела эта твоя Римма.
   
    
   Нас при полном параде, от гостиницы забрала машина, и мы отправились к хозяйке, так её все называли. С Ново - Садовой, мы свернули в частный сектор, немного поплутав, подъехали к воротам, на которых было написано: Санаторий Волга.
   - Знакомое название, обратился я к водителю. Ах да, я читал, тут малолеток каких - то убили.
   - Так тут раньше Генеральские дачи были, шикарное место, ну и земля, конечно, стоит, и он показал, как обычно рыбаки показывают крупную рыбу.
   - Ты за руль держись, далеко ещё?
   - До конца, до самой набережной, там раньше дача какого - то зам командующего по тылу была, генерала или полкана, он видимо не рассчитал, много брать стал, вот его и упекли, а усадьбу вместе с землёй хозяйка купила.
   - А ты не плохо осведомлён, такие тонкости знаешь.
   - Мы с Риммой Фазиевной с самого начала, год уже скоро.
   - А ты про убийство пацанов этих, ни чего не слышал? Вроде элитный посёлок, охрана, видео?
   Но он как будто не хотел говорить на эту тему.
   - А вон дача Макашова, ну тот, который ПУТЧ там и всё такое, а вот Шаповалова, он членом военного совета был, - ну вот мы и приехали, приятно провести вечер!
   - Как - то ехидно он это сказал, ты заметил Сань?
   - Заметил, только больше ни каких Сань, не можешь запомнить, зови Саныч.
   

   Усадьба, про которую говорил шофёр, была не маленькая, из желтого голландского кирпича, с красивыми башенками, покрытыми медью. На подиуме напротив входа, стояла та, за которой я долго охотился, та которую я действительно желал, предпоследняя мечта. AUDI R8, чёрная с ярко оранжевыми боками, но я прошёл как будто и не заметил её! Мы поднялись, народу было полно, мы взяли выпить, тут же и выпили, взяли ещё, туда же и его.
   - Что - то у них здесь бокалы маловаты, или разбавляют, жиды? - Заключил Максим Петрович. - Вам не кажется Григорий Александрович? Наверно на ведро виски, ведро льда опрокинули.
    А вот и хозяйка вечера. Она была в маленьком чёрном платье, типа Шанель, на шее небольшой платок, чёрные чулки и туфли на высоком каблуке с открытыми носами, напедикюреный большой палец выделялся особенно аппетитно. Волосы были собраны к верху, и были искусно зашнурованы тем, что я раньше принял за шарфик, концы же спадали на прелестные плечи, на левом безымянном, всё так же обручальное кольцо.
   - А вот и Вы мальчики, простите, я забыла - господа  и она мило улыбнулась. - Максим Петрович Вы развлекайтесь, может именно здесь, Вы найдёте то, что искали, а мне с Вашим деловым партнёром надо обсудить условия одной чертовски приятной сделки. И она повела меня по залу знакомить со всякими, как она выразилась «нужными людьми», вот этот зам, этот пол, этот генеральный, этот профессор, этот просто очень хороший друг (к таким у меня особое отношение), по этому я его запомнил, а вот и генерал. Меня же она представляла по - разному, и огранщиком алмазов, и лесопромышленником, и помощником президента, и даже самым известным в Европе зубным протезистом. После круга почёта, я  взял нашу хозяйку под локоток, и деликатно, лавируя между гостями, вывел её на небольшой балкончик, который скорей напоминал кабинку в карусели «Чёртово колесо», там могло уместиться только два человека. Закрыв за собой дверь, я прижал её за талию к себе, и, не моргая, глядя прямо в глаза, спросил, немного понизив голос:
   - Римма, неужели ты думаешь, что я думаю, что ты пригласила меня для того, чтобы знакомить с этими ублюдками, - кем бы они там не были. Я ещё в салоне почувствовал твой запах, как ты потекла, когда наклонилась, я бы даже сказал, прогнулась и наливала мне виски. И теперь, не пришло - ли время раскрыть карты?
   - Моя спальня последняя по левому коридору, - она сунула мне в нагрудный карман карточку. - Без неё ты ко мне не попадёшь.
    Я крепко обнял её за талию, прижал к себе, её силиконовые грудки впились в моё тело, «тройка» - констатировал я.
   - Ты прав, как и всегда, - прошептала она.
   - King Size, мой размер, - и очень нежно, еле касаясь, поцеловал овал её приятных на вкус, но отвратительных по сути губ.
   - Буду через минуту, надо дать пару распоряжений, чтоб не расслаблялись.
Она ушла, я бросился искать Макса. Поиски привели в клозет.
   - Ты в своём репертуаре. - Мадам, покиньте помещение, это мужской туалет, плиз!
   - Ну, Максим Петрович? - Сделала недовольное лицо дама бальзаковского возраста.
   - Танюша я Вам всё после объясню, работа, спец войска, Вы же понимаете? Ваш телефон нацарапан на моёй спине, так, что созвонимся!
   - Короче мчись в город, найди ювелира и привези мне браслет, главное, чтоб там была символика смерти, ну черепа, скелеты, косы там всякие вот адрес. После, положишь всё это в R8, видел возле входа? В ящик для перчаток. Макс Ты всё понял? На всё у тебя около двух часов. Ну, хули ты ещё здесь? Ах да, - на вот здесь немного «тугриков», и я передал ему три пачки настоящих денег, сделай, что прошу, и звони в любое время.
   

   Воспользовавшись карточкой, я вошёл в спальню в «багряных тонах». Бордюр был отделан орехом, карниз не - то клён, не - то маренный дуб. Старые двери выделялись своей филёнкой, петли были как на старых сундуках, но удивило меня - то, что не было слышно, ни скрипа. Сверху светил красноватый свет.  По мягкому полу я дошёл до спальни, Риммы там не оказалось. Но по журчанию воды, было не трудно догадаться, где убийца моего брата. Я поставил шампанское в ведро с льдом, и стал перебирать диски, пытаясь угадать её нрав. Выбор был не велик, как и у всех этих «меломанок», но один диск меня всё - таки привлёк. Это была старая Enigma. Я зарядил его, но включать не стал. Разделся и пошёл в ванну, взяв с собой пульт. Картина, которую я увидел, просто зачаровала меня. Под мелкими струями воды, вытянувшись во весь рост, на цыпочках поправляя волосы, стояла прекрасная из дев, я не сошёл сума, именно она, она была младше меня на пять лет, но фигура её была как у девчонки лет семнадцати. С учётом работы пластических хирургов она была божественна! Я не смог удержаться, нажал кнопку на пульте, добавил волюмов, и спустился к ней. Поцеловав её, моя ненависть убегала так же стремительно, как вода в слив. Она была лёгкая и гладкая, когда она подпрыгнув, и обняв меня стала нанизываться, мне не было тяжело. Наши поцелуи и движения были столь легки, что почти не угадывались. Её ноги оказывались то на моей шее, то  обхватив талию, крепко сжимали её, и руки, везде руки. Не могу сказать, сколько это длилось, но когда я вышел из душа, мне тут - же захотелось ещё. «Ведьма», - подумал я! Мы присели на кровать, отпили вина, я закурил и стал собираться, по пути рассказывая ей забавные случаи из жизни.
   - Разве ты уходишь? Вот так просто? Это, что, по - твоему, американские забавы? А как же любовь?
   - Риммочка, дорогая, видимо для нас это разные понятия. Меня столько раз предавали, всем им нужны были лишь мои деньги, я для них не значил ни чего.
   - И по этому, ты решил стать таким циником?
   - Да, и по этому, тоже. Пойми же, наконец - то, что любовь испоганили те, кто, слишком часто в пустую говорят это святое слово! Для них любовь и секс это - одно и то же. Для меня на первом месте моя семья, а на втором любовь, и где бы я ни был, где бы ни искал её, поверь, - нет её, нет!
   - Гриш, позволь мне не дать тебе разувериться в любви, поверь, она есть, и если ты позволишь мне, я докажу это!
   Я стал опять раздеваться.
   - Ну попробуй, может этот раз будет ещё круче!
    И тут зазвонил телефон, кто говорит?...
   - Ты же сам сказал звонить, вот… - Услышал я голос Макса.
   - Прости Римм, надо ответить, - и я вышел в импровизированный бар.
   - Короче нашёл я твою косу, точнее две, но барыга, упёрся, несёт, что - то про проклятия какие - то, что у вещи цены нет, что её может взять только тот или та, кто с неба придёт, а денег не берёт сука, я ему даже это, ну дофига предлагал!
   - Маш? Может, ты наблюдаешь как в душе? Выходи, курнём. Сука, когда ты больше всего нужна, тебя нет, ты наверно на работе! Сука головы рубишь! Ну, нахер мне такие помощники?
    - Здесь, я здесь, я просто глаза закрывала, ну ты даёшь, ни когда бы, не подумала! - Сказала Маша.
   - Ладно, найди Макса, забери этот чёртов браслет, и давайте оба сюда.
   - Чёртов, это ты правильно сказал, и сука забыл добавить, - с сарказмом добавила она, и испарилась.
   Я вернулся в комнату.
   - А вот и я, мы продолжаем? Или мне всё - таки уйти? - Нагловатым тоном спросил я.
   - Слушай Гриша, ты действительно веришь в любовь?
   - Допустим.
   - Ты напоминаешь мне одного человека, мы с ним давно не виделись, но манеры, разговор, умение вести себя, глаза, да и вообще всё. Мне охота остаться с тобой, ты же знаешь, деньги мне не нужны, а вот то, что я могу дать тебе, действительно бесценно. Я могу дать тебе всё, только за то, что ты позволишь любить тебя!
   - Римма, я не так глуп, чтоб не отличить правду от фальши. - Скажи, ты действительно любишь?
   - И чтоб доказать это, я хочу сделать тебе подарок. Пойдем, и надеюсь, тебе понравится, оденься и захвати папку на моём столике.
    Мы вышли уже не как Римма и зуботехник. Я был уверен, что Макс и Маша успели, видя удаляющуюся спину Максима.
    Когда мы подошли к машине, её уже спустили с подиума, я открыл Римме дверь, но так как её новое красное с чёрным платье оказалось слишком длинным, прислуге пришлось взять его и внести в машину. Затем я обошёл, сел, вставил ключ, нажал на старт. Мотор заурчал. Какой режим? Спорт? Город? А может нажать безумную кнопку? Это же по сути «Ламбо», полный привод, да и развесовка по осям здесь как надо. Короче пристегнись, тут четырёх точечные ремни, так, что суй это туда, а это сюда! О, получилось, теперь держись за что нибудь, ты говорила, что у тебя за домом есть автодром, тогда вперёд, навстречу любви. Когда мы въехали на кольцо,  я попросил:
   - Римма, не подашь - ли мне перчатки из ящичка?
   Она как увидела шкатулку. Так и заорала: - Она есть!
   - Открывай, это тебе! - Сказал я.
   Открыв, она долго разглядывала браслет. Он был из изумрудных черепков с золотыми глазами и зубами, между собой они соединялись тоже золотом, застёжка представляла собой две косы, один в один, как у наших смертушек, которые при закрытии образовывали всё ту же букву Z. Римма сначала долго не осмеливалась его одеть, но после моих уговоров, всё - же согласилась.
   - Знаешь, Гриш, я начинаю сомневаться, что наша встреча случайность.
   - А в жизни нет случайностей, всё предопределено. Кто - то хотел, чтобы мы были вместе, взял да и всё так подстроил, погоди, или… - Ты это из - за браслета? - Да просто  охота было соригинальничать, а - то тебе наверняка дарят всё одно и то же, лишь бы цена была подходящая, а это безделица, за - то, я тебя уверяю, такой нет ни у кого. Ну, что прокатимся?
   И я показал всё - на, что был способен сам, и на, что способно это чудо автопрома.
   - А ты не только в постели горячий!
   - Ты про меня совсем ни чего не знаешь, но обещаю, придёт время, и ты оценишь меня, оценишь такого, каким я должен быть по отношению к тебе.
   Слова выглядели двояко, так, что я не боялся, что она о чём - либо догадается. К тому же я опять почувствовал её звериную жажду к сексу, я просунул руку в разрез её  платья, она была совершенно мокрая.
   - Не останавливайся, я умоляю, - и она вцепилась своими губами в меня, при этом порвала рубашку за двести баксов. Через секунду она вся напряглась, прогнулась, несколько раз громко вскрикнула и опустилась на сиденье.
   - Я так думаю, что гонки, лучше продолжить в более подходящем месте, - включая зажигание, сказал я, но она не могла произнести не слова, только сказала: - кажется, я по настоящему влюбляюсь, и ты позволь мне любить тебя?
   - Я обязательно рассмотрю Ваше предложение, а машина действительно хороша!
   - Вот все документы, оформленные на тебя, - доставая папку, сказала Римма, - поставь  подпись и она твоя.
   - Ты же знаешь, я не возьму, лучше я куплю её.
   - Возьмёшь и ещё как, а теперь пойдём, прогоним всех и отпразднуем по настоящему, заодно и обмоем сделку. - Да ладно ты, я хочу этого, хочу, понял? А дамам не принято отказывать, так, что держи ключи и больше не будем об этом.
   
   Когда мы пришли, более тактичная половина гостей уже разошлась, вторая, дожёвывая бутерброды, тоже постепенно двигалась к выходу, но все как один обратили внимание на браслет на руке у хозяйки, он как магнит притягивал взгляды, как женщин, так и мужчин.
   Я пошёл отлить и на выходе из туалета встретил Макса.
   - О, приветствую Вас Григорий Александрович, за ним выпорхнула девушка приятной наружности, мило чмокнула его в щёку и, сказав, что - то: - созвонимся дорогой, испарилась, поправляя причёску.
   - А ты всё ищешь своё счастье, ну как, удачно?
   - Надо почаще бывать на таких собраниях, они все так «крепко» любят своих мужей, что хоть отдельный кабинет открывай, а - то не удобно в туалете, и давайте по очереди. Ха-ха! Ну, а ты как, что - то выяснил? Да кстати, пока я тут развлекаюсь, о деле не забываю. - Пробил я тех рэйдеров, те, кто сидит или в бегах - мелкие сошки. Главный у них «Кефир», ну Сафий Рифкатович, помнишь такого, он сейчас помощник депутата, высоко пошёл.
   - Как же не помнить, ах «Кефир, Кефир», тем лучше, должок за ним имеется, ладно приедем  домой там разберёмся. Но пока без моей команды, чтоб, ни одна сука не знала, и учти, если, что,  ты первый под молотки попадёшь. Да и за браслет спасибо, как раз вовремя.
   - Слышь, ты мне объясни, кто эта баба в капюшоне, которая к барыге приходила, у меня от неё до сих пор мурашки по коже, что - то вцепилась ему в ухо, так он с перепугу даже денег не взял, кстати, вот они, - держал, - говорил Макс как - то встревожено.
   - Оставь, тебе пригодятся, а про бабу ту, забудь, просто забудь и всё, одно скажу, когда - нибудь, и к тебе такая придёт, но лучше позже.
   - Саныч, ты, чо тут про нечистую силу, что - ли базаришь?
   - Да ладно, забудь, сказал, значит забудь. Пойдём, лучше выпьем, нормального вискаря, а - то от этой бадяги, у меня  изжога.
   - Девушка, можно Вас? Смотри - ка опять Лариса, у вас здесь все Ларисы такие милые?               - Нет, просто Римме Фазиевне так удобней, все девушки - Ларисы. А настоящее имя? - Наташа.
   - Так вот Наталья, сходи в бар, принеси закупоренную бутылку виски и, что - нибудь закусить, да и три бокала, а мы пока подождём в библиотеке, ведь у Вас есть библиотека?
   - Конечно, наверх и справа большие двойные двери, - сказала она и ушла.
   - Ладно, Макс ты иди, а мне ещё отлить надо. Только я приступил как:
   - Я - то подумала, что ты Макса взял, чтобы под Римму подложить.
   - Маша, ну нельзя так пугать людей, как - нибудь у меня сердце не выдержит, и получится, что не зря пришла!
   - Это тебе за суку, я же просила меня так не называть. Значит, ты решил сам с Риммой замутить, а, что не плохо, дома жена на сносях, а ты тут веселишься.
    Я слушал и молчал.
   - Ладно, мы квиты, теперь запомни, браслет этот не простой, не при каких обстоятельствах не давай ей его снимать. Ну, а - то, что там у вас в постели, не моё дело. - Прости Алекс и иди уже пока Макс Наташу не оприходовал, она девушка хорошая, с ней так не надо.
    Поднявшись в библиотеку, я вежливо попросил Наташу оставить нас. Налил себе полный бокал и одним глотком выпил его.
   - Послушай Макс, может тебе что - нибудь не хватает? - Баб? Лавэ? Какого хрена ты портишь мне дело? Что здесь делала эта Лариса - Наташа?
   - Ну, ты сказал три стакана, я и подумал, что…
   - Максим, тебе нравится работать со мной? - Вопрос риторический. Тебе не надо думать, ты пойми это один раз, т.к. другого может и не быть. Это сейчас пока ничего серьёзного, девочки, вискарь, а когда ты залезешь в это по уши и накасячишь, мне, что надо будет тебя хлопнуть? Я тебя ещё раз попрошу: - без меня ни каких движений, тут дело серьёзное, ты даже не можешь представить насколько, а тебе только с горничными развлекаться, да и не такая она, а работает здесь вынужденно, а ты ей сразу руки под юбку, нехорошо.
   - Саныч, прости, расслабила меня эта обстановка, ты же знаешь как я последнее время жил, я всё понял, буду думать, что я снова в армии, без приказа не шагу не сделаю, слово даю, братан да нормалёк всё будет, давай лучше замахнём, пока немцы не пришли.
   Но пришла Римма. Я так засмеялся, показывая на неё.
   - Тебе форму немецкую и всё в тему!
   - Это вы о чём? - Спросила она. 
   - Да так своё гоняем. - Теперь ты понял, для кого  третий бокал.
   - Извини брат, что сразу не допёр.
   - Ну, тогда многоуважаемая Римма Фазиевна, позвольте мне в лице нашей скромной компании, поздравить Вас с годовщиной, и пожелать Вашей фирме, а главное Вам, как её руководителю процветания и долгосрочных контрактов, на Вашем не лёгком поприще. А главное оставайтесь всегда такой же, чертовски привлекательной женщиной, и дарите нам мужчинам те незабываемые мгновенья, когда мы имеем честь лицезреть Вас!
   - Ну и подхалим Вы, Григорий Александрович. Вы знаете Ваш подарок, произвёл фурор, буквально все обратили внимание, я в восторге! - Один наш Американский партнёр, так напился, что предлагал мне за него миллион долларов. Теперь - то я точно уверенна, что Вы знаете цену женщине. И вообще, мы опять на Вы, давайте перейдём к более лёгкой форме общения.
   - Я только «за». - Алексаныч наливай! - Крикнул Макс.
   - Так и быть, по одной, и мы пожалуй, тоже поедем, завтра много дел, а вставать рано.
   - Максим можно тебя попросить оставить нас с Гришей наедине, пойди, сходи на кухню, поверь, у них там сейчас самое веселье, а так как у нас уже налито, хочу сказать. - Давайте выпьем за провидение, которое познакомило нас, - и она посмотрела мне в глаза, - за нас!
   Макс вышел. Я сидел в кресле, поставив ноги на столик, где стояли бокалы. Она подошла ко мне сзади и обвила меня за плечи. Легонько укусила за ухо, потом облизала его, тоже слегка, затем обошла кресло, перекинула одну ногу через мои, и прогнулась, чтобы налить выпить, ну и конечно, чтобы я смог как следует рассмотреть её сзади. Через разрез платья, открывался прекрасный вид на подвязки её чулок. Удержаться от такого я не смог. Я положил одну руку ей на талию, другую стал медленно поднимать вверх по чулкам в тон кожи, она начала постанывать. Тыльная сторона руки уже пересекла границу колен, она оставила бокалы, и упёрлась лицом в край стола, одну руку, которая лежала на талии она взяла и положила себе на грудь. Тем временем моя вторая рука уже касалась её гладкой кожи между ног, ещё чуть выше и я почувствовал обильную влагу её влагалища, белья я не обнаружил, её ноги затряслись, Извиваясь как кошка, она задрала платье и почти умоляя, просила овладеть ей. Я снял ремень, расстегнул гульфик, мой «младший» был уже готов. Без усилий, медленно, как этого позволяла ситуация, я стал проникать в неё всё глубже и глубже, я чувствовал, как она изнутри сжимает мой член со всей силой, а я всё вставлял его и вставлял, как будто он был безмерный. Наконец я упёрся. Не успел я начать движения в обратную сторону, как Римма, задрожав всем телом и застонав так, как будто ей больно испустила на меня полведра влаги!
   - Только не останавливайся, давай ещё, глубже пожалуйста, да, да, да, милый мой Ванюша!
   Я сделал вид, что не чего не заметил. Так она проделала ещё раз восемь или десять, а когда подошло и моё время, я так разогнал паровоз, что когда кончал, думал, проткну её насквозь, но она только стонала и просила ещё. В конце концов, она просто рухнула на бедный столик, так, что бутылки и стаканы посыпались в разные стороны, а она тряслась как в приступе пароксизма, приговаривая: вот это да, вот это да. Пока она приходила в себя, я подобрал бутыль, хорошо, что он весь не вылился, налил себе, ей, сел в кресло и закурил. Признаться такого у меня ещё не было, но, мне понравилось. Я выпил залпом, налил ещё.
   - Ну, ты как? - Жива ещё моя старушка?
   - После этого, я тебя точно никуда не отпущу, теперь ты мой, и только мой!
   - Может мы, ещё и поженимся? Ха-ха-ха!
   - А, что ты смеёшься, прямо завтра распишемся, и уедем, куда пожелаешь. Да хоть в кругосветное путешествие!
   - Римма, мы знакомы один день, а ты готова ради меня бросить всё и уехать? Мне кажется ты, что - то не договариваешь? Или сошла с ума.
   - Может когда - нибудь и расскажу, только поверь, тебе это не понравится. Всё, что ты видишь, к чему прикасаешься, да вообще всё, всё мне дали в долг, а взамен я отдала душу, причём не свою, душу человека, которого любила всю жизнь. Теперь ты заменил мне его.
   - Римма, всё так хорошо начиналось, зачем всё омрачать? Да и не верю я во всю эту потустороннюю чушь. Так, что давай напьёмся, и я сегодня останусь у тебя!
   - Правда, останешься? Честно, честно?
   - Быть мне бабочкой, если это не так! А сейчас, пошли, сходим и посмотрим, чем занимается Максим Петрович? Вперёд!
   - Только сначала помоемся и переоденемся, а - то я мокрая с головы до ног. Особенно ног. - Мило улыбнулась она.
   

   Через десять минут мы уже были на кухне. Подходя к двери, был слышан уморительный хохот. Мы решили не врываться, а понаблюдать, что там происходит. Выглядело всё примерно так: Макс затащив на стол огромный пень для разделки мяса, метал в него все железные предметы, будь - то ножи, топоры, огромные разделочные тесаки, а так же вилки, сковороды, короче всё, что можно метнуть и воткнуть. Причём всё это сопровождалось смачным, отборным солдатским юмором, что устоять было невозможно.
   «Не пропала, значит зря служба в морской пехоте», - подумал я.
    Когда мы вошли, всё сразу стихло и персонал спешно начал разбегаться по своим углам.
   - Стоять! Скомандовала Римма, я бы хотела знать, чем вызвано это веселье, может мы, тоже примем участие? Да не пугайтесь вы так, я всё понимаю и хочу вас отблагодарить!
   На секунду все оторопели и не знали, как воспринимать сказанное.
   - Да успокойтесь вы все, - начал я, - Максим Петрович, Вы ведь уже знаете, где находятся запасы спиртного?
   - Так точно!
   - Тогда, принесите, пожалуйста, нам самую большую и холодную бутыль водочки, и по милости и доброте душевной нашей хозяйки и благодетельницы Риммы Фазиевны, мы все отметим годовщину, так сказать в узком, я бы даже сказал семейном кругу, надеюсь те, кто будут против - окажутся в меньшинстве. Ну что стоим как вкопанные? Шевелимся, готовим поляну, да будет рок в этой дыре! - Макс возьми и виски, а - то мешать не охота. - Но предупреждаю всех: - к утру тут должно всё блестеть, как у.. , ну вы и сами всё поняли, надеюсь на вашу сознательность.
   - А ты не только прекрасный водитель, удивительный любовник, да ещё и хороший руководитель, сказала Римма, - обратил внимание, как они безоговорочно стали выполнять твои команды?
   - Всё дело в том, что это не команды, а пожелания. - Ты пойми у них не лёгкий труд, да ещё каждый день приходится смотреть на наши пьяные рожи, - за, что же им любить нас? А если с ними как со своими - то поверь, они могут стать верными. А это не последний фактор в нашей жизни.
   - Да ты ещё и философ! - Добавила она и поцеловала. Слушай, а может отдать всё это тебе, я имею ввиду бизнес, мне кажется, ты прекрасно со всем справишься. Добавила она, немного прищурив глаза?
   - Дорогая, я работаю сам, надо мной нет руководителей, я сам за всё отвечаю и имею право подписи. А  здесь над тобой ещё куча всякого дерьма. Это не моё.
   После двух часов пирушки на кухне, Римма мне призналась, что не веселилась так со студенческих времён.
   - Спасибо тебе, что ты появился и, что именно сегодня, точнее вчера, а ведь позавчера у меня был второй день рождения, и знаешь, что я загадала? - Тебя! И на следующий день ты появился, ну разве это не волшебство?
   «А может чёрная магия», - подумал я?
   

   Следующие несколько дней, мы проводили, как и полагается влюблённым. Мне даже было стыдно перед Катериной, звонки - звонками, но меня не было уже неделю. По утрам мы с Риммой  разъезжались по своим делам, днём обедали, а все вечера проводили вместе. Катались на катере, загорали, короче вели себя, как  влюблённые голубки, при этом каждый, как после оказалось, вёл двойную игру. Макс пока водил мой авто, а я не мог насладиться своей «Катюшей», так назвал свой R8. Римма была как настоящая, любящая супруга. Вела домашнее хозяйство, создавала уют и праздник вокруг меня, постоянно говоря о необходимости переписать все активы на меня, и что я стану единоличным обладателем всего, что у неё имеется, включая и вклады за рубежом. Как - то с утра, она положила передо мной, толстую кожаную папку.
   - Вот, Гриш, здесь все. С этого момента, я больше не владею ни чем, я нищая, теперь это всё принадлежит тебе. Как ты и хотел, над тобой нет никого, теперь ты самый главный, вот, и решай всё сам.
   - Послушай Римма, - начал я, - всё это очень хорошо и приятно, что ты так мне доверяешь. Но в один день всё может измениться, и ты захочешь вернуть всё назад, - но сделать уже ничего не сможешь, ты понимаешь?
   - Да ладно тебе, это всего лишь деньги, ты ведь будешь содержать меня как королеву, разве нет? Давай лучше поужинаем сегодня на теплоходе, он весь вечер плавает по Волге.
   - Не плавает, а ходит, - поправил я. Хорошо созвонимся, я закажу столик.   
    Вечером ужиная с Риммой на прогулочном теплоходе, мы о чём - то мило болтали, пили вино, как вдруг раздался телефонный звонок.
   - Да, слушаю, - сказал я.
   - Здорово Санчес, небось, не узнал?
   - Нет, не узнал, я прикрыл трубку рукой, - извини любовь моя, мне надо отойти поговорить, вернусь, ты даже не успеешь доесть свой салатик.
   - Кто это?
   - Да ты как я посмотрю, стал забывать старых друзей!
   - Кто это, я ещё раз спрашиваю, среди моих старых друзей ублюдков безымянных не было!
   - Узнаю старую школу, сразу кусаетесь, да ладно Саш, «Кефир» это, ещё не забыл про такого?
   - Как же про вас забудешь, не уж - то должок решил вернуть, а, Сафий Рифкатыч, так тебя теперь называют? И как ты узнал этот номер?
   - Да ладно, забыл, в каком мире живём, всё купить можно!
   - Всё, - да не всё, меня же тогда купить не смогли.
   - Саня, скажу тебе честно: - может по этому, ты всё ещё и жив, здоров, - с неподобающей интонацией, сказал он.
   - Кефир, ты давай не темни, говори, что надо и разбег, да, и не вздумай меня  пугать, уж за тебя, как ты из той жопы вылез, мне известно наверняка, но я ведь до сих пор ни кому не сказал. Может, поэтому и ты пока по земле - матушке, ходишь, да ещё и в помощниках депутата? - Говори, что хотел и отваливай, некогда мне, я ужинаю и не один.
   - Приятного аппетита, - а разговор такой, встретиться надо.
   - Сафий, я очень не люблю, когда мне портят аппетит и могу послать, но для тебя я сделаю исключение. - Слушай внимательно, встречаться с тобой, я не буду, пока во всяком случае. Вот долг мой и Альбы отдашь, надеюсь, про Альберта ты не забыл, тогда и поговорим, досвидос амиго! И я выкинул телефон за борт.
   Я вернулся на верхнюю палубу, присел за столик.
   - Ты не поверишь, любовь моя, я только, что уронил за борт телефон, ты не могла бы одолжить мне свой, а - то я разговор не закончил, а говорить со дна Волги, как - то не с руки.
   Я взял у неё мобильный и сразу набрал Макса.
   - Короче братан, дела такие, сегодня подъезжай на площадь Революции к одиннадцати часам, да и подумай, не хочешь - ли ты мне, что - нибудь рассказать. Мне не звони, я сам тебя найду, всё отбой.
   После неприятных разговоров ужин продолжился, я пытался не подавать виду, что, что - то произошло, но то - ли я стал плохим актёром, то - ли неприятности были слишком серьёзны и никак не выходили у меня из головы.
    - Послушай Гриша, у тебя, что-то случилось, ты сам не свой. Ты мне никогда не рассказываешь о своих делах, ну поделись, хоть чуть - чуть.
   - Римма твой этот водила - вышибала, может сегодня остаться у тебя, пока я не вернусь?
   - Конечно, пока ты не появился он жил вместе с прислугой в нижнем домике, как охранник, но с тобой он не нужен, я больше ничего не боюсь.
   - Да нет, ты не поняла, я сегодня уеду и хочу, что бы эта обезьяна побыла вместе с тобой, прямо дома. Ты понимаешь?
   - Ну, хорошо, - сказала она, - а зачем?
   - Я как приеду всё тебе объясню, договорились. Время десять, а мне надо ещё телефон купить, так, что вы поезжайте, а я пройдусь пешком.
   Уходя, я дал пару наставлений водителю, как - то он не очень меня «любил». Сам же я добрался до барыги, взял у него телефон с сим картой, вызвал такси и поехал на стрелку.

   Устроился в кафе, напротив площади, забронировал дальнюю кабинку, и сел за столик возле окна, так, чтобы просматривалась площадь, заказал триста виски, а - то после вина в горле стоял жесткий кисляк, и не торопясь, попивая, стал ждать Макса. Думая, кто же нас мог сдать. Строя всякие варианты я так увлёкся процессом, что не заметил как он подошёл.
   - Привет, - просто сказал он.
   - Привет, - так же спокойно ответил я, что - то не видел твою машину.
   - Да я дворами.
   Я сделал знак официанту.
   - Милейший, ты проводи нас, мы перейдём, а ты сделай всё как надо. - Пойдём со мной. - Сказал я Максу.
   - Ну, пойдём, как - то смиренно ответил он.
   Он шёл за гарсоном, я замыкал. Прежде, чем мы зашли в кабинет, я снял с предохранителя свой ПМ.
   - Располагайтесь, пожалуйста, сейчас Вас обслужат, - сказал мальчик, и учтиво удалился.
   - Присаживайся Макс, - и я указал на то место, которое выбрал для него заранее, там глухая стена, если б, пришлось палить. Сам сел напротив. Второе оружие я тоже держал наготове.
   -  Хорошее место, я раньше здесь не был, музон качает как надо, хер прослушаешь, умеешь ты Саш места выбирать.
   Зашли сразу два официанта и принесли весь заказ, я дал одному денег и попросил, чтобы нам никто не мешал, он по плотнее закрыл портьеру, больше мы его не видели.
   - По соточке? - Спросил Макс,
   - А давай по полной, а - то голова совсем не варит, - ответил я.
   Макс налил, как - то косо глядя на меня.
   - Максим, а давай стоя?
   - Давай.
   Мы встали, в руке одного был бокал, в руке другого пистолет системы Макарова с глушителем.
   - Пей сука, это твой последний виски.
   Он, не грамма не моргнув, выдохнул в сторону и сказал:
   - Ну, за друзей! - И тихо, маленькими глотками допил бокал до последней капли. После спросил:
   - А ты, что за друзей уже не пьёшь?
   Я знал, что пистолет не заряжен, поэтому положил его на столик, сам взял бокал, и без слов, глядя ему в глаза, так же медленно осушил свой. Я знал, что с его подготовкой ему бы хватило время, чтобы завладеть стволом, а там…
   - Что за цирк? Или любовь башню рвёт? Убери пукалку, - Я по весу вижу в ней максимум один патрон. Или это глушитель, из - за него развесовка  нарушена.
   - Макс, а ты думаешь, для тебя мне одного не хватит? - И я опять наставил на него ПМ. - Пустой он, - и я толкнул его по краю стола.
   Он не стал его останавливать и тот упал на пол.
   - Короче Саныч, как бы я тебя не уважал, но если ты мне прямо сейчас, не расскажешь, в чём дело, - я уйду. Ты же сам говорил, знаешь, как я живу, а живу я так,  потому, что не терплю *****ов, до этого момента, ты к ним не относился. Так, что выкладывай или, - и он начал доставать из всех карманов деньги, ключи, документы и т. д.
   - Это от номера, это от авто.
   Меня всё это так позабавило, что я начал ржать, и подавился какой - то хренью, я сначала смеялся, потом начал кашлять и задыхаться, а он всё продолжал про свою честную жизнь. Когда я уже упал со стула, и жестами пытался ему объяснить, чтоб он ударил меня по спине, он всё говорил:
   - А вот ты сейчас сдохнешь со смеху, поверь, и такое бывает, а я скажу, - и он взял меня за грудки.
   Я видел его глаза в тот момент. Он стал орать на весь ресторан, что человеку плохо, оторвал портьеру, кинул бутылкой в оркестр, заставил их замолчать, при этом, не обращая внимания на - то, что у нас под столом лежит ствол. Он посмотрел на меня, и я ему, как в том знаменитом кино про войну, показываю из последних сил, «что - то застряло в горле», последнее, что я помню, это уже в больнице, примерный разговор. Макс:
   - Да нет у него ни какой аллергии, он двадцать лет на героине сидит, так, что колите доктор быстрее, а - то и у Вас может аллергия начаться! - После тишина и сумрак.
   - Ну, вот мы с тобой и встретились, по - настоящему.
   - Маш ты, что - ли?
   - Я ведь обещала, что за тобой приду, вот и примчалась!
   - А Ваньку я могу увидеть, раз мы здесь?
   - Да всё ты успеешь, ты скажи, как тебя угораздило насмерть подавиться? Я ожидала большего от тебя, ну хотя бы неудачное падение с турника или брусьев, стрельба, наконец, но только не это. Ха-ха!
   - Ладно, Машуня, мне вкололи какое-то лекарство, я хочу спать, утром поговорим.
   - Ты, что не понял, - ты умер, и я пришла за твоей душей!
   - Я сказал, приходи утром. - Тихо ответил я, - утром, всё утром, а пока дай поспать!
   Я очнулся, по средь ночи, открыл глаза - живой, опять живой!
   - Маша ты тут? - Прошептал я. - Пожалуйста! Я помню, что ты приходила, но не помню зачем. Да и где Макс?
   - Да за дверью твой Макс, спит на кушетке.
   - Машулик, как я рад тебя видеть, дай поцелую!
   - Не одна душа мне не говорила таких слов, обычно мне не рады. Я больше скажу, люди привыкли ассоциировать смерть с чем - то плохим и ужасным, а я разве такая?
   - Ты прекрасная, и если бы не Катерина, я бы женился на тебе, не задумываясь! - Я всё правильно понял, если это не Макс нас сдал, - то кто - то из ваших?
   Она молчала.
   

   Утром мы с Максимом заехали к Римме.
   - Не вздумай сказать, что я был в больнице, - сказал я Максу.
   Я пробыл у неё три минуты. После, мы погрузили в мою машину всё, что было не обходимо. Римма как и всякая женщина подошла и спросила, а ехать точно надо, и почему ты едешь на старой машине?
   «Ни хрена старая, ещё года нет», - подумал я.
   - Любимая, мы на недельку, возможно надо будет на Кипр съездить, а после сразу к тебе!
   - На Кипр без меня?
     Дорога до дома далась нам легко, я взял отличную подборку музыки, поначалу был Wolf Hoffman, а когда стало скучно, я поставил Udo, он бодрил своим Faceless World, что мы и не заметили как добрались. Макс оставил меня дома, а сам поехал к себе.
    О как меня встретила Катя и Жорка, конечно, я привёз целую кучу подарков. Катрин приготовила настоящий домашний ужин, как я скучал по домашней еде.  Жору мы отпустили ночевать к другу, а сами устроили дефиле нижнего белья для беременных, она так смешно и соблазнительно выглядела с животиком в этих рюшках и подвязках, но всё равно, это был самый лучший вечер со дня нашего отъезда, и я ещё больше стал понимать, что значит любовь.
   

    Наши переговоры с Кефиром заходили всё дальше в тупик. Я пытался ему объяснить, что ничего уже отбирать не надо, что всё и так уже моё, но этот баран захотел своей доли, забывая, что и так должен мне и не мало. И тогда заговорил Макс.
   - Санчес, может мои методы несколько расходятся с твоими, но, я предлагаю просто завалить козла.
   - Да он один не ходит, с ним постоянно два охранника, - сказал я.
   - Тогда завалить всех козлов, всю отару. Найдём  место, подготовимся, из них отличный каракуль, нулевой выделки получится, сошьём шапки, ха-ха-ха!  А что искать будут, так у него и без нас врагов хватает, мы сейчас для него слишком мелкая рыба, про нас даже не вспомнят. Завтра я тебе скажу где, а ты позвонишь и договоришься о стрелке.
   
   - Кефир, ты помнишь мою старую квартиру в центре, там ещё банк и огромная площадь?
   - Конечно, знаю это место, предлагаешь забить стрелу там? - Да, место нормал, и народу постоянно пасётся до хрена, ну как - в обед устроит?
   - Конечно! В 12:00 на площади, я буду ждать с нетерпением, - прощай Сафий Рифкатыч.
   Когда я закончил разговор, Макс сказал:
   - Значит валим козлов?
   - Макс, ты всё понял? Не одной случайной жертвы! - Ты понял? Вали только кифировских свиней! Да, там среди них могут попасться твои служаки, ты справишься?
   - Саныч, это война, и если они не с нами - то против нас, мы, ведь уже говорили. Я готов. А я точно буду слышать тебя в эту херню? - И он показал мне микрофон. 
   - И я тебя тоже, не гони, всё пройдёт как по маслу.
     В 11:57 я появился на площади, Макс сразу сообщил, - их трое по углам, стоят, наблюдают, Кефира не видно.
   - Ищи снайпера, этих троих срисовать было не сложно, - добавил я.
   Ровно в 12:00 подъехал и сам Кефир. Вышел один, осмотрелся и направился ко мне.
   - Салам брат, - сказал он.
   - Здравствуй и ты, - ответил я.
   Начал он сумбурно, не много заикаясь. - Короче мразь, если ты, или тебе подобные, будут запиливать жало в мои дела, - то всё закончится как тогда в начале 2000-ых. А теперь урод свали с этой площади, это мой банк, и только, чтоб сказать тебе эти слова, я нарушил все инструкции и сам приехал за баблом, надеюсь, я доходчиво объясняю?
   А в это время, пока он говорил, Макс мне в ухо: - трое по периметру, двое возле машины, кстати, и шофёр на моей стороне, а снайп, тот вообще в банке, прямо напротив меня.
   - Кефир, а много денег понесут? - Спросил я.
   - Даже не мечтай!
   - Бисмилла ирахман ирахим Кефир, - сказал я ему, а сам отвернулся, пока прикуривал говорил:
   - Первых - близнецов около авто, затем зачисти периметр, но только после того как груз доставят в машину, Кефира не тронь, да и с остальными я сам.
   В этот момент начали выносить деньги, Кефир подошёл ко мне и произнёс очень торжественно.
   - Вот Санчес, где настоящие деньги!
   Про себя я считал, пять, шесть, семь, а они ни хрена не боясь стали по своему, по «французски» прощаться, мол спасибо за кущтанащ, хорошей дороги и главное не прокалите колесо!
   - Макс, ты готов? - Задал глупый вопрос я.
   - Всегда!
   После восклицательного знака, первое, что я услышал, как по одной траектории раскололись два черепа, у одного пуля прошла через макушку и вышла где - то под глазом, другому попала в челюсть, вырвав её, и остановилась  в горле, упали те двое,  что стояли с важным видом возле машины. Я направился к Кефиру, достал небольшой раскладной и очень острый нож, которым я колбасу режу на пикниках, а ещё я его сам точу. В этот момент, сверху раздался звон битого стекла, и вниз упала винтовка с оптикой. Ещё трое упали по очереди по периметру.
   -Ну, может теперь, поговорим? - Спросил я Кефира.
   Кто мог, спрятался в банке, водила без шефа не трогался с места. Сам Кефир хоть и носил всегда с собой оружие, ни когда бы, не смог пустить его в ход. Он достал свою навороченную Берету, а я в это время подходил к нему и говорил:
   - Скажи вадиле - пусть двери откроет.
   Он отдал мне свой пистоль, и я сказал ему, куда держать паруса.
   - Брат, всё по расписанию, у меня тут личная встреча была, так, что я буду вовремя, - говорил я по мобильному, ладно, до встречи, - закончил я, и отключился. - Слыш вадила, ты вообще способен к разумной речи?
   - Да если Вы уберёте от моей головы оружие.
   - Тогда тормози. Выходи. Ключ дай мне.
   Когда мы вышли я спросил:
   - Тебя как зовут?
   - Шамиль.
   - Так вот шома, тут нет ни  какого бизнеса тут всё только личное, личное кефировское,  так, что прости, - и я взвёл курок кефировской Береты.
   - Не надо прошу вас, я уже семь лет на них работаю, и очень могу быть полезен.
   - Да ты не стесняйся в выражениях, говори. - Я врезал ему под дых, и они аккуратно расположились в багажнике.
   Через пару минут нас вместе с чемоданами забрала другая машина. И с Максом мы уже встретились в аэропорту.
   - Хорошая работа Макс, заодно и денег заработал, все до копья заберёшь себе, только дорогу и суточные оплатишь. Ха-ха! Там ещё доля Альбы, так ты про семью не забудь, у него там только мама, да отец, и - то не знаю, живы ещё или нет, да и памятник на могилку поставь хороший. Я ведь проверю, ты знаешь. Этих двоих, что в багажнике, спроси как умеешь, а, что с ними дальше делать - решай сам, но Кефира не отпускай, он сука, сдаст как в прошлый раз, я не стал уточнять. Ну а дальше ты сам себе хозяин, я держать не стану. Денег у тебя сейчас, наверно не меньше, чем у меня, главное распорядись правильно, а - то, шальные деньги к хорошему не приведут.
   - Саш, а можно я с тобой, насколько я знаю тут и твоя доляна, и  даже большая, чем у Альбы, а - то я так привык, да и без твоих советов, спущу всё на кабаки да на баб, а так, может, ещё повоюем?
   - А этих куда? - Спросил я, указывая на багажник.
   - Санчес, а, сколько время до вылета? - Он сделал задумчивое лицо.
   - Ну, два часа, может чуть больше, через час регистрация.
   - Я всё успею, - он сел в машину и упылил.
   Через час он сидел рядом со мной в кафе.
   - Ты билет взял? - Спросил Макс.
   - Конечно, - ответил я, а что эти?
   - Короче сдал нас Витёк, я, когда тему с захватом пробивал, он - то мне про Кефира и сказал, так - то он нормальный парень вроде был, но задолжал кефиру, а тот его к себе в охрану взял, вот он таким образом видать решил от долга и от кефировской кабалы и избавиться.
   - А он не ляпнет где - нибудь, чего лишнего? - Резонно поинтересовался я.
   - Уже нет, это он с винтовкой в банке сидел, так, что нет больше Вити.
   - Ладно, пойдём на регистрацию, надо в дорогу ещё плеер купить, а - то без музыки скучно, хоть и лететь всего час, как раз, что бы прослушать один раритетный Yello, давно хотел. Мы сели в самолет и полетели туда, где ждёт женщина, которая любит. Туда, где всё должно закончится.
    

    А пока мы были дома, в Самаре события приобрели неожиданный оборот. Авто, который подарила мне Римма, была напичкана не только супер звуком, но и видео камерами и прослушкой, вся информация скапливалась на портативный компьютер, который тоже стоял в машине. Так, что как только мы уехали, всё это извлекли и доставили Римме. Естественно она тут же узнала и цель моего появления и кто я такой.
Информацию она скинула на флеш карту, а остальное уничтожила. И всё так же продолжала делать вид, что ждёт меня. Документы подтверждающие, что я являюсь собственником всего её имущества, остались не тронутыми. В день прилёта она отправила за нами машину, а сама хлопотала по кухне. В аэропорту Курумоч нас уже ждала машина и бутылка Чивас Ригал, мы сели на задние сиденья и с удовольствием отпраздновали возвращение. Все чемоданы с баблом в багажник не поместились, так, что два мы «посадили» на переднее сидение. По приезду нас ждал великолепный ужин, после которого мы удалились в спальню. Я подарил подарки, в том числе нижнее бельё из последней коллекции, когда она его примерила, мы решили сразу его опробовать. В постели, мне показалось, что Римма была немного пассивна, я не стал выяснять причину, предположив, что это из - за долгого отсутствия. Вечером, гуляя по парку, я решил довести всё это и так затянувшееся дело до конца.
   - Послушай дорогая, я был в подвале, там есть одно помещение, я бы хотел его переоборудовать, сделать нечто вроде сейфа, не против?
   - Да делай уже, что хочешь, - как - то нервно ответила она.
   Уже на следующий день, рабочие утеплили комнату, сделав полную шумоизоляцию, провели отличную вентиляцию, отопление, так же не большой санузел с душевой кабиной, поставили стальные двери, которые открывались только снаружи, подход к этой комнате был замаскирован небольшим коридором, там тоже поставили неприметную дверь. Римме было наплевать, что я там строю. И уже через неделю всё было готово.
Осталось только заняться документами. Я нанял лучших в этом деле профессоров, отвалил им, сколько запросили, и уже через четыре дня, всё имущество и активы были переоформлены с Панаева Григория Александровича на меня. Так же я сделал свидетельство о смерти многоуважаемой Риммы Фазиевны, число надо было вписать самому. Короче к завершению моей мести всё было готово.
   - Макс салям. Слушай, ты мне вечером понадобишься, так, что будь на связи.
   - Как скажешь, в любое время.
    Вечером, когда Римма вернулась домой, мы немного перекусили, и я предложил её пойти посмотреть сейф который был готов. Я взял с собой бутылку виски, и несколько персиков.
   Когда мы зашли в комнату, я предложил даме сесть.
   - Присаживайся и разливай, - приказным тоном сказал я. Она, молча села в пластмассовое кресло, которые я вместе со столиком и диваном, заранее приготовил.
   - За, что пить будем Гриша, или лучше называть тебя Санчес?
   - Ну, раз ты всё знаешь, - то выпьем за невинно убиенного моего младшего брата, надеюсь, ты не против? И я не став дожидаться её ответа, влил в себя пол стакана.
   - Привыкай дорогая, раз я не могу тебя убить - то, следующие пять лет ты проведёшь в этой комнате. Не переживай, это ещё не вся обстановка, я хотел, что бы ты сама выбрала всё, что тебе нужно, я обещал содержать тебя как королеву, поверь, я сдержу слово, только белого света ты больше не увидишь. Вот твоё свидетельство о смерти, на днях я тебя торжественно похороню. Затем, раз в месяц или в неделю, это неважно, я буду приносить тебе пищу, вода у тебя в кране, прямо из скважины, так, что от обезвоживания ты не умрёшь, а когда придет время тебе подыхать, будь уверенна, я буду здесь наблюдать за тем, как всё закончится.
   Пока я говорил, она спокойно слушала меня и пила виски не закусывая.
   - Можно небольшую просьбу? Принеси ноутбук, я хочу тебе кое, что показать.
   Я запер дверь и поднялся наверх. Взял, что она просила, плюс ещё бутылку, а - то с какой скоростью она осушила первую, ввело меня в некое заблуждение. Когда я вернулся, она всё также сидела в кресле и уже из горла допивала последние капли спиртного, мой стакан стоял полный, хорошо, что я взял с собой ещё бутылку, так как разговор, как я понимал, затянется. Я взял виски, выпил.
   - На вот, что ты просила.
    Она сняла с шеи золотой кулон, открыла его, это оказалась флешка, и воткнула её в ноутбук.
   - На, любимый, смотри.
    Я развернул его к себе и просмотрел запись.
   - Так вот значит, какой подарок ты мне приготовила. Умно. Тогда скажи, если ты всё узнала, когда мы уехали, почему ты не подготовилась? Почему встретила как, и раньше?
   - Я знала про тебя всё с самого начала и хотела тебя тоже убить, мне приказали, но не смогла, я опять влюбилась, по настоящему, как ты говоришь, и я готова ради этой любви пожертвовать собой. Когда вы уехали, я думала, что может, тебя убьют там, и мне не придётся делать этого, и молилась, что этого не произойдёт, но когда ты вернулся, поверь, я была счастлива.
    Половина второй бутылки была выпита, и хмель начал делать своё дело. Как она всё ещё держалась в отличной форме, для меня оставалось загадкой. Она пересела ко мне на диван.
   - Саш, скажи, а ты кроме ненависти, испытывал ко мне ещё какие - нибудь чувства?
Я знал, что это вопрос с подвохом, поэтому решил, немного поиграть в её игру.
   - Римма, скажу тебе так: с тех пор как мы познакомились, я не чувствовал себя более комфортно.
   - Александр, не темни, ты прекрасно понял, о чем я тебя спросила.
   - Мне было очень хорошо с тобой, может как не с одной другой, не считая моей супруги, конечно. Да если бы не она - то время, проведённое с тобой, определённо было самым счастливым за многие годы.
   Я уже был хорошим, так, что мог болтать всё, что угодно, тем более, что пьяный я становлюсь с женским полом сентиментальный, иногда, даже слишком. Мы до того развеселились, что уже я не думал о ней как о пленнице. Она подсела ближе и, глядя мне в глаза, вымолвила:
   - Любимый, последняя просьба. - Возьми меня так, как это умеешь только ты, приговорённым нельзя отказывать в последней просьбе, и она, встав, задрала платье, что стали видны её кружевные трусики. Устоять я не смог, всё - таки последняя просьба, успокаивал я себя. Она всё поняла по моему взгляду,  расстегнула молнию, и платье упало к её точёным ножкам. На ней были телесного цвета чулки и бирюзовое нижнее бельё. Кружева манили, а её загорелая кожа не отпускала взгляд. Она подошла ко мне, нагнулась и стала целовать меня в шею, затем она сняла с меня рубашку и брюки, не останавливаясь не на секунду, продолжала ласкать мою грудь и тело, сев на меня и обвив голову руками, ласкала мои уши, что - то нашёптывая при этом. Когда я был окончательно готов, она перевернулась и села на меня задом, я расстегнул бюстгальтер и её идеально сотворённые сосцы упали ко мне на ладони, трусики с неё я снимать не стал, просто отодвинул немного в сторону. Она тряслась и повизгивала, когда, наконец, я стал входить в неё - то, почувствовал, как она меня обволакивает, она садилась всё глубже, при этом делая круговые движения своей милой попкой, дойдя до упора, она не стала подниматься, а наоборот прижималась всё плотнее, при этом, не забывая двигаться. Её стоны были похожи на молитву, что - то типа Аве Мария. Я весь разбух в ней и она, почувствовав это, перевернулась ко мне лицом. Так же медленно, я бы даже сказал степенно, мы и продолжили. Прошло уже около часа, но мы не собирались останавливаться, она чувствовала меня, - то нагнетала, - то останавливалась совсем. Но однажды наступает точка не возврата, я держал её за талию, а она, прогнувшись назад, стонала и уже говорила: - Не останавливайся, умоляю тебя, мой любимый Сашенька, ну я и не стал, а разогнался на полную, иногда она даже соскакивала с меня, но благодаря её профессиональным движениям, я опять оказывался в нужном месте. После нескольких минут рысью, мы перешли в галоп, хорошо, что камера звуконепроницаема, а - то нас, наверное, услышали бы на луне. По мне текли фонтаны её жидкости, и тут я решил добавить своей, я приподнял её, посадил на себя, затем встал, её ноги оказались на моих руках. Она вся прижалась ко мне, обняв всей силой её маленьких ручонок за шею, и тут сорвало все задвижки, как у меня, так и у неё. Мы ещё какое - то время двигались по инерции, я крепко сжимал её в своих объятьях, а она скользила по мне, как будто её мышцы просто сокращались и не могли остановиться. У меня забились руки, я держал её боясь отпустить, после, мы упали на диван совершенно без чувств и минут десять не разговаривали, я только слышал слабые стоны с её стороны, а может она продолжала восхвалять Марию? Ну, на молитву это было похоже.
   - После такого можно и умереть, - запыхаясь сказала Римма.
   - Всегда пожалуйста, - услышал я знакомый голос, в тот же момент я ощутил сильнейший удар в голову, где - то над височной костью.
   « Даша», - последнее, что смог подумать я.
   Очнувшись, глаза заливала кровь, голова раскалывалась, но их разговор я слышал хорошо.
   - Это так ты отрабатываешь контракт, вместо того, что бы убить его, ты с ним трахаешься, причем, весьма успешно. А про тех двух мальчиков, ты ему рассказала? Как заманила их сюда?
   - Ты же знаешь, мне понравился тот помоложе, он так был похож на Ивана, того в молодости, но старший тоже увязался. Даже потом всё могло быть хорошо, но старший напился и стал непристойно себя вести, стал забирать моего Ванечку, тогда Валера и ударил его, а он об камин головой. Ты же знаешь дальше всё как в тумане, это он сказал, что теперь их надо обоих убить, и подстроить всё под маньяка, что их надо изувечить, и он ещё говорил, что - то про изнасилование, я была против, а сейчас ты хочешь, что бы я убила величайшую любовь в своей жизни?
   - Ну тогда, ты знаешь, мне придётся избавиться от тебя. - И она достала свою косу.
   - Давай, но знай, больше я тебе не принадлежу, считай наш контракт, расторгнут, - теперь навсегда! - Кричала она в истерике, потом ели слышно она произнесла:
   - Убей и я, наконец - то встречусь с тем, кого любила всю жизнь.
   - Конечно убью, но сначала ты увидишь как отлетит голова у твоей последней, и как ты его назвала, - величайшей любви, - и она повернулась ко мне.
   Я попытался встать.
   - Слушай сука, ты мне с самого начала не понравилась, зря я тебе тогда на кладбище по морде не дал, я подозревал, что это ты нас всех подставила, ты ведь мне тогда угрожать пыталась.
   Пока я говорил, - одевал брюки, а - то голым помирать как - то не хотелось.
   - Я готов, давай мразь, махай своей точилкой.
   Полы её плаща поднялись, плечи изогнулись, и она стала разворачивать тело, чтобы нанести  последний удар, я машинально поднял руку, как вдруг пустота её капюшона лопнула пополам, а плащ и всё, что было внутри, с грохотом упало на пол.
   - Я тебя предупреждала, что всё может плохо кончиться.
   - Машенька, что так долго, я уже приготовился встретить тебя на том берегу. Даже монеты на глаза приготовил, хотел прошвырнуться по Стиксу.  Люблю тебя, хоть иногда и охота сказать тебе пару ласковых.
   Я огляделся, Римма тоже лежала без движения. Жалко ее, она, по сути, жертва, но чертовски хороша в постели.
   - Кому, что! А этот всё про сметану. Это всё браслет, не надень она его в тот день, может и закончила бы начатое. Теперь его надо вернуть этому старому еврею, скажи Максу, пусть отвезёт. Не знаю, чем ты так насолил Даше, но началось всё с неё. Она решила тебя убить, когда пришла к Римме. После появился этот Кефир, и она с помощью Вити решила, что там может всё закончится. Ну и конечно меня во всё это втянула, знала гадина! - И Мария сделала лицо как у девушки, ждущей с войны солдата. Подумай над прошлым, ведь Даша была у кого - то как я у тебя, и это может продолжиться.
   - Теперь фальшивое свидетельство о смерти надо переделывать, я же хотел - автокатастрофу, - пытался шутить я.
   - Теперь тебе настоящее выдадут, - не растерялась Мария.
   - Ладно, нам тут ещё одно дело надо добить.
   - Я взял аккуратно Римму на руки и понёс наверх,  положил её в комнате, снял с её мёртвой, но такой пленительной руки браслет, сам дал несколько распоряжений прислуге, вызвал водителя, и позвонил Асташкину.
   - Привет Сань, я тут по своим каналам нашёл того кто тебе нужен. Желаешь поучаствовать или я сам? Он ответил без раздумья, - скажи, куда надо прибыть.
   - Тогда жди нас на набережной возле гостиницы Волга, да и в машине не слова, мы едем тебя провожать в аэропорт. 
   Следующему я позвонил Максу.
   - Ты готов?
   - Всегда! - Весело ответил он.
   - Тогда возьми «железо», ну и всё необходимое, мы скоро будем.
 

   Я сел вперёд.
   - Поехали Валер, надо забрать Макса, он будет на своей. Перед  Курумычем  мы свернём, а ты доставишь одного пассажира в аэропорт. Так, что нажми уже, как ты можешь. А - то, ещё живот крутит, надо было в клозет сходить, да ладно, - поехали.
   Когда все были в сборе, мы выехали на Тольяттинскую трассу. Километров через сорок я сказал Валере, что больше терпеть не могу, пусть ищет безлюдное место. Мы свернули в какую - то глушь и остановились. Макс остановился рядом. Я вышел, за мной Макс.
   - Слышь Валер, а, что это у тебя задний фонарь разбит?
   Он вылез и нагнулся, - где раз… - не успел он договорить.
   Макс свалил его с ног.
   - Саныч, где скотч? Связав его и оттащив подальше, мы приступили к разговору.
   - Вот смотри сука - это отец тех пацанов над которыми, ты гад надругался и убил.
   - Это не я, это всё Римма, я только труппы увёз и выкинул, - стонал он.
   - Только за одно слово, что ты их выкинул, выкинул, ты гандон понимаешь, выкинул как мусор, тебя стоит замучить до смерти.
   - Алексан Иваныч, а ты как отец желаешь, что - нибудь сказать? - Спросил Макс.
   Он спокойно подошёл, без слов расстегнул ширинку, достал своё хозяйство и долго мочился ему прямо на лицо, Валера, что - то бубнил и прикрывался руками, после Иваныч так же спокойно застегнулся и сказал:
   - Убейте этого клопа вонючего.
   То ли у Иваныча слишком ядовитая моча, то ли просто скотч стал скользким, но этот ублюдок сумел освободить руки. Из ножной кобуры он достал ствол. Первая пуля предназначалась мне, но Алексан Иваныч увидел и сбил меня с ног, за, что и поучил свою порцию свинца, его задело по касательной в плечо. Вторая и третья достались Максу, дальше говорил только мой ПМ, шесть пуль размозжили ему лицо и почти оторвали правую руку. Так он и подох - обоссаный возле заднего колеса своей машины. Затем мы всё обильно полили бензином, и для порядка оставили под Валерой немного тротила, так, чтобы смог до луны слетать.


   Всю обратную дорогу Макс шутил:
   - В живот это не смертельно, а вот Иваныч, - ты как теперь на баяне играть будешь?
   - Спасибо тебе Саш, век не забуду, ты теперь брат мне до гроба, помни я твой в любое время.
   - Да ладно тебе, герой, сейчас вами займутся лучшие, правда бывшие, хирурги окружного госпиталя и через неделю будете бегать. А я пока займусь похоронами, ну и так дела надо в порядок привести. Да и за - то, что прикрыл, сам знаешь, - за мной, не заржавеет. Как там говорится, - око за око.         


  07/07/2012   

               










                ВЕСЁЛЫЙ  АВГУСТ

                ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.


                "Ты должен выбрать новую  дорогу, -
                Он отвечал мне, увидав мой страх, -
                И к дикому не возвращаться логу;

                Данте Алигьери.
                Божественная комедия.
 


  …Темнота не отступала… Веки придавили глазные яблоки… Мозг не включался… Конечности не слушались… Запахов не было… Стояла тишина.
  …Что это… Смерть… Я умер.., со мной сейчас, видимо говорит моё сознание… Нет, это, что - то другое, это остатки неосязаемой души, разбросанные по вселенной.
  …Почему такой сушняк в глазах… Если это ОНА - то, где свет… Или тьма теперь вечный спутник мой… Нет, это, что - то другое… Да где я, чёрт побери.
  …Может я в утробе и меня пытаются родить… Тогда, почему я понимаю это… О, да это сон… Да, я сейчас проснусь… Ну… Ну… Очнись, открой глаза, крикни - мама!         
  …Постарайся сейчас, продлить это состояние… Я опять отключался? Стой, не уходи, думай, заставь себя думать, бороться, тебе надо продержаться ещё немного… Мне кажется, или я всё - таки дышу. Определённо я жив, я чувствую боль, да, да, мне больно! Твою мать - это самое лучшее чувство! Мне больно! Да здравствует Её Величество Боль, - мать всего живого, славься та, кто принесла мне радость, о боль, о болюшка моя, как же я долго ждал тебя. Как только я поправлюсь, я, пожалуй, женюсь на тебе, да, и построю храм в твою честь!
   …Сука, как больно, почему так больно. Когда болит рука или нога, даже, когда зуб, или ухо, я всегда мог найти подходящие слова, что бы унять тебя, почему, сейчас ощущение, что всё моё тело, весь мой загаженный организм, состоит из больных ушей, зубов, и ревматизма. Спасибо Вам Ваше Величество за всё, что вы для меня сделали, но я, пожалуй оставлю Вас, нет, нет, не уговаривайте, мне определённо пора, да нет, я точно уверен, мне пора, Сука, ну отпусти хоть на минуту…
   … Поезд отправляется с первого пути.
   Сначала где - то вдали ты слышишь его гудок, оборачиваешься, но всё по - прежнему. После появляется дымок, там возле самого горизонта, он приносит с собой шум, который из малозаметного шёпота начинает преобразовываться в тихий разговор. Затем к слуху добавляется картинка. Из - за поворота появляется точка, заметно разрастаясь. Появляются очертания, паровоз… нет, уже нет, он трансформируется, это электричка… да нет же - это скоростной поезд, как он красив.… Не успевает эта мысль отложиться в мозгу, как огромный локомотив врезается в тебя, комкая всё на своём пути, превращая тебя вместе с разумом в рагу, приправленное кусками асфальта, рельсами, протыкающими тебя, сопровождаемое шумом, лязгом, привкусом крови.
  - Алексашенька, ты очнулся, ну наконец - то. Я вторую неделю караулю, когда же ты придёшь в себя. - Тебе сегодня сняли повязку с головы, глаза открыть можешь?
   … Знакомый голос, почему я его ощущаю, а не слышу. Чей голос может быть таким чистым?
  - Имануил Маркович, это Альбина, зайдите в тринадцатую, кажется, он пришёл в себя.
   … Ещё один, не менее приятный голосок, но его я слышу, может я сдох, и попал к амазонкам?
  - Какой ты молодец, а я уж не надеялась.
   … Опять она, - та, которую чувствую.
  - Ты не говори, я тебя и так слышу, ты, что не узнаёшь меня?
   … Блин, ну точно я у амазонок, а ты Гвенделин.
  - Ты шутишь, это хорошо, только я не Гвен, я Маша, ты, что так пытаешься улыб…
   Я уже не слышал. Маша, - это имя заставило меня опуститься с небес на землю. В голове заработал «кубик - Рубика», со скрежетом собирая одну сторону за другой, под этот аккомпанемент я и открыл глаза. Мне показалось, что за шторой стоял дирижёр и как только я открыл глаза, он взмахнул своей палочкой, и дал сигнал световому оркестру, который обрушил на меня всю свою мощь.
  - Имануил Маркович, он открыл глаза, прошу Вас…
   Фокус был сбит, я крутил в своём мозгу всякие рукоятки, но он не налаживался. Наконец, я поймал в прицел фигуру в белом, она стала приобретать очертания. В этот момент дверь открылась.
  - Снизошел, говоришь, это хорошо, голуба моя прикройте дверь. - Ну, что милостивый государь, соизволили, значит посетить наш мир.
   В глаза, и без того перегруженные светом упёрся луч фонарика, я сомкнул веки.
  - Вы гляньте, душенька, он уже сопротивляется, это хорошо, но на реакцию я вас сударь всё равно пощупаю, вы видите меня? 
   Я его видел, прекрасно видел, даже лучше, чем в первый момент. Надо мной склонилась фигура в белоснежном со стрелками халате, поверх которого находилась голова с повязанным галстуком. Маркыч был круглолиц, его щёки и шея были гладко выбриты до синевы, маленькие глазки нависали над семитским носом, круглые сросшиеся брови венчали сей образ. Я попытался открыть рот, что бы ему ответить, но он остановил меня.
  - Помилуйте батюшка, не стоит так утруждать себя в первые минуты после восемнадцатилетней комы, я и так вижу, что вы, государь мой в полном порядке.
   … Что это он, шутит так? Я попытался приподняться.
  - Полноте, сударь, пошутил я. - Всего - то восемь лет, - он улыбнулся. - Да ладно - ладно, завтра две недели, но то, что вы пытаетесь ответить, - меня радует. В общем, так милочка, прикройте шторы, и глаз с него не спускайте, если, что, я у себя. До свидания герой. И он, отдав честь «по-американски», ото лба, вышел за дверь. Потом просунул голову в приоткрытый проём и добавил:
  - Дорогуша, поставьте нашему превосходительству обезболивающего и снотворного, ему надо поспать, он заслужил.
«Дорогуша» тут же исполнила приказ шефа.
… Ни чего себе шуточки, восемнадцать лет, я чуть было не подумал…
   После инъекции, мир начал наклоняться, мой рассудок тоже. Сквозь пелену я услышал.
  - Сань, я вижу у тебя с памятью какая - то хрень, ты скажи, точнее, подумай, что плохо помнишь? - Ты давай отдыхай, а после поговорим, когда немного окрепнешь.
  - Машенька, спасибо тебе, что не бросила, и не «перетянула» на свою сторону, а где Катерина и Жорка?
  - Я же тебе объяснила, ты отдыхай пока, а как выспишься, то я буду тут, ты же знаешь, для тебя всё, что угодно, в любое время.
  - Ладно, приходи, не забывай, - сказал я и отрубился.
  … Боль, значит, я опять прихожу в себя. Глаза открывать не буду, «покайфую» немного, по - моему она стала менее злой, наверное, тоже влюбляется в меня, посмотрим, как будет себя вести. М-да, почему мужики такие, ещё вчера, признавался в любви, замуж звал, а сегодня - посмотрим. Гони, гони от себя её, у тебя одна любовь - Катюша, кстати, почему она всё ещё не здесь. Как больно… «поднимите мне веки»… темно… ночь или сон, где - то далеко электрический свет… ночь.
  - Мария, ты здесь? Как странно, я подружился со смертью, причём при жизни, а не там, наверно и там это сделать не так просто…
  - Кому - то и ТАМ, как ты выразился, - не возможно, - откликнулась Маша. - Да и тебе не - то, что бы повезло.
  - Доброй ночи, моя костлявая, значит, не повезло, - это почему?
  - Сань, ты действительно ничего не помнишь?
  - А должен? - Ну, тогда напомни.
  - Ты не правильно понял, я просто беспокоюсь о твоём состоянии, - мне вчера показалось, что ты не сразу признал меня.
  - Да я если честно и себя признал не сразу, а ты кстати, где? - Дремлющую сиделку вижу, а тебя нет.
  - Я далеко, а с тобой по скайпу общаюсь, ха-ха, ну в смысле, по - нашему скайпу, чтоб тебе понятней было.
  - А когда я смогу лицезреть тебя? - Не унимался я.
  - Завтра у тебя будет куча гостей, я как - нибудь после заскочу.
  - Или залетишь, на метле? Ха-ха.
  - Главное, что с юмором у тебя порядок, - не пропал, а память восстановишь, - прошептала она в самое ухо, как мне показалось.
  - Да сдалась тебе моя память, лучше скажи, - ты моих давно видела?
  - Давно, я ведь твоя «костлявая», - передразнила Маша, - ладно, ты давай отдыхай.
  - А тебе, что, на работу торопиться надо?
  - Ну, что - то в этом роде.
  - Можешь кое, что сделать для меня? - Спросил я.
  - Например, разбудить сиделку, и попросить у неё наркоты?
  - Ну, что - то в этом роде, - теперь я  спародировал её.
   На столе, где дремала медсестра, зажглась зелёная лампочка.
  - Альбина, душечка, - ну как там наш герой? - Раздался голос Маркыча по внутренней связи.
   Сестра дёрнулась, но как человек привыкший спать на посту, виду не подала, и спокойным тоном произнесла:
  - Сейчас гляну, - и она подошла к моей кровати.
  - Ой, Вы не спите, - что больно? И она поспешила назад.
  - Имануил Маркович, он не спит, может ему укольчик сделать?
  - А вы, голуба моя его систему жизнедеятельности давно проверяли, может он просто пи - пи захотел, - вот и проснулся…
  - Маша, добей их! - Мысленно кричал я, сначала укол, потом пусть за член хватается.
 … сначала пусть оправится, а потом дайте обезболивающее и снотворное, а - то он после не сможет, - со знанием дела произнёс Маркыч, - вам понятно, душа моя.
  - Хорошо Имануил Маркович.
   Она подошла к шкафчику, набрала в шприц «лекарство», взяла силиконовую утку, затем повернулась ко мне и голосом Маркыча произнесла:
  - Ну, что герой, пора пи - пи.
   Я всем видом хотел показать, что сначала «стулья, после деньги», но когда тёплые пальцы Альбины коснулись моих чресл, я перестал сопротивляться. Она направила «гуся» в утку и, глядя на «него», как бы меду делом говорила:
  - Шептались медсёстры, что есть отличия между  живыми и бессознательными, но, чтоб настолько, - вот уж кто определённо герой, и она перевела взгляд с «него» на меня.
   Я облегчился, трубка во рту мешала улыбаться, и это хорошо, а - то у меня начиналась эрекция, когда она стряхивала последние капли, и я мог «напугать» сестрёнку.
  - Ну вот, герои, сейчас я вас поправлю, и надеюсь, до утра вы меня не потревожите. Она улыбнулась мне, скользнула взглядом по тому месту, где был «он», и стала подключать катетер.
  - Ну, я могу быть свободна? - С сарказмом спросила Маша.
  - Рахмат моя дорогая, чтоб я без тебя делал, ты теперь вроде как, мой ангел - хранитель.
  - Спи, давай, ты ещё скажи - жизнь моя.
   «Может ещё, и скажу», - подумал я и закрыл глаза.
   Лучи солнца скользили по стене над моей головой, окно было открыто, и прохладный утренний ветерок будил меня. В палате пахло Kenzo, точно такой же я подарил Максу, не уж - то пришли? Я открыл глаза, боли не было, видно не так много прошло время с ночного «сеанса терапии».
  - Ну, здорово братуха, - первое, что услыхал я, и увидел Макса с улыбкой как «Беломорский канал», ты как тут, - я как узнал, сразу рванул сюда, может, чё надо?
   Я хотел, было, ему сказать - вискаря, но трубка во рту напомнила, что заливное отверстие занято, и курительное, кстати тоже. Он как будто уловил мои мысли.
  - Послушай сестричка, а скажи мне, пожалуйста, - как вы его кормите?
  - Вэ - вэ, - произнесла Альбина.
  - Во что, во что, я не понял?
  - Ну, внутривенно, - вот, видите капельницы?
  - А - а, ясно, а я - то подумал, - сделал понимающее лицо Макс, - короче обломайся пока Санчес с вискариком, зря тащил, значит.
  - Это про какой вы там вискарик говорите? - услыхала сестра, - он очнулся меньше суток назад, а вы вискарик, только не в моё дежурство, вот сейчас сменюсь, тогда… ой, - она прикрыла рот ладонью, что это я, - опомнилась сестрица, - я сейчас доктора позову.
  - Ишь ты, как тебя охраняют, круче, чем тот лох в погонах возле палаты, даже документы не спросил, сучёнок, - успокойся, красивая, пошутил я, а может и проверил, как вы тут ухаживаете за моим другом.
  - Ну и как, проверил?
  - Проверил, проверил, он открыл пакет, и достал оттуда бутылку шампанского, - на вот, держи, я ехал не знал, что можно, вот и взял всего понемногу.
  - Спасибо, - заулыбалась она.
  - Знаешь, а возьми весь пакет, как вижу, ему, - он кивнул в мою сторону, долго ещё не понадобится, только, - он порылся среди фруктов и сладостей, - это я заберу, и Максим достал пузырь Чивас Ригал, - ну и со сменщицей своей поделись, идёт?
  - Спасибо Вам большое, может, я могу чем - то помочь?
  - Ну как же не можешь, конечно, можешь, смотри получше за моим другом, и не забывай про наркоту там всякую, - обезболивай его почаще, и если к концу пребывания моего друга здесь, нареканий с его стороны не будет, - получишь ещё презент.
  - Я постараюсь, - покраснела она, поняв, на, что намекает Максим.
  - Вот и умница, а теперь оставь нас на пару минут, нам надо поговорить.
  - Да я тогда пойду, сейчас как раз моя напарница придёт, её Варя зовут, она очень красивая и добрая, - не то, что я.
   Когда Альбина ушла, Макс присел на кровать рядом со мной и посмотрел мне в глаза, раскупорил бутылку и сказал:
  - Слушай, а может тебе в капельницу заправить? - Шучу, а я вот врежу. - Так, я вижу, тебя интересуют два вопроса, первое - где Катюха, и второе, по чьей вине ты паришься здесь. - Отвечаю, - не знаю, что там, у Катерины случилось, но она после случившегося собралась, забрала Жорку, и улетела домой. Я, конечно, проводил её в аэропорт, посадил в самолёт, ну и твои пацаны там присматривают за ней, я с ними на связи, утром я ей звонил, у неё номер не отвечает, я ребятам сказал, чтоб ей передали, что ты очухался, жду вот звонка. Теперь второе, - две недели за все концы дёргаю, всех поднял, из дома пацаны приехали, но пока результата нет, ума не приложу, откуда ветер дует, кто мог такое замутить. Менты ещё, задрали, всех перетрясли, меня три раза дёргали, говорят, Палыч должен приехать, типа у него к тебе какие - то вопросы имеются. У палаты, дежурит какой - то чудик, но такие не помеха, это они тебя типа от повторного покушения так охраняют, а вот если Полторыхин поставит своих церберов, тогда, пиши - пропало. Значит, они тебя уже не охранять будут, а караулить, так, что тебе надо побыстрей на ноги вставать, только ты перед врачами больно не рисуйся, ну, почаще сознание теряй, я не знаю, симулируй короче. С евреем этим, главным я поговорю, чтоб не жалел, сука наркоты, да, чтобы самую лучшую кололи, а - то подсядешь ещё, тфу - тфу, не дай боже. - Да я тут возле больницы оставил пару молодых «заряженных», мало - ли, что, на помощь не придут, так хоть меня предупредят.
   Тут его монолог прервался, в палату зашла сменщица Альбины - Варя.
  - Здравствуйте, я Варвара, спасибо за подарки, не успели глаза открыть, а уже ухаживать за медперсоналом начали, - прощебетала она.
  - Ну, зачем же так официально Варвара, мы люди простые, а подарки не вам предназначались, - это ему, просто пока он на этом, ну как там у вас, на вэ - вэ, вот добрый дядя Саша и распорядился поделиться с медперсоналом, как вы изволили выразиться.
   Альбина не обманула, Варя, действительно была красива. Было в ней, что - то, что в узких кругах называют сексуальность, а в более широких, - блятское. Я глядел на её загорелые коленки и не мог поднять глаза, сквозь халатик просвечивало идеальное тело, молодое, крепкое, на солнышке видно было всё, - её маленькие с опущенной талией трусики, и бюстгальтер с поддерживающими вставками, а какая чудесная шея, гладкая, высокая. Интересно, какой длинны её русые волосы, сейчас они были спрятаны под колпаком, но именно с него, я и решил начать её раздевать.
  - Так ребята, вы меня извините, но сейчас будет обход, когда я сюда шла, они были напротив, в седьмой, скоро будут здесь, так, что не подставляйте меня, пожалуйста.
  - Не вопрос сестрица, уже ухожу, - сказал Макс и повернулся ко мне. - Короче, братишка, погнал я, вечером заеду. Он высунул горлышко Чиваса, - может оставить? - Шучу, давай поправляйся, а вы Варвара, получше тут ухаживайте за ним, он у нас один такой, вот говорить начнёт, - сами убедитесь, - давай брат, и он вышел. Не успел он закрыть дверь, как всю палату оккупировали люди в белых халатах. Первым был Маркыч.
  - Так, кто тут у нас, - начал он, а - герой, обратите внимание, это необыкновенный случай.
   Он взял медицинскую карту и по - отцовски начал.
  - Перечислять все повреждения нет необходимости, обратите внимание, что перед вами человек тринадцать суток поведший в коме. Множественные переломы: фаланги пальцев, локтевая кость правого предплечья, ключица, пять грудных рёбер, одно повредило правое лёгкое, малая берцовая кость левой ноги, ушибы внутренних органов, и самое главное у пациента сильнейшее сотрясение мозга, что и явилось причиной такой длительной отключки. Он подошёл ко мне, посветил своим фонариком мне в глаза, затем подмигнул мне и спросил:
  - Ну, что гусар, пора в строй?
 Нагнулся ещё ниже, и почти шёпотом произнёс:
  - Сегодня сниму с тебя всё это барахло, - и он потряс в руках капельницы, выпрямился, и в голос сказал:
  - Пора нашему герою самостоятельно питаться и дышать, - вы согласна коллеги? - Варвара, готовьте его сиятельство к процедурам.
   Через пару часов с меня сняли все «лишние» трубки, и я, наконец - то мог говорить. И первое, что я попросил, так это музыку.
  - Варенька, а Вы случаем не знаете, где мой мобильный телефон, - с трудом произнёс я.
  - Нет, но я сейчас узнаю, а Вам, что позвонить надо, вот мой - возьмите.
   Хоть гипсы с кистей уже сняли, но это мне удалось с трудом, Варя, увидев это, взяла сотовый обратно.
  - Вы диктуйте, я наберу.
   Это была другая проблема, я не помнил ни одного номера.
  - Знаете, что Варя, - начал я, - Вы сходите к Имануилу Маркычу, и спросите, не оставлял - ли Максим Петрович своих номеров, ну и возвращайтесь скорей, у меня к Вам один вопрос.
   Когда она вернулась, в руке у неё был лист бумаги.
  - Вот, тут три номера, на который звонить?
  - На любой, и включите громкую связь.
   Она набрала и пошли гудки, трубку взял Макс.
  - Алле.
  - Макс, это я, приехать сможешь?
  - Санчес! Какой вопрос брат, через десять минут у тебя, ты, чё в норме, ну ты блин, даёшь!
  - Макс, погоди, мой мобиль где?
  - Здесь у офиса, а что?
  - Привези все диски, и какой - нибудь звукоизвлекатель, ну и молока, хоть доктор и не велел, но охота, сил нет, - остальное при встрече.
  - Понял братец, - еду!
  - Ну вот, Варенька, теперь нам будет, повеселей, телик я не смотрю, а вот к хорошей музыке, постараюсь Вас приобщить, - кстати, может, перейдём на ты?
  - Да я и сама хотела Вам предложить, ну в смысле, чтоб Вы меня так называли, а - то я не привыкла, чтоб мне «выкали».
  - Вот и славно, за это надо выпить, - пошутил я, - спиртяжки у тебя в шкафчике не найдётся?
  - Да Вам нельзя, меня главный убьёт.
  - Ну, мне, - это понятно, а тебе?
  - Не - не, я не буду, я же на работе.
   «Замечательный ответ, форточку она всё - таки оставила», - подумал я.
  - Да шучу я, какая спиртяга, сейчас Макс молоко привезёт, - вот и отпразднуем. - У меня к тебе одна просьба, с утра не могу отделаться от одной мысли, сними, пожалуйста, я специально сделал паузу, что бы она подумала, что же ей снять, - свой колпак, - продолжил я, - уж больно хочу посмотреть на твои волосы.
   Она, ничуть не сомневаясь в своей привлекательности, освободила голову.
  - Да было бы на, что смотреть, - волосы, как волосы.
   Она, конечно, лукавила, с её небольшой головки упали на покатые плечи роскошные, русые локоны длинной до середины спины, она сразу подошла к висящему на стене зеркалу, и стала поправлять причёску.
  - Ну, что, - так лучше? - Риторически спросила Варя.
  - Гораздо, - была бы моя воля, я запретил всем красивым девушкам, скрывать свои прелести, даже на работе, особенно на такой как у вас, ведь вы приносите радость, и должны лечить не только тело, но и править душу, что бы лекарства лучше усваивались.
  - Вы такой забавный… - не успела закончить она.
  - А я говорил, что он ещё покажет, как говорить начнёт, правда не ожидал, что так скоро, - констатировал Макс, заходя в палату. - Ну, музыку заказывали?
   Он поставил на столик рядом с кроватью «бумбокс», пакет с дисками.
  - А это от меня, - он достал из пакета коробку, - владей братка.
   Это были хорошие наушники, с правильными проводами, и мягонькими подушками.
  - Вот за это, отдельный рахмат братец.
  - Ну, так, я же знаю что тебе нужно, - сказал он, доставая диски, - что поставить?
  - Дай гляну, вот поставь нам для начала симфонический концерт Helloween 2009 года, так для релакса, Варвара обещала приобщиться к нашей музыке, - правда Варенька?
  - Ну, я не знаю, если понравится. И она мило улыбнулась.
   Макс достал из пакета бутылку молока.
  - Варвара, у вас есть посуда? - Будем отпаивать нашего друга.
  - Да, конечно, и она достала стеклянный стакан.
  - А мне? - Я, знаете - ли, тоже любитель. И это, - сходи, прогуляйся, чайку тяпни, нам с твоим подопечным пошушукаться надо.
   Как только сестра вышла, Макс достал из внутреннего кармана фляжку.
  - Будешь? - Спросил он.
  - Не, мне молока.
  - А я с твоего позволения пригублю, - и он налил себе виски. - Ну, давай, держать можешь?
   Левая у меня была в порядке, с правой, только сняли гипс, поэтому я чокнулся левой.
  - Как говорят америкосы, - наздоровьие! - Будем! И Максим залпом осушил «на два пальца». Хо! - выдохнул он, - хорошо пошла.
   Я не торопился, маленькими глотками впускал в себя коровье снадобье. Я чувствовал, как молоко пробивает себе путь по пищеводу к желудку, и когда оно достигло его, внутри похолодело, - это была первая пища, которая туда попала за две недели.
   - Так, на вот тебе мобилу, твою «мусора» у этого еврея вашего забрали, как бишь его, ну этот Мануилыч, - сказал под расписку. До Катюхи дозвониться не могу, пацаны говорят, видели её, она не хочет ни с кем общаться, тут, кстати, её номер забит, ещё мой, ну и 02, на всякий случай. Ха-ха-ха! Вызывай, если, что.
  - Я надеюсь к ней всякую «гопоту» не посылали? - Спросил я.
  - Не, ты, чё Сань, вот час назад разговаривал, Татарин сам к ней ходил, она категорически отказалась говорить с ним. Он ей передал, что ты вышел из комы, она, говорит, перекрестилась, - слава Богу мол, и всё, закрыла дверь. Так, что ты уж сам с ней решай, сим - карта новая, она номер не знает, попробуй, позвони.
  - А по нашим делам, что? - Попивая милк, - спросил я.
  - Да не хрена, наши все тебе привет передают, радуются, что очухался, да ладно не парься, главное, что очнулся, ща всё нормалёк будет
  - А менты?
  - А, что менты, Женька, - водила твой, на месте, ещё от первого взрыва, а…
  - Погоди, - перебил я, - а, что взрывов несколько было?
  - Ты, что не помнишь, мы же когда тебя тащили, ты вроде в сознании был?
  - Не, не помню. Помню только, что как в детстве, когда ночью со стога прыгали и я промахнулся. Плашмя грудью врезался в землю, - акробат хренов, и задыхаться стал, типа того, как будто, стена в меня врезалась, а дальше ни хрена не помню, вот вчера очнулся, - всё болит, что думаю за хрень, ладно эти, - колют обезболивающее, вроде легче. Но сука, - привыкаешь к хорошему.
  - Пусть колют, я им по 100 евриков в сутки плачу, они тут не только обезболивающее, - гейши, героин должны тебе таскать на серебряном подносе.
  - Да не, брат, не надо мне всех этих изысков, - ты же знаешь, за мафон вот, - спасибо, и за наушники, ты лучше приколи, что там за взрывы ещё были.
  - Не взрывы, а взрыв, их два было, как потом менты сказали, - профи делал заряд, а, что я видел, так вот: - ты когда к машине пошёл, я на втором этаже по телефону говорил. Смотрю значит, идёшь ты, вдруг как шарахнет, из машины пламя, и сразу второй прогремел, тогда её уже вдребезги разнесло, как ты выжил, не понятно. Говорят, что заряда два было, один в салоне, другой побольше, - в багажнике. От первого стекла все вылетели, и дверь вырвало, которая тебя и отбросила, она - то тебя и спасла, ты отлетел метров на семь, через клумбу, ладно поздний вечер был, а если б обед, или утро, там народу бы полегло, как под Сталинградом. Дальше я сам смутно, как в тумане помню, орут все, дым, во всем здании стёкла вылетели, я к тебе подбежал, ты ещё пытался говорить, - ну и рожа у тебя была, я даже сейчас эту гарь чувствую, и волосы палёные. Ну, а потом скорая, и всё такое, мы четыре дня стеклопакеты в офисе меняли, ну сейчас вроде нормалёк всё, Женьку похоронили, хотя там и хоронить - то не чего было, - так кучка останков, некоторые в пятидесяти метрах нашли, похоронили, кстати, недалеко от Риммы, так, что будем навещать.
   Он открыл свою фляжку, налил себе.
  - Помянуть надо, раз уж вспомнили, - будешь, я серьёзно, пять капель, а?
  - А давай!
  - Узнаю, не мальчика, но мужа, - ни когда в тебе не сомневался.
   Он налил мне.
  - Не чокаясь, за Женьку… - поднял Макс.
  - Земля ему пухом, - я выпил. Можно сказать, - это он из - за меня погиб.
  - Да брось ты, Сань, все мы под Богом ходим, знаю я тебя, рассказывали, - вечно вину на себя берёшь, не ты же его, мы этих сучат, один хер найдём, - будь уверен. Главное, их план не удался, ты жив, не скажу, что здоров, ха-ха, но скоро будешь.
  - Мда, Чивас - это тебе не «домик в деревне», как он пошёл, как пошёл, я чувствую себя как будто пол - литра засадил.
  - Ну, когда мы на пол - литре останавливались, ещё? - подначивал Макс с улыбкой лисицы, - да ладно тебе отец, не такое прошли, тут всего - то 250 гэ-рэ, сотку я уже выпил, чё те будет от полтоса, ну, дава-ай.
  - Лей, собака, раз уж «отец» в ход пошёл, точно не отстанешь, ха-ха-ха - ой сука, смеяться больно, дай закурить.
   Мы выпили ещё, когда в палату вошла Варя, там уже орал Gamma Ray, Hell Yeah!!!, а мы с сигаретками угорали над каким - то анекдотом. У неё чуть разносик с пробирками не выпал из рук.
  - Блин, меня же уволят, вы, что делаете, Вам же нельзя, мне надо у Вас кровь на анализ взять.
  - Да не боись сестрёнка, возьми у меня, у него мало, всего пол - ведра осталось, - пытался шутить Макс, ха-ха-ха, ты лучше скажи, - у вас тут спиртом, где можно разжиться?
  - Ладно, Максим, давай в натуре завязывать, а - то я так ржу, боюсь как - бы швы на груди не разошлись, ты это, Варь, поставь мне ваших фирменных уколов, я посплю, через пару часов буду как огурец, - тогда и возьмёшь.
  - Хорошо, только вы расходитесь, а - то у меня точно неприятности будут, - чуть не плача, - говорила Варвара.
  - Ну, раз у вас больше ни чего нет, как говорил один персонаж, - я пойду. До завтра братец, и прости нас Варенька.
  - Созвонимся, братишка, - попрощался я.
  - До свидания, приходите ещё, - провожая, сказала сестра.
   Как только Макс покинул нас, я попросил Варю помочь мне добраться до душа, чтобы сполоснуться. Грудная клетка была перебинтована и левая нога всё ещё в гипсе, но я так сильно хотел привести себя в порядок, что это меня не останавливало, а пара - тройка стопок Чиваса, только придавали сил и уверенности. Увидев свою физиономию в зеркало, я немного удивился. Синяки превратились в жёлтое пятно с багровыми окантовками, щетина превращалась в бороду, как будто я только, что возвратился с Грушинского фестиваля, по пути попав под «химический» дождь, где - нибудь под Стерлитамаком.
  - Так, с чего начнём? - Спросила Варвара.
  - Я думаю с головы, ну и некоторые части тела не мешало бы помыть, - ответил я.
  - Ну, тогда не стесняйся, и скидывай простыню, за это время, я уже всё видела, и оценила.
  - Наверно повязки нельзя мочить, надо как - то приспособиться.
  - Мы и не будем ни чего мочить, - она поставила табурет возле стены, - садись и наклонись в бок немного, я сама всё сделаю.
   Я исполнил её волю. Она включила воду и душем намочила голову, затем аккуратно намылила, и плавными круговыми движениями принялась массировать.
  - Не больно? - Поинтересовалась Варя.
  - Такую боль я готов терпеть всю жизнь, - сказал я, а сам подумал: как интересно она собирается помыть нижнюю часть тела. От этих дум в низу живота потеплело, и «младший» стал подавать признаки беспокойства, в купе с нежными поглаживаниями по голове, - это не могло не возбудить. А когда она встала напротив лампы, и её тело стало отчётливо видно через просвечивающий халатик, тут и вовсе «его» уже было не уложить. Варвара сполоснув голову, перенесла процедуру на здоровую ногу, подбираясь всё выше к «месту встречи», при этом делая вид, что не замечает происходящего, когда же делать вид, что ни чего не происходит, стало не возможно, она остановилась, и милым голоском произнесла:
  - Больной, прекратите это безобразие, вам нельзя напрягаться, и волноваться, - при этом, она как бы делала замечание не мне, а «ему». - Всё, дальше сам, - смывая пену, сказала она, - вставай, я поддержу тебя.
   Я поднялся. Пришлось заканчивать водные процедуры самостоятельно, опираясь на плечё скромницы Вари. Когда, наконец, я закончил с помывкой и повернулся к ней лицом, с направленным на неё «копьём», она обняла меня и поцеловала. Я присел на табурет и упёрся спиной о стену. Варвара, приподняла халатик, а мои руки сами приспустили её белоснежные трусики. Её поцелуи были свежими и сладкими, она очень деликатно опустилась на меня, и её роскошные грудки оказались у моего лица. Я ласкал их, а сам, еле сдерживал свой пыл, она же не торопясь, степенно поднималась и опускалась, при этом делала фантастические круговые движения своей упругой попкой, как бы втягивая меня внутрь, и выталкивая одними только внутренними мышцами. Она шептала мне на ухо, какие - то слова, переплетающиеся со сладостными стонами, при этом набирая темп. После двух недельной комы, я не мог долго сдерживать себя, да и Варя уже пошла на «второй круг», подождав её ещё немного, я расслабил волю, и почувствовал, тёплую волну внутри её лона, она тоже отдала мне свой сок, постепенно останавливаясь и замирая. Нежно поцеловав мои губы, он тихонько встала на ноги и вымолвила со стеснением:
  - Тебе надо побриться, а - то я все щёки себе расцарапаю о твою бороду. Она скорчила рожицу, - давай я тебе помогу…
  - Расцарапаю? - Спросил я. - А, что, это произошло не спонтанно, и будет продолжение?
  - Спонтанно, спонтанно, у меня мания на калек, ха-ха, - смеясь, ответила она. - Ну, что бреемся?
  - Броемся, Варь, бро-ем-ся, бреют только ноги, ну и эту…
   После всех процедур, я лёг в постель, и чувствовал себя уставшим, но довольным, даже очень.
  - Ну, так тебе укол сделать, или сам уснёшь?
  - Сам конечно, сегодня я делаю «уколы». И подумал: «кожаной иглой», ха-ха.
  - Спи, давай, дурашка, мне ещё кровь у тебя вечером взять надо, - довольным голосом прощебетала она, и удалилась.
   Всю следующую неделю меня интенсивно лечили, анализы там всякие, ни чего не происходило, как вдруг будит меня как - то с утра Альбина.
  - Саш, Саша, проснись, тут к тебе пришли.
  Я открыл глаза, возле меня стояла Алеся, сотрудница нашего автосалона.
  - Что?
  - Говорит срочно, - виновато говорила сестра.
  - Это ты, Алесь, случилось что?
  - Меня Максим попросил, мне надо Вам кое, что передать.
  - Альбин, выйди на секунду, и сколько время вообще?
  - Пол - восьмого, я пойду, узнаю, когда обход.
  - Ну, что там у тебя? - Спросил я.
  - Макс просил сказать, что «в городе пэ-пэ-пэ», сказал - Вы поймёте.
  - Ладно, разберёмся, а что он не позвонил?
  - Звонил, говорит, но у Вас телефон отключен, он, поэтому сам и не поехал, может, подумал что.
   Я взял трубку, батарейка села.
  - Спасибо, скажи, - я позвоню позже.
   Пэ-Пэ-Пэ, - это майор Полторыхин Павел Павлович, заместитель начальника угрозыска нашего города, и раз он здесь, значит по мою душу. Это был принципиальный человек, с собственным кодексом, его боялись все от малолетки - карманника, до начальника УВД. Ему были похер звания, регалии, кто ты, и как тебя зовут, если ты попал в его поле зрения, - готовься, попросту он некого не тревожил. Он мог давно быть большим начальником, но каждый раз как его хотели куда - нибудь назначить, что - нибудь случалось. Думаю, они просто боялись его пускать выше, да и как он сам мне не раз говорил: - на х… мне они нужны, моя территория - земля, пока они ко мне не лезут, пусть дышат, я один хер в кабинете не смогу работать, полезут, перекрою кислород запросто. Он начинал у нас на районе в Комсомольском отделе, простым опером, так, что встречаться нам приходилось часто, но сейчас уже мало кто помнит, что Паша, так его мало кто может назвать, - мой одноклассник и лучший друг детства. Просто после армии, каждый из нас сделал свой выбор. И уж ни кто не знает, что Палыч, так его называют только друзья, - мой должник, хотя я его таковым никогда не считал. Мы росли в странное время, нужно было быть причастным к какой - нибудь группировке, чтоб тебя не трогали, мы таковыми не являлись, и вот однажды лет в семнадцать, нарвались мы на одну банду, которая орудовала в нашем комплексе. Их было четырнадцать человек, как потом нам сказал один наш дотошный друг, присутствующий там, а нас четверо, и так им понравились мои туфли, что они вежливо  попросили меня, их снять, я вежливо отказал, за, что они меня с не меньшей вежливостью и отхерачили всем скопом. «Соломы» мои они так и не смогли скинуть, но вот из моих друзей, ни кто даже не рыпнулся, я потом долго курил через мундштук, потому, что рот не мог открыть. Но не этот случай сделал Пашку таким правильным ментом. Летом 1997 года, один мой приятель угрелся в КПЗ, ну и я как порядочный, понёс ему передачку. Стоя у них в отделе, я наткнулся на одного «мусора», иначе и не назовёшь, и он, увидев меня, предложил мне пройти с ним, дескать, «чё тут париться, пошли ко мне в кабинет, поговорим, дачку я сам загоню», я, осёл и пошёл. Заходим мы в этот кабинет, а там сидят ещё 5 пьяных оперов, среди них и младший опер «Полторашка», так они его тогда называли, не скажу, что он был лох, наоборот, но погоняло прилипло. А я им всем не нравился, своё знакомство с Пашей, я не афишировал, ну чем он мог мне тогда помочь, хотя мы по прежнему встречались, выпивали, да, что греха таить, - бухали как безумные, я не однократно помогал ему в некоторых делах. Тут началось обычное по тем временам дело, полезло из них быдло мусорское, отходили они меня тогда хорошо, я недели две после в хате, ссал кровью, а Паша пропал тогда куда - то, хоть и знал, что будет. Короче, подкинули они мне два грамма героина, и поехал я на первый свой курорт, а Полторашку после этого как подменили, он стал превращаться в Пал Палыча, и - то не для всех. И уже когда я освободился, пришёл он ко мне, ну и покаялся. Вот такая история. Я специально не говорю ни кому, что мы друзья, - пусть боятся, даже я понимаю, закон нужен, и если б хоть половина ментов были такими как Палыч, - то не было бы у нас такого беспредела в стране.
   
   Я поставил телефон на зарядку, а сам лежал и думал, «что день грядущий нам несёт». В палату зашла Альбина.
  - Саш, а нас от тебя убирают, Имануил Маркович говорит, что раз ты оклемался - то в круглосуточном уходе ты больше не нуждаешься.
  - Ты так говоришь, как будто жалеешь.
  - Не знаю, я привыкла с тобой, сначала конечно трудно было, а сейчас - лафа, ты у нас не проблемный, вот если б твой этот Макс лежал, вот тогда я думаю, нам бы тут досталось, - как - то смущённо сказала она.
  - Хочешь, я поговорю с Маркычем? У меня ведь ещё с ноги гипс не сняли, надеюсь, ты ему не говорила, что я пытался ходить? Мне ведь надо, что б кто - то утку подносил, - улыбнулся я.
  - Тебе всё шуточки, если ты на что - то намекаешь, - то я знаю про вас с Варькой.
   Она говорила с какой - то досадой, как мой младший в детстве, когда я не делился с ним, чем - то важным.
  - Я не понял, ты о чём?
  - Да всё ты понял, прекрасно понял. Я о вас с Варей и о ваших… - она помолчала, - ну, в общем, ты понял.
  - Стоп, подруга, ну - ка выкладывай, что там у нас с Варей, кто тебе сказал, и вообще, что сказали? - Не унимался я.
  - Дурак ты, ни кто мне, ни чего не говорил, я сама поняла, я же вижу, как ты на неё пялишься, я ещё в тот день поняла, когда с утра на работу пришла, а эта бегает тут без чепчика, расфуфыренная такая, и это за одни сутки, что за бабы такие? - Ну ладно ты - мужик, а эта? Рада стараться, ты не успел очнуться, а она уже в койку прыгает, и как интересно вы умудрились?
   Я так заржал, что чуть с кровати не упал.
  - Да ты ревнуешь, а я - то думаю, что вы с Варварой как - то сухо общаетесь. Вот в чём дело.
  - Кто? Я ревную? Да больно надо, я… я… Она отошла к окну и приоткрыла его. - Да, я ревную, а что она?
  - Ну тогда, у тебя нет повода, не было между нами ни чего, - соврал я. Не скажу, что я этого не хотел, но - то, что ты там себе нафантазировала - бред, надеюсь влюблённой девчонки, потому, что если бы мне надо было выбирать, я бы выбрал тебя, слава Богу, что я не стою перед таким выбором, вот встану на ноги, и возьму вас обеих, ха-ха-ха! Устроим групповушку! Можем Макса позвать, или эту, маму Шуру, ну та, которая вас с Варей подменяет, когда у вас выходной.
  - Ну и дурак же ты Саш, тебе всё шуточки, я тебе серьёзно.
  - Да брось ты Альбин, у меня супруга есть, и заметь, - любимая.
  - Любимая! Ха-ха, что - то я не видела здесь твою любимую ни разу? Где она, твоя любимая, что она сбежала, - испугалась?
   Мне нравилась её прямота, я и сам не мог понять, что происходит. Почему Катя сбежала, почему не берёт телефон и не хочет со мной общаться. О причинах, я, конечно, догадывался, но и представить не мог, что она может так поступить. Забрать моего сына и уехать на девятом месяце. Я знал, что она понимает, чем я занимаюсь, и как зарабатываю себе на пропитание, знал, что она против, обещал, что завяжу, что всё в прошлом. Когда уговорил приехать её в Самару, дал слово, что начал новую жизнь, и, что больше ни каких гангстеров, ментов. Она поверила, но, тоже пообещала, что если я нарушу своё слово, она соберется и уйдёт от меня, не смотря, что любит меня больше жизни. А тут история с этим взрывом, и я понимал, что она тоже понимает, что я этого просто так не оставлю, если конечно выживу. Уж кто - кто, а она - то точно знала, что придется жить на «военном» положении, да причина даже не в этом, она слишком любила меня, и была готова жить со мной при «любом положении», наверное, хотела таким образом оградить меня от ещё больших бед.
   Дверь открылась и течение моих мыслей, и Альбинин бред про «нас с Варей», прервал голос, явно говорящий по телефону: … а я тебе говорю - мне по х… Вы, что там малые дети? Бля… разбирайтесь как хотите, я приеду, не дай вам Боже не найти его, я всю вашу контору в рот вые…
   Этот голос я знал с шести лет и не спутал бы его, ни с каким другим, и хоть посетитель договаривал свой монолог в прихожей и я его не видел, я уже знал, что за встреча меня ждёт. Его манера общаться ничуть не удивляла меня, матерился он постоянно, «издержки профессии», как он сам говорил, а вот кто - то другой заметил, и я полностью с ним согласен, если мат из чьих - то уст не режет ухо - это хороший человек, и соответственно наоборот, хорошая теория.
  … и этому гандону Фариду передай, - деньги и стволы, просто так из сейфов не пропадают! И если он ублюдок, не может ответить на вопрос, как такое возможно - то пусть мылит свою тощую жопу, я приеду и трахну его по самые помидоры, вам всё ясно, псы грёбанные? Вот и славно, а теперь не беспокойте меня, я в отпуске!
  Из коридора ещё доносилось: «…собаки, не на секунду нельзя оставить», когда он вошёл.
  - О, простите великодушно мадам, я не знал, что здесь дама.
  - Мадмуазель, - подыграла Альбина.
  - Прекрасно, а я думал, что такие милашки сказу со школьной скамьи попадают в лапы таких, как мы - «диких обезян», и одевают хомут замужества.
  Когда надо, он умел блеснуть красноречием.
  - Ну, доложите про больного, как он тут, не залез ещё к вам, - он сделал театральную паузу, - под шкуру, это он может, от него все девочки в школе сходили с ума, да, что там девочки, я помню училка по…
  - Паш, - перебил я его, - ну хватит, эта история - легенда, я думаю сестричке не интересно…
  - Очень даже интересно, - теперь Альбина перебила меня, - продолжайте.
  - Ну точно, залез, как блин тебе удаётся? - А меня Паша зовут.
  - Альбина, а Вы собственно, кто?
  - Да я друг, этого кобеля, и по совместительству майор мили… простите, полиции, - идиотское слово - полиция, и кому бл… в голову пришло, они там, - и он ткнул указательным пальцем наверх, решают, - как бл… день милиции отмечать? - Ну не день полиции же, в самом деле, долбоё… хреновы, пардон, за мой «французский». - Ну привет, что - ли, друже, знаю, меня сюда не звали, но не мог удержаться, посмотреть, - как ты смотришься на больничной койке, вижу - хорошо устроился.
  - Да ладно, ты же знаешь, я всегда рад встрече с хорошим человеком, - проходи, я вообще - то ждал тебя к вечеру, думал ты по делам.
  - Не язви, - продолжил он, - ты же знаешь, какие у меня дела, - да Альбин, ты не могла бы оставить нас ненадолго, нам тут надо мнениями обменяться, боюсь от нашего «простонародного» у тебя уши завернутся.
  - Слышала я, ваш «простонародный», и почему когда к нему кто - то приходит, я должна выходить?
  - Ну ладно Альбин, не капризничай, - сказал я.
   Она встала и обиженно покинула палату.
  - Как она тебя слушается, - съязвил Палыч. - Вот теперь можно поговорить, эти бабы, - всегда помеха, и он поставил на стол пузырь коньяку, - стаканы где?
  - В баре конечно, у меня ведь тут рюмочная, - с сарказмом сказал я.
  - Ой, вы его видели, не довольны они, ну где грёбанные стаканы, не хочешь не пей, а я с дороги, голодный и злой - выпью, кстати, пожрать есть что - нибудь?
  - Пожрать в холодильнике, посуда - у шкапчике.
   Он достал фрукты, нарезал колбасы, хлеба, попутно глотая куски и запивая кефиром, откупорил бутылку, и разлил. Один стакан дал мне, другой взял сам, и, не говоря ни слова, опрокинул в глотку, сразу видна ментовская школа, присел, откусил яблоко, и смачно пожевывая, произнёс:
  - Ну, ты, что? Да не ссы ты, не выпишут тебя за нарушение режима, заходил я по ходу дела к вашему главному, как там его… главврач… ну этот… да ну его нах… ты понял. Сказал ему, что мы с тобой ветераны «асфальтных войн», - будем пить, что сегодня годовщина какая - то, ну всё в этом духе, не знаю, врубился он или нет, но добро дал. Только как этот вадила из «Золотого Телёнка», тоже с семитской фамилией кстати, спросил: «Водку пить не будете, голыми танцевать не будете?», ну я ему объяснил, что у нас коньяк, и, что мы выступаем только в парном разряде, я же не знал, что у тебя тут такие сестрички водятся, ха-ха-ха! - Ну давай, не тормози уже, - и он налил себе вторую.
  - Палыч, скажи, ты, чё припёрся? Давай, не крути мандой, говори как есть, тогда и пить с тобой буду, - меня ведь на эти подходцы ваши мусорские не возьмёшь, ты бы ещё напарника сюда притащил, - хороший и плохой, мать вашу, - со злостью сказал я.
  - А я и притащил, он в холле, охранять тебя будет, мало - ли, - парировал он, а «чё припёрся», я тебе хотел в процессе рассказать, - в отпуске я, ты, что не допёр?
   До меня начинало доходить.
  - И этот в холле, - тоже в отпуске?
  - «Этот в холле», в командировке, по - другому, ни как. Хотели вообще сюда ребят в «одинаковых касках» отправить, и забрать тебя, - ладно я вовремя тему просёк, - теперь вкурил?
  - Ну, в общих чертах, значит, ты приехал, типа спасать меня?
  - Я сказал, что на мягких лапах всё разузнаю, без «шума и пыли», мол, незачем раньше времени пургу гнать.
  - Что - то не стыкуется, ты - на «мягких лапах»? - Спросил я.
  - Ну, легенда такая. Не знаю купились они или нет, но я же здесь, с условием, правда.
  - Это, которое в холле дежурит?
  - Экий вы догадливый, папаша, - пошутил он, его не бойся, он свой, сопляк правда, но свой, я с ним в командировке, у «чехов» был, - наш клиент, ты пить будешь?
  - А - то, теперь буду, не зря же ты припёрся за пятьсот вёрст, хоть я от тебя так и не услышал вразумительной речи, ну да ладно, - будем!
  - Услышишь. Ты лучше скажи, я слыхал у тебя второй киндер родился. Кто счастливая избранница, когда в гости позовешь?
  - Да вот на днях должна родить, я сам жду известий.
  - Ну, тогда - за детей! Да, и включи, что - нибудь, я вижу у тебя тут полный набор, только не надо твой хеви - метал.
  - Звиняйте, шансону нема, - «Dire Straits» подойдёт?
  - «Дарики», - конечно, ты тут куришь, я в окно, угу? - Не дожидаясь ответа, он задымил и продолжил, - ты уже знаешь, кто тебя хотел к праотцам отправить?
  - Пока нет, но я выясню. Ведь ты поможешь по старой дружбе, если что?
  - Я тут справки навёл, - начал он, - ты Кефира помнишь?
  - Ну.
  - Пропал без вести, а пару недель назад нашли, его и ещё одного из его окружения, оба с прострелянными головами. У них банк есть напротив дома, где ты раньше жил. Там два месяца назад перестрелка была, его людей постреляли, и вот, что интересно, камер до хрена, но не одной записи нет, они сами их подчистили, - это однозначно, а тут тебя бу - бух, вы ведь с ним не ладили, я вот и думаю, не связано - ли это как - нибудь?
  - Ты Паш, на, что - то намекаешь, или есть информация?
  - В том - то и дело, следов ни каких, но я дважды два сложить могу. И ни будь ты мне дорог, парился бы уже в СИЗО, я, поэтому и приехал, чтоб убедиться, что ты чист, ну а если нет, - то думать будем, - как - то не ясно выразился он.
  - Чист, не ссы, руку приложил, спорить не буду, но не я его, да и не могли они против меня на такое пойти, так, что Кефир отпадает.
  - Это как «руку приложил»? - Спросил он, глядя мне в глаза.
  - Да так же как ты к Стрелку, или Тимоху - помнишь? Да так же как мы все в 90-е, что тебе подробный отчёт в трёх экземплярах написать? Кефир - сука, и у него врагов тьма - тмущая была, столько народу сдать как он, даже Павлик позавидует.
  - Какой Павлик, - не понял Павлик.
  - Морозов, ёпт, вкурил, аналитические мозги, ха-ха! Наливай уже, а - то…
  - Уйдёшь, знаю, ну давай врубай свой «ацэ и дэцэ», уже можно, а я схожу к этому вашему «Франкенштейну», как там его бл…
  - Маркыч, а зачем он сдался тебе?
  - Надо, - ответил он и вышел.
   Пока Палыч ходил, я всё думал, что всё это значит, и не стоит - ли на улице наряд. Может Паша в этот самый момент даёт указание, как меня не травмируя доставить на родину.
  - Тебе же нельзя пить.
  «Маша», - пронеслось у меня в мозгу.
  - Наконец - то, я уже скучать начал, без твоих «смертельных» шуточек, - ты где?
Она вышла из коридора, всё такая же, как и раньше. Сапожки, плащ, в руке всё тоже складное «орудие производства».
  - Привет, любовь моя, - ты, где пропадала, а мы вот коньяком балуемся, - армянский.
  - Вижу, - ты же виски пьёшь, завтра болеть будешь, или тебя твоя новая пассия подлечит?
  - Это ты так шутишь, я и так болею, дальше некуда, завтра - будет завтра, а на счёт Вари… ну не мог я устоять, слаб я с прелестными девушками. Лучше скажи, ты случаем в холле не видела кого - нибудь?
  - Ты хотел спросить про караул возле палаты, или не приехал - ли за тобой кто?
  - Опять шутишь, или приехали? - Не унимался я.
  - Расслабься, он правду сказал, с ним только этот пацан, и тот вроде спит в кресле с дороги. А я к тебе ведь по делу Алекс, только ты не волнуйся, и сукой меня не называй.
   Вся жизнь пролетела у меня перед глазами, мозг начал выдавать ужасные картинки из прошлого, но лишь одна мысль плотно вцепилась в мозги, - Катя и мой будущий ребёнок. Я глубоко вдохнул, мысленно сосчитал до пяти.
  - Говори, - не - то с дрожью, не - то с заиканием произнёс я.
  - Испугался? - А, что твой друг не сказал тебе? - С какой - то усмешкой произнесла Маша.
  - А, что он должен был сказать?
  - Ну, не знаю, - и она пожала своими плечиками, - зря ты так с Катей.
   В этот момент в холле послышались голоса, Палыч орал: - Солдат, не спи на посту, всю малину просрёшь…
  - Алекс, мне пора, ты смотри, не очень - то доверяйся своему дружку.
  - Не говори намёками Маш, - что случилось?
  - Сейчас ты всё узнаешь, - и она испарилась в своей манере.
   В палату вошёл Паша, уставился на меня как - то странно и спросил.
  - Скажи, как мы раньше без мобильных обходились? Ну и если они всё же есть, - то какого хрена он у тебя выключен? Он поставил на стол два пузыря Хэнэси, - вот у вашего «доктора Джекила» разжился, - праздновать будем.
   Я взял трубку, зарядка была полной, нажал на «вкл», экран подсветился, появился «огрызок», и сразу посыпались сообщения о пропущенных звонках.
  - Не понял, это кому я так понадобился, тридцать четыре пропущенных, не иначе «наши высадились на луне»…
  - Не понял он, - ухмыльнулся Паша, - к чёрту луну, поздравляю «Саша - сукин сын», - у тебя сын, - прости за каламбур, вот ведь везучий сукин сын, - не унимался он.
   Телефон звонил, в палате вдруг оказались караульные, медперсонал, на столе закуска, а в руках стаканы с коньяком, я смутно въезжал в происходящее, всё кружилось в едином танце, - мысли, люди, стопки. Все подходили, жали руку, целовали, хлопали по плечам, произносили речи, но я всего этого не слышал, только одно слово владело моим сознанием, - СЫН. Палыч заметил мою растерянность.
  - Так, дамы и господа, на этом официальная программа завершена, вы можете продолжить в кулуарах, а нашему отцу, надо отдохнуть и переварить свалившуюся на него новость.
   Все разошлись, в палате остались сменившаяся Варя и Паша. Он подошёл ко мне как - то по - братски обнял, похлопал по спине, и произнёс с налётом торжественности:
  - Александр, я счастлив, находиться в эту минуту рядом с тобой друг. Сегодня лучший день в твоей жизни, и я хочу преподнести тебе в подарок… 
   Он отошел к подоконнику, порылся в своём портфеле, и достал не большой хьюмидор.
  - Эти Гаванские сигары, надеюсь, их название не испугает тебя, а на оборот, ты поведёшь себя так же как одноимённый герой, - и он указал пальцем на название, - не забывай, что родитель персонажа твой тёска.
  Я взял коробку, из какого - то диковинного дерева и прочитал название: «Монте Кристо».
  - Символично, - вырвалось у меня само - собой, - я постараюсь оправдать доверие, но сейчас мне не охота думать о мести, сегодня мои мысли чисты, давайте праздновать. Жаль, что не могу присутствовать там, рядом с моей семьёй, - а ты когда домой Паш?
  - Дня через три собирался, а, что?
  - Да надо, чтоб кто - нибудь забрал Катерину из роддома, не хочу просить, кого попало, ну и надеюсь отдать тебе должок, я ведь крёстный у твоей дочки, кстати, как она? - Поинтересовался я.
  - Лиза? Да хорошо, что с ней будет. Это ты сейчас что имел в виду про должок? Хочешь, что бы я крёстным был у твоего сына?
   Я облокотился на спинку кровати, - а ты против?
   Палыч разлил остатки коньяку, и, подавая мне стакан, говорил:
  - Ну, дело такое, надо подумать, ха-ха, конечно согласен, мне холостяку, будет полезно за ней поухаживать.
  - А где Оксанка? - Спросил я.
  - Мы разошлись два года назад, ты же не знаешь, мы с тобой, сколько не виделись, - лет пять? Последний раз перед твоей подсидкой, у меня в коттедже пиво пили.
   «Как быстро время летит», - подумал я, - а ты всё там же живёшь, за городом?
  - Ну да, один, в большом доме, хотя бываю только в ванной и на кухне, да и сплю там же, надо продать его к чёртовой матери…
   Вскоре все разошлись, Варвара прибралась в палате, и от праздника не осталось и следа, всё та же казенная обстановка с розовыми стенами. Звонить Катерине было бесполезно, она не брала трубку, но каким - то образом поздравить и поддержать её, было необходимо. Я позвонил Максу и попросил приехать. А пока я сидел и думал о том, что сказала Мария. С Палычем надо держать ухо востро конечно, но, что бы, ни доверять совсем, что - то тут не складывалось. С другой стороны, что значат её слова про «он тебе не сказал?», и откуда у него эти сигары, он их как, будто заранее приготовил, точно, ведь он в начале сказал, что типа слыхал, что у меня второй киндер родился, хотя я не знал ещё, что всё это значит? Неужели Паштет играет против меня? Эти разговоры про Кефира… пришёл бы, спросил по дружбе, я бы ему и так рассказал, а тут, что - то он «крутил», да, нет, не может он сука так поступить… или может…
   В холле раздались голоса, и в палате появился Максим. В руках у него были два пакета.
  - Вот, Братуха, тебе гостинцы, твои подружки разберутся, а сейчас давай выпьем...
  - Не, Макс, я не буду, и так целый день как в ресторации, - мне с тобой поговорить надо, - прервал я его.
  - Не будешь пить, хорошо, тебе хватит, а я за здоровье твоего сына выпью. Я смотрю Полторыхин всё же приставил к тебе дозорного, не хотел пропускать меня, пакеты проверил, - сопляк. Я, конечно, понимал, что вы знакомы, но мне Мануилыч сказал, что он вёл себя как твой лучший друг, - чё за херня?
   Я не хотел говорить всего, пока не разберусь, поэтому ответил просто.
  - Макс, скажем так, Палыч мой должник, мы с ним давние знакомые, короче он мне не враг, сложно всё, я бы не хотел тебя ввязывать в наши с ним отношения, ещё сам не разобрался, он про Кефира интересовался, ты не светись особо, лучше скажи, - ты Жоркин номер узнать сможешь?
  - Я уж думал, ты не спросишь, чё его узнавать, вот лови, - и он достал телефон, - ща, смс - кой скину, - Сань, мне точно не надо переживать по счёт Кефира?
  - Я же говорю, не суетись пока, мне надо кое - что проверить, если, что - ты первый об этом узнаешь.
   Пришла смс, я набрал номер сына, Макс жестами показал, что пошёл, я был не против, мне надо побыть одному. Трубку долго не брали, я набрал ещё раз, после первого гудка я услышал знакомый голос.
  - Алё, кто это?
  - Это я сынок.
  - Папа! Привет! Как ты там? А я всё спрашиваю у Кати твой номер, а она не говорит, она же мне братика родила, мы только из больницы пришли с тётей Аней, ну это из церкви, - её подружка.
  - Тебе братика, а мне сына, теперь у нас ещё на одного мужика больше в семье, ты рад?
  - Ещё как, ты мне давно обещал, - радостно заметил он.
  - Слушай, у меня к тебе просьба будет, ты знаешь, где сейф?
  - Конечно пап, - на кухне в шкафу.
  - Возьми ручку, и запиши номер…
   Он не дал мне договорить.
  - Да знаю я, это день, когда ты встретил ма…, он замялся на секунду, - Катю.
  - Точно, и ещё, - это день моего, освоб…, - а ты откуда знаешь? - Удивился я, - да ладно, не важно, короче, когда ни кого не будет дома, возьмёшь там денег…
   Он опять перебил.
  - Сколько?
  - Да не перебивай ты, - возьмёшь, сколько надо, потом, найдёшь в газете объявления по доставке цветов, закажешь букет из белых роз, не меньше двадцати, - двадцать пять, потом купишь открытку, и красивым почерком заполнишь от нас с тобой…
  - Папа, она в общей палате и цветы им нельзя, - опять влез Жора, но когда её выпишут, я обязательно исполню твою просьбу, а завтра в больнице, я лучше наберу тебя, и дам трубку Кате, чтоб она не знала. Я понимаю, тебе надо много ей сказать, а она упрямится, вот и будет лучший подарок, я сегодня хотел, да номера твоего не знал.
  - И в кого ты такой смышленый, прямо вундеркинд, скоро в школу, вот там будешь знаниями блистать, - не без гордости сказал я.
  - Ладно, пап, тётя Аня кушать зовёт, ей уходить скоро, я пойду.
  - Давай, и будь мужиком, - закончил я.

     Автомобиль с приличной скоростью двигался по Московскому шоссе. В салоне находились двое молодых людей. В основном все их разговоры, сводились к какому - нибудь спору, вот и сейчас тот, который сидел за рулём подначивал второго.
  - А я говорю, успеет…
  - Не, щас мигать начнёт…
  - Он всё равно проскочит, мажем на «петю»…
  - Добро…
   Впереди идущий внедорожник моргнул «стопарями»
  - Ну, я же говорил, не успе…
   Внедорожник поддал газу и на мигающий сигнал светофора проскочил через перекрёсток.
  - Ха-ха! Два - один, до ужина час, отыгрываться будешь? - Пока пятихатка в мою пользу, - радовался рулевой. Он был плотно сложен, явно кавказец, с рыжей шевелюрой, акцента почти не было, это говорило, что большую часть жизни он прожил в России. Второй был под стать своему товарищу плотностью мышц, его руки вплоть до кистей были покрыты татуировками, на шеях у обоих болтались золотые цепи, как у «бойцов» 90-ых, глаза были спрятаны под одинаковыми очками. Этими элементами они напоминали близнецов - братьев. Рыжего звали Ваха, второго Эльдар, погоняло Слон.
  - Видишь, за перекрёстком народ стоит, «рубль» ставлю, что мужик с собакой первый рванёт, - не унимался Ваха.
  - Годится.
   Как только машины проехали, не успел загореться зелёный, как собака увлекла за собой хозяина через дорогу.
  - Бл… не прёт чё - та сёдня, ладно, ещё отыграюсь, - успокаивал себя Слон, - чё, домой заедем, или пожрём, потом вмажемся?
  - Надо покушать сначала, - ответил Ваха, - зачем торопиться.
   В кафе за ужин рассчитывался Слон, все их споры обычно к этому и сводились, кто машину заправит, за обед заплатит, или вот очки, - купи одни, вторые в подарок, в том магазине, Ваха проиграл, но очки достались обоим. Зато сейчас он праздновал победу, набрал еды явно больше, чем мог осилить, надо как - то рассчитаться за оптику. После ужина они подъехали к дому по улице Гагарина, поставили машину и зашли в подъезд.
  - Слышь, Вах, ты как к Гагарину относишься?
  - Нормально, я в детстве хотел космонавтом быть, у меня в комнате его портрет висел, только вот про него всегда забывают, когда речь о космосе заходит, можно сказать, что он мой кумир, американцы эти, со своим Армстронгом, присвоили себе его звание.
  - У тебя фамилия как?
  - Гурцкая, а, что?
  - Какая Гурцкая, как у певицы этой слепой что - ли?
  - Не знаю, как там у певицы, у нас это распространенная фамилия, - Гурцкая Вахтанг.
  - Ты ещё и Вахтанг, ха-ха, да с таким именем только в космос, представляю, диктор объявляет: - первый межгалактический армянин, - Вахтанг Гурцкая, чё - та я армян космонавтов не знаю.
  - Я грузин, - с моим гепатитом, в космос само - то.
   Разговор продолжился уже в квартире. Слон достал причендалы и разложил на столе. Они забуторили обычный свой, вечерний дозняк, и после укола Слон спросил: - космонавт Гуцкая, как самочувствие?
  - Три минуты, приход нормальный, - севшим голосом ответил рыжий, - а если говорить про Гагарина, америкосов, то моё мнение, что они, таким образом, свою историю восполняют, чё у них за история - то, двести лет?
  - Ты о чём, - не понял Слон.
  - Да о том, они с самого первого дня по этой дорожке идут, вот например, - кто открыл Америку?
  - Колумб.
  - Нет, он после был, а первый до нового света добрался Америго Веспучи, я уже не говорю про Чукотских охотников, но америкосам, почему - то Колумб и Кортес с конкистой, больше приглянулся.
  - Это кто? Чё за конкиста такая, жена его что - ли?
  - Конкистадоры блин, ты в школе учился, или сразу как от титьки оторвали гопником стал?
  - Это ты у нас умный, а мне хватает того, что есть в голове, я всякие «Дискавери» как ты не смотрю, мне хватает MTV, - с каким - то бахвальством оправдывал своё невежество Эльдар.
   На кухне зазвонил телефон, и Слон, прервав свою речь, отправился отвечать. Подняв трубку и увидев номер, сделал не довольное лицо, прокашлялся, но на звонок ответил.
  - Да, - он заходил по кухне, - дома… со мной… знаю - знаю… да знаю, на неделе  поедем… там ещё один мусорок появился… а, знаете уже… хорошо… да, созвонимся, - закончил Слон, по - деревенски делая ударение в «созвонимся» на второю «о».
   Он зашёл в комнату, где развалившись на диване «висел» Ваха.
  - Надо доделать работу, хозяин не доволен, завтра надо, потом получим бабки и свалим в тёплые края, может к тебе, в Грузию рванём?
  - Там горы, делать не хер, да и нет там ни кого, бабушка одна, под сто лет, - а, что этот, твой хозяин говорит, - он специально сделал акцент на «твой».
  - Чё это мой, он и тебе платит, хоть ты его и не знаешь.
  - Не-е, у меня нет хозяев, - это у вас русских хозяева, а горцы, сами по себе.
  - Я не русский, мама у меня латышка, а папа украинец, - гордо сказал Слон.
  - Тем более. Москали хоть честные, и история у них, надо признать, а, что у вас, - одни предатели, да подхалимы.
  - Слышь ты историк, чё ты против меня имеешь, весь вечер цепляешься ко мне, - то в школе я не учился, - то предков моих обижаешь.
   Ваха поднялся с дивана и, проходя в сторону двери сказал: - пойду за прикалюшками к чаю съезжу. А обиженных, трудно обидеть, - уже закрывая дверь, закончил он.
   Слон, подавив злость, уселся в кресло и включил MTV.

   Утром на обходе Маркыч объявил, что сегодня снимет гипс с ноги, и мы перейдём к процессу реабилитации: - понял корнет, пора вставать на ноги, так, что жду после обхода в процедурной. - Варвара, душенька, передайте Альбине.
   После процедур я, наконец - то нормально принял душ и сидя в кресле, слушал музыку. В уши под августовское солнце проникал вокал Дэна Макафферти и гитара Мэни Чарльтона, с лучшего, по моему мнению, альбома Nazareth, - Snakes 'N' Ladders, не считая Hair Of The Dog, 1975 года. Я до того ушёл в музыку, что когда зазвонил телефон, я вздрогнул, на экране высветилась фотография сына.
  - Да сынок, я слушаю.
  - Сейчас пап, подожди, - сказала в ухо трубка.
   Послышался какой - то шорох, после чего трубка сказала: - да, я слушаю, кто это?
Это была она, моя Катя, я боялся, что она отключится, как только узнает меня, поэтому молчал и слушал её голос. Вместо этого она сказала: - да ладно Саш, я знаю, что это ты, поздравляю, у тебя чудесный, здоровый сынок, - три семьсот, пятьдесят пять сантиметров. - Ну, что ты молчишь?
  - Спасибо, любовь моя, и тебя тоже, ну как вы там? - Нашёлся я, - ты больше не злишься на меня, прости, что всё так… - я не знал, что ещё сказать, - ну в общем, не уходи, тем более сейчас. Ты же знаешь, как вы все мне дороги, я постараюсь скоро приехать…
  - Санечка, я и не злилась, пойми, если моя жизнь ни чего не значит, - то жизнь нашего сына я буду защищать любыми средствами, даже в ущерб нашим отношениям. Он так похож на тебя, просто копия, вылитый ты, только очень маленький, и спокойный, поест и спит себе, как ангелок, я думаю назвать его Семён, - Сёмка.
  - Всё, что угодно, только не Семён…
   Она перебила, не дав закончить, - вопрос закрыт, лучше поздоровайся с Семёном Александровичем.
   Я знал, что спорить с ней бесполезно, поэтому произнёс: - ну здорово, Семён, - Сашкин сын, скоро увидимся.
   Он не - то зевнул, не - то закашлял, и я услышал его голос, Катин же голос сообщил: - ну вот проснулся, до свидания любимый, звони, я тебя не могу отлучить от сына, целую.
  - И я тебя, пока.
   Я отключил мобильный и подсел поближе к окну, вдыхая дневное тепло, день обещал быть замечательный.
   Всю следующую неделю меня восстанавливали, пилюли, капельницы, от обезболивающих я отказался, в общем, я набирался сил, и чувствовал себя хорошо. Как - то вечером приехал Максим, мы поговорили «не о чём», но мне показалось, что он чего - то не договаривает, я спросил на прямую:
  - Макс, ты, ни чего сказать не хочешь? Что случилось?
  - Ты когда разговаривал с Катериной? - Начал он.
  - Вчера, её сегодня должны выписать.
  - Во - во, я как раз об этом, её забрал Полторыхин.
  - Ну и что? - Это я его попросил.
   Макс помялся немного, после добавил: - он не повёз её домой, вместо этого забрал Жорку и отвёз к себе в коттедж, уж не знаю о чём ты его попросил, но это ещё не всё. Мне один мусорок шепнул, что Палыч был здесь в то время, когда тебя взорвали.
  - И что?
  - Да - то, взрывчатку заложил профи, он же спецназовец, у них в подготовку входит подрывное дело.
  - Не - не, это не он, так можно на кого угодно подумать, - ты вон тоже морпех, и тоже проходил подрывное дело, и тоже был на месте в тот день.
  - Если бы я делал это, мы с тобой сейчас не говорили, ты бы уже лежал вместе с Женькой. Я не хочу наговаривать, просто подумай, может он из - за Катерины.
   Я набрал её номер, телефон был выключен, а Палыч не брал трубку.
  - Ну, сука, не дай Бог, я же его завалю козла.
   Всё понемногу начинало складываться. Я не хотел в это верить, но факты…
  - На вот, - Макс достал ПМ, мало - ли, пригодится. Если это он - то нам надо первыми до него добраться, может он понял, что ты догадаешься, и взял Катю для прикрытия? А может ещё, что, кто этих ментов разберёт.
   Макс уехал, а я не мог места себе найти, телефоны у моих были отключены.
   Как - то вечером появилась Мария.
  - Вижу, ты уже бегаешь, скоро на выписку, побрился, помылся, опять стал похож на человека.
  - Машенька, привет, рад, что заглянула.
  - Что - то ты мне не нравишься в последнее время, веселишься, медсестёр обхаживаешь, устроился как на курорте, да ещё под охраной, прям важная персона какая - то. Раньше ты таким не был.
  - Да знаешь, после Риммы, мне как - то не по себе было, стыдно, что - ли перед Катей, я ведь на самом деле люблю её, а сейчас её нет, и как - то всё сгладилось, ну ты понимаешь…
   Она присела на край кровати и сказала:
  - Понимаю, только надо - ли тебе это всё. - Катерина у тебя человек слова, следующего раза, не простит.
  - Следующего раза не будет, я только закончу одно дело, - уверенно произнёс я.
Мы проболтали минут двадцать, вспомнили старое, Маша, показалась какой - то странноватой, как будто чего - то не договаривала, но я решил не задавать лишних вопросов, думал сам разобраться в своих проблемах. В холле послышались голоса, Маша встала, - пойду я, тебе сейчас вечерние уколы будут ставить, ты не скучай, и будь осторожен. Она ушла, я почитал перед сном и, чувствуя как снотворные страницы погружают меня в забытье, отложил чтиво, и провалился в сон.
   Мне снился покойный брат и наша последняя охота. Помню, как мы подкрались к стаду лосей, и младший говорит: - надо обойти их с другой стороны, подранить самого большого, он рванёт от остальных, в сторону охотничьего дома, мы его на кобыльем ручье возьмём. Далеко не уйдёт, но, по крайней мере, не придётся тащить его на себе три километра, пусть хоть немного пройдёт своим ходом. В тот день, он действительно подстрелил огромного сохатого, звук выстрела потревожил мой сон, как жаль, что он не выстрелил раньше. Лось свалился на меня, придавил грудь, и мне стало трудно дышать…
   Я открыл глаза, сознание возвращалось, но было уже поздно. На мне сидел человек в маске и запихивал мне в рот кляп, второй надевал наручники. Возле окна не подвижно лежал охранник, под ним растекалось чёрное пятно, рядом с ним лежала Альбина, я заметил, что она двигается, «жива», - подумал я. Мозг пытался выдать схему, по которой надо действовать, но то - ли от внезапной боли, то - ли от неожиданности, то - ли от лекарств, все попытки были тщетны. Закончив со мной, один из нападавших подошёл к медсестре, поднял её, приставил к горлу не большой армейский нож, и, выдавливая каждое слово, произнёс:
  - Теперь слушай сюда урод, ты сейчас встанешь, и тихонько пойдёшь на выход, а если вздумаешь с нами поиграть, - то миленькая медсестричка останется без этих чудесных ушей, он высунул язык, и облизнул мочку её уха, - надеюсь, ты понятливый и до этого не дойдёт.
   Второй стащил меня с кровати и подтолкнул к двери, затем снял маску и посмотрел мне в лицо и сказал:
  - А нам говорили ты не управляемый, - он сунул маску в карман и добавил, - это больше не понадобится, открыл дверь и вышел первым, я проследовал за ним. Мы добрались до конца коридора, и вышли на лестницу. Спускаясь по лестничным маршам, я заметил, что за мной идёт Альбина, замыкал строй здоровый, рыжий генацвали. На улице мы подошли к машине - это был BMW X5. Рыжий открыл багажник и скомандовал:
  - Слушай сюда урод, лезешь внутрь, и всю дорогу сидишь тихо, если пискнешь, я твою подружку на ремешки порежу, тебе ясно, урод? Он врезал мне в солнечное сплетение, я согнулся, и он с силой закинул меня в багажник. Альбину они посадили вперёд, второй сел на заднее сиденье. Когда мы тронулись, я начал обдумывать происходящее. Почему сначала они были в масках, а потом сняли их, и почему просто не прирезали меня, как того мента, кстати, а где второй, - сопляк Полторыхина? Неужели Макс прав, и всё это Палыча рук дело, тогда понятно, почему меня не прибили в больнице, Альбину же взяли для страховки, чтобы я не рыпался, маски сняли, когда поняли, что я в их власти, но оставлять нас в живых не собираются. Через полчаса мы свернули на грунтовку, ещё минут через десять остановились. Рыжий сказал второму:
  - Слоняра, иди, открой ворота, и надень этому пакет на голову.
   Через минуту багажник открыли, меня подняли и напялили на голову чёрный целлофановый пакет, я успел заметить, что такой же на голове у Альбины. Нас провели явно по песчаной дорожке, так как я был в сланцах, и песок попадал внутрь, затем заперли в каком - то подвале. Как только дверь захлопнулась, и стало понятно, что мы остались одни, я сел на холодный пол и переместил руки из заднего положения вперёд. Это было не просто, но я справился, после этого я снял с головы пакет. Мы находились в какой - то мастерской, везде лежали инструменты, стены одной комнаты со стеллажами, были завешаны пластиковой плёнкой, в углу стоял компрессор, покрасочная, - промелькнуло у меня. Альбина стояла у лестницы, и явно боялась и шагу ступить. Я подошёл к ней, и стал снимать пакет с её головы, она вздрогнула всем телом, а когда показалось лицо, - я увидел, что она плачет, и явно перепугана, что слова сказать не может. Я попытался её успокоить.
  - Альбина, послушай и не перебивай, - начал я. - Эти люди шутить не будут, поэтому успокойся и делай всё, что я скажу, тогда мы может, и выберемся из этой задницы. Сейчас мы попытаемся найти всё, что нам поможет освободиться, для начала смотри, что - нибудь тонкое и острое, чтоб снять наручники. Она посмотрела на меня и дрожащим голосом сказала:
  - У меня шпильки в волосах, я в кино видела, может, подойдут?
   Я достал одну и через минуту снял неприятное железо, затем то - же проделал и с её наручниками. Этому я научился давно, ещё в пору первой командировки в лагерь. Я обошёл помещение, - это была небольшая мастерская, окон не было, на стеллажах лежали лодочные моторы, на стенах висели трафареты номеров, в покрасочной было полно ёмкостей с краской, растворителями, и всякими другими горючими веществами, возле стены стояла вытяжка, для циркуляции воздуха. План созрел сам - собой, теперь оставалось найти источник огня.
  - Альбин, тебе не попадались спички или зажигалка? - Тихо спросил я.
  - Там в маленькой комнате, вроде лежат, - в полголоса ответила она. 
   Я пошёл посмотреть, это была бойлерная, в зимний период здание отапливалось газом, на печке лежал коробок спичек.
  - То, что надо, теперь слушай, и сделай всё в точности, как я скажу, поверь, от этого зависит твоя жизнь.
   Я рассказал план дальнейших действий. Она выслушала, и что - то мне подсказывало, что она не подведёт, дальше мы действовали как одна команда, Альбина не задала ни одного вопроса, чётко выполняла все мои поручения. Пока она переливала в пластиковую бутылку из - под колы растворитель, я сделал в крышке отверстие, закрутил её, и пошёл к входу. Где - то четверть бутылки я набрызгал на стены, на пол бросил старую спецовку, и тоже пропитал её растворителем. Я хоть и оклемался немного, но вступать в единоборства с двумя здоровыми мужиками был не готов, поэтому их надо было вывести из борьбы раньше, чем они доберутся до нас, - это и был мой план. Я взял обломок трубы, поставил его возле стены, несколько спичек зажал зубами, остальные держал наготове. Альбина встала за дверь. Минуты превратились в часы, в голове прокручивались различные развития событий, а, что если.…  Этот вопрос не давал покоя, в таких делах уверенности, что всё пойдёт как задумал, быть не могло, оставалось одно - ждать, и надеяться, что план сработает. Прошло около сорока минут, со стороны двери послышался шум, «началось», - подумал я, не подведи Альбина. Я смотрел в щель между ящиками для одежды. Дверь открылась, и в помещение зашёл татуированный, рыжий следовал за ним, я приготовил спички. Не доходя пол - метра до пропитанной спецовки, они остановились.
  - Это чё за херня, - спросил Слон, и чем тут воняет?
   По плану они должны были пройти эту тряпку, и после уже был выход Альбины, но всё случилось, как случилось. Я видел, как она вышла из - за двери и, направив струю растворителя на них, стала брызгать, затем бросила бутылку, а сама побежала к выходу.    Дальше в дело вступил я. Выйдя из - за шкафчиков, я крикнул:
  - Эй, гангстеры, шашлык любите?
   Они обернулись и ринулись на меня, мне это и было нужно. Спички были специальные - для розжига, поэтому вспыхнули мощно, особым синим пламенем. Кавказец, с подельником поняв, в чём дело, хотели остановиться, но было поздно, как раз под ними лежала пропитанная спецодежда. Они полыхнули как сухая солома в «Хромой Лошади», за секунду, вспыхнули как огни на новогоднем Fire Show. Я взял трубу, и, что было силы, стал обхаживать пылающих приятелей, подвал быстро наполнялся чёрной копотью, стало плохо видно, и я поспешил удалиться, закрывая дверь, я видел, как они катаются по полу. Замок висел на ручке двери, я быстро приладил его на место. С этими всё, теперь надо узнать, для кого они так старались.
   Я вышел во двор, светало. На улице стоял только Х5, других машин не было, Альбина уже сидела за рулём и заводила аппарат.
  - Саша, давай быстрей, поехали отсюда, - кричала она.
  - Сиди и не выключай двигатель, я сейчас, только гляну…
   Поднимаясь по лестнице в здание, чувствовался запах дыма, шедший из подвала. Войдя внутрь, я стал осматриваться, трубу держал наготове. В доме было пусто, из окон открывался вид на «Волгу», и пришвартованные к небольшому пирсу лодки, значит, я не ошибся, это был причал, на реке таких частных станций пруд - пруди. Я вышел, открыл ворота, Альбина выехала за них, и остановилась. Я сел рядом, и мы поехали в город. По пути она спросила:
  - Теперь ты мне объяснишь, что всё это значит, кто эти двое, что происходит, - у неё началась истерика, - и, что нам теперь делать?
Она остановилась, я пытался, как мог её успокоить, - получалось плохо, она рыдала, положа голову на руль, и закрыв лицо ладонями.
  - Вот это хороший вопрос, что делать? - Нашёлся я, - в больницу нельзя, к тебе тоже, нас уже ищут все менты Самары. Надо позвонить.
  - Поехали к моему бывшему, он за границей в командировке, - внезапно успокоившись, выпалила она, - там нас искать не будут, вот у меня ключи остались, эти двое телефон забрали, а ключи нет.
   Её «бывший» неплохо устроился, большая квартира в старом доме с высокими потолками, во дворе элитные иномарки, тем лучше, Х5 не будет привлекать внимание. Первым делом я «сел на телефон», Максим не брал трубку.
  - Да, что за херня, где этот Макс? - Ругался я.
  - Саш, а я вспомнила, - вдруг произнесла Альбина, я вчера этих двоих видела возле больницы, и Максим с ними разговаривал, не долго, он им, что - то сказал, и они уехали, точно, я машину запомнила.
  - Да мало - ли таких Х5-тых в городе, ты перепутала.
   Мне не хотелось думать, что - либо подобное о Максе, хватало, что я подозревал Пашку.
Я сидел на кухне курил сигары её бывшего, и размышлял, Альбина зашла, в руках у неё была какая - то одежда.
  - Я пойду в ванну, сполоснусь, а ты примерь, она положила на стул джинсы и несколько футболок, - вроде вы одного роста.
   Я просидел с пол - часа, Альбина не выходила, я пошёл посмотреть. Подойдя к двери я, постучал.
  - Альбин, ты в порядке?
Ответа не было, за дверью шумела вода, я открыл её и вошёл. Она сидела в полной ванной и плакала, пена переваливалась через край.
  - А может всё же в полицию, мы ведь ни чего не сделали, покажем им дом, где нас держали, объясним всё, - они поймут, должны понять, - и она опять зарыдала.
   Я присел на край биде, стоявшее возле ванны, и со всей убедительностью, как умел, сказал:
  - Послушай, мы сейчас переоденемся, отдохнём, после я уеду, а ты пойдёшь в полицию, и всё им расскажешь, но всё это после, часа через три как я уеду, хорошо? Пообещай, что ты сделаешь всё так, как я сказал.
Она замотала мокрой головкой.
  - Саш, иди ко мне, я всё сделаю, как ты сказал, - обещаю.
Я встал, наклонился и поцеловал её в мокрую и солёную от слёз щёку.
  - Я не могу, поверь, я бы очень хотел, но не могу, сейчас не могу. Ещё раз, поцеловав её в маковку, я вышел и прикрыл дверь.
   
   
   К причалу на большой скорости подъехал и с пылью остановился Chevrolet Tahoe, из него выскочили трое крепких ребят. У одного на плече висел АКСУ, двое других обошлись ПМ-ами. Бойцы осторожно подкрадывались к зданию, к входу пошли ребята с пистолетами, автоматчик следил за периметром. Подойдя к лестнице, один зашёл в дом, другой, к входу в подвал, учуяв дым, он крикнул:
  - Сюда, там кто - то есть.
   Собравшись возле входа, они услышали голоса и шум, доносящиеся из - за двери.
  - Кажись наши, - сказал автоматчик, - ломай замок.
  Через пару минут они попали внутрь, картина которую они увидели, если не считать, что пленники сбежали, была на редкость комична, кто - то со смехом заметил:
  - Вы бля… похожи на «липких бандитов» из кино «Один дома», особенно ты, Слон, ха-ха-ха, где вашу мать, этот калека, вы же сказали, что он в наручниках с бабой в подвале сидит? - Вы, что тут им бар-би-кю готовили, да с огнём не совладали, наркоманы хреновы, вам бля… хлеб нарезать доверить нельзя, без пальцев останетесь, ну, что сейчас хозяину говорить? Инвалиды нах…, вас мама, стоя на бетонном полу рожала…
Рыжий сидя на кортах, сказал:
  - Он не пойдёт к мусарам, а вернётся сюда, надо засаду устроить, и бабу найти, он её с собой таскать не будет.
  - Ара, ты откуда знаешь?
  - Я грузин! А знаю, потому, что глаза его видел, он мстить будет, поверь, мне этот взгляд хорошо знаком.
  - Ладно, раз попали ногами в жир, не буксуйте, вы, конечно, ответите за это, но сейчас надо думать где, а главное как, нам найти этого отморозка татарского. Уходя, автоматчик добавил: - ну надо же, он вас поджёг, бля… кому скажи, не поверят, ха-ха-ха!


   Стоя под мягкими струями воды в душе, я старался не думать о происходящем, но мозг не был со мной согласен, он продолжал сортировать информацию, ища нужный файл. Как раньше на вокзалах стояли «автоматы» о следовании поездов, с рядами кнопок, под стеклом перелистывался картон с маршрутами и номерами поездов, так сейчас мелькали события, моменты из жизни, случаи, произошедшие за последнее время. Мозг пытался вычислить «крысу», и подсовывал - то Палыча, - то Макса, и хотя он выкладывал факты, я пытался с ним спорить. Выйдя из душа, я устроил себе экскурсию по хоромам «бывшего», пока сохнут волосы. В одной из комнат стоял немецкий проигрыватель «винила», а рядом на полках находились и сами «пласты». Порывшись, мне попалась довольно редкая, - это был концертный Made In Japan, легендарных Deep Purple. Я поставил пластинку, и аккуратно опустил иглу, из колонок полился голос Гиллана и гитара Ричи, я продолжил обход. На стенах повсюду висели сабли, ножи, в одной из комнат я увидел старинное ружьё. Под музыку настроение улучшалось, я спросил Альбину:
  - А этот твой, что коллекционер, что - ли, откуда у него всё это оружие?
  - Это отец его увлекался, он генерал, ему многое дарили, а Саша, просто охотник, к старью не имеет отношения.
  - Значит Саша, тёска блин, и размер у нас один, ну - ну.
Я заметил, что смутил её, и что бы перевести разговор продолжил.
  - Ну, раз Саша охотник, - то у него и ружьё имеется.
  - В спальне, - в сейфе.
  - А ты случаем не знаешь где ключ от сейфа?
  - Знаю, а зачем?
Я взял её за руку, и повёл в спальню. - Пойдем, посмотрим.
   Она порылась в шкафчике, взяла ключи, потом открыла деревянную дверцу, затем щёлкнула замком, и открыла сейф.
  - Ого, да тут оружейная палата, в ряд стояли охотничьи ружья, я достал «Сайгу», а, что патронов к ней нема, ладно. На верхней полке лежали два пистолета, я взял ТТ, на рукоятке была бронзовая табличка: «Полковнику Макашёву, за проявленную доблесть».
  - Погоди, так отец твоего бывшего, - генерал Макашёв, тот, который ГКЧП, ПУТЧ, и всё такое?
  - Да, он в то время командующим округа был, - хороший дядька, его тогда обманули политики, мне Саша рассказывал, а так, я не вникала.
  - В общем, я возьму пистолет, и «маслят», с возвратом конечно.
  - Каких «маслят»?
  - Да патроны так называют, ладно, закрывай, и приготовь, что - нибудь перекусить, мне уже ехать надо.
   Я зашёл в кухню, Альбина сидела на диване, и смотрела ТВ. В новостях говорили про ночной налёт на частную клинику, там же были предоставлены наши фото и описание, так же говорили, что - то про наше исчезновение. На плите кипел чайник. Она опять начала плакать, и, что бы успокоить, я присел и легонько обнял её. Уж не знаю, как получилось, только я обрёл сознание, когда дело уже было сделано, и я лежал на маленьком кухонном диванчике, и думал о её прелестной фигуре, пытаясь собрать ситуацию как пазлы, вспоминая, как она нежно целовала меня, как в ответ, я положил её на спину и вошёл. Это было как во сне, я не понимал, что происходит, не мог остановиться, всё продолжал ласкать её чудесные формы. Альбина со страстью принимала мои объятья, более того, она оказалась очень искусна и изобретательна, вдобавок ко всему, её свежесть и красота пленяли. Гибкость тела, пластика, и сладостные поцелуи возбуждали. Грация, неторопливость, мелодичные стоны, отключили реальность. Каждое движение чувствовалось настолько остро, что мне казалось, что вот - вот, и я потеряю сознание (если я вообще был в нём), а её запах опьянял. После такой «пьянки» наступало похмелье, и надо было сильно постараться, как бы оно не перешло в «запой». Но в тот момент не было, ни кого ближе и милей человека на всём белом свете, наверное, это её простота, и необычный, стыдливый вид, так подкупали меня, хотя стыдиться ей было не чего, она была прелестна и восхитительна.
   Я набрал Максима, но он не отвечал. Попив чай с печенками «в клеточку», я ещё раз проинструктировал Альбину, она пообещала всё сделать, дала мне денег из заначки «бывшего Саши», «на проезд», сладко поцеловала меня, и я со словами, «обещаю, буду» вышел на улицу. Во дворе всё было спокойно, на «всякий пожарный» я зашёл в магазин с большими витринами, откуда был прекрасный вид на машину, ни чего подозрительного я не увидел. Купив сигарет и воды, я пошёл к авто. Отъезжая, я не заметил, что Альбина выбежала из парадного, и пыталась мне, что - то кричать. Дело оказалось вот в чём. После моего ухода зазвонил телефон, она взяла трубку.
  - Алё.
  - Здравствуйте, мне звонили с этого номера, - сказал Макс.
  - Максим, это Альбина, медсестра, - помнишь? - Саша тебя искал, он только ушёл, я попробую его догнать, перезвони через пару минут.
Вернувшись домой, она услышала, как разрывается телефон, взяв трубку, сказала:
  - Макс, он уехал, один, а ты где?
  - Куда его понесло, вас менты разыскивают, ориентировки у каждого участкового, давай выходи, я сейчас буду, где тебя забрать?
   Она назвала адрес и пошла на встречу. Макс подъехал через пять минут, Альбина рассказала всё, что произошло ночью. Максим выслушал, а затем спросил:
  - Дорогу запомнила, показать сможешь?
   Уже по пути Альбина поймала себя на мысли, что больно уверенно Макс едет, как будто знает эту дорогу, может, он действительно замешан во всём этом, а её взял как не нужного свидетеля под предлогом «дорогу покажешь». В то же время она понимала, что изменить уже ни чего нельзя, а ещё больше ей хотелось помочь, пусть даже это навредит, ей надо было быть там, где был её «новый Саша», она решила, что пойдёт до конца, и, что будет осторожна.   
   
   Я оставил машину метров в трехстах от причала, зарядил ТТ, остальные патроны высыпал в карман брюк. У ворот стоял Tahoe, людей видно не было. Зайти я решил со стороны реки, обойдя здание, я крался мимо каких - то хоз - построек. За стоявшей на козлах лодкой, я заметил спортивного парня с пистолетом в руке. Он стоял, прислонившись к борту, и явно не ожидая меня, играл в телефоне. Я вышел из - за кормы и направил на него ствол.
  - Положи оружие с телефоном на землю, и четыре шага назад, - почти шёпотом, но не терпящем возражения голосом, произнёс я.
   Он нагнулся, чтоб выполнить команду, в этот момент я и оглушил его рукояткой своего пистолета. Он свалился, на затылке появилась кровь, я подобрал оружие, сунул в джинсы под футболку, и пошёл дальше. Выходя из - за угла, какого - то барака, в висок мне уперся ствол Калашникова, голос уверенно произнёс:
  - Не дёргайся, друг, левой рукой передай мне ствол.
  «Ждали, значит меня, знали, что я вернусь, но откуда?» - Пронеслось у меня в голове.
  - Шагай вперёд, и не делай резких движений, у меня руки затекли, давно жду тебя, могу случайно нажать на курок.
   Мы стали подниматься к дому, голос сзади напевал Yesterday, Beatles, вдруг я услышал удар, и какую - то возню, песня про «былое» оборвалась, вместо неё знакомый голос сказал:
  - А ты, что думал, я тебя одного отпущу, во время успел, а - то пришлось бы опять к тебе в клинику ездить, а может и того хуже, тфу - тьфу.
  - Макс, ты как здесь, я тебе всё утро звонил.
  - Стреляли, - шуткой ответил он, - план какой?
  - Простой, надо всех обезвредить…
  - Или убить, - перебил Макс.
…- или убить, а пока свяжем этих двух неудачников, там под лодкой ещё один.
   Я взял за одну ногу, Максим за другую, и мы поволокли его вниз. В это время раздались два выстрела, я упал на землю, а Макс перекатился через себя, и сразу взял в прицел сектор, откуда вёлся огонь.
  - Так, Санчес, ты давай вяжи этих, и будь здесь, а я пойду, гляну, кто там такой шустрый стреляет.
   Он взял АК, и перебежками направился к зданию, я нашёл кусок просмоленного каната, и связал наших «друзей», они были без сознания, тот которого вырубил Макс, вообще казался мёртвым, второй приходил в себя.
  - Ты не куда не уходи, дождись, - сказал я, и снова приложился к его голове, его причёска напоминала каску тёмного лорда из «Звёздных войн».
Он крикнул, что - то типа «сын», или «сынок» но сознание не потерял.
  - Крепкая у тебя «каска», папаша, ты прямо Дарт Вейдер какой - то, и я врезал ещё раз, он отключился, а я пошёл на помощь Максу, чувствуя себя Люком Скайуокером. Со стороны здания раздавались пистолетные выстрелы, калаш молчал. Макс профи, зря палить не будет. Мне было приятно, что он здесь, одним головняком меньше. Поднимаясь к «цитадели» неприятеля, я услышал две короткие очереди, калахан выплёвывал сухие звуки. На ступенях лежал «запеченный Слон», я пошёл дальше в здание, АК заговорил снова, на втором этаже слышались звуки борьбы. Когда я вошёл, один лежал в непонятной позе с прострелянной головой, второго Макс держал за грудки, и отвешивал хлёсткие удары.
  - Что сучёнок, патроны кончились? - Злорадствовал он.
  - А старый знакомый, - сказал я, - а ты меньше подгорел. Дружёк - то твой с корочкой получился, а ты сыроват.
  - Да дилетанты, у этого вообще патроны кончились, он врезал ему под «ложечку», я таких «лаврушек» во вторую Чеченскую немало в землю положил.
  - Я грузин, - сказал рыжий.
  - Извини грузин, я сегодня без галстука, а - то дал бы пожевать, он ещё раз ударил его, - это тебе за Абхазию сучёнок. Надо было в 2008-м зайти в Тбилиси, как наши тогда в Боснию, и навести у вас порядок.
Я подошёл к ним и спросил:
  - Тебя, как звать, горец?
  - Ваха.
  - Макс ну, что, узнаешь у Вахи, кто их послал?
  - С превеликим удовольствием, у меня не такие пели, поначалу конечно все тянут ноту, как Эрик Адамс из Manowar, за - то потом строчат как Скепмен Джон, не остановишь.
  - Ну, что выбираешь, Кантария, рок-н-ролл или русские народные напевы, и Макс со всей дури всадил рыжему боковой с лева, - я бы на твоём месте выбрал второе, а - то я на хеви-металл перейду.
   Горец упал на пол и, восстанавливая дыхание, просипел:
  - Я вижу, ты в музыке разбираешься, а бьёшь как Майкл Джексон, я, если б и знал, не сказал, а так, просто потратите время впустую, - с ним Слон общался.
  - В музыке у нас Александр разбирается, а я в анатомии, могу тебе все рёбра переломать по счёту, а ещё, я хороший повар, Саня тебя не дожарил, - это потому, что не замариновал. Возле входа бочка стоит, ты у меня там, в уксусе посидишь часов пять, а после, я тебя на угольках прокопчу, ну не мне тебе объяснять, как шашлык готовить, - так, кто говоришь, вас прислал, а, - заварка?
  - Не знаю я, Слон, Слон с ним общался, - кричал испуганный Ваха.
  - А это тот, который меня чуть не задавил, - Макс повернулся ко мне. - Я же видел этих сучат, вчера у больницы, второй с татарии, чуть не сбили меня, пришлось поговорить, если б он под зёму не закосил, я бы их ещё вчера кончил, того я на входе положил, надо мобилы у всех посмотреть, пойду, гляну, заодно и тех двух «бойцов» приведу, - одевая на Ваху наручники, сказал он, пренебрежительно выделяя слово «бойцов».
   Когда Макс вышел, я подсел к пленнику, тот лежал пристёгнутый к батарее, и испугано смотрел на меня.
  - Ваха - это Вахтанг? - Начал я.
  - Угу.
  - Послушай Вахтанг, я вижу, ты человек не заинтересованный, наверное, просто деньжат решил срубить, только по лёгкому не получится, ты на войне, на чужой войне. Чтоб тебе легче было, я приведу пример, который мне самому не очень нравится. Вы вот с Осетией и Абхазией воюете, а тут мы вмешались, с вашей точки зрения она для нас тоже чужая, и нам не надо было туда лезть, так?
  - Ну.
  - Гну! Ты попал не в - то место, не в - то время, ты просто ошибся, тебя здесь не должно сейчас быть, ты не туда влез. Скажи мне генацвали, кто вас послал, и возможно я тебя отпущу.
  - Повторяю - я не знаю, слышал, как его хозяином называют, и, что он ваш местный, большой начальник какой - то. - Да, у него всё с мусарами завязано, везде «зелёная», если Медведь жив, может он в курсе, а я не лез, мне Слон позвонил с месяц назад и предложил работу, я, ведь местный, а со Слонярой сидели вместе.
  - Медведь, Слон, да у вас тут зоопарк какой - то, у тебя как погоняло, - может Лис?
  - Рыжий не обязательно лис, - сказал он.
  - Зато, обязательно гад. Ты в курсе, что Пётр I про вас, рыжих говорил?
  - Нет, а, что?
  - Увидел рыжего - убей, он вообще не любил вас, особенно пикушек.
  - Я грузин,-  в сотый раз повторил он.
  - А, что грузины разве не пиковые?
  - Нет, это…
   Ему не дали договорить два выстрела, я подошёл к окну и выглянул. Вскоре из - за барака, показался Макс. Перед ним шёл только один пленник, которого он держал в прицеле, и одновременно говорил по телефону. Через минуту они поднялись, следом вбежала Альбина. Как только она увидела рыжего, схватила стоящую в углу швабру, и стала лупить его, приговаривая:
  - Уши хотел мне отрезать, казел, я тебе член отрежу, и собакам скормлю, сволочь!
Она так увлеклась, что в своём порыве была похожа на разъяренную фурию. Мне даже показалось, что она забьёт его до смерти. Рыжий, пытался защищаться, но куда там, Альбина наносила удары изощрённо, обманывая пленника, в конце - концов, швабра не выдержала, и развалилась. В руках остался черенок, она съездила им ещё раз по голове противника, выпрямила спину, и с высоко поднятым подбородком отошла, поправляя причёску, и смешно сдувая с лица пряди волос. Она сплюнула в его сторону, и закончила:
  - Я тебе устрою Чеченскую войну, гад.
  - Да грузин я, - мотая побитой головой, твердил горец.
  - Да хоть осетин, все вы одним пальцем деланы, - закончила Альбина.
   Макс глядя на всё это, подошёл ко мне, и украдкой сказал:
  - На хер жениться, а вдруг пьяный вот под такую раздачу попадёшь, не, я как - нибудь холостым поживу ещё, в смысле живым, ха-ха-ха!
  - Ладно, нам пора, - сказал я, - ты Альбин смотри тут сама, что с ними делать, пока менты не приехали, и сильно не увлекайся, тебе свидетели нужны, живые, ха-ха. Да, Макс, отдай ей ключи от машины.
  - А мы на чём?
  - Ну во - первых, нам надо в Татарию сгонять, а во - вторых, - и я указал ему на прибитый к стене щит, на котором висели связки ключей. - На катере не хочешь прокатиться, сейчас по «Волге» само - то, ни тебе встречных, ни ГАИшников, что скажешь?
  - Как это я сам не догадался, надо конфисковать у них за причиненный ущерб, я на причале видел, стоит синий катер, и название красивое - Lucky, удача, вот и ключи, надо только с собой горючки взять.



    В это время, дома происходили такие события. 
   Около, 10 вечера, два автомобиля остановились возле дома Пал Палыча. Из них вышли пять человек, четверо крепких ребят в спортивной одежде, а пятый был в дорогом итальянском костюме. Он остался возле машины, бойцы пошли внутрь. Один подошёл к центральному входу, второй его страховал, двое других, зашли сзади. Длинный в бейсболке позвонил.
  - Кто там? - Раздался девичий голос из - за двери.
  - Я к Пал Палычу, по срочному делу.
  - А его нет, должен подъехать с минуты на минуту.
  - Тогда передайте ему документы, я не могу ждать.
   Как только замок щёлкнул, и дверь приоткрылась, длинный толкнул её плечом, и вместе с подельником ввалился в прихожую. На пороге стояла девушка лет пятнадцати.
  - Вы, что такое делаете, - крикнула она, - вы знаете, кто мой папа?
  - Заткнись и слушай сюда, ты сейчас присядешь, и мы вместе его подождём. - Кто в доме ещё есть?
  - Никого, а, что вам надо?
   Жора вышел из комнаты на втором этаже и увидел, как в дом входят ещё три человека.     Тот, который был в костюме, командовал:
  - Так, вы двой, идить на второй этаж, а вы, осмотритьсь здесь, и привяжить эту сучк к стулу, и рот ей закройть.
   Жорик подошёл к перилам, и сказал:
  - Эй вы, отпустите её, и уберите руки, а - то пожалеете!
   Старший в костюме сел в кресло и достал из кармана фляжку.
  - А вот и тот, кто нам нужн, - попивая, сказал он, - спускайсь к нам, и не над делать глупость, - ты ведь Жора? - А меня зовут Рафаэль Габдельнурч, я друг твоего отц, спускайсь, и мы вместь его дождёмсь.
  - Он в другом городе, а когда узнает, что вы тут делали, прибьёт всех.
  - Ну да, ну да, обязательн прибьёт, он как раз едет сюда из Самар, ты представляешь, какой сюрприз его ждёт.
   Жора спустился вниз и присел рядом с Лизой.
  - Ну вот, совсэм друго дело, как вы смотритьсь - сказал Рафаэль, сейчас у вас самы прелестны возраст, - любовь. Поэтом, будьть паиньками, и не вынуждайть этого дядю, делать вам больн, - он указал на длинного в бейсболке, - Билл, ты ведь не любишь, когд тебя не слушаютс.
   Длинный спускался со второго этажа, в руках у него была рамка с фотографией. Он подошёл к ребятам и присел на корточки.
  - Я не папа, за ремень браться не буду, если, что, сразу мозги вышибу. Потом он посмотрел на фото и добавил:
  - Ты видел, эти двое оказывается давние знакомые, глянь, проводы - 91, они походу ещё в армию вместе уходили. Это поэтому Пэ-Пэ, так за его семейство переживает, а я - то думал, что он просто бабу у Санчеса увести хочет, - она не чё так бабец, я её видел, вот бы с ней покувыркаться, ха-ха!
   Жорик не стал дожидаться, пока Билл наговорит про Катю всякие гадости, взял у камина кочергу, и с размаху ударил длинного по шее. Тот от неожиданности, упал па пол и заорал, затем вскочил, схватил одной рукой за грудки, другой сильно влепил ему тыльной стороной ладони.
  - Стоять, - заорал Рафаэль Габдельнурович. Успеем с ним покончть, а сейчас свяжить их. Пареньт весь в отца, чуть, что, сраз в морду, - красаец.
 

   К коттеджному посёлку приближался автомобиль. На заднем сидении, с малым, сидела Катерина, Палыч был за рулём, из колонок тихонько пел Михаил Круг, про купола.
  - Слушай Паш, как ты можешь эту фигню слушать, и вообще, тебе не пора машину поменять? Как ты ездишь на этой развалюхе, я такие, в кино про братву в 90-ых видела.
  - Шансон - издержки профессии, наверное, а машина, - это же Grand Cherokee, её у «Пятаковских» в 98-ом УБОПовцы забрали, потом она два года стояла, а в 2000-ом я её купил, хороший мобиль, кожа, автомат, кондишн имеется, только жрёт этот индеец до хрена. Да и привык я к ней, уже больше десяти лет вместе, - раритет, ха-ха!
  - Вот - вот, раритет, как - нибудь колёса отвалятся, тогда будешь знать.
  - Отвалятся, тогда и новую куплю, лучше скажи, - ты ни кому не говорила, что у меня поселилась. Не хотел тебя пугать, но у Сани опять проблемы в Самаре, не хотел бы, что бы это хоть как - то отразилось на вас, тем более, что и Лиза сейчас со мной живёт, ну до первого сентября, по крайней мере.
  - Какие проблемы, ты о чём? Что с Сашей, с ним всё в порядке. Он жив? Я ведь телефон отключила, как ты и просил.
  - Да жив, жив, на него опять покушались, если честно, - то я думаю, что он скоро будет здесь, по крайней мере, мне так докладывают. Ну а раз мне об этом известно - то тем, кому он перешёл дорогу, и подавно, у нас ведь знаешь, власть, менты и бандиты сейчас все в одной упряжке, - хуже, чем в 90-ых. Раньше я хоть знал кто - где, а сейчас все бандитские функции, на себя власть имущие взяли. Они же со мной, кто опером, кто  ГАИшником, а кто и простым учителем начинали, а сейчас, все начальниками стали, депутатами, мать их так, сидят суки в своих кабинетах, ни ху… не делают, прости, только хапают и хапают, прикрывают скоты друг - друга, не подступишься, когда уже зажрутся, суки. Ты же видела у нас в поселке, какие дворцы стоят, там и прокуроры, и судьи, и политиканы все, моя сарайка на их фоне меркнет, да и забора у меня нет, а у них, только шпили на башенках видны, отгородились от народа, собаки. Сначала сдают друг - друга, потом ловят, затем судят друг - друга, после садят, ну и сидят все скопом, только не те, кто должен, а по ТВ как кричат, войну они объявили коррупции, то есть сами себе, ты понимаешь? - А тот, из - за кого у Санчеса неприятности, очень большой хрен с горы, целый депутат. Тут слух среди моих осведомителей ходит, что Саня у него три ляма зелени забрал, ну не у него лично, у одного из его шнырей, - Кефир такой, - не слышала?
  - Нет.
  - А, Фархаев Рафаэль Габдельнурович, это имя не знакомо?
  - Так это же депутат, какой - то, по телику постоянно про хорошую жизнь обещает. Он ещё говорит как - то странно, проглатывает окончания.
  - Вот именно, обещает, я его ещё ректором в институте помню, а ещё раньше он в школе физику преподавал, его ученики ФРГ звали, по инициалам, говорили даже, что хороший мужик, справедливый, а вот видишь, что деньги с людьми делают, - дорвался, и пропал.
    Они подъехали к дому, Палыч вышел, открыл дверцу, и помог Кате выйти.
  - Вы идите, а мне надо ещё кое - какие дела доделать, я через пару - тройку часов буду, - сказал Паша, и сел в машину.
  - Хорошо, я поесть, что - нибудь приготовлю, найдёшь на кухне, как вернёшься, - ответила ему Катерина, направляясь к дому.

 
   Катя с сыном на руках подошла к двери, вставила ключ в замочную скважину, повернула его, и открыла дверь. В прихожей было темно.
  - Эй, дети, вы где, чего в темноте сидите?
Не успела она договорить, как к ней подошёл человек в дорогом костюме.
  - Вы не волнуйтьсь, проходить, давайть я вам помогу, - начал он.
  - Вы кто, что происходит? - Растерялась Катя.
  - Извинить, меня зовут Рафаэль Габдельнурч, я друг вашэг мужа, может, слыхаль про меня?
  - Лучше бы не слыхала, тебя ещё не посадили, ни чего, скоро и до тебя доберутся, а не доберутся органы, мой супруг тебя точно не пожалеет, за - то, что ты тут устроил. Она включила свет и прошла в дом. Возле кухни стояли два человека, из - за двери раздавался какой - то шум.
  - Это, я так понимаю, твои шныри, так, кажется на вашем жаргоне, шестёрки называются? И где мои дети? - Сказала Катя, подходя к двери кухни. Открыв её она увидела связанных Лизу и Жору.
  - Ну ФРГ, теперь тебе точно конец, можешь не беспокоиться об адвокатах, их отцы тебя за это без майонеза съедят, а вам, - она показала на стоящих в ряд бойцов, - лучше найти такую дырку, и спрятаться, откуда вас ни один проктолог не выковырит. Развяжите детей, и убирайтесь.
  - Надо ж, Катюш, как вы осведомлены, даж кличк мою школьну знаэть, - тем лучш, не над объяснять, зачем мы здесь. Вы идить, уложить малыша, не бойтьсь, с ним ни чего не случитсь, конешн, если он не схватитс за кочергу, как ваш старший.
  - Будь уверен, подрастет, схватится, отпустите детей, - я сказала.
  - Габдельнурыч, достала она, можно я ей врежу, а - то ведь не заткнётся, - сказал длинный в бейсболке.
  - Заткнётс. Вы двой, отведить её в комнат и присматривайть там, а ты Билли не торопись, успеешь ещё врезть, скоро Палыч вернётс, вот тогда и поупражняешьсь в кулачн боях, а сейчас разойдитсь по своим местам, и ждить. Деть, бабы, - эт вам не опер - омоноэц, не возмём его врасплох, он нас всех положит, она правильн сказал, он таких на ужин, без майонэз кушаэт.
   После этого монолога, один силой увёл с Катю наверх, двое остались с Габдельнурычем в прихожей, ещё один возле дверей кухни с детьми.


   Мы причалили в городском яхт клубе, был чудесный августовский вечер. Поход на катере прошёл удачно, мы как флибустьеры по очереди стояли у штурвала. Катер показал себя отлично, если не гнать, и идти со средней скоростью, - то вообще ляпота. Мы причаливали в разных местах, кушали в Тольятти, загорали в Ульяновске, немного выпивали в Камском Устье, заправлялись, и продолжали наш путь. Ночью мы отдыхали, благо на катере были две великолепные каюты. Макс когда - то занимался парусным спортом, так, что ему было приятно вспомнить юность. На небольшом причале мы отдали концы.
  - Ну, какой план? - Спросил Макс, как только мы сошли на берег.
  - Сегодня поздно уже, ты давай найди пацанов, ну там, пробей всё, много не пей, завтра трудный день. Я же по своим делам, - попробую, найду Пашу, да, если он чудить начнёт, надо придумать условный сигнал. Короче, если спросишь «что делаешь», а я скажу, что «Моцарта слушаю», значит хватай «железо», и начинай третью мировую.
  - А если он не даст тебе по телефону говорить?
  - Не - не, если закроют, - то мы им все нужны будем, а уж ты в первую очередь, так, что с тобой он мне точно разрешит пообщаться, так сказать, по старой дружбе.
   Я набрал Палыча, и знакомый голос ответил:
  - Ну ты, что постоянно «вне зоны», я тебе двое суток набираю, ты где, «меверик» блин?
  - Я приехал, надо встретиться. Ты свободен?
  - Конечно свободен, давай подгребай к конторе, в «Мутный глаз», я через десять минут буду.
   Мы вышли на дорогу, и Макс стал ловить такси, пока я разговаривал по телефону.      Подъехала машина, я прикрыл рукой трубку.
  - Садись Максим, высадишь меня возле «Семь пятниц», а сам дальше поедешь, затем опять в трубку, - ладно, я еду, давай выходи, не заставляй ждать, - сказал я и отключил мобильный.
  - Ну, что базарит? - спросил Макс.
  - Нормально всё, ты про Моцарта не забывай, созвон каждые три часа, - ответил я.
   Максим упылил, а я присел за столик в летнее кафе, и стал дожидаться Палыча. Я заказал кружку пива, фисташки, и не торопясь, попивая пенную влагу, смотрел в ту сторону, откуда должен был появиться Паша. Минут через пятнадцать из ворот его конторы выехал «Черокез», и подкатил к кафе. У меня на мобильном заиграл Ассерt, Son Of A Bitch, это звонил он, трек был подобран специально для него. Я взял трубу
  - Заходи в летник, видишь меня? - Сказал я и поднял руку.
   Он махнул мне, закрыл машину, и пошёл в мою сторону. Я положил на стол купюру, встал и проследовал ему навстречу. Когда мы поравнялись, он крепко обнял меня и сказал:
  - Живой, счастливчик, а - то мне тут докладывают, что тебя то - ли пленили, то - ли замочили, я сутки как на иголках, не знаю, что Катюхе говорить, а сегодня с утра говорят о твоих приключениях на реке. Ну и устроил же ты там, переход через Березину, ладно жив, а эти пусть помнят, с кем связались. Надеюсь, ты выяснил, кто тебя заказал?
  - В общих чертах, знаю, что не последний человек, при делах, с властями связан, возможно, даже мент, думал, может у тебя какая - нибудь инфа имеется.
   Палыч посмотрел на меня, как будто я на него ведро кипятку вылил.
  - Нет, ты ведь не подумал. - Скажи, ты, что, на меня грешишь, ты, что в натуре думаешь, что это я тебя хотел, тебя того, ну это… Да ну тебя нах…, даже думать не хочу, что ты мог на меня подумать, ну вот бл…, заговариваться стал, - ты серьёзно?
  - Слушай Паш, мы с тобой с первого класса вместе  - даже раньше, я знаю о тебе всё, ну или думаю, что знаю, у меня кое - какие нестыковки, объясни, тогда может и сниму с тебя обвинение.
  - Ладно, давай зайдём внутрь, я там кабину заказал, присядем, поговорим, ну смотри, если ты из - за какой - нибудь ху…ни на меня погнал, я тебя сам, собственноручно в реанимацию отправлю, отху…чу так, как тебя даже папа в детстве не лупил, да - да, точно, зажму голову между ног, и выпорю.
  - Согласен, только вот если я прав, - то мне придётся тебя не пороть, а валить, ты же знаешь, рука у меня не дрогнет. - Что там с моими, как младший поживает?
  - Да отлично, весь вечер с ними прокатался, час назад домой отвёз, кстати, Катюха знает, что ты должен нагрянуть. Но сейчас мы туда не поедем, сначала посидим, поговорим, ну и выпьем походу.
  - Слушай, Палыч, а пошли в баню, тут ведь через дорогу, там ФОК функционирует?
  - А как же, я сейчас договорюсь. У меня так - то по плану были сегодня девочки, могу и тебе присоветывать.
   Пока мы переходили улицу, он говорил по мобильному.
  - Да - да, Любочка, коньячок, фрукты, ну ты сама знаешь, по высшему разряду, мы через пять минут будем…
   Я прервал его речь.
  - Надо вискаря взять, а - то у меня с коньяка голова болит.
  - Да не парься ты, точнее - иди, парься. В бане, как в Греции - всё есть, какой виски ты предпочитаешь?
  - Чивас.
  - Люба, а Чивас Ригал у вас имеется? - Ладно, пойдёт.
  - Чиваса нет, принесут Джонни Уокер, пойдёт?
  - Сгодится.
   Через десять минут, мы уже сидели в номере в простынях, а шалунья Любочка, стреляя глазками, накрывала на стол, и приятным голоском спрашивала, что обычно в такой ситуации.
  - Мальчики, веники запариваются, вы на массаж пойдёте после парилки?
  - Мы не пойдём ни на какой массаж, пока не выпьем за встречу, ты нас оставь, я тебя крикну, - сказал Палыч.
Люба вышла, он закрыл дверь и продолжил. - Ну давай, излагай свои подозрения.
  - Скажи мне друг, - начал я. - Ты ведь был в тот день в Самаре, когда меня хотели взорвать.
  - Ах, вот ты о чём, а я - то думал. - Давай махнём - за возвращение.
   Мы выпили и он продолжил. - Ну, здесь - то, как раз всё просто. Только вот информация, которую я тебе скажу, что называется «сов. сек.», и мне придётся тебя убить, если - что.
  - Ты не подкатывай на «хромой козе», - говори как есть.
  - Я и говорю. - Мы уже давно разрабатываем одного депутата, он крышует весь ЖКХ по городу, фамилия Фархаев, тебе о чём - нибудь говорит?
  - Рафаэлич, тот, который говорит на «монгольском» диалекте, типа «Ребят, сдавайть деньг»?
  - Во - во, он самый. - Так вот, все знают за него, но, ни кто не лезет в его дела, он хорошо башляет всем структурам, точнее сказать не лезли. И вдруг валят его первого помощника - Сафий Рифкатыча, ну ты понял, - Кефира. Все естественно стали говорить про передел собственности, про коммерческие моменты, ну и как обычно про сферы деятельности, тем более говорили, что там куча бабла пропала в мелких купюрах, доллары, евро, наших деревяшек, их как будто специально приготовили после стирки и расфасовали в пять чемоданов.
  - В семь, - поправил я его.
  - Тем более. И я когда приехал на место, к этому банку, - то сразу сложил картинку. Тебя не было на нашем поле пять лет, и все позабыли про твои разногласия с Кефиром, но не я. Вот я и стал людишек трясти, да про тебя узнавать, так и вышел на Самару. Естественно из наших, ни кто в курсе не был. Я в тот день сам хотел к тебе прийти, поговорить, а тут взрыв этот, ну естественно это дошло и до нашего начальства, вот тогда я уже и второй раз примчался, уже полуофициально.
  - Ну, а где, мать его, был твой напарник, которого ты оставил меня караулить, - этого козла не было в тот день, когда они второй раз ко мне наведались.
  - Да знаю, ну хочешь, я его сейчас вызову, и ты с ним пообщаешься. Так - то я уже отху…рил его, он в тот вечер с бабой какой - то встречался, ну дело молодое - это понять можно, но - то, что именно в тот день…
  - Ладно, теперь скажи, - ты ведь, когда ко мне в больницу пришёл, уже знал, что Катя родила?
  - Ну, ты - Пуаро бля, всё разнюхал. - Каюсь, знал, я поставил человека присматривать за ней, когда к тебе поехал, ну мало - ли, что, вот он и позвонил мне. Я, конечно, купил эти сигары, думал ты в курсе, ну уж кто - кто, а ты же первый должен был узнать. Ну, а когда понял, что ты не по курсам, подумал, если скажу, что знаю, - то ты начнёшь копать, откуда, да зачем. В общем, сработал опять мусорской инстинкт, - будь он не ладен. - Давай выпьем, что - ли.
   Теперь, когда всё прояснилось, я был рад, что у меня есть такой друг. Мне даже как - то неудобно в душе стало, что я мог думать про Палыча такие вещи. Мы парились, пили, я рассказал ему, что было на лодочной станции в Самаре, он пообещал утрясти всё с органами, почему - то, я ему не верил, хотя и понимал, что он может, просто для него репутация на первом месте. Когда мы уже изрядно заправились и после парилки сидели в бассейне, в зал зашла Люда.
  - Ну, что мальчики, кто на массаж?
  - Я первый, - крикнул Палыч, - а ты Сань, иди, выпей пока.
   Я вошёл в предбанник, где мы сидели. Там уже находилась молоденькая девушка в белом халате.
  - Паша говорит, ты после автокатастрофы, что тебя надо попарить как следует, и лучший массаж сделать.
   Я тут же вспомнил про Варю и Альбину, и хоть меня ждала самая прекрасная и любимая женщина на свете, я не смог устоять.
  - Тебя как зовут?
  - Алёна, а ты Саша?
  - Угу, ну, что Алён, может, для начала выпьем?
  - Давай, я буду тоже, что и ты.
Я разлил Jonny Walker  по стаканам, она подсела поближе ко мне, мы чокнулись, и она сказала:
  - За знакомство, надеюсь, тебе понравится в нашем заведении.
  - Не сомневайся, - ответил я.
   Минут десять мы говорили «не о чём», затем пошли в парную, Палыч уже плескался в бассейне со своей массажисткой. В парилке я разложил простыню и улёгся. Алёна со знанием дела скинула халатик, взяла два веника и приступила. Надо признать, она знала толк в хорошем пару, и могла дать фору любому мужику, я только успевал поворачиваться, а она всё поддавала, да приговаривала:
  - Вот, а теперь спинку, вот, а теперь на этот бочёк, а теперь ножки. Она всё меняла веники, да окунала их в ледяную воду, придавая контрастности ощущениям, а я наслаждался, - давненько меня так не пропаривали. Когда она закончила, я сел на палок, она присела рядом и сказала:
  - Так, а теперь в бассейн, и на массаж.
   Сомневаться, что массаж будет, «что доктор прописал», не приходилось.
   Я выскочил из парной, и с криками - «джеронимо!», «бомбочкой» погрузился в прохладную воду. Всё тело покрылось мурашками удовольствия, я долго не шевелился, просто лежал на воде, и наслаждался моментом. Алёна подошла к краю бассейна, и я в полной мере смог разглядеть её замечательную фигуру, когда она степенно спускалась по трапу в воду. Как выяснилось позже, она была мастером спорта по волейболу, от того её фигура была так развита, сильные руки, плечи, не реально упругий бюст, я даже про себя окрестил её «квадратные сиськи», но всё это не лишало её женственности, а даже подчёркивало, в купе с её немаленьким ростом. Когда тело немного остыло, она предложила:
  - Ну, так как, - ещё в парилку, или на массаж?
  - Попариться, мы ещё успеем, давай перейдём ко второй фазе оздоровления.
   В массажном кабинете стояли две кушетки с отверстиями для лица, между ними столик со всякими маслами и мазями. Лена постелила свежую простынку и предложила мне занять место. Я без сил повалился. Она размазала по моей спине ароматическое масло, запахло жасмином с нотками пачули, её сильные руки стали деликатно проходить по моей спине от шеи к пятой точке, после она размяла ноги. Мне нравилось, тело как - будто жило своей жизнью, отдельно от головы, возможно, я даже закимарил, но только головой, её прикосновения, я чувствовал очень отчётливо. Когда со спиной было покончено, она попросила, что бы я перевернулся. Я прикинулся «дурачком», лёг на спину и закрыл глаза. Когда не видишь, кто тебя касается, а только мысленно осознаёшь, ощущения многократно усиливаются. Её руки, такие сильные с виду, с закрытыми глазами оказались нежными, а её изящные пальчики ласково перебирали мои косточки. В том месте на груди, где остался шрам от недавней операции, я почувствовал прикосновения её губ, но решил играть до конца, - глаза не открывал, виду не подавал. Ей конечно, по моей эрекции и так всё было понятно, но игра - есть игра. Через минуту она уже сидела поверх меня и чувственно вздыхала. Скользкие тела как - то по - особому соприкасались, что придавало пикантности. Играть дальше «дурачка» не имело смысла, я открыл глаза, и, забыв про усталость, взялся за дело. Её большие и упругие грудки, подпрыгивали в такт нашим движениям, сначала в стороны, после вверх, затем со шлепком врезались друг в друга, и падали, а когда я приподнимался, - то боялся, как бы её острые соски не выкололи мне глаза. Ха-ха. Через какое - то время позиция поменялась. Я встал на пол, а Алёна сидела на кушетке, высоту которой кто - то специально подогнал для занятия сексом. Вздохи постепенно перешли в стоны. Она распылялась всё сильней, её руки обволакивали, а ноги оказывались - то на плечах, - то застёгивались на пояснице за моей спиной, она - то раскидывала их на всю длину кушетки, - то поднимала к верху и скрещивала, вытягивая свои красивые, напедикюренные пальчики. Сквозь стоны я неоднократно слышал «ну, ну, ну давай». Но я не торопился, надо было помучить её, и отдать должное за парную. В какой - то момент, я перевернул её, и положил лицом на кушетку. Её чудная, упругая попка оказалась в моей власти. Спустя (подходящее слово, по Фрейду) какое - то время, под аккомпанемент её страстных стонов, наши реки превратились в океаны, и вышли из берегов.
   Вернувшись за стол, мы обнаружили Пашу, поющего «чёрный ворон», в обнимку с Людочкой и бутылкой коньяка. Время было за полночь, надо было закругляться и ехать домой, тем более, что отношения мы прояснили, заодно и попарились.
   Сказать, что Палыч напился, значит не сказать ни чего. Его так развезло, что машину пришлось вести мне. Он уселся на заднее сиденье, и со свойственной всем пьяным ментам показухой, крикнул:
  - Погнали, и не тормози нигде, мою машину все ГАИшники знают, так, что вперёд.
Я сел за руль и мы тронулись.
  - Слушай Паш, - не выдержал я, - ты, когда этот «рэдван» поменяешь, ему уже лет пятнадцать, да и расход наверно литров сорок, ему только, чтоб завестись пару литров надо.
  - Четырнадцать, - сказал он.
  - Что, - не понял я.
  - Не пятнадцать, а четырнадцать лет - ей, «Черокез» у меня женского рода, она девочка, лучше включи музыку.
  - Девочка, скажешь тоже, у неё наверно и эротическое место есть, где ты её гладишь, когда в яму на скорости влетаешь.
  - Есть, там под «бородой», я её там глажу.
  - Вот я и говорю «под бородой», ей уже лет семь как пора интимную стрижку сделать, а ты всё бороду растишь, ха-ха!
  - Да хрен с ней, включи музон, у меня специально для тебя есть Judas Priest, правда ты не любишь МР-3, но зато там все концерты.
  - Темнота, им, чтоб все концерты записать, надо не один десяток таких дисков, а МР-3 не люблю потому, что на CD запись качественней, ну это как раньше мафоны бобинные помнишь? - Вот, там обычно две скорости было, - девятая, и девятнадцатая, на девятке только лохи слушали, так как на девятнашке, и звук лучше, и чище играет, вкуриваешь разницу. Под незабываемое соло Даунинга, мы и подъехали к дому. Палыч действительно был «на бровях», и мне пришлось его поддерживать, проходя по узкой тропинке. Он открыл дверь, и мы вошли.
  - Свет не зажигаем, проходим на кух…
   Он не успел договорить, и получил сильный удар по голове, тут же и я ощутил на своей скуле холодную сталь пистолетной рукоятки. Пашина голова оказалась крепче моей скулы, когда я пришёл в себя, скованный с ним наручниками, и по разные стороны кованых перил, он уже орал:
  - ФРГ, да я тебя мразь на маленькие кусочки порублю, и свиньям скормлю, ты гандон уже покойник, просто ещё не знаешь об этом. Надо - ли говорить, что в выражениях он не скупился, столько отборного, да и не очень мата, я не слыхивал давно. Депутат же стоял перед нами, и слушал. Когда запас матерных выражений иссяк, он спокойно произнес:
  - Пал Палч, вы мне вообщ не нужны быль, вы, как говоритс, до кучи попаль, да ещё Бил хотел с вами увидетьс, - помнить его?
  - А это ты Билан, - петух семёрочный, - сказал я, - Рафаэль, ты хоть знаешь, что он на «семёрке» *****ом был, сосал у мужиков, ему говнообрезное кольцо так растянули, что у него газы не произвольно выходят, то - то я чую, здесь говнищем воняет.
  - Меня не касаетсь кем он, и где был, главно он согласилсь мне помочь, да и кто его в зон отправил, ведь это он по вине Пал Палыч угрелсь.
  - Может это я его заставил 13-ти летнюю девчонку изнасиловать, - ответил Паша.
  - Да и опустили его не за статью, он же в карты проиграл, - фуфломёт грёбаный, - смотри Рафаэль, он и тебе в один прекрасный момент нож в спину воткнёт, - подытожил я.
  - Саш, я понимай твой негодований, ведь эт ты виновник всего, ты ещё главног не знаешь. Там на кухнь твоя баб сидит, связанна, и детишк, а всё по твоей вине.
   Мы одновременно с Пашей вскочили на ноги и рванули к нему, я на полу, а он на ступенях, перила задрожала, но дала отпор, наручники ещё сильней впились в запястье.
  - Так, я не большой любитель кровавых сцен. - Бил, ты иди, поспрашай, где мой деньгь, а ты, - он обратился к одному из бойцов, - иди на улиц, и смотри в об.
   К нам подошёл Билан, «везёт мне на «звёзд», Гурцкая, Билан» - подумал я, в эту же секунду мобильный заиграл Smells Like Teen Spirit, Nirvana, это был Макс, трек специально как по заказу, подходил для него. Билл залез в мой карман и достал телефон.
  - Габдельнурыч, ему тут Макс звонит…
  - Звонит, ты дебил, на И ударение, - не выдержал я.
   Подошёл ФРГ, взял трубу.
  - Саш, я знай - это твой подельнк, ты его приглась вежлив, чтоб нам его не искать, и помнь: - одно не осторожный слов, и твой подружк конец. Он включил громкую связь.
  - Але, Санчес, ну ты где пропал, я тут с приятелем в «Достоевском» скучаю, что - то бабы дома какие - то не приветливые.
  - Да, привет Макс, так приезжай к нам, мы тут с Палыечм и ещё с несколькими приятелями веселимся.
  - Да ладно, что, решил меня со своим корешем мусорским познакомить, что хоть делаете?
   Он не договорил, я, чтобы не вызвать подозрений, с сарказмом крикнул:
  - Моцарта слушаем, а ты, что думал - водку пьём, что - ли.
  Трубка на секунду замолкла, а после Макс ответил:
  - Водку - это хорошо, только я водку не пью, да и поздно уже, я лучше завтра заеду, ладно, всем привет, - и он отключился.
  - Так вот Пал Палыч, - сказал депутат, даж кореша твоег друг тебя не любьт.
  - Я не сотка евро и не баба, чтоб они меня любили, но когда я вырвусь, - так полюблю вас всех, что жопа долго болеть будет, если выживете.
   Я же думал о другом. Макс, конечно понял, что происходит, и уже мчался сюда. Во - первых «Моцарт» должен сработать, а во - вторых, он знал, что я вообще не пью водку.
   Билан положил мою мобилу к себе в карман, и уставился на Пашу.
  - Ты «полторашка» подожди, я сейчас у твоего друга узнаю, где денюшка, и вернусь к тебе. Он обошёл периллу. - Ну, что братан, скажешь, где деньги, или мне трахнуть твою сучку для начала, впрочем, я её и так трахну, хочешь посмотреть.
  - Какой я тебе братан, пидрила не доё…ный, - начал я, а сам думал «надо тянуть время». - Твои братья гавно на тачке по зоне катают, или ты запамятовал - что.
   Он специально встал не много сбоку, чтоб удобней наносить удары, в чём я и убедился. Бил с пыра пнул мне в грудь.
  - Говори лучше, где деньги…
   Рёбра хоть и срослись, но не зажили. Боль пронизала всё тело, хорошо, что я и так был на полу, а - то бы свалился.
  - Может тебе ещё ключ от квартиры, - сквозь боль процедил я.
  - Чё сказал, - не понял он.
  - Ключ, говорю, от квартиры, - где деньги лежат, ха-ха.
  - Ах, тебе весело, - он достал ствол, - баба твоя ещё пригодится, а вот мусора, я сейчас прикончу, если не скажешь.
  - Да иди ты нах… - не договорил Палыч.
   Раздался выстрел, и Пашка одной рукой схватился за живот.
  - Вот сука, - прошипел он, - ну всё, тебе конец ху…сос, теперь я тебя точно кончу.
  - Это я тебя кончаю, - крикнул Билл, вытирая пот с испуганного лица.
   А Палыч не унимался, упражнялся в красноречии. С его уст слетала одна мучительная смерть за другой, но я видел, как медленно его покидает сознание. С ранением в живот можно долго прожить, но если вовремя не оказать помощь… 
  - Ты, что, совсем мозг отморозил, - сказал Рафаэль, - подождать не мог? Сначал узнай, где деньг, потом я уед, и делайть всё, что хотить.
   Надо было тянуть время, по этому, я сказал первое, что пришло в голову;
  - Да нет денег, придурок, мы их вложили в дело, они в Мексике, там у нас порт, мы в него вложили, так, что хрен тебе, а ни бабки.
  - Ну, ладн хоть признаёшь, что вы их взяль, хоть я и не сомневалсь, запись с камер в банкъ хоть и был не очнь, но тебя узнать можн. Эт ведь не беда, что у тебя с собой денег нет, за - то у тебя автосалон в Самарь есть и домик не плохой, ты ведь радь детишк перепишшь всё мне, правд, а я подожд пар - тройк месяцев, а когда пыль ляжт, переберусь туда, - хороший депутат везде нужн, ха-ха-ха!
  - Погоди Рафаэль, какая пыль, какие пару месяцев. - Ты сказал; пленяем бабу с детём, узнаем, где бабки, мусора в расход, и ты в тот же день отдаёшь нам пол ляма зелени, или я, что - то не так понял? Я и пацанов нашёл, и здесь всю грязную работу делаю, ты, что, решил кинуть меня?
  - А ты, что думал, он тебе лавэ отдаст, дурик, да швырнул он тебя, сразу швырнул, когда
вы только договаривались. Ха-ха, он бы сто пудов узнал про бабло, и  уехал отсюда, а
сюда ментов бы вызвал, чтоб вас здесь на месте взяли, ха-ха, ну ты тупица, тебе членами
видать конкретно мозг просверлили. Джентльмен, блин, удачи, ты в натуре тупой капер
на службе «Его Величества», тех по такой же схеме использовали.


   Макс в это время уже добрался до дома Пал Палыча. В такие моменты мозг работает очень быстро и просто, отбрасывая всё не нужное, и оставляя только ту информацию, которая приведёт к единственному правильному решению. Рассуждал он как солдат, так как его учили в армии.
   «Он сказал «Палыч и ещё несколько приятелей», значит их не меньше трёх, но и не больше пяти, иначе бы Саня сказал, что - нибудь типа «куча, или с десяток». Значит, справлюсь один. Если они не совсем тупицы - то наверняка один где - то возле дома, его - то и надо найти в первую очередь».
   Он осторожно прошёл через соседний участок, и стал подкрадываться с «чёрного входа». Дверь была не заперта.
   «Ну точно, - дилетанты, на всякий случай обойду дом», - думал он.
   Когда Максим подошёл к парадному входу, - то понял, что не ошибся. В высоких кустах, на детской качели сидел, покачиваясь один из бойцов, напевая какую - то мелодию.
  «Что - то он не похож на мента», - пронеслось в голове.
    Стараясь не делать лишних движений, ступая только на наружную часть ступни, он по тропинке подошёл к мирно качающемуся на качельке.
  «Да ну, нах…, он, что в наушниках»? Макс прислушался, меломан слушал какой - то рэп.
  «Что за херню, ты слушаешь, эта музыка тебя убьёт», - подумал он. «Ну и, что с ним делать, даже не интересно».
   Макс похлопал бойца по плечу. Тот подпрыгнул от неожиданности и повернулся, периферийным зрением скорее чувствуя, чем видя, как ему в лицо летит огромный, тренированный кулак. Обойдя качели, Максим подошёл к распластавшемуся на газоне и потрясённому противнику.
   Репер читал:
   … Два ствола на руках, два пальца на курках…
   Макс присел на корточки, забрал «Макар», и спросил спокойным голосом:
  - Ты кто?
   Плеер продолжал:
   … Жизни не жаль, когда в руках сталь...
   Лежавший на траве приподнялся. Тряся головой и выплёвывая кровавые сгустки вместе с зубами, стал бормотать какую - то околесицу.
  - Тихо, не суетись, вздумаешь орать, сломаю нос. - Ещё раз спрашиваю: - Ты кто, сколько вас, и что здесь делаете? - Вопрос понятен?
   После более чем убедительного начала, повторять не имело смысла.
  - Только не убивай, меня Витя зовут, в доме ещё четверо наших…
   Витя обрисовал общую картину, Макс на ходу придумывал план дальнейших действий.
  - Ключ от наручников у тебя?
  - Да.
  - Давай сюда, и перестань слушать это говно, а - то рано подохнешь, как герой этих рэп - сказаний, понял?
  - Обещаю, - ответил не ожидавший такого поворота Витя.
    

   А на кухне Лиза смогла освободиться от верёвок. Она достала кляп и развязала ноги. Затем она отвязала Катерину и Жору.
  - Ну, что будем делать, предложения есть? - Спросила Катя.
  - Надо через окно в сад выпрыгнуть, и на помощь позвать, - сказала Лиза.
  - Правильно, вы давайте бегите за помощью, а у меня есть идея, - говорил Жорик, доставая из шкафчика аптечку.
   Лиза открыла окно, но на окнах стояли ажурные решётки.
  - Ладно, тогда слушайте, они не ожидают от нас каких - то действий, но мы им покажем.
   Он отрезал от кофе машины шнур и оголил концы, затем достал из аптечки пластырь и два больших шприца.
  - Ты, что делаешь? - Спросила Катерина.
  - Сейчас увидишь, - подержи вот это, - сказал Жорка, снимая со стены висящую толкушку для пюре. 
   Он присоединил концы проводов к иглам от шприцов, и заизолировал их пластырем, после примотал иголки к толкушке. Получилась отличная «вилка», под напряжением 220 вольт.
   Жора воткнул шнур в розетку, и пару раз ткнул в пустоту.
  - Удобная, жалко не триста восемьдесят, - ухмыльнулся он. - Сейчас садитесь на места, а когда они войдут, я шарахну их током.
 

   Пашке становилось всё хуже, он уже не кричал, просто, что - то бормотал, как в бреду. Билл кричал на Рафаэля.
  - Это, что, правда? Ты хотел нас кинуть, да ещё и мусарам сдать, ведь он в точку попал. Я ведь знаю за него, - он ткнул стволом в мою сторону, - его не зря все уманом зовут, был бы он тупым, не добился бы того, что имеет. Он продуман, сразу тебя прочитал, - респект, конечно, ему за это, но, что нам теперь делать?
  - Бил, не слушй ты его, он специальн так говорит, чтоб нас рассорть. Ему надъ врезть, чтоб не говорил своим языком, что попало.
   На кухне, что - то упало.
  - Ты лучш сходь, посмотрь, что там творитсь.
   Билан крикнул своему подельнику:
  - «Синий», сходи, глянь, что там детишки расшумелись.
   «Синий» вышел из прихожей и направился на кухню. Он открыл дверь, и включил свет. Через секунду он отрубился, так и не поняв, что произошло. Когда он рухнул, Жора закрыл дверь и пнул его бесчувственное тело, из ягодицы торчала толкушка, а синтетические трико дымились и начинали плавиться в том месте, куда её воткнул Жорик.
  - Выдерни из розетки, а - то замыкание будет, - сказала Катя.
  - Если очнётся, я его опять шарахну, - ухмыльнулся Жорка, и выдернул из задницы «Синего» своё изобретение.
   
   Во время, когда Максим крался к «чёрному Входу», загорелся свет на кухне, и что - то упало. Он схватился за решётку и подтянулся. Когда он увидел, что произошло, не смог удержаться от комментария; - Дилетанты, блин, их даже дети кладут, ха-ха, - усмехнулся он, и постучал в окошко. Его открыли. Лиза с Жоркой стояли рядом, в руке он держал свою «электровыключалку».  Катя спросила в темноту:
  - Кто здесь?
  - Это я Катюш, у вас всё нормально?
  - Максик, дорогой, поторопись, мы слышали выстрел, только будь осторожен, их четверо осталось.
  - Уже трое, одного я там, возле входа отключил. А вы сидите тихо, и не высовывайтесь, да Жор, - это ты неплохо придумал, встань там же за дверь, и если ещё кто - нибудь войдёт, вали гада, - понял?
  - Конечно, не бойся Максим, я их в обиду не дам.
  - Ну, ты весь в своего пахана. Давай держитесь, скоро всё кончится.
   Макс осторожно прошёл через заднюю дверь, держа в обеих руках по пистолету.     Подойдя поближе, он услышал как кто - то сказал:
  - Чтот твоего «Синего» давно нет, сходь посмотри, что он там, на кухнь, кушает, чтоль.
   Дальше медлить было нельзя. Максим выскочил как чёрт из табакерки, и с двух рук, по «македонски» стал палить в ту сторону, куда пошёл Билл, тот пригнулся, но сумел уйти, четыре пули прошли мимо. Габдельнурыч испугался, прикрыл голову руками, и сел на пол. Последний боец, стоявший на втором этаже, немного замешкался, но через пару секунд тоже открыл огонь. Макс его не видел, может его подвело - то, что он принимал всех за новичков, за дилетантов, как он говорил. Первые три пули прошли мимо него, он стал оборачиваться, и четвёртый выстрел его достал. Свинец попал в ногу, чуть выше колена, он уронил один пистолет и, хватаясь за ногу, упал, потом окровавленной рукой полез в карман, одновременно целясь в пустоту, и пытаясь понять, откуда ведётся огонь. Я рванулся в его сторону, рука Палыча пролезла между балясинами периллы, и я ногой смог дотянуться до упавшего ПМа. Макс полз в мою сторону, протягивая руку, тут прозвучали ещё три выстрела. Он был в метре от меня, я видел, как его голова взорвалась, и кровь вперемешку с мозгами и размолотой затылочной костью забрызгала пол. Я перевернулся на спину и выпустил три пули из обоймы в сторону лестницы, по которой спускался боец, перезаряжая оружие. Он выставил руку вперёд, пытаясь схватиться за периллу, но к тому моменту, когда он её коснулся, - то был уже мёртв. Под весом своей грузной фигуры, он нырнул вперёд, пролетел весь лестничный марш, и упал к ногам Пал Палыча. Я обернулся, Максим был мёртв. В протянутой руке лежал окровавленный ключ от наручников. Через пару секунд, я уже был свободен, депутат стоял на коленях и с испуганным лицом и поднятыми руками умоляющим голосом повторял:
  - Тольк не убивай, у меня двой детей, не убивай, я могу деньг дать - мног деньг.
  - Я тебя убью, не проси, только не сейчас.
  - Пожалуйста-а, - ревел он.
  - Встать сука, - скомандовал я.
   Рафаэль встал, и я, прикрываясь им, пошёл на кухню.
   Когда раздались первые выстрелы, Катерина вывела детей, и спрятала их в маленькой кладовой, расположенной в этом же коридоре, и когда заходила сама, Билан уже был там, и заметил это. Он подбежал, открыл дверь и сказал:
  - Куда это ты сучка собралась.
   Жора схватил стоящую в углу швабру и пытался противостоять озверевшему Биллу. Он со всей дури ударил пацана по лицу, Жорик упал. Билл схватит Катю за волосы и выволок её из кладовки.
  - А ты, сиди здесь, и не дёргайся, я ещё вернусь, - сказал он Лизавете, и тоже прикрываясь Катей как щитом, пошёл в сторону выхода.
   Мы встретились с ним в небольшом коридоре, соединявшем прихожею с кухонным блоком. Он левой рукой держал Катерину за горло, а правой, целился в меня. Прикрывающий меня Габдельнурыч, стонал. Катя же наоборот, пыталась вырваться и кричала:
  - Убей его Саша, застрели, я все твои грехи отмолю, всю жизнь молиться буду, только прикончи его! Он на наших детей руку поднял, убей, - убей его!
  - Заткнись, сучка! - орал Билл. - Слышь, Санчес, дай мне уйти, и с твоей бабой всё будет нормально, а - то я и её, и детей твоих прикончу!
   Ещё никогда в жизни я не говорил таким спокойным и уверенным голосом. Я, наверное, говорил как Господь, говорил с жителями Содома и Гаморры, я печатал каждую букву, что в нашем положении было символично.
  - Ты *****ас, серьёзно думаешь, что я, вот так отпущу тебя? После всего, что ты тут мне наговорил, да людей за гораздо меньшие грехи передо мной, уже давно черви доели, а ты стоишь, тычешь в голову моей любимой супруге стволом, и просишь меня, чтоб я тебя отпустил? - Тебе точно весь мозг выеб…ли в зоне.
  - Я не прошу, я приказываю тебе! - Ты понял?!
   Пока он говорил, я видел как мой сын, с кухонным ножом в руках подходит к нему сзади. В этот момент Катя, каким - то образом исхитрилась немного вывернуться, и пяткой врезала Билану по яйцам. Он дико вскрикнул и ослабил хватку. Пришла пора действовать, медлить было нельзя. Я толкнул вперёд и в сторону депутата, Катрин, не видя Жорку, рванула ко мне. Я, боясь задеть кого - нибудь из своих, наводил прицел на Билла, и только когда они ушли с линии огня, я выстрелил, но было уже поздно. Он не преминул этим воспользоваться и стал палить в нашу сторону. Дальше всё как в рапиде, первая пуля попала Рафаэлю в плечё, его развернуло, и он рухнул на чистый паркет. В тот момент, когда я уже почти коснулся Катерины, вторая пуля пробила её шею на вылет, и обожгла мою грудь. В ту же секунду я выстрелил второй раз, и увидел, как моя первая пуля попала ему в область солнечного сплетения, его голова откинулась назад, и вторая порция свинца врезалась ему в подбородок, и вышла через темя, унося за собой изнасилованный мозг. Когда он упал к Жоркиным ногам, тот стал со злостью втыкать ему в тело кухонный нож, крича:
  - Сдохни, и не смей поднимать руку не на кого из моей семьи, тем более на маму.
   «Он назвал Катю мамой», - пронеслось у меня в голове.
   Его последний выстрел я не видел, я его почувствовал. В то же самое мгновение, когда Билл раскрашивал своими мозгами стены Пашиного дома, сам Палыч, очнувшись, подобрал с пола ствол Максима, пополз на кухню, и в момент, когда мои выстрелы достигали цели, он открыл огонь в уже мёртвого Билла. Я же получил вторую пулю, она прошла сквозь тело, и засела где - то в позвоночнике. Катя, двигаясь по инерции, упала мне на руки, я, собирая последнюю волю - пытался держаться, но не сумел, и рухнул на пол. Вот так мы и лежали, Палыч с простреленным пузом, рядом я с двумя смертельными ранениями, и на мне лицом к лицу лежала Катя, с открытыми глазами, в которых я видел безбрежный покой.
  - Завтра первое сентября, детям в школу, - сказал Пашка, отплёвывая кровь.
  - Вот и кончилось лето, славно повеселились, - ответил я.
  - Да, весёлый выдался август, - прошептал Пал Палыч, и умолк навсегда.
  - Это точно. Сейчас не хватает AC/DC, с их Fire Your Guns, вот это была бы концовочка. - Правда, Паш?
   Но он молчал, уже молчал.   
   Последнее, что я помню, как сын сказал:
  - Пап, держитесь, ты всё таки прибил Билла, я сейчас скорую вызову. Последняя мысль, которая пришла мне в голову, почему - то была про Джека Воробья «прихлопнул прихлопа», «прибил Билла». Сознание покинуло меня, но мои глаза ещё видели, как из шеи моей Катрин, пульсирующими фонтанчиками алой крови, уходила жизнь.
   Становилось темно, как будто солнце заходило за горизонт. И когда последний луч касался земли, по нему, словно из тумана, приближаясь, спускалась она - Смерть. Всё так же хороша, её саван развивался, давая возможность ещё раз полюбоваться её идеальной фигурой. Она спрыгнула с этого луча, словно выпускница с последней ступени школы, и подошла.
  - Сегодня наша последняя встреча, - сказала смерть.
  - Привет Машенька, наверное, всё так и должно было закончиться, а ты как всегда прекрасна.
  - Ты не исправим.
  - Знаю, ты за мной? - спросил я.
  - И за тобой тоже, но сначала Катя.
  - Нет, погоди, не забирай её, оставь её здесь, ей ещё детей вырастить надо.
  - Ты же знаешь, я не могу, не заберу я, - придёт другая.
  - Нет, нет! - Кричал я. - Она должна остаться с нашими детьми, возьми меня, сделай, что - нибудь, ведь ты можешь. Как там у вас, «прицеп», или ещё, что. Как Римму, - не забирай.
  - Не могу, она должна сама попросить, у нас тоже есть правила. Но тебе не надо беспокоиться, ей здесь будет хорошо. Она чиста, и поверь, лучше места для неё не найти, может и ты когда - нибудь присоединишься к ней, ведь ваш путь только начинается.
  - Что значит «когда - нибудь», я хочу быть с ней.
  - К сожалению, и это невозможно, твоя бессмертная душа слишком испачкана похотью, гордыней и предательством.
  - Ну, в предательстве меня точно нельзя обвинить, - оправдывался я.
  - Ты не людей предал, ты предал себя, а значит и его, - она подняла руку и ткнула указательным пальцем вверх. Пойми, чтоб здесь было так, как хочешь ты, надо при жизни делать так, как хочет он, и она опять указала наверх. Возьми даже последнее время, - сколько раз ты изменил ей, пьянствовал, даже сегодня, не успел приехать, а уже залез под юбку этой массажистки, ну или под халат. Разве это не предательство?
  - Почему ты не предупредила, не остановила меня, я ведь люблю её, ты, же знаешь, для меня, ни одна женщина в мире не значит столько, сколько Катя, кроме мамы конечно.
  - Я знаю, но ведь тебе для этого и дана воля, ты всю жизнь выбираешь между похотью и верностью, я специально не говорю между добром и злом. Может это и банально и тебе не понравится, но надо было раньше думать, а сейчас тебя ждёт бесконечный путь искупления, покаяния и искренности. Я всё ещё верю в тебя, когда - нибудь и ты станешь таким же чистым как Катенька, вот тогда вы и встретитесь. Хочешь анекдот, этакую аллегорию?
  - Шутишь?
  - Нет, но сейчас буду, - начала Смерть. - Так вот, умер один молодой человек и попал в рай, а там всё так скучно, все молятся, говорят в полголоса, кругом тишина и покой. Из женщин только монашки. Он и говорит: - А можно на ад посмотреть, как там? Ему говорят: - Можно, садись в сани и держись. И вот они на тройке племенных скакунов спускаются в ад. А там, спиртное, наркота, стриптиз, все «звёзды», короче, полный рок-н-ролл. Ну, он тогда и говорит: - Я хочу остаться здесь, мол, тут весело и все такое. Вдруг всё исчезло, и он сидит в котле, и его черти жарят на постном масле. - А где девочки, водка, рок-н-ролл, - спрашивает он. - А ты не путай туризм и эмиграцию, - отвечают ему.
  - Не смешно Маш, причём сейчас это, - я про Катю.
  - Я тоже, там, куда ты отправишься, у тебя будет достаточно время подумать и определиться, поверь, везде хорошо, где нас нет, но там где будешь ты, нужно будет самому создать это «хорошо», и вообще понять, что есть это «хорошо». Может, тогда и ты станешь свободен. Да и все твои друзья тоже рядом будут «думать», так, что…
  - Ну, хоть на этом спасибо, ведь ты о Максе и Палыче позаботишься?
  - Конечно, - сказала Смерть, - вы все вместе в одном дилижансе отправитесь, Альберт вас встретит, да там полно тех, кто будет рад вас видеть, но сначала Катерина.
  - Маш, последнее желание можно?
  - Всё, что угодно.
  - Хочу музыку, громко, думаю Alice Cooper, подойдёт, - сделаешь?
  - А - то.
  - И ещё одно, последнее. Открой личико, ты же обещала.
  - А я уж подумала, ты не спросишь, - музыку ему подавай…
   Она расстегнула пряжку на плаще с красным подбоем, и очень изящно скинула его с плеч. Когда она подняла голову и расправила волосы, я увидел Монику Белуччи, или Марию Магдалену, ну, а кто сказал, что Моника не похожа на Марию? Одно точно - красота не земная.
  - Брависсимо, - сказал я, - ни чего другого, я и не ожидал от такой милой смертушки. Не надевай этот балахон больше ни когда, глядя на тебя, начинаешь понимать про искупление и покаяние, Маш, ты конечно прекрасна, но моя Катюша всё равно лучше. 
  - Вот видишь, первый шаг ты уже сделал, я и не сомневалась, что у тебя всё получится.
   Когда исчез последний луч света, Мария растворилась вместе с ним. Всё погрузилось в темноту. Это не была пустота, мрак был каким - то густым, как масло, или холодец, только не знаю откуда, на меня нисходила музыка, Alice Cooper тянул свою I Am Made Of You.

 
    …Темнота не отступала… Веки придавили глазные яблоки… Мозг не включался… Конечности не слушались… Запахов не было… Стояла тишина.
  …Что это… Смерть… Я умер.., со мной сейчас, видимо говорит моё сознание… Нет, это, что - то другое, это остатки неосязаемой души, разбросанные по вселенной.
   …Почему такой сушняк в глазах… Если это ОНА - то, где свет… Или, тьма теперь вечный спутник мой… Нет, это, что - то другое… Да где я, чёрт побери.
   …Может я в утробе и меня пытаются родить… Тогда, почему я понимаю это… О, да это сон… Да, я сейчас проснусь… Ну… Ну… Очнись, открой глаза, крикни - мама!         
   
     …Постарайся сейчас, продлить это состояние… Я опять отключался? Стой, не уходи, думай, заставь себя думать, бороться, тебе надо продержаться ещё немного… Мне кажется, или я всё - таки дышу. Определённо я жив, я чувствую боль, да, да, мне больно! Твою мать - это самое лучшее чувство! Мне больно! Да здравствует Её Величество Боль, - мать всего живого, славься та, кто принесла мне радость, о боль, о болюшка моя, как же я долго ждал тебя. Как только я поправлюсь, я, пожалуй, женюсь на тебе, да, и построю храм в твою честь!
  … Боль, значит, я опять прихожу в себя. Глаза открывать не буду, «покайфую» немного, по - моему она стала менее злой, наверное, тоже влюбляется в меня,
  - Имануил Маркович, это Альбина, зайдите в тринадцатую, кажется, он пришёл в себя.
   В голове заработал «кубик - Рубика», со скрежетом собирая одну сторону за другой, под этот аккомпанемент я и открыл глаза. Мне показалось, что за шторой стоял дирижёр и как только я открыл глаза, он взмахнул своей палочкой, и дал сигнал световому оркестру, который обрушил на меня всю свою мощь. Я вспомнил всё, только в этот раз всё было по - другому. Боль была настоящая, трубки во рту и носу, ужасно мешали, я хотел в клозет, дневной свет резал глаза. Помнится в тот раз, я очнулся ночью.
   «Да, что всё это значит», - подумал я, и снова потерял сознание.
   Когда я вновь пришёл в себя, у кровати уже стоял Максим и улыбался. Рядом стояла Катерина с огромным пузом.
  - Ну, наконец - то ты очнулся, любимый, мы с Жориком и не сомневались, я все дни в храм ходила, свечки за тебя ставила, слава Богу.
   Она весь день провела со мной, и когда из меня вытащили все лишние трубки, первым делом, я ей сказал:
  - «Мон амурик», прости меня, я знаю, ты хотела забрать Жорку и уехать, знаю, что хочешь сохранить тем самым наши отношения, но прошу тебя, не надо, останься со мной. Скоро у нас родится сын, давай назовём его Семён, - Сёмка.
  - Как ты узнал, - в полном замешательстве спросила она. - Я хотела тебе сама предложить именно Сёмка, но ты ведь всегда говорил, что будет девочка, ты, же так хотел назвать её Машенькой, да я и сама ещё не знаю, кто будет.
  - Поверь, будет Мальчик, Семён Александрович, три семьсот, весь в меня, и споко-ойный, - протянул я последнее слово.
  - Ты даже вес знаешь, но откуда, тебе, что приснилось, пока в коме был?
  - Не знаю, можно - ли назвать это сном, скажем так - причудилось.
  - А к нам твой друг заезжал, Паша, сказал, что хочет быть крестным, я согласилась. Он хороший такой, сказал, что его дочь, твоя крестница, и, что пора должок отдать.
   Она ещё долго говорила, а я лежал и не мог понять, что происходит, может это второй шанс, и мне действительно надо задуматься. Я не знал, что это было, но я точно знал, что надо делать. Первое, что приходило в голову похоть, гордыня, предательство, всё это, надо исправить.


   03.09.2013
    Мы стоял на мягких сухих сосновых иголках возле могилы Альберта, я держал на руках Семёна, Жорка с Елизаветой прогуливались в лесу, неподалёку. Меня выписали несколько дней назад, и я чувствовал себя великолепно. В течение этого времени, что я провёл в больнице, Макс продал мою недвижимость, автосалон я оставил ему, купил скромный домик в небольшой станице у моря, куда мы и собирались отчалить.
  - Ты знаешь Макс, мы ведь все одноклассники, Альба с Пашкой, даже за одной партой сидели, - заговорил я.
  - Было дело, - сказал Палыч, - а вы неплохой памятник ему поставили.
  - Это Максим постарался.
  - Да, что я, на деньги, что мы у Кефира забрали, можно было целый склеп построить.
   К нам подошёл Жора.
  - Вас уже заждались, Катя с Лизой, уже всё приготовили, вы идёте?
   Мы подошли к могиле моего младшего, сегодня ему исполнилось бы тридцать семь.
  - Ну, что мужички, всё готово, прошу за стол, - сказала Катя, Саш, поставь Ваньке рюмку, и сам бери, а тебе можно после больницы?
  - А я не буду, я вообщё больше пить не буду, даже по праздникам, в мире столько вещёй, которые и без спиртного и наркоты сносят башню, например музыка.
   Я достал телефон и включил Life Wont Wait, Ozzy Osbourne, эта музыка как никогда подходила к ситуации.
  - А я, - спросила Катрин, разве от меня у тебя нет хотя бы лёгкого головокружения? Саш, ты помнишь, что будет через четыре дня?
  - Седьмое сентября, у Альбы годовщина, а что?
  - Будет год, как мы познакомились, ты, что забыл?
  - Ну, разве можно забыть такое? В тот день я не только с тобой познакомился.
  - А с кем ещё?
   И когда Ozzy затянул Time, я сказал:
  - Не знаю, время покажет, ну, а ты, - ты не сносишь, ты как раз поставила мою голову на место. - Любовь моя, ты лучший наркотик, на тебя у меня зависимость с первого взгляда, и я ни когда не смогу вылечиться, да и не хочу, я всю жизнь буду «нарКатяманом». Такой наркотик, как ты лучше ни когда не пробовать, ну, а если попробовал, - то не соскочишь во веки веков, а после Сёмки, ты стала ещё забористей, я даже боюсь как бы передозировки не было.
   Через четыре дня, с этого места мы и уехали. Жорка под предлогом «окончить школу», остался с Палычем, но мы - то понимали, что у него завязались отношения с Лизой. Паша, конечно, твердил, что - то типа - «кобель - весь в папашку», но, что говорить, Жорик ему нравился, а главное Лизавета была от него без ума.
   Катерина была на седьмом небе от счастья, к новому году, и я стал разделять это чувство, наконец - то мы смогли быть вместе, и не одна живая душа не сможет побеспокоить нас, не сможет помешать нам, воспитывать младшего сына, а может и двух.              … Ни кто, никогда… К моменту написания этих строк, я вновь стал  замечать за ней, некоторые странности, которые бывают у беременных мамаш.
   Что касается Марии, - то она перестала посещать меня.  Может я «пошёл на поправку», и когда «придёт время», в том мире - всё будет, по-моему.
 



20.12.2012