О, море, колыбельную пою,
приляг, бессонное, на грудь мою!
Не я свивал,
накручивал
на локти молнии,
но когда
мгновенно
обмирала речь,
ослепительно сгорал поэзии безбрежный свет,
срубая головы, как меч, поэтам.
О, море, просторна грудь моя для грусти,
птиц твоих -- бакланов черных
и рыб пугливых,
как мысль моя!
Не усмирял я ветра, но голос мой пел колыбельную тебе,
всем телом прижимался я
к волнам,
ласкал...