Как родная меня мать провожала

Николай Зиновьев
Посвящается солдатским матерям России

   От себя ничего не добавляю. Всё взято из опубликованного.  Передо мной на столе книги, в них говорится, как было в царской Российской армии до  1917 года. Многие слова в авторской (не моей) редакции.
Как было в Красной, потом  в Советской армии, как сейчас в Российской армии, мы знаем.   
   
   Рекрутский набор  – система пополнения  армии Во многих странах это проводилось по найму. В России с 1699 (1705 по разным данным)года по 1874 год  существовала рекрутская ПОВИННОСТЬ Она проводилась в каждой местности через год. Крестьянская община обязана была выставить определенное  число рекрутов: 5 – 7 человек на 1000 душ, очерёдность и выбор лиц определяла сама община: «кого отдатчики в отдачу объявят и поставят». При наборах допускался произвол.  Помещики сдавали в рекруты не угодных им крестьян.  Очень наглядно и достоверно  об этом показано в рассказе Л. Н. Толстого  « Поликушка»:

 «...Теперь дело шло о наборе. С Покровского надо было поставить троих. Двое были, несомненно, назначены самою судьбой, по совпадению семейных, нравственных и экономических условий. Относительно их не могло быть колебания и спора ни со стороны мира, ни со стороны  барыни, ни со стороны общественного мнения. Третий был спорный… - Воля ваша, сударыня, только…сходка стоит у меня перед конторой,  и надо конец сделать. В приказе сказано, до Покрова нужно свезти рекрут в город… – Вот, ребята, барынино решение: дворовых отдавать ей неугодно, а кого из себя вы назначите, тот и пойдет. Нынче нам троих надо. Всё равно: не нынче, так в другой раз».

   Рекрутчина ложилась тяжелым бременем на крестьян на долгие годы. Срок службы в армии   сначала был пожизненным, затем (с 1793 года) 25-летним.
 С 1831 г. введены ежегодные  наборы.
 С 1834 года действительная служба длилась  двадцать лет. Рекрутские наборы проводились нерегулярно, по надобности и в различных количествах.

С 1874 года  рекрутские наборы отменялись. Слово «рекрут» заменили на «новобранец». Призыву на  воинскую службу подлежало всё мужское население, достигшее 21 года. Служили на суше 15 лет (6 лет –действительная, 9 лет в запасе), на флоте – 10 лет (7 лет – действительная, 3 года в запасе).

   Мало того, что в царской армии служили по многу лет, так ещё в армии существовала палочная  дисциплина. За малейшую провинность наказывали, били розгами или пропускали «сквозь строй». Был такой вид наказания. О таком случае наказания ярко описал Л. Н. Толстой в своем рассказе  «После бала». Ниже фрагмент из этого рассказа :

  «…Солдаты в черных мундирах стояли двумя рядами друг против друга, держа ружья к ноге, и не двигались. Позади их стояли барабанщик и флейтщик и не переставая повторяли все ту же неприятную визгливую мелодию. – Что это они делают? –  спросил я у кузнеца, остановившегося рядом со мною.
   –Татарина гоняют за побег, –  сердито  сказал кузнец.

   Я стал смотреть туда же и увидал, посреди рядов что-то страшное, приближающееся ко мне. Приближающееся ко мне был оголенный по пояс человек, привязанный к ружьям двух солдат, которые вели его… Дёргаясь всем телом, шлёпая ногами по талому снегу, наказываемый, под сыпавшимися с обеих сторон на него ударов, подвигался ко мне…При каждом ударе наказываемый, как бы удивляясь, поворачивал сморщенное от страдания лицо в у сторону, с которой падал удар, и, оскаливая белые зубы, повторял какие-то одни и те же слова. Только, когда он был совсем  близко, я расслышал эти слова. Он не говорил, а всхлипывал:  «Братцы, помилосердуйте. Братцы, помилосердуйте». Но братцы не милосердовали, и, когда шествие поравнялось со мною, я видел, как стоявший против меня солдат решительно выступил шаг вперед, со свистом взмахнув палкой, сильно шлепнул ею по спине…и такой же удар упал на него с другой стороны, и опять с этой и опять с той. Полковник шел подле...

Когда шествие миновало то место, где я стоял,  я мельком  увидал между рядов спину наказываемого. Это было что-то такое пестрое, мокрое, красное, неестественное, что я не поверил, чтобы это было тело человека.
   Шествие стало удаляться, все так же падали с двух сторон удары на спотыкающегося, корчившегося  человека, и все так же били барабаны и свистела флейта, и все так же твердым шагом двигалась высокая, статная фигура полковника. рядом с наказываемым. Вдруг полковник остановился и быстро приблизился к одному из солдат.

   – Я тебе помажу, - услыхал я его гневный голос. – Будешь мазать? Будешь? И я видел, как он своей сильной рукой в замшевой перчатке бил по лицу испуганного малорослого, слабосильного солдата за то, что он недостаточно сильно опустил свою палку на красную спину. -  Подать свежих шпицрутенов*! – крикнул он…»   

   Вот как описывает действие палочной дисциплины на флоте писатель-маринист К. М. Станюкович в своих морских рассказах устами бывалого матроса:
«Тогда, вашескобродие** случалось, и до смерти запарывали – про то один господь знал. Такое уж положение во флоте было, чтобы матрос был обучен как следовает… И ни тебе ни суда, ни расправы матросику. Сунься-ка жаловаться? Узнаешь, как скрозь строй гоняют! И все господа по такому положению словно озверелые какие-то были. Другой мичман приедет из обучения добрый да жалостливый, из лица бледнеет, как по субботам  на баке стон стоном идет, а как послужит год-другой, смотришь – и сам так и чешет в ухо да приказывает  боцманам матросу шкуру снять...   Привыкает...
  Дня не проходило, чтобы на баке*** не стояло крика и стона.  Я, вашескородие, служил и не раз кричал из-за линьков...**** Не приведи бог...»

  Но были и человечные офицеры: «Он у нас тогда старшим офицером был. Так не то что кого-нибудь наказать линьками или вдарить, он дурного слова никому не сказал…всё больше добром… И других офицеров, которые, значит, зверствовали, стыдил, да удерживал, он матроса-то жалел…»

    Вот что  пишет о рекрутском наборе писатель А. Н.  Радищев в своём «Путешествии из Петербурга в Москву»:

   «…Въезжая в сию деревню, слух мой был ударяем пронзающим сердца воплем жён, детей и старцев.. Пдошед к одной куче, узнал я, что рекрутский набор был причиню рыдания и слёз многих толпящихся. Из многих селений сошлися   отправляемые на отдачу рекруты.   

  В одной толпе старуха лет пятидесяти, держа за голову двадцатилетнего парня, вопила:  «Любезное моё дитятко, на кого ты меня покидаешь? Кому ты поручаешь дом родительский? Поля наши порастут травою, мохом – наша хижина.

Я, бедная престарелая мать твоя, скитаться должна по миру. Кто  согреет мою дряхлость, кто укроет ее от зноя? Кто напоит меня и накормит? Да все то не столь сердцу тягостно;  кто закроет мои очи при издыхании? Кто примет мое родительское благословение? Кто тело предаст общей нашей матери, сырой земле? Кто придет воспомянуть меня над могилою? Не канет на нее твоя горячая слеза; не будет мне отрады той. Подле старухи стояла девка уже взрослая. Она также вопила:  – Прости, мой друг сердечный… Мне,  твоей невесте нареченной, не будет больше утехи, ни веселья, горевать ты меня покидаешь ни вдовою, ни мужнею женою…. 
   Парень им говорил:
 – Перестаньте плакать, перестаньте рвать мое сердце. Зовёт нас государь на службу. На меня пал жребий. Воля божия. Кому не умирать, тот жив будет. Авось я к вам приду. Не крушися, моя матушка родимая. Береги  для меня  Прасковьюшку.».

«…Я подошёл к толпе, среди которой увидел трёх скованных человек крепчайшими железами. « Удивления достойно, - сказал я сам себе, взирая на сих узников: - теперь унылы,  томны, робки, не токмо не желают быть воинами, но нужна даже  величайшая жестокость, дабы вместить их в сие состояние… ».

   Молодые   люди, их родители, близкие и родственники понимали, какой тяжкий ратный труд на долгие годы им предстоит и многие из них вряд ли вернутся  домой.  Вот какие песни пели солдаты армии царской Росси, попавшие туда по рекрутскому набору (песни взяты из книги: «Русские народные песни»): 

Отдают меня, добра молодца, в царску службу,
Что во ту  ль, во ту службу царскую, во солдаты.
Уж никто по мне, добром молодце, не потужит,
Только тужит лишь одна матушка, мать родная …   
…Род и племя все меня, молодца, провожают:
 «Послужи-ка ты, добрый молодец, верой, правдой,
 Положи за  нас свою буйную ты головку». 
…Расставался я с отцом с матерью,
С отцом,  с матерью, с сиротами, ребятками,
С молодой женой, с моими малыми детками.
                *    *    *
«Гей,  родимый ты мой батюшка!
Гей, ты моя родна матушка!
Али я вам не поилец был?
Али я вам не кормилец был?
Благослови ты меня, батюшка,
На чужу  дальню сторонушку!
Не покинь ты, родной батюшка,
Не покинь ты, родна матушка,
Вы мою ли молоду жену
да  со  малыми со детками!»
         *   *    *            
«На меня вышло несчастье:
Государю во солдатство».
         *    *    *
 Горька-то в поле травонька, полынь горькая,
Еще-то горче того служба царская
         ………………………………………
«Не надо нам, православный царь, злата -серебра:
Пусти нас, православный царь, на свою сторону,
 На свою сторону – к отцу, к матери, на святую Русь!»
          *   *  *       
«…  Занесла меня неволюшка,
Неволюшка, невзгодушка,
Государева солдатчинка! 
Припаду я молодец, ко сырой земле:
 Не стонет ли мать сыра земля,
Не плачет ли отец с матерью,
Не горюет ли  молода жена, 
Молода жена с малыми детушками?» 
              *    *    *
Далече ты, раздольице, в чистом поле!
Тут щли-прошли невольнички молодые,
 Размолоденьки невольнички – всё солдаты,
Из своего полку все бежали.
Ничего-то им на дикой степи не видати,
 Завидели на дикой степи камыш-травку,
Тихохонько к камыш-травке подходили,
Жалобнехонько у  камыш-травы ночевать просились:
«Ты пусти, пусти, камыш-трава, ночевати,
Укрой ты нас, камыш-травонька, от темныя ночи,  –
Холщовые портяночки просушти,
Сафьянные сапоженьки пускай так провянут».
  С вечера камыш-травонька затихала,
И невольничков размолоденьких ночевать пустила.
Ко полуночи камыш-травонька зашумела,
Невольничков,  добрых молодцев, пробуждала:
«Вставайте вы, невольнички молодые,
 За вами ведь гонятся три погони: 
Первая погонюшка –  все гусары,
Другая-то погонюшка – всё казаки,
А третья-то погонюшка – из вашего полку всё солдаты!»
Невольничков молоденьких поймали
Из  солдатских из ружей расстреляли.
              *    *    *   
 Как известно, великий русский поэт Н. А. Некрасов был ярым противником крепостного права и рекрутчины в России и при каждом удобном  случае бичевал эти порядки. Ниже приводятся отрывки из его произведений.

  Вот  рассказ Матрены Тимофеевны (из поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо?»)

Мне счастье в девках выпало:
У нас была хорошая,
Непьющая семья.
За батюшкой, за матушкой,
 Как у Христа за  пазухой, Жила я молодцы...

Потом её выдают замуж,  тяжелая крестьянская жизнь, растит детей.

 - Одной бедой не кончилось
 - Чуть справились с бесхлебицей –
 Рекрутчина пришла…   

Свекор приходит  со сходки и говорит:
«Пропали мы,  жена!
 Где видано, где слыхано:
Давно ли взяли старшего,
Теперь меньшого дай!

Мужа Матрены забирают в рекруты. Кормильца нет. Она одна остаётся с малыми детьми.
…………………………
Не чаяла я , глупая,
Остаться сиротой…
Простите, люди добрые, 
Учите уму-разуму.
 Как жить самой? Как деточек
Поить, кормить, растить?...
Голодные стоят сиротки-деточки
Передо мной...
 Молчи, солдатка-мать!

Чуть из ребятишек, Глядь – и нет детей:
Царь возьмет  мальчишек,
Барин – дочерей!

Ой, мужик! Мужик! Ты грешнее всех,
 И за то тебе вечно маяться!
Хлебопашец вольный угодил в солдаты.

Какая солдатская мать не всплакнет, прочтя стихотворение Н.А. Некрасова «Орина мать солдатская»»?

 
"...Страшно в эту ночь последнюю
 Было: память потерялася,
 Все ему перед кончиною
Служба эта представлялася...

 Прошептал: «Прощай, родимая!
 Ты опять одна осталася!...»
 Я над Ваней наклонилася,
 Покрестила, попрощалася,

 И погас он, словно свеченька
 Восковая предыконная..."
               _________   

 Мало слов, а горя реченька,
 Горя реченька бездонная!..

 Это извечная материнская доля – страдать по своим сыновьям. Н. А. Некрасов был очень чувствительный  к чужому горю и страданию.

Внимая ужасам войны,
При каждой новой жертве боя
Мне жаль не друга,  не жены
Мне жаль не самого героя…
Увы! Утешится жена,
 И  друга старый друг забудет;
Но где-то есть душа одна –
Она до гроба помнить будет!
Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости и прозы
Одни я в мире подсмотрел
Святые искренние слезы –
То слезы бедных матерей!
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве
 Как не поднять  плакучей иве
Своих поникнувших ветвей…
         *    *    *

   Ещё много разного материала о рекрутчине и солдатчине в царской армии можно  найти и прочитать. Но приведенного материала достаточно, чтобы понять, какая это была тяжелая доля служить в царской армии.
   Закончу популярной песней гражданской войны  «Как родная меня мать провожала» - на стихотворение Демьяна Бедного.  Начиналась новая эпоха в Российской армии.

 Как родная меня мать
Провожала, 
Тут и вся моя родня
Набежала.

«Ах, куда ты паренёк,
Ах, куда ты? 
Не ходил бы ты,  Ванёк,
 Во солдаты.

В Красной  Армии штыки,
 Чай, найдутся,
Без тебя
 Большевики обойдутся!

 Поневоле ты идешь
Аль  с охотой?
 Ваня, Ваня, пропадешь
Ни за что ты!

Мать, страдая по тебе,
Поседела,
 Эва,  в поле и избе
Сколько дела!...
 
Дальше Ваня объясняет своим родственникам необходимость службы в Красной Армии, защиты завоеваний революции, построения новой счастливой  жизни в родном краю.
                *     *     *
 * Шпицрутены – гибкие длинные палки  или прутья для телесных наказаний в европейских (в т. ч. русской) армиях.
 **вашескобродие – ваше высокоблагородие – обращение младших чинов к офицерам в царском флоте. 
 ***Бак – носовая часть верхней палубы на судне, место наказания провинившихся.
 ****Линек – короткая верёвка в палец толщиной с узлом на конце для телесных наказаний в царском флоте.
                **********