Изгнание. Глава 3
…
Ласки Ханако запредельны. Я взлетал в необозримую высь и вдруг стремительно падал в пропасть. Реальность потеряла всякое значение… да ее и не было…. Все мысли и чувства сконцентрировались в бесконечном наслаждении. И вдруг…
Услужливая память блокировала воспоминания. Единственный миг врезался в память навечно…
Фея в моих объятиях начала таять, растворяясь в пространстве. Я взглянул в ее глаза и увидел, или мне показалось, бесконечную скорбь. Из ее глаз выкатилась слезинка, и обожгла меня…. А девушка растаяла тонким прозрачным облачком…. Потерял сознание…
…
Не было такой минуты, чтобы я не возвращался к воспоминаниям. Но память была надежно блокирована, защитный механизм действовал безотказно. Я не мог не винить себя в гибели девушки, хотя не понимал, а чувствовал, что это было предопределено. Но почему? Ответа на этот вопрос не было, и никто не смог бы помочь. Расскажи я – в лучшем случае меня приняли бы за очередного сумасшедшего гениального художника.
И я решил сделать то, что мог и должен. Но руки не повиновались мне, выходило неестественно и даже вульгарно. Мне не удавалось передать тоску и успокоение девушки, зафиксировать ее последние мгновения. Я еще тешил себя надеждой, что, может, все обошлось, и фея благополучно пребывает в стране грез, а я выкинут оттуда за нарушение неких, недоступных простому смертному, правил. Но ведь я действовал буквально по наущению или благословению Индрани. И по собственному неудержимому желанию, что тут скрывать, ведь фея была прекрасна и сама жаждала любви….
Эскиз за эскизом, я не уничтожал их, а складывал в стопочку, слепо веря, что…. Нет, про…. Запутался совсем, путаясь отыскать логику в действиях, поступках и приметах. Наконец, к осени, картина была закончена. Мог ли я смотреть на нее так, чтобы у меня самого не текли слезы? Никаких дополнительных штрихов, пусть останется, как есть. Ведь повернуть время вспять невозможно.
На телефоне скопилась масса пропущенных вызовов и СМС, требующих ответа. Он был все время на подзарядке, кому надо, тот поймет, что я в здравии, не важно, добром или нет.
Я зарос, оголодал, но меня это мало волновало… Кофе, сигареты…. Но возможности человеческого организма не беспредельны. Я вырубился, и проспал, наверное, не менее суток. И спал бы еще, если б меня не разбудил настойчивый звонок в дверь. Я легко отличил его от телефонного… протер глаза – ба, половина первого. Второпях натянул спортивные брюки, набросил куртку. Кого то еще принесло. Прорезало – а вдруг это Индрани возвратились столь же необычным способом?
Но нет. На пороге - Ник, как всегда, элегантный, но обеспокоенный.
- А, живой затворник, я уж думал. Вот решил навестить, как ты?
- Нормально, ты же знаешь, когда я работаю, забываю обо всем. Кофе хочешь?
…
Мы прошли в кухню, я как-то ухитрялся поддерживать там порядок, а запасы кофе не кончились…
-Ну, как ты живешь, что сотворил? А твои открытки хорошо пошли, в октябре будет выставка, только ты гони новые картины, те-то все распроданы или уехали в столицу. Тебя выдвинули на премию, будешь лауреатом.
А мне было абсолютно до фонаря. Слова друга проходили мимо, не фиксировались. Передо мной проплывали образы страны грез, прекрасные феи, Индрани, Фунтик, он, наверное, еще вырос и спрашивает, где папа. А я не имею возможности хоть на некоторое время вернуться туда, если не произойдет ничего экстраординарного…
Ник будто почувствовал мое состояние:
- А как твоя девушка? Сын?
- Не знаю, и не могу найти, - я не кривил душой, - жду, может, вернется…
Он понимающе вздохнул:
- Да, понимаю…
Мы допили кофе, и…
- Ну, ты же работал, покажи, - и Ник направился в студию…
Остановился перед картиной…. Я понял, что в первый момент он хотел сказать, что, мол, вот и новая любовь, все проходит, и ты будешь счастлив, но сдержался. И, наоборот, долго стоял в задумчивости. Я следил ха выражением его лица – от восхищения до непомерной грусти…
- Это так?
Я молча кивнул.
- И что? Потрясающая откровенность, и беспримерная гамма чувств, все выплеснуто. И какая-то щемящая тоска, это так? – он повторился, видно, и у него застрял комок в горле…
- И что ты будешь делать? Надо, чтобы…. Только одна картина… несколько эскизов, ты как?
А я думал, нужно ли выставлять на всеобщее обозрение то, что происходило в иной реальности, то, что заставляло сердца обливаться кровью и постоянно будоражило мое сознание. Или же… Может, зрители, увидев это, задумаются? Но я не стремился стать властителем душ, лишь выплескивая собственное восприятие и эмоции…
- Нет, не эту… Я снял картину с мольберта, и достал другую, почти точную копию. Она была написана раньше, возможно, подсознательно я предполагал, что именно она будет выставляться. Немного драпировки, скрывающей миг близости, а так – почти полная идентичность, чуть в других тонах. Я понимал, что не всем доступно понимание соития, но боль и горечь оставались…
- Да… Друг был настроен критически, - если бы я видел это полотно сначала…. Но, пожалуй, ты прав, народ еще не готов…
Мы подобрали еще десяток эскизов, поговорили на отвлеченные темы. Я показал Нику вторую половину моего жилища, вполне современную, почти не обставленную, и пустующую…
- Для нее приготовил? … она запнулся, - для них?
…
Ник передал мне выписку о поступлениях финансов на мой счет, в иное время я мог бы прыгать от счастья, потом мы погрузили картину и эскизы в мини-вэн – видимо, Ник предполагал, что не уедет пустым. Я взял с него обещание прислать фотографии оформленного зала по Интернету, теперь придется регулярно просматривать, помахал ему вслед, и подумал, что пора обновить запасы пропитания, выпил еще кофе и поехал в супермаркет.
Сентябрь в этом году стоял великолепный, и я, возвращаясь, подумал, что нужно съездить на натуру, к тому самому озеру… Вероятно, меня подспудно мною владела мысль, надежда – а не будет ли там новой встречи с посланницами страны грез?
…
Зачем откладывать надолго? Утром я собрался и выехал, едва забрезжил рассвет.
…
Озеро было пустынным. Рабочий день, а за грибами нужно чуть в другую сторону, или за речку в нашем городке. Организованных туристов отродясь не водилось, разве что летом группы с рюкзаками пересекали на своих двоих пространства средней полосы, но сезон отпусков закончился, и я никого не встретил. Однако следы костров, на которых жарили неизменные шашлыки, даже мангалы, запасы дров и угля, аккуратно прикрытые полиэтиленом, напоминали о том, что сезон еще не закончился, и в выходные берег озера не будет пустовать и наполнится жизнью…
Солнечные блики отражались в прозрачной, незамутненной воде. Ближе к берегу плавали первые опавшие листочки, очень только начала золотить лес. На опушке, под лопухами возле осинки меня поджидала семейка красных. Я залюбовался ими, оставил для досужих грибников. Немного походил по лесу, правда, не сходя с тропинки.
Вернулся, сел на знакомый камень на берегу и сделал несколько эскизов цветными карандашами…. Как передать эту несравненную красоту? Иногда достаточно нескольких мазков, но чаще – нужно тщательно выписывать каждую деталь…. Но этим я займусь дома. А сейчас – прогнать прочь грустные мысли и запастись впечатлениями…
…
После полудня потеплело, градусов двадцать. Прохладная вода манила… И я – не все ж нырять в бурлящий кипяток! Я разделся, и с разбегу… Бр-р…. Отступать поздно, я проплыл до маленько островка, вышел, отряхнулся и обратно…
Поблагодарил оставивших запасы дров, надо будет в следующий раз привести, поджарил на палочке бутерброд, запил горячим кофе из термоса…
…
Прохладная вода прояснила сознание. И я понял, что нужно не только горевать о растаявшей фее, не констатировать факт, а спокойно, без эмоций, проанализировать, почему это случилось.