Даша сидела на высоком стуле возле стойки бара и уныло жевала кусочек лимона из коктейля. В ее неизменных черных коротких волосах теперь красовались красные прядки, фигура стала еще более тонкой, а лицо осунулось. Под глазами залегли темные тени, будто девушка провела пару ночей без сна. Впрочем, так и было: уже вторую ночь Даша проводила в этом прокуренном баре. Не самое приятное местечко, но обстоятельства вынуждали. Точнее, одно-единственное рыжее и вредное обстоятельство – Иринка, подруга еще с далеких безмятежных школьных дней.
Ей многие говорили, что ее, если можно так выразиться, хобби, - подцеплять миленьких девочек, а потом расставаться с ними со скандалами и истериками, - к добру не приведет. И естественно, эти предостережения однажды, а именно несколько дней назад, стали реальностью: этот дон жуан в юбке влюбился! Влюбилась, точнее. И ладно бы в молоденькую девчушку, которая только счастлива была бы с достаточно умной, веселой и какой-то дикой красотой привлекательной Ирой. Нет, угораздило искушенную ловеласку втюриться в подобную себе… Сначала повелась на высокие, выше колен сапоги на длиннющей шпильке и со шнуровкой – красиво, не поспоришь. Потом на приготовленный новой пассией кофе, потом на ее стихи… Кто ж знал, что так не вовремя в Иринке романтик проснется? Но чего уж сейчас жалеть. Отношения разорвались, едва успев начаться – даже двух недель не прошло. Тогда Ира первый раз за последние годы ревела, как обиженный ребенок, на плечах у подруг, а потом – уже далеко не в первый раз – бросилась в объятия зеленого змея. Единственное, что для нее могли сделать верные подруги – хотя бы немного следить за тем, чтобы рыжая сорвиголова не натворила непоправимого, и чтобы совершенно невменяемую девушку никто не обидел. Даже в таком состоянии ночи с мужчиной она бы не пережила.
Ну а сейчас она вела себя очень даже мирно: ее лохматая буйная головушка покоилась на столе, а ее обладательница безмятежно спала.
При взгляде на объект наблюдения, мысли Даши стали еще более мрачными и злобными. Ну бросила не привыкшую к отказам Ирину очередная баба, ну любила она ее сильно, что с того-то? Второй день не вылезать из загула-запоя – не дело для девушки. Пусть даже она похожа на девушку лишь наличием немаленькой груди и отсутствием между ног мужского полового… кхм.
Даша поморщилась, представив подругу в мужском облике. Нет-неет, не надо такого, в таком расположении дел, как сейчас, хоть полюбоваться лишний раз на Ирку можно. Да и рыжая тоже довольна – пол не мешает удовлетворять потребности любвеобильного истеричного самца, который по какой-то нелепой ошибке судьбы забрел ей в голову, да там и остался.
- Дашка, - на плечо брюнетки опустилась узкая, но сильная ладошка, и на стул рядом присела крепенькая блондинка с рваным каскадом волос. Судя по ее специально продырявленной в некоторых местах одежде – любила она всё рваное.
- Привет, Лер.
- Чего грустная такая сидишь? Устала?
- А как не устать, - Даша вздохнула. – Вторые сутки без сна живу, на кофе лишь держусь. Уже мерещится всякое…
- Какое? – заинтересовалась Лера.
Хорошая девчонка, но чужая. С Ирой Даша была знакома с первого класса, они были и остались подругами не разлей вода. А вот с остальными из этой компании девушка познакомилась совсем недавно. С простой и немного грубоватой Лерой, с молчаливой меланхоличной Мари и ее низенькой и ужасно милой девушкой, с несколькими другими – общительная Ира собрала их по всему своему институту. У нее был удивительный нюх на себе подобных – лесбиянок, то бишь.
Даша всё-таки вспомнила, что ей задали вопрос, и перевела задумчивый взгляд на Леру.
- Всякое. Ты прости, торможу жутко. Добраться бы до постели…
- Это да, тебе явно выспаться надо. Если с сессией порядок, то иди и спать ложись…
- С сессией-то пока нормально, без хвостов, но вот спать нельзя идти из-за этой алкашки. Она домой возвращаться не желает. А за ней глаз да глаз… вот и сижу-слежу… - девушка зевнула, грустно посмотрела на Леру.
- Как думаешь, что лучше: вот так вот страдать из-за разбитого сердца, или жить совсем без порывов души, без любви-влюбленности?
- По мне так, лучше с любовью, - Лера задумчиво водила пальцем по поверхности стола. – Хоть с какой-нибудь. Пусть это и тяжело часто, но что-то наподобие смысла жизни появляется.
- Даже так... – Даша хмыкнула, опустила взгляд. Давно она не влюблялась, давно... Но на мысли о том, что случилось три года назад, было наложено строжайшее табу. Зареклась вспоминать – значит, вовсе выкинь это из памяти.
- А к чему ты спрашивала?
- Просто задумалась... Давно не чувствовала этого.
- Так у тебя же был кто-то? – Лера удивленно приподняла брови. Да, однажды Даша, будучи в самом хорошем расположении духа, отвела Настю в этот самый бар, любимый у их компании. Помнится, Лера Настю даже танцевать звала...
- Ну да, был. Была. Да сплыла. Я ж ее не любила... – Дашу вдруг понесло на откровенности. – Первокурсница, впервые от семьи оторвалась, видимо, и от переизбытка свободы влюбилась в первую живую душу, что вызвала интерес - то есть в меня. Я король. Такой весь бессердечный король.
- Не повезло девчонке. Хотя, может, и повезло. Всё же неоценимый опыт, - блондинка подмигнула. – Вы ведь вместе жили?
- Да, комната одна была. Теперь уже нет, меня очень вовремя в другое общежитие девчонки позвали. Еще неделю уничтожающих взглядов с ее стороны я не вынесла бы.
- Удача на твоей стороне. А то она придушила бы тебя как-нибудь, - Лера достала из кармана пачку сигарет, протянула Даше. – Хочешь?
- Не откажусь.
Девушки закурили. Откуда-то издалека донесся сигнал машины, немного поддатая компания с тихим смехом прошла мимо дверей бара. Время секундами шагало к часу ночи, а Ира все так же спокойно спала на столе. Кроме нее и двух подруг в баре был лишь читающий книгу парень за стойкой. Студент небось, подрабатывает...
Лера первая нарушила тишину:
- Скучаешь по ней?
- По кому? Ах да... – Даша вынырнула из задумчивости. – Есть немного. Не то чтобы по ней самой. По любви и ласке, наверное.
- Такое и до отчаяния довести может, - Лера похлопала девушку по руке. – Держись только. Надеюсь, до такого не скатишься, - она кивком головы указала на рыжую башку Иринки, затушила сигарету.
Даша кивнула:
- У меня выдержки уж всяко побольше, чем у этой непутевой, будет. Пусть даже очень тоскливо – переживу, не смертельно же. А Ирка поистерит и перестанет, может, завтра уже в форме будет. Зато я, похоже, завтра совсем неадекватом от недосыпа стану.
Лера серьезно посмотрела на брюнетку:
- Тебе определенно нельзя больше сидеть. Может, доверишь эту дурочку рыжую мне? Разбужу ее через часик и домой доставлю. Пойдет?
Даша слезла с высокого стула и благодарно приобняла блондинку, чмокнула в щеку:
- Ты прелесть. Спасибо огромное. Позвонишь, когда Ирка дома окажется?
- Да, но разбужу ведь тебя.
- Не страшно, ради нее я на все готова, - Даша улыбнулась и не очень твердыми шагами направилась к выходу.
Через двадцать минут она уже стояла под окном своей комнаты. Здесь в такое позднее время студентов внутрь не пускали, но Даше повезло: ее комната была на первом этаже Девушка набрала номер соседки по комнате и через минуту услышала сонный голос. Вскоре окно ей открыли, и, ловко подтянувшись, Даша влезла в комнату. Совсем скоро девушка провалилась в блаженные объятия сна.
Громко хлопнула где-то дверь, раздались чужие голоса, и Даша резко открыла глаза, хватая губами воздух. Перед невидящим взглядом серых глаз еще проносились образу, которую ночь уже являющиеся ей во сне. Сигаретный пепел, рассыпанный по столу, тонкие пальцы с двумя такими же изящными серебряными кольцами – на среднем и большом. Вишневого цвета губы. Как Даша не силилась, она не могла вспомнить глаз девушки, настойчиво не исчезавшей из ее снов, сводящей с ума своей красотой... Она была идеалом.
Хмуро усмехнувшись, Даша отодрала себя от постели и твердо решила, что ей нужна девушка. И желательно срочно. Но лучше девушку с кофе. А еще лучше – просто кофе...
Как любила говорить Ирка, недотрах опасен для здоровья. Даша сейчас это и наблюдала: из зеркала ванной на нее смотрело слишком уж худое, унылое и мрачное существо неопределенного пола в мужской рубашке и со стоящими дыбом волосами.
Шел второй месяц без Насти, без ее заботы, без не очень умелых, но таких страстных ласк. Даша даже начинала немного жалеть о том, что так резко порвала отношения. Плохое быстро забывается, и из головы потихоньку вылетали Настины истерики, ее часто ненужная докучливость и глупые требования.
Впрочем, приведя себя в состояние, слегка похожее на нормальное, Даша уже не считала жизнь настолько беспросветной. Сегодня вечером предстояла встреча с Иринкой, вполне отправившейся от недавнего любовного потрясения – ей для этого понадобилась всего пара недель. И у Даши упрямо зарождалось чувство, что сегодня произойдет нечто интересное. Правда, оно у нее каждое относительно хорошее утро зарождалось, но в этом ли суть?..
Как ни удивительно, на этот раз утреннее чувство Дашу не подвело. Хитро косясь вокруг, Иришка на первом же перерыве отвела ее в сторону и пообещала познакомить с шикарной девушкой. Черт поймет, зачем ей это надо. Даша, конечно, скептически хмыкнула, но сердце забилось сильнее. Совсем чуть-чуть.
Пары тянулись медленно и уныло, мысли сонно разбредались за пределы головы. Никто не докучал смс-ками, никто не прибегал повидаться в перерывах, и Даша в который раз поймала себя на мысли, что скучает по Насте. Или даже нет, не по ней: по заботе и вниманию. А то девушка уже успела забыть, каково это – когда никому до нее нет дела.
Из тумана памяти выплыл разговор с полузнакомой девицей. Надо бы... Мужчины в таких случаях говорят «жениться». Даша поморщилась. Еще чего не хватало. Надо завести новую подружку, только и всего... С горькой усмешкой девушка подумала, что все больше превращается в Иринку. Ну а почему нет? Любит же судьба рыжую повесу, так почему бы ей не полюбить и Дашу?
В подобных мыслях и прошел весь день, а к вечеру Дашу уже начало здорово потряхивать. От предвкушения обещанного события почему-то быстро билось сердце и глаза начинали блестеть. Даша аж себе удивилась: чтобы незнакомая девица ее так волновала? Да ни в жизнь такого не было. А коварная Ирка так и хранила в тайне цель их предстоящего путешествия, когда, собрав немаленькую компанию, они направились по освещенным фонарями улицам. В конце концов идущая впереди рыжая бестия завернула направо, ведя компанию по проулку, спускающемуся все ниже, и – вот она, заветная цель. Необычная дверь в расписанной граффити стене. Идеальное место, обладающее притягательной атмосферой андеграунда, волнующее сердца и умы современных романтиков... Даша готова была распинаться на эту тему бесконечно, пока Ира не вывела ее из задумчивости ощутимым пинком по одному месту. Только ей Даша это прощала, серьезно.
Дверь приглашающе скрипнула в лучших традициях андеграунда, и компания оказалась в удивительно большом зале; а казалось, что дверь приведет их в малюсенькую каморку. Тут же их окутала волна негромкой музыки, без голоса, без ритма, где тон задавали приглушенные гитарные переборы. В углах зала стояли высокие лампы, из-под пурпурных абажуров которых рассеивался неяркий свет, а по стенам висели картины, как ни странно, прекрасно видимые в полумраке. Основной темой была постапокалиптика, что и следовало ожидать от подобной атмосферы. Стоило Даше попытаться подойти поближе к небольшому полотну, где девушка с алыми разводами на фарфоровом личике позволяла ядерного цвета змее обвиваться вокруг ее руки, как Иринка сгребла ее в охапку и доставила в один из самых темных углов зала. Бестия рыжая, одно название. Что с лисы наглой взять?..
При ближайшем рассмотрении в углу оказался диванчик, на котором сидела еле различимая в полумраке девушка. Даша хмыкнула про себя: темно, пафосно, как в детективных фильмах под старину. Но кто же новым знакомствам не обрадуется? А Иринка уже начала пиарить:
- Алин, познакомься, это Даша, она умница, мы с детства дружим, она умница и тебе обязательно понравится, покажешь ей тут все? – Тут рыжая получила подзатыльник и заткнулась, вряд ли надолго, конечно. А та девица во время речи встала с диванчика, попала в полосу света, чуть сощурившись, и Даша остолбенела, онемела, забыла как дышать, и губы закололо бешено. Всего на пару секунд, но после такого черта с два быстро оклемаешься.
Будто из сна рядом доносился голос Ирки, а Даша впитывала в себя образ Алины: то, как лежат на оголенных платьем плечах вьющиеся на концах волосы цвета вишни, как приоткрываются пухлые губы, вишневые, лишь на тон светлее, как поблескивают в полутьме светлые... голубые глаза. И чарующие блестки на платье, тонкой цепочкой уходящие от груди к разрезу на бедре.
Внутри уже все сводило сладостью, а к щекам бросилась кровь, и Даша молилась, чтобы этого никто не заметил. И, когда она наконец заговорила, ее выдал лишь чуть охрипший голос. Казалось, прошла вечность, а на самом деле едва ли минута пролетела.
- Алина? Очень приятно познакомиться, – о боги, какие у нее красивые пальцы... – Вы...
Но девушка тут же перебила ее, попросив обращаться на «ты», и любезно предложила свою кандидатуру в качестве гида по выставке. А Даше ничего, совершенно ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Она оказалась на три года старше Даши... И здесь была потому, что помогала брату-художнику и его «коллегам» с организацией выставки. Это было их первым масштабным показом, и Алина очень радовалась, что событие привлекло довольно много народу. А картину с окровавленной девочкой и змеей, что поначалу так приглянулась Даше, брат Алины нарисовал одной из первых.
Девушка слушала, пожирала глазами каждое движение своего тайного вожделения м завидовала, безумно завидовала Алининому брату – ведь она столько говорила о нем и явно любила и уважала.
Незаметно они подошли к той части зала, где народа было больше всего, и где на обитом красной кожей диванчике сидели несколько художников, создавших выставку. Брата Алины нельзя было не узнать... потому что они были абсолютно идентичными близнецами. Даже длина волос и стрижка практически совпадала, и в цвет они были выкрашены одинаковый. И конечно, изящные пальцы художника... У Даши голова кругом пошла. Хотя она и так давно уж кружилась, и девушка едва удерживалась от какого-нибудь безумного поступка. Например, впиться поцелуем в вишневые губы, кусая, завоевывая первенство, заставляя принадлежать...
Оставив на своей ладони красные отпечатки ногтей, Даша привела себя в чувство. Не пришло еще время. Но все будет... Обязательно будет...
Прошла неделя, а вишневая горечь продолжала отравлять мысли, требуя, а иногда слезно умоляя: «Позвони ей...» Сладким ядом нашептывало воображение картины возможного. Змеем-искусителем вилась цепочка цифр на листочке – номер телефона Алины. Само имя кололо губы, заставляя в кровь искусывать их... Даша потеряла покой в темно-красном мареве желания. Перед глазами стоял образ той, что так просто свела ее с ума. И иногда, словно ледяной волной по горячей коже, загорались сказанные кому-то слова Алины: «Надеюсь, мама забрала малыша...» Малыш. Ребенок. У Алины есть ребенок. Это отказывалось укладываться в голове.
Снова и снова прокручивалась в памяти сцена, как Алина садилась в такси, и Даша едва успела спросить у нее телефон. И кляла, все кляла себя за то, что сделала, чувствуя себя отвергнутым ухажером, пусть даже заветные цифры были теперь ей известны. Алина же не догадывается, ни в коем случае не может догадываться, какую бурю устроила она в Дашиной душе. Перевернула все, смела установки, уничтожила прошлое, даже... даже идеал заставила исчезнуть, встав на его место. Тот, бунтарский идеал, который Даша любила и лелеяла с подросткового возраста. Ни одна мысль об этих девочках из клубов, из подворотен, о девочках с татуировками, абсолютно диких существах – ни одна больше не волновала Дашу. Бесконечно вставала перед глазами Алина, ухоженная, взрослая женщина. Представлялись яркие губы, мягко касающиеся фильтра тонкой сигареты – и Даша едва сдерживала стон от жаркой волны, внезапно ударявшей в низ живота. Она ничего не знала об Алине... лишь несколько совершенно разрозненных фактов. И, смотря на очередную, уже бессчетную сигарету, на легкие цветы дыма, поднимавшиеся в небо и растворявшиеся в воздухе, вспоминала, что даже не в курсе, курит ли она... А если нет, то Даша ради нее даже была готова отказаться от любимой привычки. Она больше не хотела быть такой, какой была последние годы. С каждым днем, с каждой горько-вишневой мыслью что-то менялось в ней. Даша смотрела на предмет и представляла: а как бы про это подумала Алина?.. Собирая в памяти разрозненные кусочки воспоминаний о девушке, Даша пыталась вообразить, как бы повела себя Алина в той или иной ситуации. Как бы отреагировала на ее слова. На прикосновения. Как бы сама прикасалась к ней изящными пальцами... Яркими губами... И снова и снова стена отдавалась глухим стуком в ушах и резкой болью в костяшках.
Одержимость. Вот что это было. Вот что мучило, истязало Дашу, не давая спокойно вздохнуть, отрывая от внешнего мира.
А во «внешнем мире» время и не думало замедлять свой ход, приближалась сессия, и прилежные студенты усиленно готовились к экзаменам и зачетам. Даше же было всяко не до этого. Физические силы отнимала работа, на которой Даша умудрялась исправно появляться , даже не смотря на то, что училась очно. Три дня в неделю по четыре часа копаться в документации – раньше это было вполне посильной нагрузкой, но с наступлением новогоднего ажиотажа бумажек стало в два раза больше, и три рабочих часа стали растягиваться до четырех, а то и до шести. Даже небольшая прибавка к зарплате не радовала, сил на радость не оставалось: в общежитие Даша приползала с одной-единственной мыслью: «спать».
Душевные же силы выпивала эта больная, нежданная увлеченность, это наваждение с волосами цвета вишни, с манящими небесными глазами... «Даша» почти перестала существовать. Кроме жуткой усталости и неизменного образа Алины на краю сознания в ней не было ничего. Но тем не менее девушка умудрялась почитывать сложные темы и худо-бедно, но получила допуск к сессии.
Отрывая двадцать девятый листочек от декабрьского календаря, Даша облегченно вздохнула: вот он, отдых, ее личные десять дней. Заслуженный отдых, между прочим!
В первый день выходных она спала. А под вечер проснулась с мыслью позвонить Алине. Желательно срочно. А почему бы нет? Собственные мысли – закон, естественно, поэтому Даша прямо из постели потянулась за телефоном. И замерла, вмиг сонную вседозволенность сбросив. А что она скажет? А если помешает?.. Взгляд упал на кровать соседки, заваленную мишурой: та собралась украсить комнату, да так и бросила дело на половине, убежав, видимо, гулять. Да на днях же Новый год! Вот вам и тема, и причина, и повод, - и, с присущей выспавшемуся человеку беззаботностью Даша набрала цепочку заветных цифр, которые так мучили ее последние две недели.
Правда, вся беззаботность улетучилась как дым, когда после трех гудков раздался глубокий голос Алины.
- Здравствуй, я... Даша, с выставки твоего брата, помнишь? – сердце безумно колотилось о грудную клетку. Алина ее помнила! И даже, казалось... рада была слышать. И вот, задержав дыхание, Даша спросила, с кем Алина собирается провести Новый год, даже не надеясь услышать для себя шанс... А Алина просто ответила «одна». Даша аж дар речи потеряла на пару секунд. Потом робко пролепетала:
- А брат как же?..
- А у него завелся... ухажер, - голос Алины зазвучал чуть напряженно. – Он с ним будет. Сына я к маме своей отправила, поэтому одна. А что?
Даша от такого обилия сведений совсем стушевалась. Сын... Брат с «ухажером»... Она одна! А вдруг...
- Я... просто... я тоже одна, - девушка выдохнула, собираясь с духом, и быстро проговорила: - Может, отметим вместе? Всяко веселее...
И замерла, каждый звук в тишине ловя. Тихий Алинин вздох, показавшийся вечностью, и слова за ним:
- А почему бы и нет?
Услышав в домофоне знакомый голос, Даша едва заставила себя выговорить свое имя: грудь от волнения сдавливало неимоверно, воздуха не хватало, и дико хотелось курить. Зайдя в подъезд, Даша тут же схватилась за пачку, но одернула себя: а вдруг Алине запах курева не понравится?.. Скрепя сердце, девушка на подгибающихся ногах дошла до уже приоткрытой двери и вовсе связь с реальностью потеряла. Алина была неописуемо прекрасна в черном платье, которое мягкими линиями обводило безупречную фигуру и – Даша едва сумела поднять глаза на лицо Алины – открывало шикарнейший обзор на красивое декольте. На губах – все тот же вишневый цвет, волосы отливают золотом в приглушенном сиянии бра на стене. Даше аж стыдно стало за свой простецкий вид... Смущенно отводя глаза, она чувствовала себя словно голой под взглядом Алины.
Казалось, прошли часы, хотя на самом деле – меньше минуты, и Алина, улыбнувшись, пригласила до жути смущенную девушку в комнату, а Даша за ее улыбку захотелось полмира отдать.
- Мы празднуем начало года, который для всех станет последним! – Даша, смеясь, пугала Алину, а та пыталась противопоставить этому разрозненные знания физики, да и попросту здравый смысл. Бутылка шампанского на столе стояла почти пустая, комната была погружена в полумрак, нарушаемый лишь мерцанием тихо бормотавшего телевизора. За окном во всю гремели салюты, освещая небо всевозможными цветами, атмосфера праздника и радости заполняла Дашу до конца, вытеснив все ее заморочки и все смущение. Алина тоже заметно расслабилась и вторила Дашиному веселому смеху. Девушки сидели среди подушек, раскиданных по полу рядом со сверкающей гирляндами елкой. Глаза Алины вспыхивали то отражением синих, то красных огней, чуть влажные яркие губы влекли к себе, и в какой-то момент Даша сама не заметила, как оказалась рядом - и вот она уже целовала мягкие губы с горьким привкусом алкоголя, приобнимая девушку за стройную талию, шептала в губы такое манящее имя – «Алина»...
Пролетела еще пара вечностей, и в грудь Даше мягко, но настойчиво уперлась ладонь. Девушка выдохнула, не сразу приходя в себя, вздрогнула, потупила взгляд, но тут же вскинула его снова с одной мыслью: «была не была!»
Алина явно ждала хоть каких-то, но объяснений, но во взгляде не было строгости , там плескался интерес... желание? А Даша едва удерживала себя от дрожи, покусывала губу, сходя с ума от совсем свежих воспоминаний, от понимания того, что Алина все же на поцелуй отвечала... и Сейчас, сейчас не спешила убрать Дашины руки со своей талии!
- Прости, - девушка выдохнула. На языке вертелись совсем детские оправдания, но озвучивать их Даша ни в какую не хотела. А Алине, судя по всему, и не нужно было больше.
- Ты же понимаешь, что все это не серьезно?
Даша едва заметно вздрогнула, едва удержалась от возражения. Несерьезно? Это когда ее мысль о ком-то мучает столько времени? Когда она ясно осознает, что человек ей нужен, когда сердце колотится бешено от одного воспоминания – это все несерьезно? Ни в жизнь такого у Даши не бывало. Но сейчас, именно сейчас появилось исключение, так похожее и непохожее на затаенные, глубоко спрятанные мечты... Разве можно было это все Алине сказать? Нет, нет и миллион раз нет! У Алины своя жизнь, у Даши своя. Пусть даже она никогда больше полноценной не будет. Потому что сердце билось так, будто отчаянно утверждало, что навсегда вдалеке от этого вишневого видения потеряет покой.
Хоровод мыслей пронесся в голове, а Даша смогла лишь кивнуть и прошептать: «Да». Алина серьезно смотрела на нее. Что сейчас будет? Придется уйти? Или остаться позволит... Покурить бы.
А в глазах Алины все равно светилось что-то непонятное. И тут она придвинулась ближе настолько, что коварное сердце пропустило удар, до кончиков пальцев обдав ледяным жаром. Полушепот из ярких губ:
- Тогда давай устроим для себя сказку на ночь?.. – и поцелуй. Умелый, чувственный, такой, что у Даши горячая волна ударила в голову, в низ живота, заставляя почти стонать от так долго копившегося желания...
Мягкий ворс ковра, подушку под спину – и стоны в два голоса, дрожь, цепочка красных следов на бледной коже... Нездоровый блеск в глазах, шепот несвязный, ритм все быстрее, и все громче хочется повторять три заветных слога – «А-ли-на», «А-ли-на»... Прерывистое дыхание на двоих, и потом хорошо, хорошо так, что рвется из груди крик в мире, сузившемся до размеров маленькой комнаты.
Щекотно касающиеся горячей кожи волнистые пряди волос Алины и искусанные в кровь Дашины губы. И улыбка – в которой и радость, и безнадежность, и понимание. Пусть они сейчас всего лишь играли, потому что алкоголь и атмосфера праздника помогли забыть про все рамки, да и Алине явно стало интересно – как это... Но все оставалось как было, и душа Даши нежно-нежно звенела, купаясь в лучах счастья. Лишь единственное отравляло радостную безмятежность – мысль о том, что это был первый и последний раз, когда Алина принадлежала ей целиком и полностью. Лежа без сна в объятиях своего личного наваждения, Даша улыбалась и старалась не позволить щипанию в глазах превратиться в слезы.
Проснулась она от холода. Абсолютно белый свет заливал комнату, отражался сиянием в елочных игрушках, освещая смятые простыни на диване – и когда Даша успела на нем оказаться? Да еще и сбросить во сне одеяло с полностью обнаженного тела.
Передвигаясь по комнате рысью, чтобы согреться, Даша наспех натянула одежку, заботливо повешенную на стул возле дивана и прислушалась: в квартире не раздавалось ни звука. Что же это такое?
Осторожно ступая голыми ногами по холодному полу, Даша вышла из комнаты, осматриваясь. А то вечером и ночью было как-то не до изучения обстановки. Квартира была под стать Алине: со стильно подобранной мебелью, симпатичными безделушками на полочках и стенах. Кое-где, на видных местах, попадались картины, немного мрачноватые для общей атмосферы – очевидно, авторства брата Алины. Любит она его...
Небольшой коридор выходил в кухню, до боли в глазах облитую белым светом. Лишь небольшая часть окна была прикрыта занавеской, а за ней темнел изящный силуэт. Балкон, значит.
Зябко привставая на цыпочки, Даша приоткрыла балконную дверь и сощурилась. Ослепительно белый снег, белое небо. И яркий темно-красный образ, будто пролившаяся кровь. Алина.
Сигарета в тонких пальцах, чуть алеющий от губной помады фильтр, касавшийся этих самых припухших после ночи губ... Пронзительный взгляд таких светлых на морозе глаз. Ежится. Легкий халатик, тапочки, на плечах – пушистая шаль. А у Даши ноги голые по ледяному бетону. Ну и ладно, уже даже не чувствуется.
- Доброе утро. Угостишь? – кивнула Даша на сигарету. А Алина виновато мотнула головой, переворачивая пустую пачку.
- Прости, последняя, - и без слов протянула Даше свою.
Это как поцелуй, только куда холоднее. С горьким привкусом дыма и... вишни. В точку. От одних губ – к другим. Главное – в глаза не смотреть.
- Мы еще встретимся? – Дашин голос, прозвучавший хрипло, по-чужому, разорвал тишину. А Алина серьезно посмотрела на нее.
- Я редко ночую одна. Сын трехлетний... Иногда мама забирает. Брат нередко со мной живет, когда ссорится с любовником. Но если все сложится – дам знать... А ты звони, когда хочешь, - теперь казалось, что Алина избегает Дашиного взгляда. Снова ясные глаза отражают в светлой глубине лишь небо.
И Даша молчала. Смотрела, как последние струйки дыма растворяются в белом воздухе. Как летит вниз отправленный ловким щелчком окурок.
И вдруг теплая Алина прижалась сзади, обнимая за талию руками, шепча в шею куда-то: «Холодно же, замерзнешь совсем... Боже ж ты мой, еще и ноги голые...» И в кухню обратно утолкала, закрывая балкон, усадила Дашу рядом с батареей и греться заставила, занявшись приготовлением кофе.
А не холодно уже. Жарко. От недолгих объятий – уже жарко. И сердце успокоиться не может, выстукивает ритм тревожный, в то же время замиранием случайную ласку и заботу вспоминая. Но разве можно его глупости слушать?
Даша фыркнула про себя и глаза потерла. Что это вообще такое? Думает, как Настя. Заканчивать с этим пора, завязывать, пока с годами выработанное равнодушие не выветрилось. От таких мыслей недалеко и до юбочек в складочку, до плюшевых мишек и «плакать только в дождь, чтобы не видел никто». Аж передергивает.
Что ж, все будет так, как хочет Алина. Даша не опустится до того, чтобы специально бегать за кем-то, но если Алина захочет ее видеть, провести с ней ночь, день, что угодно – Даша к ее услугам. Ничего лишнего, никаких эмоций. Им было хорошо вместе, так почему бы не повторять это снова и снова? Так и жить интересней.
Но как же хотелось девушке, чтобы Алина умела читать мысли. Потому что не высказать всего, что в душе происходит. Неуместно это, совершенно незачем Алине и непонятно зачем Даше... Да и не услышит этого Алина никогда. Не узнает, насколько хотелось Даше совсем недавно закричать в белое пустое небо, что она влюбилась без памяти! Как в первый раз, безумно и нелепо, в случайную знакомую, даже имя которой сейчас заставляло дыхание учащаться... Хотелось ледяным воздухом сердце выморозить, чтобы не колотилось так невозможно, неприлично сильно.
А Алина пила кофе напротив Даши, как-то умудрившись угадать и сделать Дашин любимый – горячий, крепкий и без сахара. И даже не подозревала, какой хаос творится сейчас в Дашиных мыслях, и какой ураган разносит сердце. А может и подозревала, но и не думала виду подавать. «Она же все понимает!» - кричало сердце. «Но она никогда не будет твоей», - отвечал разум. А саму Дашу попросту разрывало.
Что ждало ее? Что теперь будет? Непреодолимое желание взвыть от переполнявших эмоций едва не вырвалось наружу, но Даша вовремя подавила его. Нужно попросту успокоиться, только и всего. Алина не собирается никуда исчезать, а те другие, которые у нее были, есть и будут – что ж, ей это нужно. Даше оставалось лишь смириться. Затаить в уголке сердца надежду и переживать каждую новую встречу как последнюю.