Сегодня к нашей беседе подключился польский сатирик Вецлав Брудзиньский (р.1920):
М. – Уважаемый пан Брудзиньский, листая сборники афоризмов, можно обнаружить одно и то же высказывание, иногда чуть видоизмененное, иногда дословное, у нескольких авторов разных стран и эпох. Возможно, иные мысли витают в воздухе, и афорист их просто улавливает из пространства, как Вы думаете?
В.Б. – Афорист – это человек, который радуется как ребенок, придумав фразу, которая, по всей вероятности, была древним народным присловьем у финикийцев.
М. – Похоже на то. Как говорит Экклесиаст, « Что было, то и будет... и нет ничего нового под солнцем». Вы с ним согласны?
В.Б. – Все уже было, и все еще будет.
М. – Насчет того, что было, историки всегда спорят и выдвигают разные версии каждого события. Возможно, так и должно быть?
В.Б. – По мере того, как проходит время, наши предки совершают все более славные подвиги.
М. – Это каждому лестно. Но кто занимается таким искажением фактов?
В.Б. – Те, кто творит историю, часто заодно и фальсифицируют ее.
М. – Вероятно, они поступают так из лучших побуждений. Но иногда хочется знать, что было на самом деле. Неужели мы никогда не узнаем правду?
В.Б. – Правда рано или поздно всплывет. Хотя бы в виде утопленницы.
М. – Что же, мы подождем. Полагаю, что те, кто скрывал правду от народа и от суда истории, считали, что интересы государства требуют от них определенных поступков, иногда далеких от норм морали. Вот нам говорят, что человеку изначально была дана свобода воли. А во все времена чаще всего приходится выбирать из двух зол.
В.Б. – Вы говорите, из двух зол? Тоже мне ассортимент!
М. – Да уж, небогатый. Но бывают вовсе безвыходные положения.
В.Б. – Из любого положения есть несколько выходов – каждый на другом уровне.
М. – Вы подумайте! А если у человека в сознании есть только один уровень, и он не видит другого выхода, ему остается только покончить с собой, как это сделала Анна Каренина. Как Вы считаете, самоубийца своим уходом кому-то пытается отомстить?
В.Б. – Самоубийца: человек, погибший при попытке бегства от себя самого.
М. – Как это печально! Но бывает же, что человек вдруг чувствует себя никому не нужным.
В.Б. – Нет человека настолько ненужного, чтобы он не был вдвойне не нужен где-то еще.
М. – Это, конечно, утешает. Но все-таки иногда мы нужны своим близким и друзьям. Кого Вы считаете настоящим другом?
В.Б. – Настоящий друг познается в беде, до которой он вас довел.
М. – Ужасно! Если друг довел до беды, возможно, он мстит за нанесенную обиду?
В.Б. – Многие начинают мстить раньше, чем их успели обидеть.
М. – Быть может, людей обижают достоинства ближних, которыми они сами не обладают. Это вызывает зависть, а ее приходится скрывать.
В.Б. – Надо полагать, неспроста восхищение обычно немое, а возмущение громкое.
М. – Судя по Вашим высказываниям, Вы, наверное, пессимист.
В.Б. – Не бойся своего пессимизма. Ты еще увидишь, что на самом деле был оптимистом.
М. – Это обнадеживает. Говорят, что жизнь – зебра, и нас, возможно, ожидает светлая полоса. Например, можно внезапно разбогатеть. Что Вы думаете о роскоши?
В.Б. – Степени роскоши: собственная машина, собственная вилла, собственное мнение.
М. – В наше либеральное время первые две степени – для многих уже не роскошь, а вот третья – во все времена не многим по карману. Впрочем, социальная несправедливость нашего общественного устройства становится все более очевидна для большинства людей, хотя власти стараются скрасить ее разными мелкими подачками неимущим. Как Вы считаете, такие меры могут помочь?
В.Б. – Там, где в основе лежит несправедливость, справедливость в мелочах только усугубляет ее.
М. – Вы так считаете? Но ведь демократические либералы и либеральные демократы утешают обнищавшее и обездоленное население тем, что все-таки они получили свободу слова. Правда, кажется, частично уже ее потеряли. Однако дело не в этом: многие демократы по всей видимости относятся к своему собственному демосу с величайшим презрением. Причем считают себя гуманистами западного толка. Вы, вероятно, встречались с таким типом деятелей. Что бы Вы сказали о таком человеке?
В.Б. – Он считал себя гуманистом, поскольку взирал на мир с сочувственным омерзением.
М. – Это очень точно. Похоже, нас ожидают нелегкие времена. Как бы Вы подбодрили своего друга?
В.Б. – Прибереги пессимизм на черный день!
М. – Да, звучит духоподъемно! А какой вопрос Вы задаете себе на протяжение всей жизни?
В.Б. – Будет ли конец света хеппи-эндом?
Мы тоже можем задать такой вопрос. В пространство.