Сей психологистический опус безусловно нуден и сомнителен. Но мало ли на свете сумасшедших, тем более на Прозе.ру. Авось, 2,5 человека прочтут.
Часть первая.
«Смерть – понятие относительное. Это как голод: кишка требует аминокислот и витаминов, а заточил сигарету с кофе – и забыл.»
Неизвестный
В дни душевной слабости, которые, как правило, сопровождаются болезнью и слабостью физической, а также, проблемами бытовыми такими, как поломка компьютера, хочется кого-нибудь убить. Стоп. Чего это я? Слишком откровенно, так нельзя. Автору не пристало писать изобличающую истину, пусть этим занимаются патологоанатомы, богомольцы и пророки всех мастей.
Давайте заново.
В дни душевной слабости, которые, как правило, сопровождаются болезнью и слабостью физической, а также, проблемами бытовыми такими, как поломка компьютера, хочется писать романы. Лично я никогда не напишу роман, ибо для сего необходима вера в завтрашний день. Я не верю в день грядущий, как и в человечество вообще. Черт… Опять отдает декадансом.
Попробуем еще раз.
В дни душевной слабости, которые, как правило, сопровождаются болезнью и слабостью физической, а также, проблемами бытовыми такими, как поломка компьютера, хочется погладить кошку. Рука скользит по гладкой шелковистой шерсти, а мурчание настраивает на идеалистический лад. Вру я все. Нет у меня никакой кошки. И вообще, я кактусы больше люблю.
Ничего не получается, лучше я расскажу вам о своих снах. Почти всегда сны предупреждают о грядущих недугах.
Сон первый.
Я еду в такси. Попадаю в огромную пробку на мосту. Неожиданно мост начинает стремительно разрушаться. Я лечу в бездну. На меня падают бетонные пролеты, куски асфальта и железа, автомобили, тела других людей.
Сон второй.
Я в метро. Со скрипом подъезжает трамвай и открывает двери. Я хочу в него сесть, но почему-то не могу. Приходится ждать следующего. Стою, жду. Другого трамвая все нет и нет. Тем временем, народа в метро становится все больше и больше. Я заглядываю в транспортную шахту, но трамвая не видно. Народ все прибывает и прибывает. Начинается жуткая давка. От напора окружающих, у меня перехватывает дыхание.
Сон третий.
Я на небольшом островке. Со мной девушка в ультракоротком розовом платьице. Остров окружен темной водой, что указывает на приличную глубину. На берегу стоит старенький, видавший виды пароход. Девушка заявляет, что ей необходимо подняться на пароход, чтобы переодеться. Мы вздымаемся по трапу и оказываемся в коридоре. Девушка идет впереди. Из-под ее платья видны приятной окружности полупопия, которые трогательно подрагивают в такт ходьбы. Я иду сзади и с умилением пялюсь на сие филейное великолепие. Мы заходим в каюту. Девушка начинает облачаться в черные кожаные брюки, а я зачем-то ухожу искать капитана посудины. Он отыскивается в капитанской рубке. Капитан обедает с мичманом. У капитана довольно забавная седая бородка. Я его о чем-то спрашиваю. Он поспешно встает, отвечает, жуя: «конечно, конечно»; снимает с крючка на стене какой-то ключ и отдает его мне.
Тут и расшифровывать нечего.
Падение – к болезни, даже сонник не нужен.
Давка в метро – забитые носовые пазухи и бронхи.
Вы спросите – А какое отношение к болезни имеет хлебобулочное изобилие женских форм? Отвечаю – Самое непосредственное.
Если обратиться к литературной классике, то мы увидим, что падкость мужчин в отношении женских прелестей ни к чему хорошему не приводит. Вспомните, например, Фауста или Базарова.
Часть вторая
«Как-то в известной клинике в Берлине мне довелось наблюдать интересный случай; речь шла о множественных саркомах спинного мозга, и хотя диагноз был поставлен знаменитым неврологом, перед которым я, можно сказать, трепетал, я все же настоял на проведении анамнеза, который принес великолепный результат. Я спросил о том, когда появились симптомы, и выяснил, что все началось вечером того дня, когда единственный сын этой женщины женился и покинул ее. Она была вдовой, очевидно, обожавшей своего сына, и я сказал: "Это не саркома, а обычная истерия, в чем можно теперь же убедиться". Профессор ужаснулся — уж не знаю чему — моему "непрофессионализму", бестактности или еще чему-то, и мне пришлось уйти. Но кто-то побежал за мной на улицу. Это была медсестра, которая сказала: "Доктор, я хочу вас поблагодарить за то, что вы сказали, поскольку тут-таки и была истерия. Я всегда так думала".»
«Тавистокские лекции» Карл Густав Юнг
Вернемся из снов в болезненную явь.
Указанный случай – один из многих.
В бытность моей юности, мне довелось пробыть две недели в диабетическом отделении больницы. Там я узнал, что в большинстве случаев сахарным диабетом заболевают после сильнейших психологических стрессов и нервных расстройств.
Конечно, не стоит забывать элементарную физиологию, но довольно часто корни лежат в психоэмоциональной сфере. Не будем брать в пример отморожение частей тела или падение кирпича на голову – то несчастный случай. Хотя насчет кирпича ситуация тоже спорная, вспомните того же Воланда. Но ежели вы серьезно заболели в обычных бытовых условиях, то будьте покойны – корень лежит в психодушевной сфере.
Почему люди болеют чаще всего зимой? Очень просто: зимой меньше света, отсутствует зелень, повсюду слякоть, хмурое небо, даже Конец Света – и тот назначен на промозглый декабрь.
Все это отражается на психическом и душевном состоянии, которое и приводит к различным физическим недугам. Заметьте также, что чаще всего болеют люди, которые находятся в стесненных и неприглядных жизненных обстоятельствах. Вспомните своих знакомых: угрюмых, раздражительных и веселых, жизнерадостных. Кто из них хворает чаще? Бьюсь об заклад, что первые.
Правда, бывают исключения. Знаю я одного товарища, который ходит мрачнее тучи, ненавидит весь белый свет и носит в сапоге 20-сантиметровый тесак, в надежде, что кто-нибудь спросит у него «закурить», «который час» или «как пройти в библиотеку». За 60 лет он, кажется, так ни разу и не чихнул…
То же самое мы можем наблюдать в отношении других существ. Дикие животные крайне неохотно размножаются в неволе, хотя имеют более комфортные условия, нежели в естественном ареале обитания. Комнатные растения увядают по неизвестным причинам, ежели вокруг нехорошая и напряженная психоэмоциональная обстановка.
Наше государство крайне озабочено демографической ситуацией, стимулируя сие тупо материально. Когда в стране будет справедливый и разумный закон, общенациональная гуманистическая идея и братская обстановка, тогда граждане будут с удовольствием зачинать и рожать без всяких денежных подачек.
Безусловно, все вышесказанное спорно и вилами на воде писано. Но все же моя теория подтверждается реальными фактами и случаями.
Часть третья.
«Да и сам я вам откровенно признавался, уже несколько раз, что психология эта о двух концах и что второй-то конец больше будет, да и гораздо правдоподобнее, а что, кроме этого, против вас у меня пока и нет ничего.»
«Преступление и наказание» Федор Михайлович Достоевский
Обратимся непосредственно к причинам психологических расстройств. На мой взгляд, главные из них три: социальная архерефлексия, заедающая окружающая среда, несоответствие желаний и возможностей.
Что такое социальная архерефлексия? Социальная архерефлексия – это субъектив по отношению к сложившимся связям: к родственникам, к друзьям, к одноклассникам, к землякам, к соотечественникам и тд. Это можно назвать проще – своячество.
Система «свой – чужой» возникла еще на заре человеческой цивилизации. Как только образовались род, племя; сразу появились предпочтительные связи и корни.
С одной стороны, это хорошо, ибо человек должен иметь какую-то привязанность. Это формирует моральные ценности, в том числе гуманистические.
С другой стороны, именно тотальное своячество является главным тормозом развития отечественного общества. Все мы знаем основной принцип устройства нашего государства: «своим все можно, другие – трепещите». Как мне видится, заботу о свояках можно выразить иначе, нежели преференцией на беспредел. Ежели к вам пришел одноклассник, который терпит бедствие, то можно занять ему денег, можно дать полезный совет, но выдавать ему разрешение на грабеж и насилие по отношению к человеку из другого класса или школы недопустимо.
Таким образом, социальную архерефлексию можно смело назвать психическим расстройством, ибо человек теряет связь с объективной реальностью. Его сознание напоминает устав тоталитарной секты. Грубо говоря, он становится рабом своих первобытных социальных инстинктов.
Это только на первый взгляд кажется, что борьба со своячеством – утопия. На самом деле, само своячество – утопия. Давайте обратимся к истории. Все цивилизации, где система «свой-чужой» была доведена до абсурда, канули в историческое небытие. Пала Римская Империя, была разгромлена империя фашизма, развалился Советский Союз. Если мы хотим сохранить Русскую Империю, то жизненно необходимо перевести своячество в мирное русло. Иначе наша любимая родина погрузится в пучину прошлого, как некогда Атлантида.
Часть четвертая.
«Оправдание абсурдного мира может быть только эстетическим.»
Альбер Камю
Насчет среды, вот вам простой и конкретный пример.
Когда я писал эти строчки, ко мне ломился пьяный сосед – мой бывший одноклассник. Пить в одиночку, видимо, надоело, да и жена из дома выгоняет, а его непреодолимо тянет на то, чтобы на кого-нибудь излить свою пьяную метафизику. Когда ему надоест стучать и звонить, он выйдет на улицу и начнет шуметь под моим окном – Типа, открывай, друг-сука! Тем более, как я слышу через открытую форточку, к нему присоединился еще какой-то праздношатающийся месье, что, несомненно, раззадорит его еще больше.
Влияет ли сие на мое психическое самочувствие? Конечно, влияет. По крайней мере, здоровья подобные ситуации не добавляют.
Немного отойдем от главной темы, раз уж затронули.
Вот этот мой одноклассник – патологический ****ун с элементами разгульного пьянства. Когда он создавал семью, я ему говорил – Друг, не надо, ты не сможешь. Он меня не послушал. Друг продержался 2 года: свил семейное гнездышко, выстругал буратино. Потом все вернулось на круги своя: пьянство, беспрерывные и беспорядочные внебрачные связи. Теперь дело идет к предсказуемому разводу…
В бытность нашего частого общения, я подробнейшим образом изучил его психотип. Его разгул и сексуальная полигамия носит неконтролируемый, рефлекторный характер. Он понимает свою скверну и искренне сокрушается над своим поведением, но контролировать сие совершенно не в состоянии. Для него это такой же рефлекс – как «коленный».
Этот психотип довольно распространен. Я категорически рекомендую подобным товарищам не создавать семьи, - не травмируйте невинных людей.
Ладно, вернемся к главной теме, а именно к желаниям и возможностям.
Вряд ли на свете есть люди, которым доступно осуществление всех своих желаний. Но тут вопрос соотношения. Ежели ты свинья и живешь в хлеву, то особой беды в том нет. Но ежели ты не свинья, а живешь в хлеву – то беда. Тут сознание непременно взбунтуется, ибо никакого соотношения быть не может. На этом фоне возникает крайнее огорчение, которое переходит в психическое расстройство, а затем – в болезнь физическую.
Тоже могу привести трагический пример. Одна моя знакомая, оказавшись в таком положении, неожиданно заболела раком – и растаяла буквально за год, хотя находилась в полном расцвете сил и обладала до того лошадиным здоровьем.
Впрочем, обо всем этом давно написано классиками аналитической психологии, художественной литературы и философии. О каком прогрессе человеческой цивилизации может идти речь, ежели минуют века и даже тысячелетия, а соотношение, а вернее не соотношение желаний и возможностей остается прежним или даже увеличивается.
Закончу я свой нудный, психологический опус в любимом стиле.
А вообще, все – абсурд, бред и суета, а главное – скучно. Ибо сознание человеческое привычно ко всему: найди я завтра чек на миллиард долларов в старой куртке, проснись негром или женщиной, встретив на улице черта с рогами и хвостом, окажись в исподнем в открытом космосе – ничего нового и интересного. Самое печальное, что этот мир безумно стар и бесконечно повторяем…
Но не будем впадать в уныние, друзья! Когда ворон накрывает крылом город и наступает безлунная ночь, из сухих коровьих блинов распускаются божественные фосфорические цветы, которые переливаются во мгле перламутром, радуя эстетичный взор варвара.
*На рисунке изображен сиреневый цыпленок, который пьет черную воду из бочка унитаза.