- Ты так и будешь глазеть на меня? – под его бесцеремонным, но таким тёплым и родным взглядом, у Алёны по спине побежали мурашки.
- Угу! – Андрей отложил галстук, присел на край тахты, - Так и буду!
- Тебе в ночную, опять опоздаешь, - она закуталась в плед, инстинктивно отползая подальше от света торшера.
- Ничего, подождут! – Он приблизился ближе.
Она закрыла лицо руками.
- Что с тобой? Почему ты опять закрываешься?
- Потому что… Ты знаешь, почему, и не притворяйся!
- Да не знаю я ничего, – в его голосе дрожит лёгкая обида. – Ладно, мне пора.
Андрей поднялся, ловко завязал галстук, накинул пиджак. Поискал глазами зеркало, как всегда не нашёл, вздохнул.
Алёна украдкой наблюдала за ним. Он такой юный. А я… Как он не видит? Только бы не увидел, хотя бы ещё день.
Он улыбнулся, помахал рукой. Хлопнула дверь.
Алёна выбралась из своего укрытия. На столе недопитая чашка уже остывшего кофе. Бесцельно поболтала в ней ложечкой, взяла, понесла на кухню мыть. Проходя мимо двери ванной комнаты, остановилась. Осторожно открыла её. Над умывальником висело большое зеркало. Единственное зеркало в её доме. Подошла. Долго не могла поднять глаза. Наконец решилась. В зеркале отразилась сорокалетняя женщина, с грустными глазами. Молодящаяся, спортивная, но далеко уже не девочка. Только её причёска в виде конского хвоста придавала облику лёгкую разнузданность. Это, если не присматриваться к тонким ниточкам седых волос, которые год за годом всё больше и больше заселяли это великолепие.
Постояла, вздохнула. Умылась и пошла спать, забыв на краю ванной кофейную чашку.
***
Под утро её, ещё спящую, начала наполнять тревога. Что-то не так. Глаза закрыты. Тишина. Но что-то не так. Не тикают часы! Те самые, мамины! Что ещё? Лифт! Не гудит лифт! Утром, когда все идут на работу, он должен хотя бы иногда… И - запах. Так в доме не пахнет. Так пахнет больница… Алёна медленно открыла глаза. Белый, незнакомый потолок. Узкая комната. Какая-то неудобная кровать. Но, что самое страшное, она вдруг ощутила, что прикована к кровати мягкими, но прочными ремнями.
Дыхание участилось, проснулся страх. Дикий панический животный страх.
Шаги. Шаркающие, страшные шаги. И шаги приближаются.
Алёна замерла. Старалась не дышать. Но сердце колотится всё быстрее и быстрее. И наконец, не выдержав пытки страхом и неизведанностью, женщина пронзительно закричала.
- Ну, началось… Проснулась принцесса, - женский, ворчливый голос.
- Где я? Кто Вы? – Алёна напряглась, попыталась сжаться в комочек, но ремни прочно удерживали её.
- Всё там же. Буянить не будешь? – над ней склонилось лицо пожилой женщины.
- Нет, - неуверенно ответила Алёна. – Что со мной?
-Так, я тебя отстёгиваю, но будешь дёргаться – опять позову санитаров! – безапелляционная угроза в голосе старухи парализовала волю.
- Опять?
Тётка молча возилась с ремнями.
- Пожалуйста, скажите, где я? Что со мной?
Вместо ответа ворчание:
- Как ты надоела уже! Хоть бы раз проснулась нормально. Всё, давай вставай, пошли умываться.
- Подождите!
- Давай быстрее, пошла уже! Ты не одна такая. И не буянить! – тётка повысила голос.
Схватила Алёну за руку, повлекла за собой, втолкнула в какую-то комнату, сунула в руки полотенце:
- Всё, быстренько умывайся, делай свои дела, скоро завтрак.
Длинный ряд умывальников. Две женщины умываются, не обращая на Алёну внимания. Они в каких-то мятых халатах, коротко острижены. Алёна подошла.
- Э… Вы не подскажете… Ох…
Те синхронно посмотрели на неё. Взгляд у обеих совершенно безумный.
- Извините… - ужас опять заставил сжаться сердце.
Появились ещё женщины, такие же стриженые, кто в халате, кто в ночной рубашке. Знакомая уже тётка подгоняла всех.
- Быстрее, что вы возитесь. Ты, принцесса,- она обратилась к Алёне, - давай умывайся, что стоишь столбом.
Алёна подошла к умывальнику. Несмело намылила лицо. Попыталась привести мысли в порядок, не давая страху выплеснуться наружу. Где она? В тюрьме? Не похоже. В больнице для умалишённых? Скорей всего. Как она туда попала? Так, надо спокойнее. Вчера она проводила мужа на работу и сразу легла спать. Что же случилось за эту ночь?
Умылась, вытерла лицо полотенцем. Расчёска! Где расчёска. Она провела рукой по волосам и чуть не упала в обморок, а из глаз сами собой потекли слёзы: вместо роскошной гривы волос её ладонь ощутила ёжик короткой стрижки. Такой же, как у всех этих женщин.
- А ну тихо! - в сознание прорезался знакомый старческий голос, - Все истерики отставить на потом, давай-давай быстрее, пошли. Наденем халатик и - завтракать.
Рука с крючковатыми пальцами больно схватила Алёну за локоть, куда-то повлекла.
- Так, давай один рукав, второй. Застёгивайся сама!
- Пожалуйста, скажите, где я?
- В больнице. Всё в порядке. Тебя лечат.
- Лечат? От чего? Давно я тут?
- Четыре месяца…
- Как же…
Вместо ответа тётка привычным движением опять потащила её куда-то. Коридоры, лестницы. Остальные женщины шли сами в том же направлении. Пришли. Большая столовая. Алёну усадили за стол. Женщина в белом фартуке везла тележку, заставленную тарелками, ловко расставляя их по столам.
- Алёна, привет! – на неё насмешливо уставились серые глаза сидящей напротив девушки.
- Привет, - неуверенно ответила Алёна, - а ты…
- Марина. Пусть сегодня буду Марина! – хохотнула та в ответ.
- Сегодня? Хм, - и, шёпотом спросила, - Марина, а где мы?
- В дурке! Ты, я и мы все – в дурке! В смысле в сумасшедшем доме.
- Вон та женщина сказала, что я здесь давно…
- Антоновна сказала? Ну, не знаю, я тут только месяца три. Но, когда я поступила, ты уже была. А сегодня ты что-то тихая, обычно ты в это время устраиваешь истерику.
- Обычно?
- Оглянись, видишь, санитара сзади.
Алёна повернула голову. Позади неё переминался с ноги на ногу стоял толстый мужчина неопределённого возраста. Перевела взгляд на Марину. Та кивнула.
- Вот, будешь буянить, он тебя мигом скрутит. А потом – укольчик, и в люлю! У тебя, наверное, уже руки синие от уколов.
Алёна закатила рукав халата. Точно! На локтевом сгибе отчетливо проступали сине-жёлто-зелёные разводы от инъекций.
- Ты ешь! – Марина указала на тарелку, - А то они могут кормить и насильно.
- Ладно, - Алёна помяла кашу ложкой, - а почему, если я здесь столько времени, я никого не узнаю?
- А я почём знаю? Я не доктор. Хотя, доктор, наверное, тоже не знает. - Марина расхохоталась. - Вот я, например, совсем здоровая. А почему они меня здесь держат?
- Почему?
- Доктор сказал – интересный случай. Ну, ему виднее! - Марина вновь рассмеялась,- Или вот ты! Знаешь, сколько раз я вводила тебя в курс дела?
- Сколько?
- Раз двадцать, не меньше! А утром ты опять ничего не помнишь! Цирк!
Вдруг лицо Марины стало серьёзным.
- А я тебе завидую! А вот сама – не могу забыть, понимаешь. – И вдруг, мельком глянула на санитара, фальшиво улыбнулась ему, - Жизнь прекрасна, верно?
Тот не удостоил её ответом, равнодушно глядя куда-то в стену.
После завтрака пошла сама, вслед за остальными. Нашла взглядом женщину, которая привела её сюда.
- Антоновна! Можно спросить?
- Чего тебе? Давай быстрее, мне некогда!
- А как можно поговорить с доктором?
- Он сам с тобой поговорит. Только не буянь сегодня, хорошо?
Алёна кивнула.
- Ну и умница. Будешь хорошо себя вести?
- Да.
- Вот твоя комната. – Антоновна указала на одну из дверей. – Можешь погулять и в коридоре, но далеко не уходи - скоро обход. Туалет, если нужен – знаешь где.
Та же комната, где проснулась. Посередине кровать с ремешками, которыми она была прикручена всю ночь. Рядом стул. Он не двигается - ножки привинчены к полу. Больше ничего. Находиться в этой камере совершенно не хотелось, поэтому Алёна вышла в коридор, подошла к окну. Окна в коридоре располагались высоко под потолком. Решётка делила серое небо на квадраты. По помещению слонялись пациентки. Одни понуро и безучастно сидели на стульях, кто-то бестолково махал руками. Поискала взглядом Марину, но та куда-то запропастилась. А говорить с остальными абсолютно не хотелось. Наконец, появился холёный мужчина средних лет в белом халате - доктор. Его сопровождали парень и девушка, тоже в белых халатах. Позади них угрюмо брёл уже знакомый ей санитар. Доктор что-то им рассказывал, указывая на пациенток. Алёна прислушалась.
- У нас здесь все случаи уникальные и интересные. В основном все виды шизофрении, связанные с аффективными и галлюцинаторными синдромами. Так, что берите любую, знакомьтесь с историями болезни и вперёд! Особо буйных нет, хотя эксцессы бывают.
Парень, сопровождавший доктора откровенно скучал, девушка же напротив, внимательно разглядывала всё вокруг.
- Вот, кстати. Алёна, подойди.
Алёна вздрогнула от неожиданности.
- Здрасте,- произнесла с некоторой осторожностью.
- Здравствуй. Как мы сегодня себя чувствуем?
- Доктор, я вправду здесь уже четыре месяца?
- Тебе уже сказали? Да, это так.
- Я могу как-то связаться с мужем? Пожалуйста, очень-очень прошу.
- Хм… Как бы тебе объяснить. Алёна. Ты… Ладно, потом объясню. Ты лекарство пила? Нет? Почему? Как не давали? Что за бардак! А остальным?
Появившиеся откуда-то медсёстры, быстро разводили пациенток по местам, санитар помогал им, подталкивая упирающихся и отстающих. Коридор опустел.
- Так что с ней? – девушка была явно заинтригована.
- Вы фильм «День сурка» видели?
- Это где Билл Мюррей утром просыпался в один и тот же день?
- Да. Вот у неё этот самый день сурка. Она каждый раз просыпается, не понимая, что находится здесь уже длительное время. Причём думает, что заснула у себя дома. Представляете?
- Это ужасно…
-Да, когда она осознаёт, где она находится, начинается обострение, истерика. И вот так каждый день. Поэтому, кстати в её распорядке не предусмотрен дневной сон. Сегодня она что-то тихая.
- А чем лечат? Диагноз?
Доктор назвал препараты.
- А с диагнозом как раз и проблемы. Мы фактически не знаем, что с ней. На томограмме мозга нет нарушений, характерных для шизофреников.
- Анатолий Сергеевич! А можно я её себе возьму?
- Соня, тут случай, конечно, интересный, я вижу, что у тебя глаза горят, но честно говоря, я не уверен, что он перспективный. За это время улучшений не наступило. Может, давай что-нибудь другое? Например…
- Анатолий Сергеевич!
- Давай так, ты ознакомишься с историей болезни, а потом уже…
- Спасибо! – девушка просияла.
- Павел, теперь с тобой. Пойдем вниз…
Они стали спускаться по лестнице.
***
Обход завершился, пациентки опять заполнили коридор. Алёна присела на стульчик, спрятавшись за чахлой пальмой, рассматривала остальных и пыталась найти объяснение происходящему.
- Вот ты где! Скрываешься? – Марина шлёпнулась на стул рядом с Алёной. – Знаю, о чём ты думаешь! Нет, тут не сбежишь! Видишь – камеры наблюдения? Они везде!
- Да я как-то и не думала…
- Да ладно! Тебе что, здесь нравится?
- Нет, но…
- Вот! Слушай, - Марина схватила Алёну за плечо,- давай рванём отсюда? А?
- Как?
- Как? Ну, как… Не знаю, как. Как-то, наверное, можно.- Марина насупилась.- Мне позарез нужно сбежать! Нужно… А тут не с кем поговорить. Ты же сама мне предлагала. А ну да, ты же не помнишь. Чёрт, как всё ужасно.
Алёна слушала болтовню Марины, а самой опять становилось невероятно тоскливо. Ох, если бы Андрей знал, где она находится! Он бы по любому вытащил её отсюда. Вчера… Хотя как же вчера, если прошло уже четыре месяца. Или они что-то скрывают? Может, это розыгрыш? Закатала рукав, потрогала следы от уколов. Нет, не розыгрыш.
- Болит? – Марина участливо кивнула на руку Алёны. – Тут колят так больно! Брр…
Алёна не слушала, продолжала думать. Так, а позвонить?
- Марин, тут как-то позвонить можно?
- Ну, можно, если врач разрешит. Телефон у него в кабинете.
- А сотовые тут есть?
Марина заговорщицки подмигнула. Прошептала:
- Есть у одной, пойдём.
Они подошли к одной из дверей. Марина постучала.
- Тук-тук! Мы к вам в гости.
- Чё нада? – голос пациентки хриплый, прокуренный.
- Тёть Клава, нам позвонить…
- Тише, дура, - прошипела дородная тётя Клава, – давай, только не долго. Пойдём на лестницу, в то место, где нет камер. Кому звонить будешь?
- Это не мне, это ей! – Марина показала на Алёну.
- А-а ей? Тогда разговора не будет. Сколько можно! Всё равно не дозвонится и всё равно забудет. Не смотри так на меня, - тётя Клава буравила взглядом Алёну, – ты уже не первый раз.
И добавила с ехидцей.
- Ты помнишь телефон мужа?
Алёна растерялась.
- Э-э, домашний помню, свой рабочий...
- Домой ты уже звонила! Номер отключён за неуплату! А мужа? Что, у него телефона нет?
Алёна сникла совсем.
- Я не помню…
- Вот вспомнишь, тогда и приходи. Валите отсюда обе…
Алёна стояла, силилась вспомнить номер. Потом обратилась к Марине.
- Марин, а меня кто-то здесь навещал?
- Ну, я не знаю. Вроде была сестра. У тебя есть сестра?
- Сестра есть! И номер помню! – обрадовалась Алёна и опять зашла в комнату тёти Клавы.
- Тётя Клава, мне с сестрой…
Та, нахмурясь, смотрела на Алёну.
- Ладно, пойдём. Ты, - она обратилась к Марине, - с нами! Постоишь на стрёме.
Они вышли на лестничную площадку. Алёна набрала номер.
- Алло?
- Аня, это я Алёна! Ань…
- Ты откуда звонишь? Из больницы?
- Ань, Анечка, я… - Алёна запнулась. Тётя Клава двинула её легонько под бок, мол, не трать время.
- Ань, я понимаю, что ничего не помню, просто скажи, что с Андреем, дома телефон не отвечает.
- Алёна, послушай меня. Успокойся.
- Ань, я спокойна, но почему Андрей не приезжает ко мне?
- Алёна! Ты должна понять, что…
- Что? – сердце сжалось в комочек, лоб покрылся холодным потом, - Что случилось, Ань! Говори!
- Алёна, сестричка, ты должна понять, что никакого Андрея нет, и не было никогда. Ты просто его выдумала. Алён… Ты слышишь меня? Алло!!!
***
- Ну что? Просмотрели историю болезни? - Анатолий Сергеевич зашёл к своим интернам, которые сидели, обложившись бумагами, - Всё ясно?
- Не совсем, - Соня прервала перелистывание папки, - я тут Ваш почерк не могу понять, извините. Что такое у неё с мужем?
- Вот тут-то самое интересное. - Доктор сделал многозначительную паузу. - У неё нет мужа! То, есть она думает, что он есть, но это плод её воображения.
- Галлюцинация?
- Не совсем. При галлюцинации образ обычно появляется в любом месте. А у неё здесь, в клинике, галлюцинаций не было. То есть она уверена, что у неё где-то есть муж, но не здесь. Короче говоря, сюда к ней он не является. И вообще, если она спокойна, что бывает не часто, то она – нормальный адекватный человек. В реальности-то муж у неё был, они в разводе. Прожили десять лет, развелись года полтора назад. Но она его не узнаёт. Это надо было видеть, когда мы попросили его прийти. Он ей: «Алёна, это же я, Лёша!», а она смотрит то на него, то на меня, не узнаёт его и всё тут. Он даже свадебные фотографии прихватил, но они на неё никакого эффекта не произвели. Она с сочувствием на него посмотрела, сказав при этом: «Я не помню!» Он обиделся на неё, конечно сильно, хотя что тут обижаться… Представляете, как всё запущено?
- Да уж! Но десять лет не выкинешь из жизни?
- Правильно. Некоторые события их брака, причём положительные, в её памяти остались. Поменялись только действующие лица. Вместо реального мужа Лёши – мнимый муж Андрей. Как вам такое?
- Катастрофа!
- И ещё, вот что. Тут я был в отпуске, а когда вернулся, увидел, что её накачивали нейролептиками, чтоб не мешала. Она сначала была в общем помещении. Препараты приглушали психоз, но симптомы всё равно оставались. Лечащего врача я сразу отстранил, наблюдаю её сам. Перепробовали практически всё. Сделал вывод, что медикаментозному лечению она не поддаётся. Тут чистая психиатрия. Хотя, конечно, психозы мы по-прежнему заглушаем привычным способом, - доктор вздохнул.
- А это что? – Соня указала на несколько подшитых в историю болезни листков бумаги, исписанных то карандашом, то шариковой ручкой.
- Это она сама себе писала. Если удавалось быстро преодолеть стадию отрицания и последующий всплеск эмоций, и донести до неё, что завтра она будет начинать день с чистого листа, она иногда писала «себе завтрашней» инструкцию.
- И как?
- И как, хм… - доктор улыбнулся, - Она сразу разработала побег. Записку положила в карман халата. Случайно вынула её, когда следующим утром её вели на завтрак. Прочитала, вроде успокоилась. А на прогулке (тогда ещё не было так холодно и пациентки гуляли по дворику ), она как антилопа перемахнула через высоченный забор и была такова. И это в сорок с лишним лет! Ну, она же бывшая спортсменка-волейболистка! С ней, когда она буйствует, даже нашему Михалычу бывает трудно. Только Лидия Антоновна как-то с ней управляется, но, думаю, если бы сам чёрт попал сюда, Антоновна справилась бы и с ним. В общем, если бы не милицейский наряд, случайно проезжавший рядом, мы бы долго её искали.
Соня тоже заулыбалась. Доктор продолжил.
- Самое скверное, что у нас не хватает времени. Цепочка отрицание-депрессия-выход из кризиса предполагает время. Мы просто не успеваем, потому что наутро всё начинается заново. Утро вечера мудренее – это не для неё. Вот так вот.
- А как всё началось?
- Ну как, - Анатолий Сергеевич потёр переносицу, хмыкнул, - жил человек, не тужил. А потом раз – и оказался тут. В общем, ничто не предвещало беды. Жила себе, работала как все. Вдруг в милицию звонок – муж пропал. С работы не приходит, хотя пора. Те, понятно, сразу вопросы кто, что, где. В результате выяснилось, что всё это в её воображении. Ни мужа, ни фото мужа, никаких следов его существования. В общем, кое-как успокоили. А на следующий день – всё заново: пропал муж. Те всё сразу поняли, её без разговоров сюда. Вот с тех пор она и здесь.
- Она кого-то узнаёт?
- Всех, кого знала до того случая. Сотрудников, сестру, да всех. Про бывшего мужа я тебе говорил, его как раз и не узнаёт. Считает, что всю жизнь жила с другим. А вот тебя, меня, пациентов – каждый день как в первый раз.
- То есть, моя задача – разорвать этот повторяющийся цикл в её сознании?
- Именно. Но как это сделать – ума не приложу.
- А гипноз применяли?
- Всё применяли, не пробиться. В общем, случай сложный, неординарный и без намёка на перспективу. Поэтому могу предложить кого-то другого.
- Нет-нет, возьмусь.
В это время дверь распахнулась, на пороге возникла Марина, глаза расширенные, дикие.
- Анатолий Сергеич, там у неё опять.
Доктор понял, у кого это самое «опять», спокойно обратился к Соне.
- Ну, что, коллега, приступим?
Соня пулей выскочила вслед за Мариной.
Алёна сжавшись, вся в слезах сидела на лестничной клетке. Её пытался поднять санитар. Медсестра спешила, на ходу встряхивая шприц.
- Не надо! – Соня отстранила руку медсестры. - Давайте её в палату.
Алёну отвели в её комнату, усадили на кровать.
- Всё, спасибо, я сама,- Соня выставила медперсонал и глазеющих пациенток. Салфеткой вытерла Алёне слёзы.
- Ну, рассказывай.
Алёна молчала.
Соня села рядом. Вздохнула.
- Говори, что случилось.
- А-а-анд-ррей, - заикаясь выдавила из себя Алёна.
- Муж?
- Д-да. Ан-я сск-аз-ала, что, - тут Алёна опять уткнула лицо в ладони.
- Всё, я поняла. Давай, соберись. Ну! – Соня опять вытерла пациентке слёзы, - Так мы ничего не добьёмся. С сегодняшнего дня я твой врач. Давай вместе разберёмся? Давай?
Алёна кивнула.
- Алёна, - продолжила девушка, - у нас с тобой мало времени. Сейчас ты успокоишься. Сходим на обед, и будем думать, что делать дальше. Хорошо?
Алёна кивнула опять.
- Всё, идём, умоешься.
Опустив голову, Алёна покорно пошла за Соней.
После обеда успокоившаяся Алёна сидела в кабинете, выделенном Соне для такого случая.
- Алён, я тебе сейчас выкладываю всю правду, ты слушаешь, не плачешь и рассуждаешь здраво! Так?
- Так.
- Тогда поехали. Ты здесь четыре месяца. Каждое утро ты забываешь всё, что случилось за предыдущие дни. Нам надо разорвать этот порочный круг и вернуть тебя в реальность. Да?
- Да, - еле слышно прошептала Алёна.
- Что ты знаешь об Андрее? – неожиданно спросила Соня
Алёна удивлённо подняла на неё глаза.
- Он хороший, добрый и…
- Где вы поженились?
- Где? – переспросила Алёна.
- Меня зовут Софья Файнштейн, - внезапно произнесла Соня, - вот я могу отвечать вопросом на вопрос в силу национальной принадлежности. А ты отвечай, пожалуйста, как положено! Итак, где?
Алёна наморщила лоб, силясь вспомнить. Покачала головой.
- Работаешь где? – продолжила Соня.
- Фирма «Сирена», бумажки перекладываю.
- Вспомни последний день перед больницей.
- Работа, как обычно. Потом я пришла домой. Андрей… - Алёна замолчала, испуганно посмотрела на Соню.
Та кивнула:
- Продолжай.
- Андрей был дома. Всё как обычно. Потом он ушёл на работу.
- Вечером?
- Да, он ночью работает.
- Где?
- Где работает? Ну, не знаю, я не спрашивала.
- Новый год вместе отмечали?
- Э-э. Нет…
- Почему?
- Значит, это всё неправда? – внезапно спросила Алёна. – Я всё выдумала?
- Получается так, - кивнула Соня.
- А что, тогда, правда?
- Давай разбираться вместе.
В конце рабочего дня сияющая Соня заглянула в кабинет Анатолия Сергеевича. Тот ухмыльнулся.
- Ну? Хвались!
- Она признала, что муж – её выдумка. Согласилась, что его существование нелогично, и…
Вместо ответа доктор пошарил в ящике стола. Вытащил кипу листов, протянул Соне.
- Что это?
- Мои записи. Я их вёл, когда начал с ней работать. Думаешь, я не прошёл по твоему пути? Да, при определённых условиях, она к вечеру или даже через час может адекватно воспринимать действительность. Признаёт что муж – выдумка, призрак. Но следующим утром всё начинается как всегда. Вот в чём загвоздка.
Соня нахмурилась. Устало опустилась на стул.
- А что делать?
- Ну, что-что… Не знаю что! Знал бы, уже бы выписали. Давай дам кого-то другого, а? Не мучай себя!
- Нет, не надо. Я справлюсь.
- Ладно, пошли по домам, а то твой напарник Павел уже, наверное, уснул где-то. Где он, кстати, я его не видел?
- Давно уже ушёл домой. Ладно, а если… А что, если найти этого Андрея?
- Найти несуществующего мужа пациентки психиатрической клиники? – доктор опять хмыкнул, - Ну-ну!
- Нет, Анатолий Сергеевич. Почему несуществующего? А вдруг, он где-то существует? Пусть не в роли её мужа, а где-то. Ведь вот в чём проблема…
Доктор заинтересованно отложил свои бумаги.
- В чём?
- Если бы он был несуществующий, то согласившись однажды, что его на самом деле нет, она бы не бредила им каждое утро!
- Ну, не факт, но допустим так. И что?
-Значит, он где-то есть. Его надо найти и представить ей. Пусть он скажет, что он ей не муж и…
- Стоп-стоп-стоп! – Прервал доктор полёт Сониной фантазии. - Ты хочешь найти живой эквивалент того образа, что отпечатался в её мозгу под ником «Андрей». Продемонстрировать его ей, то есть изъять из её галлюцинаций основной элемент и тем самым разрушить саму галлюцинацию? Так что ли?
- Анатолий Сергеевич! А я когда-нибудь смогу так красиво говорить? – Соня улыбнулась.
Доктор тоже заулыбался, махнул рукой:
- Давай! Дерзай! Перед тобой семимиллиардное население Земли! Ищи!
- Ну, не всё так сложно, - в тон ему проговорила Соня, - исключаем женщин, младенцев. Китайцев также.
- Это почему, китайцев исключаем? Может, настоящее имя этого Андрея - какой-нибудь Ван Люшань! Ладно, пошли по домам. Завтра будем думать. Ха!
Вечером, когда Соня пришла домой, её встретила мать, всплеснула, руками захлопотала.
- Соня! От тебя пахнет, как от совковой столовой. Чем вас там кормили? Ты хочешь угробить свой желудок и разбить моё сердце?
- Мам, прекращай! Где папа? В кабинете?
- Да! У него завтра процесс, так что он сегодня думает, что завтра он будет как Цицерон.
- А чем папа не Цицерон?
- Твой папа лучше Цицерона, я знаю. Но, ты же знаешь, что сделали с Цицероном?
- Ну, да его…
- Вот-вот! Связался не с теми людьми, и на тебе! А я говорила ему…
- Кому? Цицерону?
- При чём тут твой Цицерон! Я папе твоему талдычила: «Моня! Ты только взгляни на этих людей! За такие, прошу прощения, лица нужно давать десять лет без права переписки. А ты выступаешь против них! Ты меня хочешь загнать гроб раньше времени?». Так нет же, он считает себя самым умным!
- Ладно, мам, я к папе зайду.
Мать унеслась на кухню накрывать на стол. Соня постучала в дверь кабинета.
- Пап, можно?
- Заходи, дочка!
- Готовишься? Что-то серьёзное?
- Угу. Ты же слышала, как мама причитает, - отец улыбнулся.- А у тебя?
- Ой, пап, у меня сегодня первая пациентка и уже тяжёлый случай.
- Но, ты же справишься? – отец опять улыбнулся, - Ты же у меня умница? Давай, рассказывай.
Отец отложил ручку, которой делал пометки в тексте. Тут в кабинет ворвалась мать
- Что вы тут расселись. Давно всё накрыто!
За ужином дочка вкратце рассказала о проблеме. Мать схватилась за голову.
- Ой-ой-ой! Люди! Чем моя дочка занимается! Она стала охотником за привидениями! Она скоро будет бегать по городу с вот такими штуками, как в том фильме! Пугать призраков и позорить мать! Моня! Почему твоя дочь не могла стать нормальным врачом?
Отец с Соней расхохотались. Вдруг мать сказала.
- Слушай, Моня, а у тебя же в милиции есть знакомые?
- Конечно, а что?
- Пусть фоторобот составят!
- Фоторобот кого?
- Призрака вашего! Кого же ещё! Соня! Пусть твой Анатолий Сергеевич, возьмёт-таки твою пациентку, и привезёт её в милицию. И они с её слов составят фоторобот!
- Мам! Ты говоришь, как всю жизнь в милиции проработала! Да ты гений!
- А я бы на дуре никогда не женился, - подмаслил отец.
Мать сидела сияющая от похвальбы. Потом вскочила, захлопотала с чайником.
Отец с улыбкой глянул на Соню, кивнув в сторону матери, шёпотом произнёс:
- Вот что б мы без неё делали? Но если хочешь быть лучшим психиатром, ничего ей не говори, иначе она будет лучшим психиатром, как уже стала лучшим юристом.
- Я всё слышу! – Мать, смеясь, наливала в чашки чай.