Благоуханный май подходил к концу, наступил день благотворительного бала. Уже с утра Маргарита и тетушка Берта, при помощи верной Агнессы, хлопотали над полученными накануне от модистки новыми туалетами – тут подгладить, там расправить, приколоть искусственные цветы, подобрать в тон ленты, шляпки, - и собирали в плетеные корзинки те самые предметы, которым надлежало быть проданными на балу в пользу детей - питомцев единственного в городе сиротского приюта. Тетушка Берта, которая недаром славилась среди друзей, а также и в ближних приятельских кругах, кулинарным искусством, приготовила знаменитые свои кулебяки с грибами, луком и сыром, а также с капустой. Без сомнения, вкуснейшая снедь будет раскуплена в мгновение ока! Маргарита же предпочла выставить на продажу кружевные вязанные крючком салфетки, а также и вышитые гладью носовые платки и косынки, с узорами из полевых трав и цветов.
Все это, оживленно переговариваясь, готовили к вечернему выходу дамы, в то время как профессор Вильмонт покуривал мирно трубку у камина в главной зале: собираться ему было особенно не надобно, парадный костюм – сюртук и брюки – был у профессора всего один. Агнесса уже извлекла его из недр шкафа, пропахшего лавандой от моли, привела в порядок и почистила. Котелок профессора дожидался его на вешалке в прихожей. Естественно, по случаю семейного выезда запрягли в экипаж двух кобылок: гнедую Золотце и кипенно-белую Снежинку. Кучер Митрофан весь вечер накануне возился с колесами экипажа: смазывал, проверял на прочность, стучал молоточком, подлаживал упряжь.
Начали сгущаться поздние майские сумерки, даже и не сумерки вовсе, а словно бы легкую сотканную из тончайших нитей шаль накинул вечер на плечи блистающего, как женщина в пору своего расцвета, дня...Фонарщики еще и не думали приступать к ежевечернему занятию своему,- возжиганию трепещущих под стеклянными колпаками газовых язычков,- а уж экипаж профессора, с выпукло-выгнутыми боками, благородного темно-шоколадного колера, на мягких немецких рессорах, двинулся в сторону здания городского собрания, куда в этот час подъезжали и другие разнообразные средства передвижения на колесах.
Из экипажа профессора выпорхнули две нарядные фигуры: легкая девичья, в светло-лимонном шифоновом платье на кокетке, с рукавчиками-буфами и темно-зеленым корсажем, оставляющим открытыми шею и плечи, и вторая – более округлая, в туалете из темно-бордового бархата. Шляпки на дамах были неописуемой утонченности. Тетушка Берта даже заложила за ленточку тульи перья редкой райской птицы, раздобытые профессором в одном из его заграничных путешествий. Корзинки с выпечкой и рукоделием, прикрытые шелковой материей, дамы держали при себе.
На ступенях парадного входа классического здания, с гранеными стволами-колоннами портика, с треугольным фронтоном, с карнизом в завитках белой лепнины на желтом фоне, столпились группки горожан, обменивающихся приветствиями и последними новостями перед началом бала. Щебетанье девушек, говорок дам, басовитые голоса мужской части собрания – все это смешивалось в один невнятный гул, на фоне которого в верхнем режиме явственно раздавалось истерическое потявкиванье левреток и шпицев, избалованных питомцев дам, без которых те и шагу ступить из дома не способны. Маргарита увидела возле входа свою подругу по факультетским занятиям Ирину, приехавшую на бал с матерью и братом – выпускником кадетского училища. Радостно обнялись приятельницы, обменявшись звонкими поцелуями в щечку и взаимными комплиментами по поводу нарядов,- и направились к тяжелым дверям с огромными литыми латунными ручками, которые, впрочем, предусмотрительно были распахнуты ввиду многочисленности гостей.
Наконец, все в сборе, кроме немногих опоздавших, без которых не обходится ни одно торжественное мероприятие. Ярмарка рукоделья и других плодов дамского труда размещена в примыкающем к главному залу вестибюле, музыканты настраивают инструменты, готовясь к мелодическому марафону. И грянула беззаботная музыка, искрящаяся, как брызги молодого шампанского! Сначала робко, потом все смелее первые пары танцоров выходят в центр залы, вот они уже скользят по натертому до блеска паркету, звездчатыми переливами полутонов мозаики покрывающего пол.
Маргарита в своем освежающе-желтом переливающемся платье, как у бабочки-лимонницы, с убранными под серебряную диадему с аметистами (наследие матери) волосами, пользуется успехом у кавалеров. Не один молодой офицер склонился уже перед ней, предлагая руку на следующий танец. Веселая мазурка сменяется чопорным котильоном, а вот подхватил и закружил пары романтическим порывом вальс, за которым следует степенный менуэт…никакой гимнастики не надо, так увлеченно предается движению молодежь, да и танцоры постарше не уступают...
Пришла пора вин и легкой закуски, без чего в городском дворянском собрании не обходится ни одно мероприятие. Длинные столы, накрытые льняными скатертями, уставлены фужерами и тарелочками с ранними ягодами и фруктами, даже и с нарезанными ломтиками золотистыми ананасами – гордостью городских владельцев теплиц. Разгоряченные дамы обмахиваются веерами из слоновой кости, сандала и страусиных перьев, кавалеры довольствуются тем, что подставляют лица под ток дамских вееров. Маргарита, с бокалом красного сухого, подошла к огромному романских очертаний окну до пола, задернутому портьерами.
Отодвинув их, скользнула на балкон, и, вдыхая теплые майские ароматы листвы и цветущих плодовых садов, залюбовалась звездным небом и нарождающимся ясным серпом месяца. Именно в этот момент Маргарите послышался голос: "Не оборачивайтесь!",- и в руку ей скользнул какой-то легкий предмет. Как оказалось, это был сложенный вчетверо листок бумаги, развернув который в неясном освещении, Маргарита смогла разобрать:
Неясных смыслов ты разгадку
Найдешь в блокноте: словно тени,
Меняют письмена украдкой
Узор своих переплетений.
Узнаешь вскоре: цепь предвестий
Связала путь твой с двойником.
Он ждет тебя – и в тайном месте
Вы встретитесь полдневным сном.
P.S. Седьмая глава:
http://www.proza.ru/2012/12/19/1
Иллюстрации: Giovanni Boldini.