ЯГОДНЫЕ ВОРЫ.
Кто мы в природе? Цари, хозяева или воры? Что не цари уже ясно. Бьют нас всевозможные катаклизмы, и ничего мы не можем стихии противопоставить. А вот хозяева или воры не совсем ясно, хотя ответ напрашивается. Для наглядности, наверное, стоит рассказать случай из не столь давних времён.
Когда была построена дорога Абаза- Ак Довурак, и таёжные места по реке Оне её притоку Ону стали в лёгкой автодосягаемости, на Ону и Он хлынул поток автотуристов любителей рыбы, орехов и ягод. Слава о изобилии этих угодий быстро достигла Абакана, Минусинска, Черногорска и даже Красноярска. И в самом деле черники здесь было черно, а брусники красно. Ездили за рними автобусами и всяким другим доступным транспортом. Ягоды всем хватало. Сначала её брали на 95-том километре, потом на 109-том, постепенно добрались до самого перевала. Поток охотников, ягодников, орешников, рыбаков увеличивался с каждым годом.
Вот такой эпизод рассказала мне моя сослуживица, давно проживающая в Абазе и не по наслышке знающая таёжные угодья вокруг города.
---- Ягоды было — море! - рассказывает она. - Сворачивай с дороги, поднимайся в лог — и вот она, ягода, хоть ковшом черпай. Благо лесовозные дороги и волоки в каждом логу имеются. И лесокомбинат и леспрохозы понаделали. Тайга стала доступной. Собрались мы как-то коллективно за ягодой на автобусе съездить. Перед поездкой нас предупредили, что на дороге за Кубайкой шлагбаум лесники поставили. Не разрешают ягоды вывозить, срок заготовки ещё не начался и нормы не установлены. Но мы всё-таки поехали, рассудили так: когда разрешат, ягода уже будет вырвана. Разрешающие органы рнамеренно или нет затягивают сроки. Едем — никакого шлагбаума нет, вздохнули облегченно. Доехали до 95-го километра, свернули с асфальта, оставили автобус у дороги за кустами, пешком поднялись на гору. Не один раз через речку по стволам деревьев переходить пришлось, по волоку поднимались в крутяк по валунам и россыпям, а под самой ягодой завалы пришлось преодолевать, но всё окупилось изобилием ягоды. Брусники — красно! Абыдёнкой поехали, знали, надеялись — нарвём. За несколько часов набили торбы, ведра. Всё! Спускались тем же путём. Опять пришлось преодолевать завалы. По волоку круто, валуны, а у меня трёхведёрная торба, да в руке ведёрко. Ноги дрожат, подламываются. Спуск тяжелее подъёма. Вверх-то налегке шли. Через речушку ещё страшнее переходить: стволы с сучками, то и смотри споткнёшься и свалишься в кипун.
---- Ну, спустились, собрались в условное время, сидим, кушаем. Дорога асфальтированная рядом, за кустами. Я тоже ем, но что-то не идёт мне еда, сердце не на месте: вдруг шлагбаум уже поставили. Не усидела, спускаюсь к асфальту, останавливаю поднимающуюся в верх легковушку -точно! За вторым или третьим мостом от Кубайки шлагбаум поставили и кто идёт или едет сверху, всех останавливают, проверяют. И место выбрали узкое: с одной стороны река, с другой скала. Не обойдёшь и не объедешь. Прихожу, своим объясняю. Закручинились все. Что делать? Жалко ягоду, жалко себя: столько времени и сил положено! Мимо нас по асфальту военная колонна в сторону Абазы спускается. Зелёные крытые грузовики-будки. Мужиков наших догадка осенила: с военными договориться. Их-то не остановят, с ними и провезти ягоду за шлагбаум. Последними в колонне идёт Уазик с офицерами. Мы их тормознули. Просим так, мол, и так, провензите ягоду через пост. Но офицеры есть офицеры, мы, говорят, с этим сязываться не будем. Отказались. Пригорюнились мы, Но тут из-за поворота бензовоз военный выкатывается. Или отстал он или так положеноему ехать сзади колонны на расстоянии. Тормознули мы его, а в нём шофер солдат один сидит. Попросили мы у него помощи. Денег, говорим нету, но вот ягоды много, продукты остались. Он и согласился за продукты. Сгрузили мы на бензовоз всю свою тару. На виду она, но военные есть военные, с ними не шутят. Мужики наши сели к нему в кабину. Солдатик-бензовозчик и выручил нас, провёз за шлагбаум ягоду.
---- Мы на автобусе подъезжаем к шлагбауму, а там столпотворение, легковых стоит с десяток. У всех ягоды полно. Шум, гам, крики. Протокола составляют, штрафы накладывают. Один наш знакомый, видимо, ночевал на ягоде, много вёз, больше десятка ведер, кричит: «У меня семья, пятеро детей. Много самим надо. Я не на продажу. Ягода давно поспела, а когда вы разрешите-то? У меня отпуск кончается!». Но уговоры на лесников не действуют. По их мнению сроки сбора ещё не подошли. Конфискуют у него ягоду. Знакомый кричит в сердцах: «Штрафуйте, но ягоду не отбирайте. Но непреклонные лесники рне соглашаются: «А как мы будем отчитываться за что ты оштрафован?». «Логично у вас получается! - кричит знакомый, - Тогда никому она не достанется!», и вываливает ягоду под откос к реке. Все притихли, завороженно смотрят как красными струями ратстекается ягода по камням и стекает в воду. Завораживающее зрелище! Не из приятных, скажу я вам. Ягода как кровь уносится быстрым теченем горной реки.
---- Подходят контролёры к нашему автобусу, заглядывают в салон. Там пусто, только бидончики, ведёрки и те неполные. Объясняем, вот, мол, набрали на пробу на обочинах. Так мы тогда перехитрили лесников. Считаю, что в те времена перегибали палку наши власти, вынуждали людей к браконьерству. Да и сейчас тоже. Теперь такой строгости нет, но как и раньше, разрешение на заготовку дают, когда ягоды уже нет. Или она уже вырвана или птицы и звери съели.
Моя сослуживица, конечно же, сгущает краски. Сохранились до сих пор ягодные места, и ягода рождается. Не каждый год, но рождается, и набрать её можно в достатке. Моя сослуживица грамотный образованный человек, занимает ответственную должность. Она сама же и заключене и выводит из своего рассказа:
---- В деле сохранения природы и чистоты экологии всё упирается в самосознание граждан. Все должны соблюдать сроки, место, нормы прочее: когда собирать, Что брать и сколько, но граждане наши далеко не все и не всегда всё соблюдают. Боятся, чтобы их никто не опередил, вот и рчвутся в тайгу едва ягода поспеет. Граждане изобрели такие гребки-комбайны, которыми за один взмах по полведра можно зачерпнуть. Чешут чернику с брусникой с листьями и ветками, а иногда и скорнями. А главный вред ягодным местам наносят леспромхозы. Вырубаются кедрачи, топчутся техникой сами ягодные урочища. Открывается доступ ветру и солнцу. Потом открытые места зарастают травой кутарниками, которые вытесняют ягоду. Особенно больно за фауну. Ловят, стреляют зверя все, кто только хочет. И с берданками в тайгу сейчас никто не ходит, на картечный выстрел не подкрадывается, самцов и самок не различает. Нарезное оружиедостаёт зверя за километр и более. В руках у браконьера бинокль, и бьёт он ничего не подозревающего зверя иногда прямо с асфальта. А на кабарожку петли ставят в самых неожиданных местах: в буреломах и завалах. Иногда и сам охотник теряет петли.
Так кто же мы всё-таки на земле хозяева, создатели или разрушители? Цивилизованные люди или варвары? Это вопрос уже от автора этих строк.
Ноябрь 2002г.