Сколько он помнил себя, всегда лежал на дороге, а может быть, лежал и раньше этот камень преткновения. Был он вкопан не так чтобы посреди улицы, а аккурат по её краю, как бы определяя черту тротуара и обочину проезжей части. И своим местонахождением предупреждал о том, что за ним начинается перекрёсток. А так как точных разграничений на дороге не было, то на него никто не обращал внимания, что, естественно, было для его серой твёрдости обидно. Кто не догадывался о его существовании, тот часто об него спотыкался, а кто даже и помнил о нём, но в задумчивом состоянии или, того проще по рассеянности часто на него натыкался, как на грабли. Таким образом, он не одну пару обуви преждевременно довёл до инвалидности, чем втайне гордился.
И всё бы ничего, но однажды пацаны, потехи ради, напялили на его плоскую голову пустую коробку из-под обуви. А скажите, кто удержится, чтобы пустую коробку, валяющуюся на дороге, да не зафутболить под самые небеса? Пацанам смешно будет до коликов в боках, как кто-то на одной ноге от боли будет прыгать, а то что человек может себе при этом ногу изувечить, об этом в щенячьих головах помыслов не было.
В посёлке (а это была не русская провинция с её самородками и не еврейское местечко с его интеллектом, а властвовала здесь не так давно католическая церковь, о чём говорил сохранившийся костёл, в котором поместили ремонтный заводик) кроме танцев по субботам и воскресеньям, да кино, в общем-то, других развлечений не было. Была, правда, поселковая библиотека, но это же для зарождающейся интеллигенции. Но давно известно, что интеллигенции на всех не хватает, а вот приезжих в посёлке было предостаточно по причине переподготовки их на профессиональных курсах.
И вот в один из субботних вечеров приезжие шли небольшой гурьбой по местному променаду, а тут коробка из-под обуви на дороге лежит, ну один из них её и зафутболил. Правда, он ударился о камень по касательной, так что не шибко искалечил ногу, палец-то не сломал. Конечно, немного попрыгал от боли, но недолго. Как там дальше было, никто так и не узнал. Или они пустую коробку обратно водрузили на этот злополучный камень, или пацаны вновь набедокурили, но она заняла своё тронное место.
Заметно вечерело. На столбах кое-где загорелись редкие лампочки Ильича. По центральной улице туда-сюда начали шествовать молодые особи. Кто парочками, а кто толпой. А что ещё было делать? Местные парубки, как всегда в хорошем подпитии, завидев коробку, ринулись к ней – кто быстрее её пнёт. Самый шустрый из них оказался к тому же фаворитом местной футбольной команды. Опередив остальных с профессиональным знанием дела и показательной удалью, он изо всей силы шандарахнул по коробке. Да так, что, то ли от удара о камень, а скорее всего от его вскрика, с чахлых деревьев начала даже опадать пожухлая листва.
А группа приезжих, стоявшая на противоположной стороне улицы, возьми да и заржи, как стадо молодых необъезженных мустангов. Им, видите ли, стало весело, что не только они одни попались на этакий милый розыгрыш. Наши парубки подумали, что это приезжие подстроили такую мерзость, да ещё и ржут.
И тут началось! Драка пошла не на жизнь, а на смерть. Никто даже не попытался разобраться. Это опосля, на следующий день выясняли в милиции, что да как. Дрались неистово, злобно и жестоко, как будто защищали самое дорогое, что было в их беспросветной жизни. В ход шло всё: и кулаки, и ноги. Под конец это уже была не драка, а бойня. Зубы летели, как из переспелого подсолнуха семечки. Кровища, рваные рубахи, синяки, ссадины, не были забыты и рёбра. Одним словом, дрались от души и со знанием дела.
Приезжих было вначале побольше, но молва о том, что наших бьют, мгновенно разнеслась по променаду, по пути заскакивая в прилегающие улицы. Так что, когда приехала милиция, то на нашей стороне было явное превосходство. Драка была уже на издыхании: добивали лежачих, догоняли ковыляющих.
Потом разговоров в посёлке было на целую неделю. Чужих было жалко, потому что своих знали, им лишь бы повод был кулаками помахать. Пацанов, которые это всё подстроили, не нашли. Камень, конечно, из дороги никто выковыривать не стал. Всё-таки достопримечательность.