Июнь в 1965 выдался жаркий. Быстро распустилась сирень на Марсовом поле и засветились белыми свечками каштаны у Михайловского замка. От Невы тянуло приятной прохладой и школьницы в белых передниках гуляли стайками после выпускных вечеров. Ещё и в помине не было организованных городских праздников. Танцевали в своих школах, а потом в тишине спящего города и призраке белой ночи собирались у разведённых мостов на обоих берегах Невы отчаянные романтики. Мальчишки старались выглядеть взрослыми и сменили школьную форму на брюки с джемперами. У некоторых были целые костюмы с непривычными галстуками типа «селёдка» или шнурки. Больше всего народу скопилось на Сенатской у Медного всадника. Там нас и нашёл Валерик. Он на год раньше окончил нашу школу и учился в Бонче. Приехал он на своей Яве и в кожаном костюме, который я привезла ему в подарок из Германии. Папа знал про нашу дружбу и добавил мне своих денег на подарок. Мама об этом даже не догадывалась. Она была очень строгая и правильная. А папа был военным прокурором в группе Советских войск в ГДР и очень меня любил. Старшую сестру Инку он как и мама, держал в ежовых рукавицах, а меня баловал.
Валерик подъехал к парапету набережной и сидел на мотоцикле, а наш класс его обступил, как известного киноартиста. В школе Валерик был секретарём комитета комсомола и заступился за меня, когда мне хотели впаять выговор по комсомольской линии за мой начёс типа «бабетта». Тогда-то я и обратила на него внимание.
Мы с подружкой перешли в эту школу после нашей восьмилетки и сели за одну парту в 9–а классе. Наташка Гусева была скромной девочкой, а меня мальчишки просто так не пропускали. То за косу подёргают, то портфель поднесут. Странные они эти мальчишки. В тот год на новогоднем карнавале Валерик был Атосом, а Линка - миледи. Она думала, что теперь Валерик с ней до конца жизни, но он стал ухаживать за мной. С Линкой мы всё равно, как мне казалось, подружились и ходили по школе втроём –я, Линка Сандлер и Наташка Гусева. Так втроём мы гуляли по набережным Невы в выпускной вечер.
Когда белая ночь просияла ласковым утренним солнцем, Валерик посадил меня на мотоцикл и увёз домой, провожаемый многозначительными взглядами подружек. Ехали мы быстро и недолго. Утренний ветер развевал мою золотистую шевелюру, как знамя за его спиной. Пустынный город мирно спал. И видел сны. О верной любви. О счастливом завтра. Проводив меня до квартиры и нежно поцеловав в щёчку, он исчез на своём самолётоцикле.
Первой проболталась Линка. Она позвонила и стала восхищаться тем, какой у Валерика чудный мотоцикл, классная кожанка и, вообще, он лучше Атоса. Потом я спросила у Наташки, как она добралась до дома и та, заикаясь и запинаясь, рассказала мне, как он отвёз Линку и примчался за ней к Техноложке. Я, поджав губы, засела за учебники и не подходила к телефону. Когда Валерик пришёл ко мне, мы поссорились в первый раз.
Весь июль и август мы почти не встречались, готовились к вступительным экзаменам. Мы с подружками дружно поступили в институты. Гусева в ЛИАП, на иженера, Линка в ЛГУ на химический факультет, а я в Технологический, на прикладную химию. Поступление отметили в кафе «Север» двойной порцией мороженного с профитролями. Я никогда не думала, что мы так редко станем встречаться. У каждой появились новые друзья, новые увлечения. Даже звонить стало некогда. На первом курсе учиться было очень трудно. И страшно. Не сдав первую сессию, можно было вылететь из института. В нашей группе были одни мальчишки и я пользовалась повышенным вниманием. Наташка стала заниматься в секции бадминтона и встречалась с преподавателем института Колей Меткиным. Линка познакомилась на лекции в университете с режиссёром с Ленфильма и захлёбывалась от восторга, рассказывая о встречах с Семёном Арановичем и Ильёй Авербахом. Они приглашали её на киностудию и показывали как снимается кино. А она не без налёта гордости и загадочности рассказывала всё нам. Единственным поводом для совместных встреч оставались наши дни рождения.
У Полины день рождения был 31 марта и мы всегда собирались у неё дома вместе с её родственниками. Наташка Гусева жила в коммуналке и стеснялась своего папу, полковника ГПУ в отставке, и 24 января пригласила нас с Линкой в кафе «Север». Угостила шампанским, мороженным с профитролями, а потом мы прошлись по Невскому до метро и поехали по домам. А я 10 февраля пригласила их к себе домой. Папа купил торт в «Метрополе», мама напекла пирожков, а я пригласила Валерика и всех мальчишек из своей студенческой группы. Валерик был в шоке. Он выводил мальчишек по одному на лестницу и объяснял, что у него со мной серьёзные отношения. Потом он бросил Бонч и перешёл в Военно-морское училище имени Фрунзе, потому что я восхищалась морской формой. А потом мы поженились.
Я очень любила Валерика, а он меня любил сильнее. Какое-то время мы жили у его родителей, но вскоре стали снимать квартирку на проспекте Гагарина. Для того, чтобы чувствовать себя счастливыми у нас было всё, но казалось, что этого мало. Хотелось ещё чего-то необычного. Не как у всех. Как за границей. Валерик старался изо всех сил.
Подружки стали тоже думать о замужестве. Наташкина мама развелась со своим мужем, выперла его в коммуналку и учила нас как мужиков надо прижимать каблучком. Но приличных предложений от мужиков, желавших встать под каблучок, не поступало. Девчонки боялись остаться старыми девами. Нам было по двадцать лет.
Первой удивила весь мир Наташка. Скромная, неяркая, окружённая такими же блёклыми поклонниками, она пришла к нам в гости в сопровождении кинозвезды. Коля был высокий, стройный, модный и очень остроумный. Он учился с Наташкой в одном институте, снимался в кино каскадёром и был чемпионом СССР по дзюдо. Мы и глазом моргнуть не успели, как Наташка вышла за него замуж и они стали жить в своей комнате у Исаакиевского собора. Колину маму тесть и тёща уговорили разменять квартиру. Коля радушно принимал нас в гостях, развлекал модными пластами и красивыми слайдами, демонстрируемыми на стене через проектор «Этюд». Семён Аранович его хорошо знал и компания стала сплочённой. Коля придумывал прогулки в парках, походы в театры и выезды на море с игрой во «фрисби». Валерик брал у папы его «Волгу» и мы разъезжали всей компанией любоваться разными чудесами. Однажды Коля уговорил нас поехать на стадион. Оказалось, что пустой стадион был открыт и мы носились по футбольному полю под шум пустых трибун и звон тросов о флагштоки на сильном ветру, похожем на перезвон колокольчиков. Он создавал праздники, как массовик-затейник на ровном месте из ничего. Компания была в восторге.
В 1972 мы закончили свои институты стали молодыми специалистами. Ждали, когда нас осыпят дарами из Рога изобилия. Но кроме зарплаты инженерного минимума никому ничего не выдали. Я поступила в аспирантуру, чем огорчила Валерика, Наташку и Линку. Но Линка, наконец-то, вышла замуж за сорокалетнего еврея и уехала жить в Канаду. Мы с Валериком жили в Ораниенбауме, где стоял его корабль. Два раза в неделю я приезжала на кафедру, проводила свои эксперименты и набирала в библиотеке нужные книги. Про красивую жизнь мы слышали мельком из телефонных разговоров с Наташкой. Она рассказывала в каком кино снимался её Коля и куда они ездили путешествовать. Валерик тоже старался, но советский офицер был очень ограничен в средствах и исполнял свой долг перед Родиной. Хотя форма у него была красивая и очень ему шла.
Потом пошли дети. Мы с Линкой родили мальчишек почти в один год. Она написала нам из Канады, что живут они прекрасно и очень счастливы, что уехали из этого коммунистического концлагеря. Я её чувств не разделяла и была вполне счастлива здесь. Ещё радостней жила Наташка. Вскоре и она родила Тимошку и они купили отдельную квартиру на Гражданке. Коля и я защитили диссертации и стали работать доцентами в своих институтах. А Коля ещё и подрабатывал в кино. Рассказывал он о съёмках так увлекательно, что вызывало удивление, как за такое развлечение и дружбу с известными актёрами можно ещё и платить такие большие деньги. Больше других этому поражались Наташка со своей мамой.
На дни рождения нам стало не доехать друг к другу. Болели детки, домашние хлопоты, дальние переезды. А когда мы родили по второму ребёнку, встреча стала казаться совсем призрачной.
Когда Коля с многочисленными промежуточными обменами купил новую огромную квартиру в центре города на Кронверкском проспекте с видом на Петропавловскую крепость, Валерик помогал ему делать ремонт. Да и не ремонт это был, а стройка с реставрацией. Тянулась она целый год и даже больше. Потом под Новый год, как раз в день рождения Тимофея, мы собрались у них на новоселье. Тихо потрескивал камин, дубовые потолки и двери создавали атмосферу сказочного замка, а когда в огромной балконной двери с факелом бенгальских огней появился Дед Мороз, мы не сразу в нём узнали переодетого Колю. Детскому восторгу не было конца.
Потом Коля построил для семьи дачу на берегу тихой лесной речушки и мы с детьми и Валериком приезжали к ним в гости. Ловили рыбу, играли в футбол и слушали, как Наташка со своей матерью наставляют Колю. Плохо он работает, часто уезжает на съёмки. Развлекается много одним словом.
Мы с Валериком удивлялись тому, как из скромной Наташки выросла столбовая дворянка и ещё хочет быть владычицей морскою.
Нам с Валериком жилось трудно. Болел сынок. Болели родители. Неустроенный офицерский быт. Всё это усугубилось с наступлением бандитской перестройки и правового беспредела. Валерочка для нас старался. Мы купили большую, красивую квартиру у парка Победы. Пригласили друзей. Наташка шумно рассказывала про заграничные путешествия, про съёмки с доченькой в фильме Никиты Михалкова, про расширение дачи. Наша квартира ей очень понравилась и она, пожелав нам счастья, уехала с Колей в путешествие по Франции и Италии.
Через несколько дней моего мужа убили. Убили моего Валерочку. Убили кухонным ножом прямо в нашей парадной. Мы собирались в театр и он спускался прогреть машину. На лестнице стояли трое алкашей и распивали водку. Валера попросил их уйти. Несколько недель назад у нашего соседа изнасиловали и задушили дочку в лифте, когда она возвращалась из школы. Валера попросил их уйти из парадной. А они его в отместку убили. Когда я спускалась к машине, нашла его в луже крови и он умер у меня на руках.
Потом умерла мама. Потом папа. Я одна поднимала сыновей. Ждать счастья больше было неоткуда. Они были моим счастьем.
Однажды 24 января 1995 года Наташка пригласила меня на свой день рождения. Мы давно не виделись. Дети уже выросли и я поехала навестить свою подругу. Хотелось посмотреть как она изменилась. Услышать рассказ про Линку. Наташка ездила к ней в гости в Канаду. С порога её мать стала меня успокаивать и убеждать снова выйти замуж. Торопилась познакомить меня с их грузинскими друзьями Бадриком, Томазиком и Отариком, успешными предпринимателями. Они уже купили много квартир в её доме и собираются купить в Наташкином. Наташка хватала меня за руку и, возбуждённо вскрикивая "А помнишь, а помнишь!" перечисляла эпизоды нашей юности. Её мама, хлопая от восторга в ладоши, радостно повизгивала "Мы, цари!". Да, подумала я про себя, жизнь удалась! За столом у окна с видом на Золотокрылого ангела Петропавловского собора сидело много незнакомого народу и колоритные кавказские мужи провозглашали длинные высокопарные грузинские здравицы. У стола прислуживала домработница. Наташка цвела ярким цветом и переливалась бриллиантами. Отозвав её в сторонку, я спросила где Коля, почему на его месте сидит этот грузин. Наташа сделала строгий вид и сказала мне, чтобы это имя я в её доме больше не произносила, что она ненавидит всю их породу. Они выгнали его. Попросту выставили. Когда он выписался отсюда после смерти своих родителей, чтобы спасти их квартиру для деток. Он себя неподобающе вёл. Неподобающе, повторила Наташкина мама. Возомнили из себя чёрт знает что. Я сама, как блокадница, написала заявление генералу Понеделко, чтобы поставил его на место. Или посадил.
Мне стало тошно. Рассказы Наташки про то, как её дочь встречается с солидными людьми я уже плохо слышала. Сославшись на сильную головную боль, я бежала на свежий воздух. На свежий морозный воздух. К своим деткам. К могиле своего мужа Валерика. К воспоминанию о том трудном счастье, которое мне послал Господь.