Странная нищенка.
Воспминания бабушки Шуры.
Я очень люблю читать. Откуда у деревенской девчонки, у которой в доме кроме библиотечных книг не было ни одной, такая страсть к чтению, непонятно мне самой. Но читать я начала рано, в 5 лет, читала взрослые книги, часто ничего не понимала в сюжете, перечитывала, разбиралась. Взрослые книги приносили сестры, которые были старше и читали эти книги по программе. Дома меня ругали за чтение, потому что я частенько забывала домашние дела, зачитавшись интересной книгой. Когда я пощла в школу, то бибиотека стала моим любимым местом. Библиотека была богатейшая, осталась от помещика, и скоро библиотекарь стала пускать меня в хранилище. Какие там хранились книги! Дети их не видели, не брали. Часть их забрали в областную библиотеку, а за них присылали собрания сочинений разных авторов. Вот эта неистовая любовь к чтению и осталась со мной на всю жизнь. Книги были и советчиками, и друзьями.
Состарившись, я полюбила фантастику. Особенно мне нравились рассказы про НЛО, тайны,чудеса. Это печаталось в газетах.
Так вот, однажды я прочитала в газете заметку, которая меня просто шокировала.
Женщина из Коми писала, что боится умереть и унести тайну в могилу.
А писала она о том, что в их дом приходила странная нищенка, которая читала нерусские книги. Она дружна была с мамой девочки, тогда подростка. Иногда девочка встречала женщину в лесу, но без корзин или кузовка. На вопрос, что она делает в лесу без посуды, нищенка отвечала, что бегала к брату Алешке в Уренщину. Это не название деревни, так называли у нас села около станции Урень. Когда нищенка, устроившаяся работать в богатый дом , умерла, то в ее сундучке нашли посмертную ленточку на имя Великой княжны Марии Николаевны Романовой.
Вот ,старая уже женщина и написала, что Мария Николаевна Романова похоронена в деревне Лямиха Печонкинскрго совета, Костромской области. Женщина хотела, чтобы тайна раскрылась.
Заметка заинтересовала меня не только знакомыми названиям деревень, но больше тем, что до меня дошло после того, как я прочла заметку.Я знала эту нищенку, знала лучше, чем та девочка. Долго я не решалась написать об этой женщине, но и я уже старею. А вдруг члены семьи Романовых прочитают мою повесть, в которой каждое слово-правда, и хоть будут знать о судьбе своей родственницы. Я решила написать это в интернет. Может быть, кто-то подскажет Романовым прочесть мои воспоминания. Писать я буду только то, что помню.
Глава1 Послевоенное детство.
Жила я в маленькой деревне со смешным названием Козлиха Белышевского совета Ветлужского района Горьковской области. Коз у нас в деревне, говорили, не было никогда, и название остается для меня непонятны и поныне. Родилась я в 1946 году,и детство мое было голодным, босым и раздетым. Семья была большая . Папа пришел с войны здоровым. Ранения были, но все легкие. Он остался жив,говорила мама, потому, что пятеро детей и она ежедневно просили у Бога милости к нашему отцу. Бог ли его спас, или что другое, но остался живым. После войны родились я и моя сестренка. В 52-53годах примерно, семья у нас была из девяти человек.
В деревне жили старики да вдовы. Каждая семья потеряла в войну своих людей. Наша -четверых. Наш отец помогал вдовам, чувствуя, вроде бы, вину перед ними, что остался жив. Он возил им дрова из леса, пахал огороды, клепал косы,ковал в кузнице все, что надо в хозяйстве. Кузнец он был отменный .
Мы были вечно голодными, так как хлеба в колхозе не давали. Что только мы не ели: и лебеду, и хвощи-пестики, и какую-то траву со странным названием симбирь или куриная слепота, имевшую мясистый сочный стебель и рано выраставшую весной. Но больше всего я помню"зимушки" Это были лепешки из гнилой, замерзнувшей в ямах картошки. Черного цвета, с неприятным запахом, наполовину с мякиной, они не лезли в рот. Мама ругалась и плакала. Только ее слезы и заставляли проглатывать эти лепешки.
Летом кормил лес. А иногда удавалось поймать в ямах щурят, попавших туда весной. Но их быстро вылавливали, ведь вся детвора бегала на ямы, где во взмученной воде руками хватала задыхающуюся рыбу. Бегали босиком, одежонка была очень плохая, но каким-то чудом никто из нас не умер с голода.
Душой семьи была мама. Красивая, маленькая, подвижная, все умевшая делать, она была в семье авторитетом. Папы ведь часто не было. Слово мамы-закон. Я иногда слышу, как дети не слушают мать, и мне странно это слышать. Моей мамы нет давным-давно, я сама бабушка, но до сих пор свои поступки я проверяю мамой. Если бы она одобрила, значит- хорошо. Нет,значит, и делать этого не надо. Мама знала много народных рецептов. Нас, детей она лечила сама, соседи тоже прибегали к ее услугам. Денег мама не брала, потому что готовила отвары из трав. Научила ее этому ее мама, моя бабушка- Шура, у которой постоянно были какие-то посетители. Бабушка просто разговаривала с ними, а они уходили ,почему-то, радостные и не раз потом заходили поблагодарить ее за помощь. Бабушка говорила, что слово лечит лучше лекарств. Бабушка хотела и меня научить своему знанию, но мама категорически запретила ей учить меня. Не знаю, правильно ли это, ведь мне хотелось быть, как бабушка.
Глава2. Нищие люди.
По дорогам в те годы люди ходили пешком. Часто в деревне прявлялись нищие. Мама последние крохи отдавала им. Когда мы обижались, что еды не осталсь себе, она говорила, что мы дома, а нищие ходят по миру и не помочь им -.грех. Надо сказать, что некоторые нищие давли нам хлеба, видя "зимушки", что выносила им мама. Мама благодарила, но нас просить милостыню не отпускала. Гордая была женщина. Часто нищие ночевали в нашем доме. Вдовы их не пускали, боялись. А за деревней был лес. Волки хозяйничали вовсю. Папа никогда не отпускал людей в лес, особенно к ночи. Мама топила баню, отмывала "гостей". Вечером они рассказывапи различные истории, коих собиралось немало.
А иногда заходил Костенька.Это был старик-странник. Он носил вериги. На тело был надет каменный пояс, скованный цепью. Я не могла понять, как его заковали. Мама объяснила, что носит Костенька вериги в искупление грехов, а как заковали его не рассказала.
А однажды в дом зашли два молодых парня. Они были грязные и голодные. Мама, как обычно, истопила баню. Вечером они тихо рассказывали что-то отцу. Утром мама была явно перепугана. Когда парни стали собираться, я увидела, как один сунул в ботинок нож, а второй в пазуху-наган.
Ушли они рано утром,затемно. А попозднее приехал посыльный из совета и предупредил, что из тюрьмы в Сухобезводном сбежала группа бандитов, они вооружены. Если кто их увидит, надо заявить в совет. Не знаю почему, но отец никуда не пошел заявлять. Может, боялся за шесть дочек, что частенько одни ходили по лесу, а, может,еще какая-то причина была. Мама позднее говорила, вроде, парни эти в колхозе прирезали больную корову и мясо самовольно раздали деревенским. Думали, не узнают, но кто-то донес. Это они отцу сказали, а он ей.
Среди нищих приходила и эта странная женщина.Мне, довольно рослой девочке, она не казалась высокой. Очень чистая, аккуратная, она приходила с хлебом, отдавала его нам, а сама ела вместе с нашей семьей, что придется. Тогда я не задумывалась, с какими странностями связано было ее появление, задумалась только сейчас.
Глава3. Странная нищенка.
Появлялась баба Маша у нас или весной, или осенью, редко -зимой, и еще реже- летом. Как только она приходила, мама начинала варить какие-то мази. В доме пахло сосновой смолой, дегтем и другими веществами. Баню топили каждый день, и мама с бабой Машей проводили там часы. Нас в баню не пускали. Когда я спроила у мамы, что они там сидят, она сказала, что лечит бабе Маше рану на спине. Я удивилась, откуда у нищенки рана? По моим понятиям раны могли быть у героев, ковбоев, разбойников, а баба Маша никем не была. Мама сказала, что рану она получила, когда была совсем молодой девушкой, и рана периодически воспаляется и гноится . Я, конечно же, посоветовала лечиться в больнице. На это мама сказала, что в моих советах не нуждаются и попросила обо всем забыть. Мне надо было узнать, кто ранил девушку. Мама , наверное, чтобы отвязаться от меня сказала, что охотники.
Странным было для меня тогда то, что и мама, и папа называли женщину только по имени и отчеству: Мария Николаевна. В деревне в ходу было обращение:Танька, Манька и.т.п. По имени и отчеству называли начальство, учителей, врачей. Это я и тогда приметила. Мама объяснила любопытной дочери, что баба Маша -старый человек и заслуживает уважения. Теперь-то я понимаю, что мама просто отговорилась: баба Маша была не на много старше мамы. Да и старух называли уважительно бабушка Маша или тетушка Маша, но уж никак не по имени и отчеству. Мама и папа всегда предлагали Марии Николаевне спать на кровати, на которой спали мы, младшие девочки. Она категорически отказывалась и спала на печи, иногда и на полу, вместе со старшими.
Интересно было и то, что о присутствии в нашем доме нищенки никто не должен был знать. Если к нам заходили соседи, а они были частыми гостями, баба Маша залезала на печь, задергивала занавеску и тихо лежала. Мама же старалась быстрее выпроводить гостей, придумывая разные поводы. Я удивлялась, потому что мама всегда была против вранья. А тут врала и не краснела. Я даже сказала ей об этом. Мама сказала, что вранье бывает разное. Иногда ради спасенья жизни можно и соврать. Я ничего не поняла, но переспрашивать не стала. Ясно было, что врет она ради бабы Маши. Но при чем тут спасение жизни. Или от раны нищенка могла умереть? Наверное, да.
Когда соседка интересовалась, почему часто топится баня, мама отвечала, что кто-то из детей простужен, чаще всего я, потому что старшие учились долго, а я сначала не училась, а потом в начальных классах рано приходила из школы. Меня даже просили бегать в баню, но внутрь не пускали. Создавалась видимость, что я лечусь.
Нам, детям, было категорически запрещено рассказывать, что у нас живет бабушка Маша. Мама пообещала голову оторвать тому, кто проговорится. Мы мамы побаивались, потому молчали. Папа разговаривал с Марией Николаевной очень уважительно. Они много и часто говорили, но о чем, я не могла услышать. Разговоры были очень тихими. Иногда Бабушка Маша плакала. Папа успокаивал ее.
Баба Маша была великолепной рассказчицей. Когда мы лежали на печи, она рассказывала мне сказки. Это было чудесно. Она так описывала балы в царских дворцах, наряды сказочных принцев и принцесс, танцы ,залы, что, казалось, она сама была на этих балах. Я сказок прочитала к тому времен немало, но подобных описаний не было ни в одной. Речь была красивая. Она говорила не по-горьковски, а помягче. Даже моя любимая учительница рассказывала не так красиво, как нищенка. Я , когда впервые попала в Зимний дворец, почему-то сразу вспомнила сказки бабы Маши.
Приходила женщина с мешком на плече. В мешке, кроме хлеба, лежал сундучок размером 50 на 20 на 30см. Это примерно. Однажды баба Маша ушла от нас,как она выразилась, в Уренщину, а сундучок оставила. Мама строго-настрого запретила нам трогать мешок с сундучком. Да где там. Старшие сестры уговорили меня и брата открыть сундучок. Мы маленькие, мама нас ругать не будет, а им достанется, если она узнает. Мы залезли в мешок. В сундучке оказались какие-то тряпочки, две толстые книги , написанные ни по-русски , ни по-немецки. Сестры учили немецкий, но прочитать не смогли ни слова. Я знала старославянский, но он тоже не подошел. Уже позднее я увидела у девочки греческий учебник, и буквы мне показались знакомыми. Будь-то, я видела такие буквы в какой-то толстой книге. Может, это был греческий, не знаю. Больше всего нас поразило то, что в сундуке лежали стеклянки. Да, да, обыкновенные стеклышки, но не осколки, а камешками. Они были красные, зеленые, синие и бесцветные. Долго мы раздумывали зачем старушке стеклышки? Я собирала красивые черепки от посуды, но стеклышки-то зачем? Ответа не нашли. Мне очень понравились зелененькие камешки, я даже хотела взять один на биту для игры в классики, но страх перед мамой не дал совершиться акту кражи. Мы сложили в сундучке, все,как было, завернули мешочек и положили на место. Баба Маша, вроде, не заметила, когда вернулась, что мы трогали мешок.
Что это за камешки, я догадалась только сейчас.
Иногда она вечером или рано утром ходила к нашей соседке Оле и дяде Грише, маминым двоюродным брату и сестре. Была у них целые дни, приходила вечером или ночью, чтобы никто н видел.
Баба Маша очень любила меня за то, что я много читаю. У меня была правильная речь. Как-то она скзала мне, что из меня получится прекрасная фрейлина, если снова будет царь у власти. Кто такие фрейлины, я знала, но понять, как бы я попала в царский дворец, не смогла. Нищенка сказала, что дело за властью, а во дворец я точно попаду. Меня даже дразнили в семье, но не фрейлиной,а прямо принцессой. Фрейлиной стать хотелось. Мария Николаевна учила меня правильно сидеть за столом, да и просто сидеть на суле. Она ругалась, если я шмыгала носом. Вообще, она много внимания уделяла манерам поведения. Манеры эти были ,явно, не для простолюдинов. Я и сейчас вспоминаю, чему учила меня наша гостья.
Однажды я пришла из школы раньше обычного. Мама сидела на краешке печи, а баба Маша лежала, грела рану. Мама держала в руках тряпочку, похожую на ту, что мы видели в сундучке. Увидев меня, она сунула тряпочку за ворот.
"Шуре можно показать. Она- человек надежный,"-сказала нищенка. Они показали мне квадратный кусок из такого шелка, какого я не видела никогда. Шелк был тонкий, но плотный. Он долго лежал согнутым, Это было ясно по рубцам на сгибах. Кусок долго лежал или в книге, или под чем-то тяжелым, под теми же книгами. Обделан он был тончайшими кружевами. Не обвязан, а обшит. Мои сестры и мама вязали, кружева я видела разные, но таких тонких и изящных-никогда. В двух противоположных углах было что-то вышито. В одном помню точно две буквы , но не простые, а какие-то украшенные, а вот, что в противоположном- не помню. Помню, что-то более широкое и плотное. Буквы-то были, как в красивом обрамлении. На мой вопрос, что это такое, Мария Николаевна ответила, что это носовой платок. Платков я видела немало. Коленкоровые, обвязанные кружевами, с прошвами и мережкой, они у моих сестер были красивые, но не похожи на этот. Я усомнилась что такие платки бывают.
"Запомни, Шура, у девочки должны быть такие платки, а не те грубые тряпки, которые ты носишь в кармане",-заявила баба Маша. И всю жизнь, когда я покупаю себе носовые платки, я думаю, что настоящий девичий платочек я держала в руках только однажды, в детстве. А на бабу Машу я даже обиделась немного. Где бы я взяла такой платок? Я и ее спросила, откуда у нее такой платок. Женщина ответила, что ей его дала барыня. Какие барыни могли быть в то время в нашей стране? Ясно, что он долго хранился.
ГЛАВА4 Дядя Гриша.
Сейчас, сопоставив все, что я знаю, я уверена, что женщина из Коми была права. Странная нищенка была дочерью царя. Появление ее у нас в доме не было случайным. Дело в том, что дядя Гриша -двоюродный брат мамы был лишенец, т.е. человек, лишенный всех прав. Он жил с сестрой Олей в доме своих родителей, вернее, в перестроенном уже из большого и богатого отчего дома, маленком домике. Он не имел права выезда, не пользовался библиотекой, не ходил в клуб, на собрания. Раз в неделю он отмечался в совете, что он живет дома, но и то к нему приезжали из совета домой. Редко ходил он сам. Заслужил он эту ссылку потому, что служил до революции в личной охране царя. То ли подполквник, то ли полковник Преображенского полка, высокий красивый, даже в те годы отличавшийся выправкой, он бросался в глаза среди мужчин. Папа мой был и высок, и строен, но до дяди Гриши ему было далеко.
Когда началась революция, Столярова Григория Ивановича,подполковника или полковника арестовали и вместе с другими офицерами приговорили к расстрелу. Их уже поставили к стенке в каком-то внутреннем дворике, они простились друг с другом и приготовились к смерти, как вдруг один солдат из расстрельной команды бросился к дяде Грише и закричал:"Можете всех перестрелять, а командира не дам." Процесс приостановили. Оказалось, что во время нахождения на фронте, дядя Гриша командовал солдатами , и этим тоже.Солдат повел его в какой-то кабинет, где люди в кожанках выслушали его рассказ, что командиром дядя Гриша был справедливым, делил с ними, солдатами, и еду, и табак на фронте, не бил и не ругался на солдат. Короче, убить такого своего командира он не даст. Не знаю, какие заслуги были у того солдата, но дядю Гришу отпустили. Ему было выдано предписание, чтобы в 24 часа он покинул Петроград и выехал на постоянное место жительства в нашу Козлиху, с лишением всех прав. При нарушении предписания- расстрел без суда и следствия.
Мама рассказывала, что он прекрасно знал царскую семью, его сестры учились вместе с девочками-принцессами. Я вполне допускаю, что принцессы были готовы скрыться в случае переворота у кого-то из знакомых. Наша глухомань была отличным местом для этого.
Дядя Гриша много читал. Книги он читал не те, что я и сестры. Когда я пошла в школу, книги из библиотеки носила ему я. Он напишет список, завяжет книги в узелок , я унесу. Список отдам библиотекарю Изе Алексеевне. По-моему, она тоже была из господ, плаья были богатые, прически высокие, не деревенские. Никогда она не спрашивла меня о дяде Грише. Соберет книги , завяжет в узелок, привет передаст, и я несу ему. Я читала много, даже по дороге домой. Нередко я налетала лбом на телеграфные столбы Жители деревень привыкли видеть меня с авоськой, где лежали книги. Подозрений я вызвать не могла: таскаю свои книги, читаю. Никто не обращал внимания. Ко мне она относилась как-то по-особому.Пускала меня в книгохранилище, где я выбирала любую книгу. Книги у нас остались еще после помещика Бердникова. Отец директора нашей школы сумел сохранить дом, часть мебели и всю библиотеку помещика. У нас забрали часть книг в областную библиотеку и в Московскую библиотеку имени Ленина. Очень редкие были книги. Школа же получала все новые издания. Книгохранилище было богатым. Других детей Иза Алексеевна туда не пускала. Книги ему я носила тоже вечерами, чтоб не видели соседи. Дядя Гриша расспрашивал меня обо всем, что делается в школе, ругал за плохие манеры и, как ни странно,тоже говорил, что из меня получилась бы прекрасная фрейлина. Если царь придет на престол снова, так и будет. Ему же за мои манеры придется краснеть перед государем. Мне было странно это слушать, но расспросить его я стеснялась, о чем сейчас жалею.
ГЛАВА 5 Мои мысли об этих событиях.
Вот я и полагаю следующее.При расстреле царской семьи великая княжна Мария была ранена. Брата ее не ранили, иначе он истек бы кровью при такой болезни. А, может, их всех не расстреляли вообще. Ведь, с этим до сих пор не все ясно. Почему я так думаю? Что бы ни писали чекисты в отчетах, я плохо представляю, чтобы у расстрельщиков не дрогнули руки, когда они стреляли в детей да еще детей царя, помазанника Божьего. Ведь, люди тогда верили в Бога. По дороге к месту захоронения детям удалось спастись. Ведь писали, что два трупа нашли для эксгумации и экспертизы позднее, и где-то отдельно. Я не представляю, зачем надо было тела убитых хоронить в разных местах, а, вот, что двоим удалось сбежать представляю. Их поискали ,но не нашли. А, может, и не искали. Для отчета могли написать, что двоих похоронили отдельно, Ведь, тел-то не было.
Скорее всего, кто-то помог детям скрыться. От Урала до наших мест не так и далеко. Где-то Княжна Мария с братом и жили, но рана гноилась,
в больницу идти опасно. Вот она и вспомнила дядю Гришу, а так как он сам помочь не мог, за дело взялась мама. Мама была кремень и никогда бы не выдала тайну, да еще и чужую.
Брат жил где-то в наших краях. К нему ,наверное, ходила и от нас баба Маша, когда без котомки ходила в Уренщину, как выражалась мама.
Когда я училась в 10 классе у нас в школе появился учитель музыки. Родители его жили в той самой Уренщине, т.е. в деревне возле Уреня. Он очень походил на царя Александра. Отец его, рассказали мне люди, знавшие эту семью, имел гордую осанку, ему, просто, не хватало тросточки , чтобы выглядеть полным барином. Он не работал в колхозе. Дочери работали в Горьком. Сын получил музыкальное образование, а второй-младший, что учился в нашей школе в следующем за нашим классе, стал художником в клубе, был очень начитанным. Семья была большая, и все дети играли на музыкальных инструментах. Она даже заняла первое место на областном смотре художественной самодеятельности. В районной газете , наш район тогда объединяли с Уренским, было фото семьи -победительницы. Это в нашей-то глуши, где гармошка была редкостью, чтобы целая семья играла на разных инструментах? Невероятно. К тому же, наш музыкант был болен гемофилией. Он учил музыке дочерей учителей, и они быстро осваивали пианино. В нашем институте в актовом зале стоял инструмент. Девчата как-то сели играть. Одна допустила ошибку в чем-то. Дочь нашего директора сделала ей замечание, что она сыграла неверно. Я толком и не поняла, что. Но они с игравшей девушкой друг друга не поняли. Подруга моя говорила о нотах цифрами, а вторая просто о нотах. Она удивлялась, какие цифры, при чем- цифры. И только недавно я прочитала, что детей царя обучали музыкальной грамоте иностранцы и учили они именно каким-то необычным математическим способом. В России этот способ не применялся.Получается, наш учитель музыки обучался по методике, по которой обучали царских детей. Откуда такие познания?
Как биолог, я знаю, что от отца сын гемофилию получить по наследству не может. Ее передает женщина, носительница. Следовательно, сыном царевича Алексея наш музыкаант быть не мог. Или случайно Алексей мог жениться именно на носительнице гемофилии, или медицина не все знает о болезни, и гемофилия может наследоваться и от отца. В 1961 году нашему учителю было лет 27-29. Вот я и предполагаю, что не только Мария Николаевна и Алексей спаслись, а и еще кто-то. А я надеюсь, что спаслись все. Кем был старик , отец нашего музыканта? Уж не Алексеем ли ?
И еще странность. Мама моя была верующая. В район в церковь она ходила открыто. Но иногда они с Олей ходили молиться в село Печонкино, сейчас интересно, зачем. Тогда мама наказывала нам говорить, что они в Ветлуге и никому не говорить о Печонкино. А что бы скрывать, все знали, что она молится.
И последнее: наша деревня расположена недалеко от границы с Костромской областью. Ребята из Лямихи приезжали к нам в беседки и съездки. Так что сходить туда и сюда проблем не было. Вот, и получается, правду написала женщина,была та нищенка чудом спасшейся принцессой Марией.
Я не верю, что в советских газетах всегда печатали правду, об этом много стали писать в годы перестройки. Значит, и в отчетах чекистов могла быть ложь о расстреле. Ведь, если верить нынешним сми, большевики писали историю так, как хотели. Писали и переписывали. Что стоило, сделать одно, а написать в отчете -другое. Никто ведь не ожидал, что трупы будут эксгумировать. Ну, а для эксгумации найти отдельные кости- не проблема. Я сомневаюсь в подлинности экспертизы эксгумированных трупов царской семьи. Ее ведь и не все государства признали, и наша церковь-тоже не признала. Я думаю, для этого были и есть основания. Я не верю, что позднее найденные останки, принадлежали Алексею и Марии. Как-то уж очень быстро и экспертизу провели, и утерянные трупы нашлись. Я в лесу выросла и понимаю, что через 70 лет в лесу вряд ли найдешь могилу, которую тщательно скрывали.
Я понимаю, что Ельцин Борис Николаевич хотел войти в историю и через перезахоронение царской семьи, но честно ли сработали его служащие, сомневаюсь.
Новые сведения.
В это лето довелось мне посетить родные места. Сколько было хороших радостных встреч с бывшими учениками и друзьями. Сколько переговорено, сколько песен спето. Но среди всех разговоров меня заинтересовал один, прямо связанный с моим рассказом.
Племянница моей любимой подруги, услышав мой рассказ о нищенке по имени Мария Николаевна поправила меня: ее звали Ольга Николаевна. Я возразила, что отлично помню имя, а молодая женщина упрямо повторяла, нищенку звали Ольга.
Я расспросила ее, и выяснился любопытный факт. Мама женщины жила в деревне в Кировской области, тоже в лесной деревушке. От нас это совсем недалеко. Когда она была маленькой, а мы -примерно одних лет с мамой племянницы, к ним захаживала нищенка, которую звали Ольга Николаевна. Правда, мама знакомой не видела содержимого ее мешочка. Никакой раны у нее не было по крайней мере, разговора о ранении не велось, но и эта женщина отличалась манерами и речью от жителей тех мест. Я не расспросила более подробно об этой женщине, но в мысли, что семью царя не расстреляли, утвердилась окончательно. Я хотела поехать в деревню Лямиха, но другая знакомая, родом оттуда, сказала, что деревня выгорела. Там, вроде, никого уже и нет, ехать -бессмысленно.
Подумав, я решила, что не буду никого искать. Нет у меня права лезть в чужие жизни, ворошить прошлое. Если остались люди живыми, значит, у них были дети и внуки. Пусть они живут спокойно и счастливо, если предкам удалось избежать смерти. А еще меня взволновало нехорошее подозрение: случайно ли сгорела деревня. Нет, я знаю, как горят деревни в наших краях и от гроз, и от простой халатности жителей. Но на моей душе неспокойно: вдруг ей помогли сгореть, чтобы не было возможности таким, как я, любопытным, расспросить стариков. Пусть все останется, как есть. Буду поминать умерших уже людей, а живым дальше жить.
Вчера услышала о перезахоронении останков царевича Алексея и принцессы Марии. И снова на сердце боль. А тех ли хороним?
Последние новости.
Прочитала в интернете, что семью не расстреляли. Была инсценировка. Подробно описано все. С документов об этом сняли гриф секретности. Теперь я совершенно уверена, что довелось мне лежать на одной печи с дочерью царя Николая Второго и слушать ее сказки. И , хоть я не очень доверяю интернету, но так хочется, чтобы в этот раз там написали правду.