Вечер пятницы.
Конец рабочего дня. В отличие от своих коллег энтузиазма по этому поводу я не испытываю.
Выхожу из офиса одним из последних. На улице холодно и сыро. Центр привычно парализован пробкой. Перспектива сомнительная, поэтому я направляюсь в магазин.
Из сетевых магазинов предпочитаю «Новый книжный». Хороший выбор, адекватные цены, но главное преимущество – обслуживание. Не переношу, когда сделав шаг в двери магазина, на тебя набрасывается консультант с искренним желанием помочь в выборе. Помощь мне не нужна.
Я поднимаюсь на третий этаж, - именно там находится отдел художественной литературы. Направляюсь к стеллажам «зарубежная проза».
Покупателей нет. Я один, - что нисколько меня не смущает. Схема выкладки довольно проста – по издательствам, по сериям, и далее по алфавиту. Есть полки, целиком посвященные одному писателю. Это касается модных, раскрученных и наиболее продаваемых писателей: Мураками Харуки, Бегбедер, Вербер, Вишневксий и прочие. Стенды с новинками. По очереди я беру в руки Бэнкса, Стейнбека, Хемингуея и даже Капоте. Предпочитаю мягкий переплет, так называемые pocket book. Останавливаюсь на Стейнбеке. Листаю. Наугад открываю и читаю.
Советский Союз Стейнбек навещал несколько раз.
Однажды ему удалось удрать из гостиницы без провожатого. Он отправился гулять по городу и довольно быстро нашел компанию местных алкашей. Как результат, - утром был найден милиционером, спящим на лавке. Каким-то образом Стейнбек смог объяснить милиционеру, что он известный американский писатель. Милиционер оказался эрудированным, и воскликнул - «О, Хэмингуей!». На что Стейнбек сильно обиделся.
Как считал одни наш известный диссидент: алкоголизм излечим, - пьянство – нет.
К Стейнбеку вполне применимо.
В результате этих размышлений я нахожу себя в отделе «Русская проза».
В кармане куртки вибрирует телефон. Смотрю на экран – ее номер.
Есть у меня одно правило, сформированное еще в детстве, - там, где много книг, вести себя нужно как можно тише. Это правило я нарушаю.
- Привет, - говорю я.
Она спрашивает как дела. Говорю – неплохо.
- Ничего нового?
-Нет, - отвечаю, - ничего. Задаю встречный вопрос, хотя ответ мне известен.
И она отвечает:
- Все просто отлично, живу как в сказке…
Дальше она рассказывает о том, как сильно он изменился, после того как она ушла от него. Не пьет, работает, нежно и внимательно к ней относится, и все в таком духе. Забирать вещи и переезжать она конечно уже не будет.
Я поддерживаю:
- Да, это хорошо.
Ее рассказ банален и предсказуем, впрочем, как и прочие истории нашей жизни.
Я делаю вид, что слушаю ее, изредка издавая какие-то звуки, - сам перебираю книги.
Она задает вполне логичный вопрос:
-Ты не хочешь разговаривать?
-Я тебя внимательно слушаю, - вру я.
-Почему ты так тихо говоришь?
-Я в магазине.
-В каком?
-В книжном.
-Глупый вопрос, в каком же еще магазине ты можешь быть, - говорит она, скорее сама себе, чем мне.
Я молчу.
-Ты на меня злишься?
-Нет, с чего? – отвечаю я, - просто…устал.
-У тебя точно все хорошо? – опять она задает этот дурацкий вопрос.
-Да.
Я думаю о том, как побыстрее закончить этот разговор.
Она меня опережает:
-С тобой совершенно невозможно разговаривать.
Я молчу.
-Ладно… Пока, - говорит она, - созвонимся.
-Да, конечно.
Она кладет трубку, точнее нажимает красную кнопку на своем мобильнике.
В моих руках том Сергея Довлатова. Издательство «Азбука». Переплет неплохой, печать офсетная, тираж 5000 экз. Включает избранную прозу: Зона, Заповедник, Наши, Филиал, Из рассказов о минувшем лете.
Ставлю на место, и возвращаюсь в отдел зарубежной прозы.
Замечаю двух покупателей. Очевидно – мать с дочерью. Дочери лет восемнадцать, по крайней мере, не больше. Она говорит:
-Ну вот же! Смотри. «Муравьи» ты еще не читала. Дочь бросает взгляд в мою сторону, - я парирую.
От чего-то Вербер у нас крайне популярен среди особ женского пола в интервале от двадцати до двадцати пяти и от тридцати восьми до сорока пяти.
Они шумно выбирают, какую именно книгу купить. Выбирают для мамы. Дочь поглядывает на меня. Я неприступен.
Определившись с книгой, они уходят. Повертев в руках Стейнбека, я возвращаюсь в отдел русской прозы, уверенным движением беру приглянувшийся том Довлатова и иду на кассу.
Вдруг слышу комментарий направленный явно в мою сторону – хороший выбор.
Женщина лет сорока, сорока пяти. Консультант. Хороший консультант. Я ее заметил только сейчас, хотя ситуацию она видимо контролировала. Это то, что касается хорошего обслуживания.
Я немного растерян и просто киваю.
На кассе передо мной стоит пара молодых людей. Парень и девушка. Первый, максимум второй курс. Бритва парню нужна скорее как символ мужественности, чем как предмет быта. Одет аккуратно и стильно, по последней молодежной моде, девушка тоже. Покупают какую-то ерунду. Они незаметно касаются друг друга, что выглядит вполне естественно, смотрят друг другу в глаза. Они совсем не такие как мы, - последнее поколение эпохи развитого социализма. Они родились позже, во второй половине девяностых. Разница огромная... Расплачиваются и уходят, держась за руку.
Я поглядываю на стенд с Parker. Я могу себе это позволить. Просто так, - потому что хочется. Но не позволяю. Протягиваю пластиковую карту, расписываюсь на чеке и выхожу.
Половина восьмого. Центр все еще стоит. Я закуриваю и иду в бар.