В августовском лесу - удивительная тишь. Ни звука, ни шороха. Испуганно вздрагиваю от неожиданно прожужжавшего над ухом комара. Лишь изредка раздается глухой выстрел: началась охота. Ни души. Деревенские жители, да и обитающие здесь летом дачники, ходят в лес слишком целенаправленно. В начале июля – за земляной, немного позднее – за белыми грибами и голубеницей, так местные называют лесную клубнику. Нынешним летом она была особенно крупная и спелая – стояли жаркие и дождливые дни. Затем все идут «по грузди». Идти по грибы здесь называют идти «по грузди».
По грузди ходила? – спрашивала меня бабка – хозяйка избы, у которой я купила горницу, и никак не могла понять, когда отвечала:
Да, в лес.
Праздничность весеннего и деловитую щедрость летнего леса сменяет осеннее увядание. Уже отошли ягоды. Почти нет грибов. Лишь изредка попадаются засохшие синявки, да то и дело – разомлевшие, жирные, сплошь червивые, переросшие грузди, белые и черные. Блестят желто-бурыми шляпками, тоже уже переросшие, бычки с почерневшей ножкой. Неожиданно порадовали, когда зашла в молодой соснячок, два больших, свежих, сочных рыжика. Здесь они встречаются редко. Может быть, потому, что хожу обычно недалеко, по обочинам леса, стараясь не выпускать из виду деревню. Следопыт я плохой. Да масляными ломтями раскинулись по траве желто–оранжевые лисички – чистые, крепкие, мягко скользящие, как масло, под ножом. Набрала их почти полный полиэтиленовый мешок.
Кровавыми брызгами блестят в траве ягоды брусники. Но ее здесь тоже мало. В папоротнике изредка попадается уже отошедшая костяника, которую никто не собирает.