Телевидение пора запрещать. Ничего хорошего в нём нет, один негатив и дурацкие юморные передачи. Ещё сплошные рекламные ролики, способные вывести любого человека из равновесия. И не важно, что их почти никто не смотрит, важно, что они раздражают психику человека. Любому потребителю понятно, что хорошие товары не рекламируют, они и так продаются. Многие люди сейчас телевизор и не смотрят. Есть интернет, где можно увидеть фильм или передачу без рекламы, но до сих пор ещё существуют люди, которые жить без телевизора не могут.
Александр Васильевич Мохначёв сидел в своей квартире на диване и смотрел какую-то телевизионную передачу. Даже не столько смотрел, сколько дремал, улавливая отдельные слова и фразы. На блоках рекламы он уходил в глубокий сон, но сразу просыпался, почуяв глубинами подсознания продолжение телевизионной трансляции. Правда, не все передачи Александр Васильевич одобрял. Сейчас, наблюдая за экраном, он внимательно слушал, о чём говорят в студии. Присутствующие на передаче знаменитые гости рассказывали молодым людям, что наша страна достигла высокого уровня демократических и экономических перемен. Как раз в этот момент выступал известный певец Андрей Макаревич. Он выплёскивал из себя хвалебные фразы в поддержку правительства и закончил свою речь словами о голоде в советское время, о пустых полках в магазинах, причём говорил он не о послереволюционных и послевоенных годах, а о стабильных восьмидесятых.
- Чего? – Подпрыгнул на диване Мохначёв. – Какой голод?
Молодые участники программы кивали на экране головами и комментировали слова музыканта, вот, мол, не дай Бог!
- Вот поросль необразованная! Черти неграмотные! – Начал ворчать Александр Васильевич. Он окончательно проснулся, указывал рукой на экран и ввертел головой, как будто призывал свидетелей своей правды, но в квартире никого не было. Жена и сын были на работе, а хозяин дома занимался поисками нового рабочего места по телефону. С утра он обзвонил несколько организаций, но везде требовались сотрудники до тридцати пяти лет, а Мохначёву стукнуло уже сорок пять. Он хотел работать по специальности инженера, но на такие вакансии требовались молодые кадры.
- Если бы ты голодал в восьмидесятых годах, то выглядел бы сейчас не так представительно, - обращался Александр Васильевич к изображению Макаревича на экране, - а это значит, что врешь ты, как сивый мерин!
Возмущённый телезритель и мысли не допускал, что певец может говорить только о себе, не имея в виду всю страну.
Мохначёв вспомнил свое детство. С середины семидесятых годов до середины восьмидесятых он учился в школе. О детстве и юности у Александра Васильевича остались только хорошие воспоминания. Как дружно жили они тогда с одноклассниками! Вместе собирали металлолом и макулатуру, вместе гуляли, ходили в парк, в кино, катались на лыжах. И голода никакого не было.
Мохначёв, на самом деле, с уважением относился к Андрею Макаревичу. Он помнил, как его одноклассники гонялись за записями «Машины времени», а на танцах эти песни были самыми популярными. Он искренне не понимал, почему известный, публичный человек кривит душой. Память вернулась к детству и нарисовала счастливое время отдыха на Крымском побережье. Поездки на отдых были тогда доступными. Фрукты, зелень, солнце и море. Что может быть лучше?
А в магазинах какая красота была! Свежий каравай за 20 копеек, а булка хлеба за двенадцать. Крупы, любые, рыбы завались! Молочные продукты в магазине с утра до вечера. Пирожное в кафетерии. Конечно, бананы и мандарины появлялись на прилавках к празднику. Мохначёв помнил запах мандаринов и всегда ассоциировал его с приходом Нового года. Может быть, где-то обеспечение товарами народного потребления было похуже, но в областном центре, где вырос Александр Васильевич, не бедствовали.
«В чем еще обвиняют прошлое?» - Рассуждал Мохначев. – «В сталинских репрессиях? Да, это может случиться в любую эпоху. Советский строй, а лучше сказать социализм, даёт человеку неоспоримые преимущества. Общество, в котором бесплатные образовательные и медицинские услуги, забота о стариках и детях, многого стоит. Сейчас все кругом платное, а толку? Обучение в школах построено по разным программам, ученикам дают отрывочные знания, занятия ведут формально. Его жена, работая в школе, всегда возмущается заработной платой, а чиновники говорят о высоких доходах учителей. Какие доходы? Так, концы с концами прикрыть. Да, медицина у нас хорошая, но за деньги. С бесплатным пациентом в поликлинике будут разговаривать сквозь зубы, считая несостоятельным, и лечить соответственно. А где на всё взять деньги? На обычные человеческие потребности? На еду, лечение, одежду, на оплату услуг, налоги? Господи, кем же мы становимся? Кино, театры забыты, на концерты артистов не ходим, прессу не выписываем, отдыхать не ездим. Культурно посидеть в кафе, ресторане не можем себе позволить. Серая, рутинная жизнь. Правительство говорит, что люди сами виноваты – не умеют зарабатывать. Не умеют или не хотят воровать, вот это, пожалуй, вернее!»
Передача, которая вывела Александра Васильевича из дремоты, закончились. По телевизору начались новости. Взрыв в жилом доме от бытового газа, пожар в деревянной постройке, больные дети, о которых не заботится государство, а их родители вынуждены просить деньги у зрителей, и воровство чиновников. Всё, как всегда. Меняются только картинки, названия и фигуранты, остальное повторяется с завидной регулярностью. Бедные дети! Мохначёв несколько раз сделал перечисление по сто рублей на лечение, но почувствовал, что поток нуждающихся детей нескончаем. Он не может помочь всем, а чувство вины грызет душу, разъедая её глубины. Чиновники воруют в таких масштабах, что представить невозможно. «Пораспродали все народные богатства, стали обеспеченными людьми на банальных откатах. Вот они умеют зарабатывать!» - Никак не мог успокоиться Александр Васильевич. – «Богатейшая область с лесами, нефтью и газом - банкрот. Этого сценария и в дурном сне не увидишь. Социальные программы не работают, детский спорт не развит, зарплаты поднимаются только в отчетах чиновников, зато цены растут реально». Сам Мохначёв был одет, обут, не голодал, но мешанина мнений телевизионных передач заставляла его спорить.
Мохначёв вспомнил, как недавно разговаривал с соседом, работавшим раньше в городском совете. Получалось, что область, в советское время, оставляла в регионе семьдесят пять процентов налогов, а двадцать пять отправляла в Москву. В перестроечные времена это соотношение изменилось пятьдесят на пятьдесят. Сейчас только двадцать пять процентов остается в области. Все средства находятся в Москве. А потом уже возвращаются регионам в виде подачек. Имперская позиция, которая приводит к расколу общества. Раньше на Руси налог собирали в виде десятины. Десятая часть урожая, денег от торговли, оружие и товары шли в центр. Десятая часть юношей призывалась на ратную службу. Десятая часть всего…. Нет, не яма растет между состоятельными гражданами Росси и остальным населением. Пропасть. Развалить завоевания социализма просто, а вот построить что-то стоящее сложно.
Александр Васильевич Мохначёв был жителем двух миров. Прошлого и настоящего. В настоящем он чувствовал себя лишним человеком, не нужным ни обществу, ни государству. И это было так. Лишние люди, не умеющие и не способные самостоятельно зарабатывать хорошие деньги. Кому они нужны? Зачем они на Земле? Лишние рты, потребляющие ресурсы планеты, вот кто они. Правительства всех стран не говорят напрямую об этом, но делают всё, чтобы таких людей стало меньше.
Александр Васильевич переключил канал и сосредоточил внимание на телевизоре. По каналу «REN TV» шла передача об индейцах, живущих на территории США. Нечеловеческие условия проживания индейцев в резервациях определили продолжительность их жизни. Сорок пять лет. Правительство штатов продолжало истреблять лишних людей. Александр Васильевич непроизвольно сочувствовал бедам индейцев, сравнивая их со своей жизнью. Если он не найдет работу, то станет таким же индейцем в собственной стране. Он просто не выживет, тем более, ему идёт уже пятый десяток. В передаче вождь какого-то племени говорил о геноциде своего народа. Александр Васильевич был с ним полностью согласен, всей душой чувствуя то же самое.
- Мы сдали паспорта и отказались от гражданства США, - говорил вождь, - мы не позволим уничтожить себя, мы будем бороться.
- Да, правильно, - согласно кивал Мохначёв.
- Мы вернем себе земли, отнятые правительством у нашего народа обманом.
- Да, вернете. Прямо вам кто-то их отдаст!
Александр Васильевич задумался. Этой самой земли у них в области много, и не только брошенной, не освоенной. Есть целые деревни и посёлки, оставленные людьми. Заходи в любой дом и живи. Придется, правда, подремонтировать его, дров заготовить, запастись необходимыми продуктами и вещами. Бензиновый генератор даст электричество, а натуральное хозяйство подарит независимость от государства.
Вечером Мохначёв поделился с женой своими соображениями.
- Ты чего, рехнулся? – Ответила та. – Я никуда из квартиры не поеду. Ты в городе вырос и не представляешь, что такое жизнь в деревне. Не зря люди оттуда бегут.
- Они бегут, а мы сможем прожить. Нам много не надо. Картошку посадим, грядки разведём. Охота, рыбалка, свежий воздух. А вокруг никого, только мы с тобой. - Александр Васильевич протянул руки к жене, намереваясь обнять.
- Да иди ты! Нужно работу искать, а не придуриваться!
- Зачем работа нужна? Платить налоги и покупать хлеб с картошкой?
- Пенсию зарабатывать нужно, на старость.
- Пенсию? Чтобы большую её часть отдавать за жилье и лекарства? Я, может быть, не доживу до неё, как индеец. Так стоит ли кормить государство, которое на нас наплевало?
- Мы стареем, Саша. Ты не сможешь прожить в неблагоустроенном доме. Там работать надо, печь топить, самому пропитание добывать. А если сил не будет?
- Значит, время пришло, значит помирать пора.
- Слушай, ты, по-моему, с ума сходишь с этим телевизором. Целый день на диване валяешься.
- Я не работаю всего неделю. И пока не могу найти подходящее место.
- А о сыне ты подумал? Ему помогать нужно.
- Он работает. Квартиру ему оставим, сам он никогда такую не купит. Я же тебя не на другую планету зову. Будем к сыну в гости приезжать.
- Да иди ты!
Весь вечер Александр Васильевич с женой не разговаривал, а утром завел свои «Жигули» и погнал их на север области. Погонял он свой автомобиль немало, но всё-таки нашел подходящее заброшенное жилье. Деревенька на тридцать дворов. В двух домах жили старики. Некоторые дома разобраны или обветшали, но часть из них в приличном состоянии. Александру Васильевичу понравился один такой дом. Дверь не закрыта, только притворена, внутри большая русская печь, стол, лавки, кровать. Покосившиеся надворные постройки предполагали разведение живности. «Да, здесь можно жить», - решил Мохначёв, - «весна хорошее время для переезда». О своем решении жене надумал не говорить. Когда обустроится, привезет её сюда, покажет.
Чтобы претворить свои планы в жизнь, нужно идти только вперед, не оборачиваясь, не оглядываясь назад. В своих мечтах Александр Васильевич уже видел эту дальнюю деревеньку с живущими в ней единомышленниками, которые тоже сбежали от жизни в городе. От государства они зависеть не будут, а станут жить своим хозяйством, лишь только по необходимости что-то приобретая или продавая. А если у них возникнет независимость, так зачем им это государство? В своей мечте Мохначёв придумал, как ему «сжечь все мосты», двигаясь к намеченной цели.
Александр Васильевич написал два заявления с просьбой не считать его гражданином России. Одно на имя президента, второе в паспортный стол полиции. Первое он отослал заказным письмом по принадлежности, а со вторым, взяв паспорт, пошёл в полицию. Девушка в форме, прочитав заявление Мохначёва и, посмотрев на паспорт, положенный на стол недоуменно спросила:
- Как это? Отказываетесь от гражданства?
- Отказываюсь. Прошу принять паспорт и выдать документ, что я его сдал.
Девушка с удивлением смотрела на Мохначёва.
- Вы не можете отказаться, вы живете на территории страны.
- Ну, и что? Избирательное право мне не нужно, работы у меня нет, платить налоги и жить в долг я не хочу.
- Но как же? Вы хотите лишиться гражданства?
- Да. И если вы вышлите меня из страны, я тоже буду не против такого решения.
- А какое гражданство вы будете брать?
- Никакого.
- Так не бывает.
- Ну, почему же? Бывает. Бывает так, что пропадает желание жить в обществе людей, которые навязывает всем свою государственность. Это мое право, в конце концов, как человека.
- Но я не решаю таких вопросов.
- Девушка, вот квитанция оплаты письма на имя президента. Пусть он и решает. Вы примите мое заявление и паспорт. Не выкидывать же мне его в мусорку?
- Подождите, мне нужно проконсультироваться.
Девушка отсутствовала минут пятнадцать, затем появилась и пригласила Мохначёва в другой кабинет. Там какой-то полицейский чин пытался объяснить Александру Васильевичу, что тот не прав.
- Вы обязаны принять заявление и документ. – Мохначёв смотрел прямо в глаза полицейскому. – Или мне в прокуратуру идти?
- Но без гражданства Вы будете никем.
- Я буду гражданином Мира!
Заявление у Александра Васильевича приняли и выдали справку о временном хранении паспорта.
Через три дня, собрав необходимые вещи, Мохначёв уехал к новой жизни. Как она сложилась, пока не ясно, потому, что он еще не вернулся. Жена ждет его, надеясь на скорое возвращение, только сожалеет, что муж взял на новое место телевизор со спутниковой тарелкой. К чему интересоваться делами государства, гражданином которого не являешься?! А сосед Александра Васильевича по лестничной площадке желает человеку Мира всего доброго и сам подумывает последовать его примеру.