Фильшаков был фанатичным поклонником всяких психофизических упражнений. Он сам за собой знал слабость, стоило кому-то заговорить о йоге, цигуне или дыхательной гимнастике тибетцев, как он становился просто неудержимым. Слова лились потоком, а поток превращался в словесный водопад. Из него просто перло все, что он к этому времени узнал по той или иной системе человеческого совершенствования. И вот как-то мы встретились, сидим, пьем чай, на улице благодатный теплый июнь. И я выговорил слово «йога», и тут же вспомнил, с кем имею дело. Но он спокойно прихлебывал цейлонский чай из блюдца и макал твороженную лепешку в мед.
Я тогда осторожно, но уже с осознанным интересом выговорил слово «цигун», потом «медитация»… и ничего! Фильшаков, складный, но полноватый от природы, щурил блаженно глаза свои на яблони в саду и выговорил, наконец, - благодать!
- Старик, - сказал я, - ты чего, заболел? Почему не «работаешь» солнечно на слова йога и медитация?
Он посмотрел на меня, как на дитя. Но видя мой интерес и будучи человеком гуманным, ответил, что у него все прошло, интерес к психофизическим упражнениям и всяким восточным практикам остался, но он вылечился от фанатизма.
- Ну да, - заметил я,- что может общего у йоги как способа познания и фанатизма.
- Я бы сам до этого не допер, - сказал Фильшаков, – но когда мы до чего-то созреваем, то помогает случай, так бы я на это внимания не обратил, а тут… Стал общаться с одной дамой, которой лет за сорок, умная, насколько женщина может быть умной, ироничная, тонкая… одним словом – змея, что я и люблю. Болтаем мы и тут выясняется, что мы с ней занимались у одного и того же йога, только в разное время. Я когда понял, что он ловец человеческих душ и манипулятор, сразу от него отвалил. Сейчас бы я не спешил, что он мне сейчас с его уловками и мелкими издевательствами над людьми, которые и замечал только он сам? Но тогда я был неопытен, боялся манипуляторов и сразу уходил от таких «учителей». А дама мне рассказывает с обидой и с недоумением следующее. Она прозанималась два года у ученика этого старого йога. А старый йог сам был один из первых советских йогов, начал заниматься еще в начале 60- годов. По поводу начала своих занятий, а за преподавание йоги тогда сажали, он рассказывал разные байки. То так расскажет, то другое соврет. Правду не узнаешь. Но преподаватель он был опытный и знал много. У него была такая система. Его ученики вели группы, за два года люди адаптируются к йоге и уже видно, кто так и останется на этом уровне, а кто способен идти дальше. И его ученики рекомендовали ему своих лучших учеников, а он проводил с ними беседу, а потом кого-то из них брал к себе.
И вот эта дама рассказывает, что при входе в помещение, где старый йог должен был с ними беседовать, повесили на стенке фотографию молодого Алена Делона. К ним вышел старый йог и сказал, что циклы земли сейчас сместились таким образом, что всем женщинам будет притягателен образ именно такого мужчины, и ткнул пальцем в сторону фотографии. И что все женщины сейчас должны полюбить этого мужчину, и уже с этой любовью войти в помещение и начать занятия.
Тут моя собеседница выгнула бровь и сказала, что была уязвлена, удивлена и даже потрясена. Почему она должна влюбляться в Алена Делона, который ей был безразличен? Да еще за несколько секунд предлагалось влюбиться? Чушь какая!
Она развернулась и ушла. А прочие дамы остались, влюбились сходу или им так хотелось пообщаться с самим великим йогом…
И эта дама спрашивает меня, зачем он так поступил? А я уже был умудрен в этих делах. Я сказал, что дело простое. Старому йогу тогда уже было лет 75, он устал оттого, что многие женщины на занятиях начинали его вожделеть. Он сам создал себе орел мудреца в рамках своей школы, сам мистифицировал своих учеников, и сам же от них устал. С помощь такого простого трюка, как фото этого актера и установки на «любовь», он переключал любовное внимание дам на другой объект, а потом уже мог более или менее спокойно работать.
Я это понял потому, что в нашей группе, где он оставил одних мужчин, старый йог был очень ироничен в своих высказывания в адрес женщин. Он говорил, что женщина - это эмоциональная машина, она включается всегда тогда, когда жмешь на определенные кнопки, что мужчина способен меняться, способен быть неожиданным, а женщина нет. Женщину возбуждают власть, деньги и известность, пусть даже эта известность и популярность в очень узком кругу.
Все это я даме объяснил, она выругалась как-то очень по-мужски.
- Ну а сам ты, почему изменился?
- А сам я понял, что отдать жизнь служению какой-то идее, а потом банально разводить баб… И разводить их не с тем, чтобы они тебя любили, а с тем, чтобы не любили… Ну короче, я понял, что все эти практики вещь могучая, но не всесильная, от них нужно брать все, но понимать, что самое главное остается за их пределами…
- А что за их пределами?
- А вот этот июньский день, твой сад… Солнце, свежесть, яркость… Это ведь все само по себе…