Я говорил вам Юлиана, не петь под окнами моими,
Вы словно кровь всю выпиваете мою,
Не пойте Юлиана, ну не надо, я прошу вас,
А вы всё воете, как вьюга, снегом, заметая все следы,
Не пойте! Не надо! Не надо!..
Я подарю вам «дихлофос» и табурет,
Прошу хоть раз, хоть утром, будьте лаской,
Не пойте, вы хотя бы, для себя, пам-па!..
(авторский загон)
1)Госпожа Юлиана вталдыкивала кошмарному ученику Сизикину доуподобную несуразину.
2)В комнате дополнительного гадства было мягко натоплено до зевот.
3)Мать Сизикина - полная, добрая женщина, влепила тогда с порога, струсив с шапки снег, госпоже Юлиане, листов двадцать на корсет, чтоб та тихо подзанималась, а этот урочно уразумел.
В это время снег за примороженными оконцами сходил с карнавальных крыш, и засыпал блочно преподобных прохожих. Коты рвали настил белоснежного ковра, зарываясь со своими катяхами поглубже, и вымяукивали из припечённых берлог, пугая расчетливых ворон и городских сусликов.
Сизикин ковырнул с правой ноздри кучерявого козла, втер рядом со жвачкой, под стол госпожи Юлианы, и начал запивать разогретый штрудель с яблоками, горячим, вкусным чаем, припасенном на листы матери Сизикина. Госпожа Юлиана, обязалась разучить с Сизикиным первые две ноты. Пение стало модным и довольно прибыльным бизнесом, и Сизикин должен был петь. Обязан.
- Доо... - Промочалила госпожа Юлиана, удивительно прикрывая левый накрахмаленный глаз.
- До, - выкатывал Сизикин, дожевывая штрудель, и обалдевая от прилипшего к ставням крепкого воробья Андрея Пароходского. – Привет Андрей!
- Не отвлекайся Боря, повторяй за мной - до. - Госпожа Юлиана простирывала в горле звуки, полоская язык, и вывешивала это самое эхо на губы сушиться.
- До. – Отупевал вконец Сизикин, навяливая с уплетством предложенную колбаску, сырок и печеньку.
- Четче, четче выводи, Боря. - Умничала госпожа Юлиана.
- Да-а... - Кряхтел Сизикин.
Потом жажда упёрничества брала свое, и Сизикин срывался с разрешения в безмерный туалет.
Там игрался с хомяком, и в конце концов, выуживал из стирального аппарата трусы госпожи Юлианы и терял сознание от запаха.
Онанизируя под крики из зала: "Боря, давай быстрее, нам еще вторую ноту учить", Сизикин чихал колбасой в трусы госпожи Юлианы, испуская сопли штруделя и слюни вкусного чая.
Все это длилось пока не прекратилось, и пока в дверь госпожи Юлианы не позвонила мать Сизикина, и не забрала сына на секцию танцев.
Ведь танцы нынче очень модный и прибыльный бизнес.
Всё!