Мира и её школьная знакомая стояли, переминаясь с ноги на ногу, не зная чем нарушить повисшее молчание. Сложно было назвать их подругами, хотя когда-то в школе они дружили, классе в восьмом. Но с тех пор их общение заканчивалось на избитых фразах вроде «привет, как дела». Но в последнее время Мира не могла назвать кого-то гордым словом «друг». Оксану она встретила пару дней назад по пути с работы, и та намекнула, что не прочь сходить куда-нибудь в выходные.
Этот район не внушал никакого доверия. Напротив клуба со зловещим названием «Пьяный Висельник» раскинулось не менее устрашающее кладбище, которое неимоверно разрослось за последних пару лет. Мира могла поклясться, что ещё недавно проходила здесь, и этот клуб был обычным складом с заколоченными окнами, в котором как ни странно всегда горел свет. Но как тут удивляться, если в наше время огромные дома вырастают за ночь как грибы, то чего стоит переделать склад в клуб?
Ни единого разбитого стекла, прожектора, сотни разноцветных огней, и множество дорогих машин. Мире даже как-то показалось, что это не её публика, тем более что сюда подъезжали люди всех возрастов, от вполне состоявшихся зрелых людей, до подросткового ребячества. Но позже ей пришла мысль, что это эти люди как-то не вписываются в Сортировку. Чего общего они могут иметь с самым запущенным районом? А быть может, она просто опять усложняет себе жизнь? Что ей доктор прописал?
Оксана уже истерично смеялась, предвкушая отменную вечеринку. Рот у неё в принципе никогда не закрывался, но сейчас она говорила будто скороговорками.
— Вот ты только прикинь, у моего брата точно такая же Феррари! Знаешь, а я, кажется, читала про этот клуб. Здесь, вроде, Димоти недавно выступал, или нет... Ой, слушай, это походу Алиса, помнишь, из сериала?
Мира всячески поддакивала ей, хотя она и понятия не имела ни кто такая Алиса, ни Димоти, ни какая из машин собственно есть Феррари. Ей не интересно было знать о совершенно незнакомых людях, она с большим удовольствием предпочла бы идти в унылом молчании. Осознав, что Оксана может с лёгкостью вынести мозг любого человека, Мира её вообще перестала слушать, про себя напевая песни, считая камни на дороге, когда Оксана поворачивалась, Мира растягивала приветливую улыбку и кивала. Подруга стала трясти перед её лицом рукой с серебряным браслетом, что-то быстро тараторя про настоящие топазы и брата. Мире было так же плевать, что на этот браслет, что на любые безделушки, ведь она всегда смеялась над девушками, наряжающими себя как новогоднюю ёлку, а особенно раздражало то, что они напоминали ей ту уйму амулетов, которыми её пытался обвесить отец.
Когда они, наконец, зашли внутрь, желание «тусить» выиграло в сухую. Только спустя несколько минут Мира обнаружила, что у неё открыт рот, до такой степени, что туда мог бы с лёгкостью вместиться кулак. Внутри оказалась огромная зала, освещенная сотней маленьких факелов с серебреными коронами на них. В центре висела подвешенная на канатах люстра, усыпанная свечами. Впереди возвышались круглые платформы. На одной происходило представление лилипутов. На следующей танцевала девушка с питоном на шее освещённая сотней лазеров и вешала себе на волосы скорпионов. Акробаты устроили шоу на третьей. По залу прохаживались покрытые позолотой мускулистые мужчины лишь в одних набедренных повязках, одни из них показывали фокусы с кинжалами, а другие выдыхали огонь. Девушки со странными головными уборами, напоминающими корону, только вместо треугольных зубцов, кругом располагались по двенадцать свечей, давали прикуривать со своей головы, и разносили напитки. И как ни странно сегодня был явный спрос на «Кровавую Мэри». Оксана, наконец, замолкла. Как бывалая любительница клубов, она вынуждена была признать, что «Пьяный висельник» выиграл по всем категориям, и что бы окончательно в этом убедиться, девушка тут же побежала к барной стойке изучать коктейльную карту.
Внутри этот склад казался намного больше, чем снаружи, его словно раздуло от неимоверного количества людей. Вскоре девушку со скорпионами сменила другая в нежно голубом, почти прозрачном платье, бледная как смерть, и запела, что-то очень грустное. В её голосе был надрыв, какому может позавидовать любой вокалист рок-группы. Мира замерла, щемящее чувство тоски царапало её сердце.
— Угораздило же тебя.
Она и не заметила, что рядом с ней стоял человек, так же увлеченно ловивший каждое слово этой песни. Казалось, из всего зала только они слушали эту женщину и понимали, о чём она поёт, а остальные и не пытались. На неё теперь смотрел молодой человек, в костюме ангела. Но это был самый нелепый наряд, который она когда-либо видела. На нём были огромные черные крылья, с которых уже облетела добрая половина перьев, чёрная футболка с надписью «за добро». Штаны на розовых подтяжках, чёрные с розовыми поросятам, были похожи на очень длинные семейники, заправленные в такие же чёрно-розовые мартинсы. На его голове красовались розовые очки в форме сердечек, а на плече колчан со стрелами, вернее в нём осталось только две стрелы, одна из которых оказалась уже сломана. В руке он держал бутылку, и явно не с морковным соком. Его черные волосы торчали во все стороны и слиплись, словно он уже вылил себе на голову содержимое этой бутыли. Всем своим видом он напоминал Амура после долгой пьянки в аду. Мира не могла понять его возраст. Всё дело было в его глазах. Из-под тяжёлых, покрасневших от усталости век на неё смотрели холодные серо- зелёные глаза, яркие, но при этом мутные как у старого человека. В них не было того юношеского огня и присущего для её поколения идиотизма. Он смотрел свысока, и явно не мог сфокусировать толком взгляд. Парень казался больным, может быть от того, что он был очень бледен и его глаза были опущены вниз, на лицо Миры, если даже и не на пол, а может он просто уже был пьян в стельку или же устал от этого шума.
— Простите, что вы сказали?
Его взгляд замер где-то на уровне правого плеча Миры, человек словно избегал смотреть в глаза.
—Знаешь, мало, кто по достоинству может оценить её пение, оперу не многие любят. Но ты ведь сюда пришла определённо не как поклонница творчества Кристины? — Его бледные тонкие губы скривились в ухмылке.
Мира не могла понять, то ли он пьян, то ли это стиль у него такой, чтобы клеить девчонок, строя из себя равнодушного и мистического мачо. Но она не прочь была пофлиртовать, ведь он действительно казался привлекательным.
— Да, я здесь первый раз, — Мира улыбнулась как можно шире, она знала, что её улыбка обычно действует безотказно.
Парень поднял глаза, не выразив никаких эмоций, а потом просто открыл бутылку и начал пить, даже не поморщившись. Мира смотрела, как он заливает в себя спиртное и не знала, что уже думать. Казалось, он пытается произвести на неё как можно худшее впечатление, чтоб она с воплями и слезами убежала. Ведь допив свой напиток, он ничего умнее не придумал, как взять и вытереться её шарфом, попутно объяснив, что её костюм полное убожество, как будто она сама этого не знала. В Мире закипал гнев, она уже почти и забыла за последние годы, что это такое, но этот тип выводил её из себя. Юноша будто специально играл на нервах, но Мира твёрдо решила, что не сдастся, не покажет своего раздражения и не уйдёт, пусть он сам уходит, ведь она первая сюда подошла. Может это и детский сад, но почему-то ей очень хотелось сыграть в эту игру.
Она отвернулась, Кристина закончила свою песню ровно за несколько секунд, до того как прозвучал бой часов, неподалёку от которых они стояли. Ворвалась полночь, а вместе с ней небывалое веселье, все закружились в сумасшедшем танце, гремящая музыка отскакивала от каменных стен, всё стало похоже на её сон, пестрота! Мира решила наконец оторвать свой взгляд от того места где были часы, повернулась, но её усталого собеседника уже не было рядом, остались только его нелепые очки на стойке с выпивкой.
Зато сквозь толпу на встречу к ней пробиралась её знакомая с двумя бокалами наполненными красной жидкостью, в них было по соломинке, украшенной маленькими черепушками.
—Попробуй. Специфический весьма вкус. Водка, сок и что-то ещё…
—Давай, это именно то, что мне сейчас нужно, — Мира вырвала у неё из рук стакан и начала жадно пить. Её опять трясло от нервов.
Она пила мелкими глотками, по телу разлилось тепло, уже немножко охмелела, но различить фигуру на балконе смогла, это был тот гламурный Амур, он наблюдал за всем происходящим сверху.
И вот из-за арки, за спиной амура появился другой мужчина, преклонных лет в приторно красном костюме кардинала, в руках он держал PSP, и эта игрушка совсем не вязалась с его образом. Человек почти пенсионного возраста, из-под его рясы выпирал старческий живот. Он снял свой огромный головной убор, оголив седые, стоящие торчком, волосы. Высокий лоб кардинала из-за залысин выглядел очень большим, лицо покрывала трёхдневная седая щетина, глаза казались хитрыми благодаря многочисленным мимическим морщинам, что окружали их сеткой, будто он всю жизнь только и делал что смеялся, хотя при этом, в остальном его лицо было довольно подтянутым. Он положил свою шапку на перила перед юношей и начал играть.
В порыве азарта старик корчился, улыбался. Его улыбка была какой-то странно кривой, и при этом оголяла его ровные и белоснежные зубы, словно он ходил к дантисту каждую неделю.
Вскоре скрипучий голос кардинала нарушил молчание Амура.
—Никак не могу пройти этот уровень... Руслан, попробуй ты.
Руслан без энтузиазма взял игрушку, посмотрев на кардинала как на идиота, и начал играть, попутно также равнодушно продолжая разговор.
—А я думал, ты в семидесятых застрял...
— С чего ты взял?— удивился старик.
— Чего взять твой обычный прикид!
— Вот поживешь, столько же, сколько я, — отвечал ему кардинал, — сам устанешь следить за модой, раз в двадцать, тридцать лет менять гардероб вполне достаточно, особенно для человека с таким статусом как я.
— Ага, человека!
— Ну не придирайся ты так ко всему! Не вежливо же так. Вот, лучше сходи, повеселись, с молодёжью пообщайся...
— Устал.
— Оно и видно! Давно ты развлекался? Не хорошо бросать гостей.
— Ну да, уж кому, как ни тебе говорить о хорошем?
Старик покачал головой, на манер как это делают все старики, когда смотрят на молодёжь, казалось вот-вот, и он скажет «а в наше время...». Но он обошёлся только причмокиванием, будто у него что-то в зубах застряло.
— Мне надоел уже, что этот сброд ведьм, — практически уже рычал Руслан, — демонов, оборотней, долбаных грешников! Строят из себя порядочных людей. Прям как люди, — юноша расплылся в широкой улыбке, и растягивал нарочно слова. — Смотря на которых видят семьдесят килограмм свежего мяса, и в тоже время та-а-ак призира-а-ают! И с каких это пор мы приглашаем чистеньких, а? Может, уже сразу всему их штабу приглашения разошлём?
— Спокойней, не забывай, с кем ты разговариваешь! — старик оскалил белоснежные зубы и сдвинул угрожающе брови, от чего его лоб как гармошка исказился морщинами. — Ты ведь про неё, да? Это я её пригласил, давно хотел познакомиться, она очень способная, почти как Геремен, главное чтобы штаб до неё первый не добрался, а я уверен, они заглянут. У них Геремен, которого они сами боятся, а у нас будет Мира.
— Которую, мы будем бояться? Отличный расклад! — Руслан вернул ему игру.
— Если она станет одной из нас, то бояться нечего, хотя, не скрою, нам пригодились бы её силы в штабе. Достаточно её просто контролировать, — старик по-отечески расплылся в улыбке глядя в низ, — Ты говоришь, хочешь, чтоб они перестали строить из себя людей? Не волнуйся, скоро всё будет, — он оскалился, так что его морщины сделали его взгляд плутоватым.
—Может, и ты спустишься вниз? — нарочно улыбался Руслан.
Кардинал опять ухмыльнулся, блеснула белоснежная пасть, Руслан отвернулся, ему явно не нравилось, как он улыбается. Старик поманил к себе бокал из комнаты за аркой, в нём дымилась некоторое время бурая жидкость.
— Не забывай, я папа, а папы не спускаются,— старик выглядел явно довольным своей шуткой, — кроме того, я должен держать всё под контролем, а от сюда проще всего. Отнеси ей, проследи, чтобы выпила, насколько я знаю, у неё маленькие проблемы с психикой и таблетками. Это её заставит хорошенько расслабиться.
— За что я тебя обожаю, так это за твою неимоверную нежность и материнскую доброту.
— Руслан? Ты — хам. Скройся уже.
Кардинал вновь принялся за игру. Руслану ничего не оставалось, он поплёлся вниз.
Мира наблюдала как он пробирается сквозь толпу, сразу стало понятно, что к ней. Оксана уже опять куда-то убежала, они с незнакомцем остались вновь наедине. Мира сморщилась вся от раздражения, ей хотелось провалиться сквозь землю, только этого ей не хватало, тип со стаканом! Пить начнёт или сразу выльет на неё?
— Наше как-то знакомство, кажется, не завязалось, извини, — равнодушно процедил он, — Руслан! — юноша протянул ей руку.
— Мира, — представилась она сквозь стиснутые губы, так и не ответив рукопожатием. — Тебе никто не говорил, что ты хам?
—Только что говорили, — Руслан первый раз за всё это время улыбнулся и, казалось, его глаза на миг ожили. — Вот, держи, фирменный, ты просто обязана это попробовать, это самый лучший здесь коктейль!
Мира смотрела некоторое время то на него, то на стакан, ей действительно хотелось пить, но и ему она не доверяла, ведь перед этим он показал себя не с лучшей стороны, хотя, он же извинился? Возможно, ему и вправду неловко. Ей так хотелось лучше рассмотреть его глаза, что-то в них было странное, Мира решила, что, пожалуй, стоит дать ему второй шанс. Она приняла бокал.
Густой, чем-то похожий на предыдущие напитки, но более горячий, обжигающий. Жар разлился по её телу, щёки загорелись, она не могла остановиться, чувство ненасытности становилось сильней. Когда Мира допила, то поняла, что уже без сил, бокал выпал из рук и разбился. Она стала искать глазами Оксану, но всё, что дальше Амура плыло, толпа уже не пестрила, все краски смешивались, остались только зелёные глаза перед ней, но и они вскоре также исчезли. Мира хватала руками воздух, наконец, нащупала холодную стену и медленно сползла по ней. Она сидела на корточках, костюм был весь в пыли, и хоть она этого не видела, но чувствовала, сжимая в руке ткань.
Гром нарушил тянувшуюся музыку, звук распахнутых дверей, вспышка. По звукам стало ясно, что пришло с десяток, а то и больше человек, все, кто был ранее, расступились. Грубый мужской голос нарушил молчание.
— Торус!
— К вашим услугам! — пробасил кардинал.
— У тебя здесь наш человек.
— Ваш человек? — изумился старик,— У меня здесь гостья! Она сама вправе решать с кем ей веселиться, верно? Может быть, ты у неё спросишь, нравится ли ей здесь, или она хочет уйти?— Торус указал своей белой рукой на Миру, сидящую около стенки.
Мира не могла ни то, что говорить, она даже пошевелиться уже не могла, внутри, словно скрутило все органы, даже сердце, казалось, бьётся где-то в горле.
Послышался другой голос, очень знакомый, похожий на что-то между лаем и карканьем вороны. И вот она уже расплывчато могла различить две фигуры. Одна была вся в белом и с такими же белоснежными крыльями, словно излучала во все стороны свет. Другой же человек был одет в чёрное, на голове которого красовался цилиндр. Она узнала его, хоть и не могла видеть, но это точно был он, он пришел, человек из её сна! Мира пыталась что-то прокричать ему, но получилось только простонать.
— Пойдём, Мира! — человек с крыльями присел перед ней и взял в свои ладони её руку.
Мира уже чуть ли не плакала, она не может, как же он не понимает? Парень в цилиндре напротив хмыкнул.
— Глеб, ты издеваешься что ли? Тогда поддерживаю! Или просто ослеп? Так возьми отпуск, сходи к окулисту. Они её сил хотели лишить, и почти удалось...
— Геремен! Я её вылечу.
— Это долго, мой пернатый друг!
Геремен щёлкнул как в её сне пальцами, и картина вновь стала ясной. Он на всякий случай провёл ладонью перед её глазами.
— Да узри мой чудный образ!
Она снова видела. Геремен был такой же, как во сне. Цилиндр, тот же костюм, он улыбался во весь рот, широкой лягушачьей улыбкой. Но человек в белом, похожий на ангела, был ей не знаком. Он выпрямился, распушил свои белоснежные крылья и снова сложил. Мира не верила своим глазам, зрелище было впечатляющим, ей хотелось опять лишиться зрения, потому что всё это уже выходило за рамки её понимания.
Крылатый почему-то был в форме похожей на спецназовскую, но белой, с таким же в тон бронежилетом, покрытый сплошь узорами и письменами, выдающими то самое свечение, которое она изначально приняла за свет, идущий от него. Из-под щитков на локтях и плечах, виднелись сильные руки. У него были тёмно-русые волосы до плеч, растрёпанные во все стороны и большие, прозрачные, как васильковая вода глаза, что смотрели на неё, и им почему-то хотелось доверять. Страх сразу прошёл, как только она взглянула на него, ей показалось, будто теперь она на несколько лет стала старше, стало спокойно, девушка уже готова была поверить всему, что он скажет. Он же, улыбаясь, спрятал меч в ножны и подал ей руку, Мира ухватилась и в секунду была поставлена на землю. Но, вдруг раздался насмехающийся голос Торуса.
— Вы, кстати, как всегда вовремя, пришли к самому разгару! — кардинал хлопнул в ладоши и улыбнулся во весь белозубый рот, — А сейчас дискотека!!!
Заиграла жёсткая музыка, похожая на тяжёлый метал, вперемешку с оперным голосом Кристины. Канаты на люстре лопнули, и она упала в центре зала, забросав весь пол в округе битым стеклом, стало мрачно, остался лишь тусклый свет от факелов на стенах. Но самое страшное, гости уже не были такие милые, они стали трансформироваться, перевоплощаться во всяких мерзких тварей, и теперь предстали во всём своём зверином обличье. Мира словно оказалась в Комнате Страха, где всё взаправду. Она никогда раньше не верила, ни в вампиров, ни в демонов, ни другую нечисть, но теперь оставалось либо продолжать не верить своим глазам, либо бежать.
В голове, будто лопнула какая-то нить, которая связывала логически все её мысли, находившая всему объяснения, что управляла ей как марионеткой заставляя поступать так, а не по-другому, нить, связывающая её с прошлым. Началась жестокая резня, уже нельзя было понять, где кто, красная струя крови полоснула её по одежде и, попав на лицо, заставила опомниться, выход был один — бежать!
Мира стала пробираться, спотыкаясь, её нога всё ещё болела, весь пол был уже залит чем-то тёмным и густым. Она кричала во всю глотку, металась из одной стороны в другую в поисках выхода, чувство растерянности и неверия своим глазам теперь сменилось самой настоящей паникой. Ботинки скользили, Мира стонала, вскрикивала, перешагивала через тела, пытаясь не вглядываться в их изуродованные лица, но она вынуждена была смотреть вниз, чтобы не споткнуться. Вот очередной мертвец с разодранной глоткой. В её горле, словно что-то сжалось, она даже не смогла вскрикнуть, желудок, будто сделал сальто. «Боже», теперь она и о нём вспомнила, ей хотелось упасть и начать молиться, но девушка понимала, что его здесь нет, это логово совсем другой силы. Бедняга запыхалась, дыхание переходило во всхлипы, ей никогда не было так страшно. Мира словно бегала по какому-то лабиринту, потеряв уже надежду на выход из него. Она бежала как потерпевшая с тонущего корабля, чувствуя себя крысой, которая мечется, не желая умирать. Столько раз она ненавидела жизнь, столько раз её ругала, но почему-то именно сейчас хотелось жить как никогда, самосохранение стало её лозунгом, во что бы то ни стало.
Мира выбрала путь по тропе из убитых, ибо таким путём было меньше шансов попасть под чью-нибудь руку. В мозгу становилось тесно от адреналина. Быстро передвигаться не получалось, странные светящиеся шары летали в воздухе и разбивались о стены, с которых сыпались осколки, а когда они попадали в человека, то его отбрасывало на несколько метров. Некоторые из них были огненные, они жарили жертву на глазах, ещё какое-то время сгорающий истошно кричал, пока не падал, руки и ноги бились в конвульсиях, а потом молча догорали на кровавом полу. Подбежав к одной из трибун, она сползла по её стенке, надеясь, что здесь её не достанут шары, что никто её не увидит.
Вдруг она услышала истерический плач, ноты ужаса в очень знакомом голосе. «Оксана!» Она выглянула из-за стены. Девушка стояла, забившись в угол и истерично кричала, подруга не могла сдвинуться с места, перед ней штабелями падали убитые. Оксана держала ладони перед собой, с растопыренных пальцев стекала на пол кровь. Мира не знала что делать, выбежать из укрытия? Они обе погибнут... Остаться здесь? Возможно, Мира выживет. Или они всё равно погибнут? Оксанин голос звонко отдавался в её голове, он казался даже громче и пронзительней чем все крики вокруг, он словно вонзался осколком стекла в её мозг, казалось, голова вот-вот лопнет от её вибраций. Мира кусала губы, давилась истерикой, зная как мерзко то, что она делает, но не могла, как ни пыталась, заставить себя встать и вернуться, подымалась, но вновь сползала, разбивая руки в кровь об стену, что отделяла её безопасное место от подруги, которая безнадёжно выкрикивала её имя. Мира сжимала ободранными ладонями уши, пытаясь заглушить этот крик, но Оксана продолжала звать её уже почти моля. Зачем она ей, чем Мира ей поможет? Лучше бы она её не слышала, лучше бы Оксана заткнулась, это не выносимо, лучше бы она прямо сейчас умерла! Пока Оксана умоляла Миру вернуться, Мира умоляла её замолчать.
Мира повторяла про себя как мантру — не думать об убитых, будто их не существует, всё это очередной сон, она всё это уже видела, это закончится...
Чья-то рука ухватилась за её больную ногу, костлявые пальцы крепко сжали и тянули к себе. Она пыталась вырваться, но хватка была слишком цепкой. Мира захотела позвать кого-нибудь, но ведь рядом уже не было никого. Ботинок соскользнул с ноги, но оно её так и не отпустило. Сморщенное лицо, красные глаза и нечеловеческое шипение, всё как в её сне! На ногу капала слюна, он полз к ней всё ближе, и она уже чувствовала его зловонное дыхание. Нечто схватило её теперь за плечо, готовое вонзить свои острые зубы, но все вмиг прекратилось, меч ангела отсёк голову живого мертвеца, фонтан крови залил всё вокруг. Очередное чудовище попыталось накинуться, но ангел откинул его своим крылом. Он вытянул Миру из убежища и повёл через зал, заслоняя её от падающих сверху камней и гранитной крошки. Мире было мерзко, её спасают, а она? Девушка пыталась найти глазами Оксану, но её уже не было видно, Оксана, наконец, замолчала.
Теперь они попали под обстрел, Глеб закрывал её всеми силами. Мира еле шевелила ногами, босая ступня наступала на осколки камней и стекла, но она не чувствовала, все её чувства словно отключилась ради одной цели, выбраться отсюда. На них вновь напали, с десяток мерзких тварей, что перед этим на её глазах выжали человека как лимон, когда они касались кого-нибудь, они будто высасывали всё нутро, молодые юноши на глазах становились иссохшими стариками и умирали.
— Уходи! Я разберусь с ними!
Мира не стала спорить и помчалась к выходу, перескакивая через лежачих, как, вдруг, в глазах застыл знакомый серебряный браслет. Она споткнулась, проехавшись на коленях по мокрому полу, и в итоге приземлилась лицом в кровавую гущу. Она пыталась вытереть лицо, но эта жижа словно въелась, истерично царапая себя, Мира пыталась оттереть кровь, будто единственный способ снять её — это вместе с кожей. Перед глазами сверкал на остатке руки браслет Оксаны, он один в этой грязи казался чистым и нетронутым, завораживая своим безупречным сиянием.
Мира даже не закричала, она на несколько секунд застыла, будто время остановилось, вокруг, словно смолкли все звуки, она уже не слышала ничего, ни криков, ни стрельбы, только чувствовала солёный привкус на губах. Осознание того что произошло медленно приходило с тошнотой, пока она, наконец, не поняла. Она отбросила руку как какое-нибудь ядовитое насекомое, голова закружилась, всё плыло перед глазами, Мира сгибалась на полу, её рвало, в сознании прокручивалась одна и та же картина. Она была в шоке, не верила во всё это, ей хотелось закрыть глаза, а потом открыть и чтобы всё кончилось! Сильный удар сзади по голове уложил её на холодный пол, Мира отключилась.