Утопить боль. Да. Именно утопить и смотреть, как она захлёбывается на дне бокала. Коньяк верный способ отправить на Адский вертел все человеческие чувства. Наверное, садисты, мучающие жертву, чувствуют именно этот упоительный восторг от чьих- то страданий. Но я, наверное, выгляжу гуманнее в глазах своих собратьев – людей, я мучаю себя. Полупустая бутылка на столе в пепельнице дымится сигарета…
На кресле пистолет. Smith & Wesson. Пустая обойма, но в стволе всегда есть один патрон про запас. Всегда. Надо быть готовым на всякий несчастный случай. Колечки дыма мирно летят к потолку. В квартире просто нечем дышать. Форточка не открывалась уже недели три, но меня это не волнует. Мой персональный ад просто прекрасен. Не знаю, сколько сижу вот так перед мёртвым монитором. Нет желания выйти в сеть и пообщаться с людьми. В Аду не работает интерфейс.
Рука нащупывает пистолет. Шея затекла. Кому сказать, что просидел вот так восемь дней - ни за что не поверят. Я даже до туалета всего пару раз прогулялся. На кухне в раковине уже четыре месяца высится гора немытой посуды, и белые черви уже ползают по застывшему жиру на тарелках. Печально? Да как бы не так. Я сам этого хотел. Хотя вынести труп из спальни, наверно, все равно надо. Вся кровать пропиталась насквозь. На полу смердит лужа гниющей крови. Это моя подружка. Ей показалось весьма остроумным покончить с собой, а заодно посмотреть на свои внутренности. Что ж, ей это удалось…
Провожу рукой по каплям крови, застывшим на моем лице. Вся рубашка в красную крапинку. Моя любимая испанская рубашка. А черт с ней!
Эта дура лежит в моей спальне уже месяц. Запах, прямо скажем, не ах. Соседи снизу приходили пару раз, но я привык не реагировать на дверной звонок. Выламывать дверь никто не станет, хотя конечно в полицию сообщат. Но пока этот пьяный мудак инспектор доберётся сюда, у меня есть время для блаженства.
Однако сидеть столько времени в одном положении, в обнимку с пистолетом ожидая всего самого дерьмового, не самое приятное занятие. Я только сейчас понял, как устал. В доме только одна кровать. Но на ней уже спит вечным сном моя спящая красавица. Ну, что ж детка, думаю, ты будешь не в обиде, если я прикорну рядом пару часиков.
В спальне, до тошноты сладкий, запах гниющей плоти. Но я уже привык за последние недели. Всё-таки она красива. Общую картину немного портили кишки, орнаментом разложенные по кровати, но белое лицо ещё никогда не было столь прекрасно, как сейчас. Надо было заходить сюда почаще. Глядишь, коньяк выветривался бы побыстрее. Какого чёрта я здесь делаю? Нет не так, какого лешего ты забыла здесь, чёртова сучка? Кроссовок зацепился за ковер, и я лечу на пол. Кажется, лоб разбил. Под кроватью причудливо застыла кровь. Весьма интересный узор.
Звонок. Ладно, раз уж я не пьян настолько, чтобы не встать, пожалуй, открою. Детка, припудри носик, к нам гости.
Что произошло со звуком? Здравствуйте инспектор… Кажется, просит разрешения зайти. Да, пожалуйста! Морщится от запаха. Ой, да ладно, в нашем районе вы и не такого насмотрелись. Чёрт, кто выключил звук? Инстинктивно нащупываю пистолет за поясом брюк. Соседи таращатся на меня как на последнего психа. Инспектор окинул взглядом мое пристанище и пошел в спальню. Спустя пару мгновений он пролетел мимо меня в кухню, а вот это вы зря. Флегматично вытряхиваю из пачки последнюю сигарету. Что-то все у меня в жизни последнее. Соседи прижались к стене и смотрят на меня как на маньяка, инспектора тошнит на мой и без того грязный пол. Конечно в раковине помойка и черви размером с маленькую мышь, но вот право не думал, что в полиции держат таких слабонервных.
Сигарета сгорела до фильтра. Инспектор подполз ко мне, тщетно зажимая рот руками. Что-то спросил… Не понимаю. Смотрю ему в глаза и медленно по буквам, для лучшего понимания, произношу, что, мол, моя подружка немного с приветом … была. И ей стало очень интересно, как выглядят человеческие внутренности. Откуда я знаю, может, в школе биологию прогуливала. Ну дура она. Пошла в кухню, взяла нож и ухайдакала мне всю спальню. Соседка в дерьмовом халате с воланами тихо падает в обморок, заглянув в комнату. Инспектор орет матом. А у меня по-прежнему со звуком проблема. Может, я в вакууме? Но я устал. Закрываю глаза и просыпаюсь почти сразу же. Я уже не дома. Это заметно по воздуху и яркому солнечному свету из окна. Надо мной врач. Этот дебил инспектор затащил меня в больницу. Сука, лучше б сдал патологоанатомам. Где моя чертова пушка?! Эта толстозадая баба в белом халате что-то втолковывает трем инспекторам в штатском. Её отдаленный голос сверлит мою макушку.
Так, посмотрим. Нервное истощение, обезвоживание, шок и алкогольное отравление. Браво доктор! Вы просто светило науки, вам надо памятник ставить при жизни. Похоже, я ляпнул это вслух. Вытаращилась на меня как жаба.
Один из копов подкатывается ко мне. Лысый хрен в твидовом пиджаке. Ну, слушаю я, слушаю. Вот только без демагогии. Куда я вляпался, и кто навалил эту кучу я знаю и без вас. Да я знаю, что в моей квартире обнаружен труп. Да и как мне не знать, эта прибабахнутая на моих глазах потрошила свое брюхо! Чё? Ну да, сама она это сделала. А? Следы на шее? Почему не знаю, знаю. Ну да.… А чё ты уставился? Ну я её душил, резать не резал, а душить душил.… Почему? Это, инспектор, сложный философский вопрос. Не знаю. Когда эта идиотка вывалила свои кишки на свежевыстиранные простыни, у меня, наверное, башню сорвало. Я разве сказал, что от горя?! Знаете, как сложно жить холостяку? Ну что вы так побледнели? Вы женаты? Это я не из спортивного интереса. Вы когда-нибудь сами стирали? Нет? Ну и не пробуйте. Я только спустя две недели узнал, что белизну в воде разводить надо.
Инспектор отошел в сторонку. Косятся так, словно поймали за штаны нового Потрошителя.
Дайте сигарету. Я знаю, что это больница. Но мне так охота курить, что я щас взвою. Спасибо инспектор, дай вам Бог здоровья. Вышли из палаты. Уроды, а зажигалку?! Спать…, да, думаю, это будет самое правильное. Сны…
Мне приснился мой район. Я шел через рынок. Где при желании можно было купить все, от дозы кока до дешевой шлюхи на ночь. За поворотом, в начале мясных рядов, стояла моя подружка, и призывно разложив внутренности на лотке, предлагала их покупателям. Я в ужасе остановился напротив ее печени. Какая-то бабулька купила сердце на бульон. Маленький мальчик с косящими глазами упрашивал свою мамашу купить ему поджелудочную железу. Я почувствовал, как меня тошнит, и проснулся. Горячая желчь выплеснулась на дезинфицированный кафель.
Прошла уже неделя с тех пор, как меня перевели в следственный изолятор. Однокамерники почему-то не трогали меня. Вчера я спросил сигарету у тощего блондина в углу. Какое чуткое понимание, отдал всю пачку вместе с зажигалкой.
Я только и делал, что спал и ел. А сегодня утром, я выдал сакраментальную фразу на допросе у следователя. Я всего лишь спросил, когда меня уже отпустят. Инспектор подавился кофе и забрызгал им весь стол и пончики с кремом. Счастливо подавиться. Я сказал, что мне больше нечего добавить и отправился спать в камеру.
После обеда ко мне заходила мама. Дымя папиросой и демонстрируя своё дряблое декольте инспектору, она строго посмотрела на меня. Положив ногу на ногу и пуская дым в мою сторону, она кокетливо спросила у прибалдевшего копа, что я натворил.
Учитывая, что маме за семьдесят шесть, а мини-юбка едва прикрывает штопаные чулки, я могу понять, какие чувства испытывал инспектор.
Покрываясь третьим слоем пота, несчастный отчаянно пытался не выдать тайну следствия, но концентрация маминых духов, превращала маленькое помещение в газовую камеру. Я как человек привычный, добавлял удовольствие, смоля сигарету за сигаретой.
Короче через час инспектор сдался. И выложил моей матери все, что мог. Моя импульсивная мамаша залепила мне звонкую затрещину и, вульгарно покачивая бедрами, удалилась. Именно тогда я узнал, что в самоубийстве моей подружки обвиняют меня.
Когда меня отконвоировали обратно в камеру, я попытался заснуть в своем темном углу. Мне почему-то вспомнились последние слова инспектора : он сказал, что, по меньшей мере, меня ждет электрический стул.
Я сначала жутко разозлился на эту стерву. Шла бы лучше к своему папаше и потрошила свои кишки в его провонявшем мочой трейлере. Хотя, с другой стороны, я ей даже благодарен, в эту ночь мне вспомнилось детство. У моей мамаши было пятнадцать детей. Последнего она родила в пятьдесят. Дохляк не протянул и двух месяцев в нашей двухкомнатной прокуренной квартире. Больше она «ублюдков не плодила». Да и мы все были нужны ей только для получения пособия от социалов. Я был примерно посередине между старшими и младшими и довольно рано покинул дом. Сначала жил с наркоманами в подвале, где, собственно, и встретил причину моего нынешнего заключения. В 18 пошел работать в социальную службу по уходу за стариками. Вытирал им сопли и задницы. Слушал их вечное нытье, смотрел старые фотоальбомы. Через пару лет одна из моих подопечных благополучно скончалась, оставив мне в наследство свою двухкомнатную квартиру на окраине города. В самой заднице трущоб.
Пару раз моя прибабахнутая оказывалась в залете, но решала эти проблемы сама, так что отцом мне стать не довелось. На меня накатила депрессуха, продлившаяся три месяца, до того дня, как мисс «шиза» посетила мою спальню с кухонным тесаком.
С эти вечером памяти я уснул только под утро. Надо чаще устраивать такие мероприятия. В обед ко мне завалилась бригада психологов. Проверить, так сказать, мою психическую состоятельность.
Чего-чего, доктор? Что я делал с этой несчастной? Честно, я с ней спал. Не надо делать такие глаза страшные. Да прикорнул рядом на часок. У меня только одна кровать и не моя вина, что ее занял чей-то труп. Согласитесь, это не повод не выспаться. А мысли о моей причастности к некрофилам вы оставьте. Детство? Лучше не надо док, поверьте, эту историю без слез не мог слушать ни один социальный психолог. А вам, с вашей ранимой психикой, и подавно вредно. Люблю ли я животных? Доктор, у вас что, сексуальные проблемы на фоне общей неудовлетворенности жизнью? Нет, это просто мнение со стороны. Вы в отпуске давно были? Ладно, молчу. Нет, я её не убивал. Когда я ее душил, она уже была мертва. Причем, смею заметить, безо всякой помощи с моей стороны.… Это, доктор, клякса. Передайте художнику, что авангардистом ему не стать. Руки, пардон, не оттуда. Умер, говорите? Ну, мир праху его.… И это тоже клякса… мужику что - делать больше нечего, кроме как чернила переводить на разную фигню?! Хорошо….
Короче после их посещения электрический стул отпал, зато замаячила палата, обитая войлоком, для самых тихих. Час от часу не легче. Я даже напросился на аудиенцию к главному инспектору и попросил составить акт признания.
Ну, разумеется, я его подпишу. Инспектор я просто хочу все это закончить. Нет, это не комплекс вины, это просто усталость от жизни. Мне? Двадцать один. Ну причем тут возраст, а? Вам сколько? 56? Я за вас рад, а я вот не горю желанием дожить до столь почтенных седин. В моей поганой жизни я видел столько, сколько вы на работе не видите. Может это и моя вина, но знаете, когда вам 13 и очень хочется жрать, на что только не пойдешь. О чем вы говорите? Вам ваши заключенные не говорили, что вы ни черта не смыслите в жизни? Говорили, ну надо же! Считайте себя просвещенным. Послушайте, хотите прибавку к жалованию и заслуженные звездочки на погоны? Тогда исполните мою мечту. Ну, какая вам разница, сдохну я под капельницей с ядом или от передоза?
Короче, не знаю, то ли моя пламенная речь произвела на инспектора такое неизгладимое впечатление, то ли нашлись улики, но меня отпустили. Стою под дождем на автобусной остановке. От меня несет помойкой, на одежде пятна крови. Чего пялитесь, твари, никогда не видели человека вышедшего из тюрьмы? Идти домой мне отсоветовали. Там, мол, все оцеплено. Я поинтересовался, унесли ли труп? Посмотрели как на психа. Что-то часто я в последнее время ловлю на себе такие взгляды.
Раз домой идти нельзя, то куда? Ладно, переночую у мамочки… если она не кувыркается с очередным престарелым извращенцем. Вот уж не понимал никогда, что в ней находят мужики. Мой отец был моложе неё аж на 25 лет. Ну, если судить по количеству тараканов в моей голове, то он наверняка был либо мертвецки пьян, либо конченый псих. Оказавшись на перроне, я понял, что домой мне не хочется. Ну разве что в камеру.
Подходящая электричка загудела, сигналя о прибытии. Меня магнитом потянуло под колеса. Остановила меня девочка в желтом платьице, с любопытством смотрящая мне в лицо.
А пошли вы все. Выхожу на своей остановке и добираюсь до оцепленной квартиры. Сломав печать, попадаю внутрь. Полный бедлам. Хотя, если убрать следы грязных ботинок и засохшую блевотину с пола на кухне, то все на своих местах. В спальню идти не хочется. Я прекрасно знаю, что я там увижу. Стирки на месяц. Ещё раз поминаю подружку добрым словом.
Я устал. За последние две недели я перетряхнул свою душу. Думаю, у каждого человека в жизни наступает момент, когда он доходит до своего рубежа. Я изжил себя. Я амеба. Срок моего существования подошел к концу. Захожу в маленькую темную комнату. Тут все вверх дном. Но коньяк стоит на месте, под столом. Отвинчиваю крышку и заливаю усталость крепкими градусами. Когда от выпитого уже не могу открыть глаза, иду в коридор и там, под старым холодильником, нахожу свою пушку. Вот горе-копы. Ничего найти не могут. Все им надо рассказывать и показывать. Вот тут, мол, труп, тут нож, а вот тут обратите внимание, лопнула артерия, и пол стены залило кровью.
Мерзко хихикаю… и передергиваю затвор. В руке пистолет. Smith & Wesson. Пустая обойма, но в стволе всегда есть один патрон про запас. Всегда. Надо быть готовым на всякий несчастный случай.