«Пока живут клены»
Знаешь, как я устала?
Тенью смотреть в окно...
В линии на ладони,
В глупое то кино...
Как я устала Верить!
В треп и безбожный бред.
Биться о чьи-то двери,
И зажигать твой свет.
Я так устала думать,
Ждать и кого-то звать.
Что-то устала делать,
Что-то ещё искать.
Шепот усталых улиц.
Тихо стучит в окно.
Что ещё можно сделать?
Раз уже все решено. (с)
Жар поднимался вверх. Он лизал худое тело, с трудом уместившееся на узком карнизе. Крики ещё не стихли, и запах паленого мяса резал ноздри. По обнаженной груди стекали капли пота, прокладывая по перепачканной сажей и кровью коже, дорожки. Боль медленно и жестоко грызла бедро. Алая кровь струилась по ноге и стекала по карнизу меж пальцев правой ноги. Раскинув руки и вжавшись в горячую стену, он смотрел вниз. На черных густых ресницах застыли прозрачные капли. Если бы рядом, дрожа от напряжения, на высоте семьсот метров, стоял кто-то ещё, он бы соврал. Сказал бы, что это дым и гарь. Но врать самому себе? В этом не было смысла. Он плакал. Плакал, потому что там внизу осталась она. Где-то в этом пылающем аду. В утробе полыхающей комнаты. Во всполохах света, отражающихся от зеркальных стен. Он все ещё слышал треск лопающихся стекол. Представил, как растекаются многоцветной лужицей, купленные на зимней ярмарке леденцы. Антикварная лошадка, в шелковой попоне, из старого магазина игрушек на окраине, уже обуглилась и стала ничем. Зима. Значит, хлопья, летящие сверху, это не пепел. Это снег. Она так и не успела его увидеть. Внутренности скрутило в тугой узел, и он тихо застонал. Он не знал, как они нашли их. Как вычислили. Сверху падал холодный снег, а под ногами полыхал ад. Высоко в небе, где-то над крышей рыскал вертолет. Но в таком черном дыму его никто не увидит. Нужно было уходить, но ему казалось, что она может выбраться и протянуть к нему свои худые слабые руки. Хотя нет, ведь у нее хватило сил вытолкнуть его из окна на техническую перемычку. И за секунду до того как он повис на проводах, над чудовищной высотой, широкая ладонь втянула её обратно. А потом комнату разорвало взрывом. Полуобнаженный торс лизнуло пламя, а потом обратная тяга утащила огонь внутрь. Длинные, полные боли и ужаса крики, все ещё звенели в его ушах. Он кричал, звал ее по имени. Пытался влезть в окно, но лишь обжег ладони до кровавых волдырей. Жар слепил его и гнал наверх. Он ненавидел себя в этот момент. Свой треклятый инстинкт выживания. Свое высокое тренированное тело. Которое, подчиняясь заученной программе, ползло вверх, подальше от пламени.
Чертова вечная ночь. Свинцовые тучи. Технотьма. Запах горелой резины и плоти. Он заставил себя двигаться по карнизу к углу здания. А потом, упираясь ногами, полез вверх. Ему нужно преодолеть всего семьдесят этажей до крыши. Правая нога онемела и скользила по ледяной стене. Эта часть дома не попадала под огромные фонари, закрепленные на дирижаблях и призванные имитировать дневной свет. Квартиры в этой части здания стоили дешево. И он знал, что порой в таких темных, едва подсвеченных комнатах, ютились целые семьи. Рабочие с текстильных фабрик, служащие гостиниц, персонал ресторанов и забегаловок. Кому пришло в голову искать их здесь? Где он совершил ошибку, за которую она заплатила жизнью?
Порыв зимнего ветра растрепал ставшие излишне длинными волосы и безжалостно швырнул содрогающееся от напряжения тело о шершавую стену. Зимний ветер прополз в легкие и кости и забирал остатки тепла и веры изнутри, ледяные наросты впились в живот. Вот она слава вечного южного прилива, разбивающегося о монолитный волнорез берега. Это здание стояло слишком близко к океану, бушующему вот уже четыре сотни лет. Мощные порыва ветра бросали миллиарды крошечных капель на ребро здания, а зима ваяла из них острые пики и лезвия. Тонкая струйка крови потекла по ребрам и исчезла за поясом пижамных брюк. Ноющая боль выпустила когти и словно химера поползла по спине и боку. Стоило большого труда не разжать руки и не соскользнуть во мрак ночных улиц. И что бы забыть о боли, он закрыл глаза, и меж биением сердца вернулся в тот день, когда нашел ее.
********************
Обжигающий кофе в картонном стакане приятно пах корицей. Осень срывала листья с деревьев, чахлой рощицей стоящих посреди гигантского Технополиса. Они были обнесены забором, и полустертая табличка гласила, что это клены. Мертвые листья грязно-ржавого цвета плавали в лужах, после недавнего дождя. Ему нравилось приходить сюда. Дышать сыростью осени, ароматом прелых листьев.
- Хеджи, где ты? – Прошипел передатчик в ухе. Хеджи вздрогнул и слишком сильно сжал стакан. Коричневая пенка плеснула через край и обожгла пальцы. Этот крошечный датчик в ухе, работающий на длинных волнах и используемый только в чрезвычайных случаях, сработал впервые.
- Хеджи, это Са Ён. Я вижу тебя на сенсорной карте. Ты недалеко от лабораторий «Мияджи».
- Да, прости, не ожидал, что ты свяжешься со мной по этому каналу. Пользовался им в последний раз в академии, на учебной тревоге на первом цикле.
- Понимаю, не поверишь, пришлось искать в сети инструкцию к чертовой системе. Но «Мияджи» сейчас глушит все остальные сигналы. Боятся утечки. У них удрал образец. И судя по его датчикам, он где-то неподалеку от тебя.
- Понял тебя Са Ён. Сейчас осмотрюсь.
- Его пробудили совсем недавно. Я так и не понял, что с ним не так. Но он дезориентирован, не думаю, что сможет оказать сопротивление. Тем более тебе.
Хеджи хмыкнул и стряхнув с пальцев холодные капли кофе, поставил стакан на асфальт.
- Кто он?
- Точно не знаю. Но Ха Юн говорила, что он один из Техников.
- Понятно. Не помню, чтобы хоть с одним из этих овощей были проблемы.
Хеджи уже приходилось сталкиваться с Техниками. Он присутствовал при транспортировке пробной партии в горячие цеха заводов Технополиса. Альянс правительства решил, что «человеческий фактор» и его ошибки дороговато обходятся бюджету. Да и несчастные случаи в горячих цехах не редкость. Жидкий металл в плавильных печах под полом коварно плавил листы тугоплавкого железа. Трудился день и ночь и раз в месяц какой-нибудь бедолага проваливался в пасть алчного раскаленного монстра. Везунчиками считались те, кто бултыхнулся в полторы тысячи градусов по Цельсию с головой. И тогда Альянс обратился в высший парламент с просьбой снять запрет Хартии Европейского Союза на клонирование людей. И появились они – Техники. Бравые парни с лишенными волос головами и эмблемой лаборатории «Мияджи» на затылке. Просто бездушное мясо, о котором никто не заплачет, которое легко заменить. Синтетические люди, лишенные разума и эмоций, с высокой способностью к техническому обучению. Живые манекены с прозрачными веками, лишенные бровей и ресниц. Хеджи стало интересно, как один из них смог шмыгнуть мимо безупречной системы безопасности и от чего поднялся такой переполох.
Хеджи проводил серебристо-фиолетовыми глазами небольшую группу детишек из близлежащего детского сада. Они, раскрыв рот, оглядывали его, не смотря на тихие увещевания воспитателя. Хеджи был не против. Он стоял на ветру, сунув руки, в карманы идеально выглаженных брюк и смотрел на детей. Пальто развивалось позади, открывая кобуру на бедре. Малыши боязливо оглядывались на него, ожидая разрешающего сигнала к переходу в подземку. Статный молодой мужчина в форме Командора Высшего Парламента наводил на них трепет. До тех пор пока не улыбнулся. Воспитатель втайне вздохнул с облегчением.
Хеджи свернул возле кленовой рощи, он осматривал улицы в поисках потеряно бредущего Техника. Но то, что он искал, стояло внутри ограждения. Прямо посреди кленов. Удивленно вскинув брови, Хеджи оглядел ограду. Прохода внутрь со стороны Технополиса не было. Он допрыгнул до края ограды, бесшумно подтянулся и так же тихо приземлился внутри рощи. Техник продолжал стоять. Он был маленького роста. На лишенной волос голове, ярко выделялась эмблема лаборатории. Порядком испачканную рубашку, едва закрывавшую бедра, трепал холодный осенний ветер. Решив, что столь незначительное создание вряд ли причинит ему вред, Хеджи кашлянул. Техник вздрогнул и повернулся. Хеджи забыл, как дышать. На него смотрели огромные зеленые глаза, с желтыми крапинками, в обрамлении длинных густых ресниц. Черные красивые брови хмурились, небольшой алый ротик был приоткрыт. Матовая кожа казалась прозрачной. И это был не он. Это была она. Маленькая синтетическая девушка.
Она протянула тонкую руку и подняла ее повыше.
- Что это? – Хеджи в шоке смотрел на ее рот.
- Что?!!
- Что это?
Он поднял раскрытую ладонь, и она бережно положила туда опавший листок. Несколько секунд парень рассматривал сморщенный мокрый листочек.
- Это лист. Он упал с дерева.
Она склонила голову на бок, а он невольно опустил глаза на ее белые ноги и маленькие пальчики, покрытые грязью.
- Почему упал?
- Почему? Нуу…осень…они всегда падают осенью. Холодно…
Она серьезно кивнула и села на корточки.
- Я не знаю, но я делаю вот так, - она вытянула руки с синими лунками ногтей, дрожащие от холода, - и не могу перестать.
Хеджи присел напротив нее.
- Это называется дрожать. Ты дрожишь, потому что осень и холодно. Видишь лужи? Это дождь прошел.
- Дождь… Холодно… А что такое дождь?
Хеджи стянул пальто и помог ей его надеть. Он невольно улыбнулся, когда она подалась вперед и стала рассматривать его, редкого цвета, глаза.
- Это вода. Иногда она падает с неба.
- Я знаю, что такое вода. Папа говорил мне.
- А где твой папа? – Хеджи плотнее запахнул на ней пальто. Он был в замешательстве. И пока не собирался сообщать о своей находке.
- Он упал. Пришли…такие в черном, - она изобразила руками нечто невообразимое. - И у них были вот такие…, - ее палец уперся в кобуру на ноге Хеджи – и папа сказал мне беги. И я побежала, а потом был такой громкий звук… и он упал. – Она вытянула шею. – А ты не видел моего папу?
- Нет. – Хеджи провел рукой по короткому ежику волос на голове. Он-то понимал, что произошло, но как объяснить это ей. – У тебя есть имя?
- Да. Сяо Мэй. (сяо – с кит. Малыш/ка).
Парень улыбнулся. Он дотронулся до передатчика и выключил его, затем наступила очередь крошечного радара за поясом.
- Идем со мной.
- Хорошо. – Она встала и мгновенно утонула в его пальто. Хеджи нащупал в рукаве ее холодную ладонь и потянул за собой. Она без труда протиснулась между прутьев ограды, парень, как и прежде махнул через нее. Практически сразу раздался топот множества ног.
- Вот же дерьмо! – выругался он. Толкнув Сяо Мэй за спину, он положил ладонь на кобуру. Небольшое пространство перед кленовым островком заполнилось солдатами Альянса. Они быстро определили, что перед ними старший офицер.
- Сэр благодарим вас за помощь. У нас приказ на аннулирование Техника.
- Вы что-то напутали ребята. Я забираю ее с собой. Она вполне мыслящий индивид.
- У нас приказ, сэр. Приказ на аннулирование.
Хеджи повернулся в пол оборота. Сяо Мэй круглыми глазами смотрела на него.
- Но она же живая. Идиоты!!!!!
Щелкнул затвор. Один, второй.
- Не надо парни…
- Командор, идите своей дорогой. Ради Бога!
Хеджи наклонился к девушке.
- Сяо Мэй закрой глаза. Вот так. Умница. – Он поднял ее холодные ладошки и заставил закрыть уши.
Никто из солдат Альянса не успел заметить, как оружие Хеджи покинуло кобуру.
Когда все было кончено, ни один из бравой команды группы захвата не мог похвастать идеальным здоровьем. Правда, молодого командора тоже зацепило в нескольких местах. Не обращая внимания на растекающееся по черной водолазке пятно, он вернулся к девушке. Схватил ее за руку и потащил к ограде.
****************************
Он открыл глаза и выдохнул. А потом позволил боли растечься по своему телу. Серебристо-фиолетовые глаза посмотрели наверх. До следующего карниза двадцать этажей. Хеджи полез, снова и снова заставляя себя забыть, как она вытолкнула его из окна. И вот, наконец, заветный карниз. Он много шире. На нем можно стоять, не опасаясь сорваться вниз. Хеджи обхватил себя руками. Ветер усилился, и он почти не чувствовал бедро. Нужно отвлечься, забыть об ожогах, о ранах, о разорванном горем сердце. У него осталось дело. А затем он вполне готов присоединиться к малышке Мэй.
****************************
- Сосредоточься! – он сунул пальцы рук подмышки, стараясь хоть немного согреть. Ему ещё очень далеко подниматься до крыши. Ещё очень далеко. А затем он вспомнил парк. Сяо Мэй в платье. Ее волосы уже порядочно отрасли. Они темные и мягкие. Она выбрала пестрые легинсы на распродаже. Вцепилась в них мертвой хваткой. И совершенно нелепые кеды. Но Хэджи было все равно. Она уже хорошо разговаривала и знала значение многих вещей. Но в ту прогулку она дернула его за руку.
- Что?
- Что они делают?
- Кто?
- Вон те?
Он обернулся в указанном ей направлении. В тени деревьев стояла молодая пара и обнимала друг друга.
- Они обнимаются.
- Обнимаются. Зачем?
- Ну, чтобы быть ближе.
- Зачем ближе? – продолжала любопытствовать девушка.
- Ну, когда людям хорошо вместе, они стараются стать так близко, как только можно. И они обнимаются. Это очень успокаивает.
Сяо Мэй долго смотрела на него. А потом, когда они ехали в наземном скоростном, она придвинулась к Хеджи. Было много людей. Он поднял руку и притянул ее к себе. Она как-то неловко застыла, втянув голову в плечи. Хеджи смотрел в окно, когда почувствовал теплые ладони на своей спине и, повернув голову, пристроил подбородок на ее макушке.
- Это, в самом деле, успокаивает…
Сейчас, его бы очень успокоило, если бы напуганная Сяо Мэй стояла рядом с ним на карнизе и дрожала от холода в его руках.
Она любила старые подземки. Те, что заливало в прилив. Те, по рельсам которых стремительно мчались эконом-классы. Она бродила от одного предупреждающего сигнала до другого. И никогда не возвращалась с пустыми руками. Океан щедро приносил через тоннели ничего не весящие безделушки, вместе с прочим мусором. Старые бусы, с облупившимся перламутром и сломанной застежкой, ракушки с соляными наростами, морские цветы, никогда не вянущие в вазах без воды, оправа без линз и с отломанной дужкой, затертый глаз от плюшевой игрушки. Каркас от старой люстры с несколькими подвесками. Хеджи стоило немалого труда оторвать одну для Мэй. Но в особенный восторг, привел девушку старый, разъеденный соленой водой спортивный тапок. На остатках резиновой подошвы была вытеснена лошадка. И чтобы Сяо Мэй не притащила его домой, пришлось пообещать найти ей кеды.
И везде, где бы они ни оказались, Сяо Мэй привлекала внимание. Она разительно отличалась от жителей пятого уровня Технополиса. Измученные работяги, подверженные простудам и нервным срывам. Выбраться из пятого уровня было невозможно. Для этого требовались немалые средства и связи. Сам Хеджи жил в пригороде третьего уровня. Очень близко к началу второго. А в детстве обитал на первом. Он старательно скрывал свое происхождение. Хотя скрыть расу конечно не получалось. Глаза всюду выдавали его. Но королевская династия давно изжила себя, и Верховный Консулат заправлял Технополисом. Он пошел в армию и никогда, ни чем не выдавал своего воспитания и образования. Но именно они и несколько весьма старых связей его родителей помогли скрыться в недрах пятого уровня. Он дорожил Сяо Мэй. Каждой секундой, которая возвращала его к жизни. Ее неуемным любопытством и жаждой знаний. Возможно, тогда ему следовало задуматься о том, что она слишком спешила жить. В крошечную квартиру, впрочем, обставленную всем необходимым, они приходили лишь ночевать. Иногда возвращались перед самым рассветом. Уставшие, голодные, пыльные, но счастливые.
Она напоминала ему о чем-то забытом, давнем и приятном, как запах рождественской елки. Отчего-то он безболезненно вспоминал своих родителей и тот последний день, который провел в качестве наследного кронпринца. Рощу полную белых королевских ив, которые подметали своими седыми ветвями душистую траву на лужайке. Пряный запах шоколада с корицей, ветер доносящий рокот тихого прибоя. Ласковые глаза матери. Книгу, которую они читали вместе. А потом топот множества сапог и отрывистые грубые крики. Девочка, лица которой он не помнил, тянет его к каменной ограде дворца, заставляет ползти под ней по узкому лазу. Они бегут, долго и быстро. Легкие уже горят. А потом только эхо взрывов в голове, треск камней отцовского сада и крики. Только теперь много лет спустя он понял, что кричал сам. Сяо Мэй спала, свернувшись на краю футона*. В небольшой квартирке, подсвеченной нижними неоновыми лампами, место было только для одного лежака. Но они без труда размещались на нем. Им обоим было так спокойнее, когда наступал комендантский час. Пятый уровень погружался в испуганно гудящую тьму. Тогда они жались друг к другу и засыпали. Сначала они слушали бушующий океан, непрерывный гул гидроэлектростанции, горестные всхлипы воды, разбивающейся о волнорез. Ветер на такой высоте пел в технических перемычках. Его голос переливался полутонами, взвизгами, кряхтением, провода с радостью отвечали и вплетали свои голоса в его песнь. Темнота поначалу давила на уши и глаза, казалось, что на лицо накинули плотную ткань, и Хеджи приходилось давить в себе приступы паники. Мэй же не страдала подобным. Для нее мир, даже во тьме, был большим и интригующим. И постепенно Хеджи научился у нее, видеть во мраке.
************************
Он открыл глаза, на ресницах осел иней, но он больше не дрожал. Над ним чернело небо. Губы сами собой растянулись в зловещей ухмылке. Пятый уровень сиял. Наверняка под ним, на улицах полно людей, которые никак не возьмут в толк, почему через два часа после комендантского часа их дома и улицы были залиты светом. Светом куда более ярким, чем обычно. Его ищут. Им наверняка известно кто он. Они докопались до его прошлого. Но тогда почему же Сяо Мэй так неожиданно подтолкнула его к окну, и вытолкнула за считанные секунды до взрыва. Он вспомнил, как она смотрела на свои руки, отвернувшись к стене. Ему ещё тогда показалось слабое свечение. А потом вспыхнул свет и его подкинуло на футоне. Все закрутило в огненном вихре перестрелки. Тонкие руки сильно толкнули его к окну, и за секунду до падения, он увидел, как вспыхнули янтарным светом ее глаза, она улыбалась.
Хеджи, решил, что сегодня он проберется в «Мияджи», даже если это будет последним, что он сделает. Он узнает все о Сяо Мэй и ее отце. А потом разнесет на клочки каждую молекулу этого комплекса. Дотянувшись до шероховатых кирпичей, он немного потянулся, сбрасывая оцепенение. А потом, словно паук, пополз по стене. До самой крыши он не позволил себе остановку. И только перевалившись через обледеневший парапет, он понял, что спасен. И закричал.
Одновременно с его криком сработала сигнализация. Гулкий противный вой оповещения надрывался на третьем, четвертом и начале пятого уровнях. А потом по небу прокатилась воздушная волна и оглушительный рокот. Хеджи поднялся на ноги. В его серебряных зрачках плясали далекие языки бешеного пламени. Полыхал комплекс лабораторий «Мияджи». А это значит, что кленовая роща, стоящая неподалеку стерта с лица земли.
- Нет, нет, нет, нет…
На улицах царила суматоха. В толпе бегущих, полуодетых, заспанных людей, никто не обращал внимания на замерзшего парня с серебристо-фиолетовыми глазами. Он, как и многие другие был покрыт копотью и кровью, казался сбитым с толку. Одним он отличался от всей этой толпы, он брел к месту пожара.
Посты были покинуты. Караулы пытались навести хоть какое-то подобие порядка на улицах и организовать кашляющих в дыму людей. Хеджи уверенно переставлял ноги. Он сам не заметил, как достиг своей цели. Его обдало жаром. Он потер слезящиеся глаза и вскрикнул от удивления и облегчения.
Они уцелели. Посреди ада, полыхающего комплекса «Мияджи». Оплыла местами краска ограды. Асфальт под ногами был горячим, выгоняя из тела озноб и возвращая боль. Но клены стояли на месте. Обнаженные, дремлющие в зимнем коконе. За спиной потрескивало пламя, доедая последние обломки. Пожирая базы данных, информационные щиты, цеха, инкубаторы. Но они жили. Кто-то позаботился о том, чтобы площадка, на которой они росли, к моменту пожара, оказалась залита водой.
По спине прошлись мурашки. Где-то что-то взорвалось, но парень даже не дрогнул. Он в оцепенении смотрел на клены.
; Командор...
Парень безразлично повернулся. Перед ним стоял мужчина. Он был довольно высок, его лоб украшали залысины, очки немного закоптились. Он был в отличном зимнем пальто и коротких резиновых сапогах. Пижамные штаны намокли вокруг лодыжек. Его руки дрожали, под пальто была лишь майка, покрытая ржавыми пятнами.
; Хеджи, нам нужно идти.
; Зачем? И кто вы?
; Я знал отца Сяо Мэй. Идемте со мной. Мне поручено вывезти вас за пределы Технополиса. Меня вовсе не греет мысль о том, что кто-нибудь из верховного Консулата заедет за мной утром и не найдет меня там. Умоляю. Идемте.
; Сяо Мэй...
; Я полагаю, мертва.
Мужчина просяще протянул ему руку. Хеджи как на привязи поплелся следом. Они пробрались через завалы и груды арматуры в подземку на половину залитую водой. Незнакомец сетовал на излишне короткие сапоги, и отвратительные насосы. Он кряхтел, и весьма неловко для своего роста переставлял ноги. Хеджи брел по пояс в воде и внутренне смеялся. Он пытался сообразить, как резиновые сапоги, пусть даже и доходящие до бедра могли бы помочь остаться сухим там, где нужно было плыть. Под низким потолком мигала лампа, и Хеджи увидел, что мужчина довольно стар.
; Хорошее пальто. Таких вещей не достать на 3 уровне Технополиса.
; Ах, благодарю вас мой мальчик!
; Кто вы?
; Я? Для вас это имеет значение, командор? Ну, хорошо, вас удовлетворит ответ, что один из верховного совета Консулов помогает вам покинуть уровни Технополиса?
; Не вполне. Но этого достаточно.
; Хм... - мужчина усмехнулся и с облегченным вздохом выбрался на ступени. Они с Хеджи с трудом добрались до уровня улиц. Мужчина потому что был стар, и ночь его утомила, а Хеджи, потому что рана на бедре вновь стала кровоточить. К тому же босым ногам было холодно. Возле них остановился элегантный автомобиль с эмблемой Технополиса. В него-то и поспешил забраться старик, его волосы были совсем седыми. Но лицо едва тронула сетка морщин. Он ненавязчиво потирал переносицу, узкая ладонь дотянулась до руки Хеджи и потянула в салон.
; Спасибо.
; О! Не стоит. Скорее спасибо вам, за то, что подарили Мэй эту жизнь. Как по вашему, когда завтра Консулат начнет расследование, этим напыщенным индюкам придет в голову, что одинокий старик, взорвал «Мияджи»?
; Нет, - захохотал Хеджи. Он обхватил себя руками. Смех перешел в кашель. Мужчина набросил на него одеяло и протянул стакан с огненным виски. Они помолчали. И только потом парень заметил, что машина увезла их с узких городских улиц, к просторным дорогам пригорода второго уровня.
; Прежде чем, я отдам вам то, что должен, думаю, нужно заняться вашими ранами и одеть вас как подобает.
Хеджи кивнул, какое-то время они со стариком потратили на обработку ран. И только после того как каждая царапина скрылась под весьма дорогостоящим нанобинтом, он заполучил тонкий прямоугольник.
Узкая полоска прозрачной слюды, блестящая по краям, изящное электронное послание. Хеджи провел по поверхности пальцем, и оно засветилось. Неясные очертания терялись в помехах, но, в конце концов, на него уставились любопытные глаза Сяо Мэй. Судя по длине волос, послание было записано совсем недавно.
- Здравствуй, Хеджи. Ты, наверное, удивлен? Если ты смотришь это, значит, мой цикл закончен. Как ни печально. Я многому у тебя научилась. И по своей воле никогда бы не ушла, - в ее зеленых глазах мелькнули слезы, - Ты подарил мне целый мир подземок и парков, ярмарок и океанов. И ты не виноват. Я это жизнь взаймы, Хеджи. Я летняя бабочка. Так задумал тот, кто меня создал. Ведь воспроизведение людей запрещено. Я имею в виду полноценных людей. Никто не должен был узнать обо мне. Я должна была прожить свой короткий век в стенах лаборатории и стать тем, что ее уничтожит. А попала к тебе. К сожалению, моя программа не была установлена полностью, и много времени было потеряно в попытке научиться понимать. Ты...ты это нечто Хеджи. Ты смог дать мне все, чего я хотела. Ведь с самого начала, я знала, что умру. Мне не о чем жалеть. И напоследок, Хеджи. Я знаю значение слова любить. Помни об этом. Помни, пока живут наши клены. А когда их не станет, придет время забыть…
Машина бесшумно остановилась у стены. Хеджи выпустил из рук тонкий прямоугольник и тот упал на пол. Тонкая паутина трещин пошла по хрупкому экрану. Весь мир опустел, в один миг. Чувства сжались до размера точки, а потом произошел сверхновый взрыв. Эмоциональный коллапс криком вырвался на свободу и разнеся по пустеющим улицам ещё спящего города. По телу пролетела молния, заставив выгнуться дугой. Старик не пошевелился. Он слишком хорошо был знаком с этим страшным чувством, когда беда уже пришла. Разрушила до основания все, до чего смогла дотянуть свои лапы. Отобрала все мечты и надежды, а напоследок вырвала из груди трепещущий комок сердца и наступила на него острым каблуком. Когда разум понимает, что пути назад нет, что ничего не вернуть, не склеить, не воскресить, но душа, душа не хочет верить. И она кричит, она плачет и зовет тех, кто больше никогда не придет. Когда щемит грудь, а губы шепчут, нет, но боль безжалостно говорит да. И тогда останется только ждать, когда время демонтирует память. Сотрет чей-то смех, смажет черты лица, растворит чувства. И останется глухая пустота, разучившегося верить и любить сердца.
- Тебе пора, Хеджи. Там за стеной тебя ждет совсем другая жизнь. Возможно там, ты найдешь то, что утешит тебя.
Хеджи не помнил, как покинул машину, не помнил, как она, шурша шинами по гравию, укатила прочь. Босые ноги сами понесли его к стене города. По грязным щекам, цепляясь за щетину, катились слезы. Раны под нанобинтами нестерпимо чесались. Где-то вдали выли сирены, но он просто продолжал идти. За искусственным кустарником нашелся узкий лаз, возле которого стоял походный рюкзак.
Шершавая стена, столетиями оберегавшая город, уходила далеко вверх. Серо-зеленые камни с многоцветными прожилками, когда-то так красиво переливалась в свете солнца, но Хеджи уже восемнадцать лет не видел его. С тех самых пор, как заработала первая химическая станция, а следом за ней и плавильный комплекс. Ядовитые выбросы питали облака, а потом выливались на город тоннами отравленного дождя. Он хорошо помнил день последнего заката, а потом над городом и океаном повис нанокупол. Вечная тьма накрыла Технополис. Купол нейтрализовывал все ядовитые испарения. Вечно ревущий и бушующий океан стал источником энергии, и людям пришлось забыть о солнце. Хеджи знал, что ему будет больно, но ему нужны были силы, чтобы двигаться вперед. Он втиснулся в лаз, проталкивая рюкзак впереди себя. Закрыв глаза, он вновь вернулся в начало вечера. В те секунды, когда погас свет.
Его глаза были также закрыты. Футон грел спину, ветер пел свою дикую первобытную песнь. И Сяо Мэй слушала его чудные сказки. Хеджи улыбался, представляя, как светится сейчас крошечный ночник, найденный на свалке и перепаянный им. Девушка не отрывалась от него по ночам. Хеджи слышал, как она шуршит во тьме. Ее легкие шаги прошелестели совсем рядом с его головой. Она села рядом, ее прохладная щека коснулась его груди. Все внутри дрогнуло.
- Как сильно стучит. Как сильно…
Руки Хеджи ухнули в пустоту, и он с криком полетел вниз. Инстинктивно зажмурившись ещё сильнее. От страшного удара о землю он потерял сознание.
Что-то большое и вездесущее грело его. Настойчиво и ласково, вплетаясь теплом в каждую клеточку тела. Хеджи глубоко вздохнул и раскинул руки. Ветер тек по его коже. А ещё вокруг был свет, много света. И ему не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что все кругом залито им. Губы сами по себе растянулись в улыбку.
- Хеджи… Хеджи…открой глаза! Пожалуйста.
- Сяо Мэй…
Сердце пропустило удар, а потом застучало как ненормальное. Хеджи распахнул глаза. Над ним сидела девушка, которая была похожа на его Сяо Мэй. Но это была не она. Длинная коса растрепалась, лицо загорело на солнце.
- Ты цел? Сесть сможешь?
- Кто ты?!
- Я Мика. Мне жаль, что так вышло с Мэй. Отцу не следовало так поступать. Мне, правда, жаль. Хеджи…
Но он не слышал ее. Распахнув глаза, он озирался по сторонам. Повсюду куда хватало глаз, тянулись ровные ряды молодых деревьев. Они тихо шелестели на ветру и купались в свете солнца.
- Что это?!
- Это? Это клены. Их тут очень много. Хеджи?
- Пока живут клены…
9 часов назад
По телу волнами шла дрожь. В животе все сжималось. Мэй раскрыла ладони. Каждый капилляр, каждая вена, сейчас служили проводником. Реакция синтетических веществ закипела в ней. И очень скоро, она превратит это место в пылающий ад. Бросив взгляд через плечо, она увидела, как Хеджи раскинулся на футоне. Нужно найти способ оказаться от него как можно дальше. Но как же хочется стать ближе.
Погас свет. Мэй бестолково заметалась по комнате. Ее чуткий слух уловил гул шагов. Тишина, вязкая и плотная была чудесным проводником. Они нашли их. И был ещё один звук. Он доносился из груди Хеджи. Решительно присев рядом, она положила голову ему на грудь. Прощание записано, клены посажены. И если они все правильно рассчитали, свобода не за горами. Он обязательно должен жить. Вот только не следовало в него влюбляться…
- Как сильно стучит. Как сильно…