Обычно о коммунизме говорят как о стадии, которая наступит после периода эксплуататорства.
Но коммунисты с их идеями, принципами, целями и образом жизни-мысли уж есть и представляют собой некую общность. Коммунисты – социум.
Конечно, тут дело не в этикетке, ни в форме, на мне написано КПРФ у меня флаг с портретом команданте Че, небо – как колокол, я – большевик. Тут должно быть содержание исключительного качественного уровня.
Если человек отождествляет себя с понятием «русский», он хотя бы в общих чертах должен знать как греки Кирилл И Мефодий перевели на древнесербский язык (он же старославянский, он же древнерусский) перевели Евангелие еврея Христа, он должен знать стихи и прозу эфиопа Пушкина, повести великого укра Гоголя, одинокие парусы француза Лермонтова, он должен посмеяться над комедией «Недоросль» немца Фон Визина, он должен знать жизнь идеяния грузина Сталина, романы евреев Ильфа и Петрова, ну и так далее.
Коммунист – это, как выразился поэт Есенин, небо-колокол. По-простому: «всё знание, выработанное человечеством». В определенном смысле, перефразируя европейского христианского философа, можно сказать, что коммунист – человек в своей сущности. Но всё-таки коммунист отделен от некоммунистического человечества, потому что чего только в таком человечестве нет. Но коммунизм – это не просто окормление «всезнания» концептами Маркса, Энгельса, Каутского, Ленина и т.д. Коммунисты – те, кто вместе, они как сиамские близнецы. Но если «командиры» коммунистический батальонов чем-то заболеют (каким-нибудь триппером как Хрущёв, или каким-нибудь сифилисом как Горбачев) , то вся коммунистическая армия запаршивеет, останутся только те, в чьих аквалангах сохранится автономный кислород. Поэтому коммунист сам должен быть Лениным, Че Геварой, Кастро. Сам. Завязанный на указивку, такой коммунист во время шторма сгинет.
Коммунист – состояние (он может быть партийным, в списках КПРФ или просто советским человеком с красным знаменем в душе). Но если вдруг некий друг оказался не друг и не враг, а так сразу не разберёшь, и стал вдруг интриговать, оскорблять, поносить, клеветать на коммуниста, то лучше на такого человека лучше и не смотреть даже. Это может быть эффект идеологического сумасшествия. Вещь заразная. Можно заразиться, присоединившись к буйному, можно стать буйным, сражаясь с буйным.
Проблема коммунистического кризиса в мире связано с этой оскорбительностью к коммунистическим лидерам. В первую очередь к Сталину.
Самая большая карма за антикоммунизм висит на америкосах. Они, например, убили 2 миллиона вьетнамских коммунистов, огромное количество коммунистов в Корее. Минимум американские лидеры – безумны. И не только лидеры, все американские конформисты безумны. Есть , например, антиглобалист лингвист Ноам Хомский, который показывает арифметически каково количество убийств, совершенных американской армией в «тоталитарных», «антидемократических» точках (на порядки превосходящее цифры убитых тамошними тиранами). Его, Хомского, америкосы прозвали «счетоводом дьявола». Америкосы безумны. Наши либералы, лижущие жопу америкосам, вроде Каспарова и пр., сходят с ума до полного съезда крыши. Никакой «теории хаоса» у американцев нет, они просто сходят с ума. Китай имеет очевидный рост как раз по двум этим причинам: у них на знаменах не только Маркс и Ленин, но Сталин и Мао, они избежали самобичевания и самоосквернения в отличие от СССР; культурные особенности китайцев позволяют им своей иероглифической культурой изолироваться от западных и российских безумств.
Вывод . Следует избавиться от дурной привычки поношения коммунизма и его авторитетных лидеров (Маркс, Ленин, Сталин, Фидель, Че Гевара, Каддафи, Зюганов) . Не стоит вступать в дискуссии с бесноватыми либероидами во избежание жириновскизации или явлинскизации (сиречь, буйной и вялой шизофрении). И, конечно, надо учить китайский (испанский мы и так уже знаем: “Viva Cuba!”), хотя бы немножко, чтобы научиться огораживать себя стеной от трупного яда капиталистической педерастии.