Твари. Глава 1. Сны

               
     Пожухший, дряхлый  лист безвольно шатался на клёне. Он остался один, как самый бойкий старый солдат. Ему хоть и надоело волочить своё жалкое существование, но он был слишком привязан к своему дереву. Покрытый прожилками, как дед морщинами, когда-то зелёный и молодой, он уже начал превращаться в труху, но всё также крепко держался на ветке, как ребёнок крепко держится за руку матери. И вот он устал и уже не боялся, у него было время подумать. Лист ждал бурю, как старую подругу.
     И вот, ветер сорвал последний лист, оставив клён совершенно лысым оплакивать последнего сына. Лист полетел, вихрь его кружил, подбрасывал и вновь опускал. Раскаты грома, ливень уже не пугали его, напротив он расправился, как птица раскрывшая крылья. Жёлтая гроза просвечивала его остатки кожи, так что жилки становились похожи на старческий скелет. Лист летал и ликовал, пока промокший насквозь не прилип. Он даже не успел подумать «Какого чёрта!», девушка оторвала листок от ноги, сжала его крепко в кулак и отбросила в сторону.
     Вокруг резко стемнело. Ветер усиливался, всё больше склоняя деревья к самой земле. Начиналась буря. Ливень беспощадно бил женщину по лицу, мокрые волосы липли, закрывая глаза. Её хрупкие плечи истерично вздрагивали от плача. Она сидела на мощёной парковой тропинке, в луже, через разодранный подол юбки выглядывала побитая коленка, но девушка не замечала царапин. Несчастная попыталась встать, и ветер вновь уложил её на холодные камни мостовой, она же ещё больше залилась слезами. Как психопатка колотила руками, рвала невидимые путы, шум ветра и гроза заглушали её припадочные крики, словно это она гроза, словно её крик и есть буря.
     Чья-то рука робко коснулась её плеча. Девушка вскрикнула, путаясь в подоле юбки, она пыталась отползти.
– Не надо! Прошу вас! – она пятилась назад.
– Тише, тише! Это же я, я здесь, – некто скинул капюшон дорожного плаща, – я здесь...
– Этого не может быть, что ты натворил! Боже! – её губы затряслись в подступающей истерике.
– Всё хорошо, я же обманул их, — он снял свой плащ и укутал девушку.
– Нет, ты не их обманул, а себя! – она вновь залилась слезами. – Боже, зачем?
     Человек присел рядом, словно смотря в пустоту, он отрешённо поглаживал её по спине. Его лицо было совсем юным, почти как у мальчишки, но при этом усталым и худым как у замученного жизнью человека. Глаза будто силились поднять полузакрытые веки, но вновь проигрывали в этом сражении. Казалось, он вообще потерял какие либо черты. Ни удары дождя, ни холодный ветер не смогли заставить пошевелиться хоть один мускул на лице. Словно каменный истукан он продолжал её гладить по спине.
– Зачем? Кто тебя просил? – не унималась плачущая.
Человек стыдливо промолчал.
– Как мне теперь жить с этим?
– Ты научишься, вот увидишь. У тебя будет та жизнь, о которой ты всегда мечтала!
– Я не об этом мечтала! Боже…
– Улыбнись, прошу тебя,– мужчина коснулся её щеки, она же непроизвольно отскочила, как от электрического разряда. Он разочарованно хотел убрать руку, но девушка перехватила её, и поцеловала в ладонь.
– Но, скажи же мне, зачем? – ещё раз она взмолилась.
– Это для всеобщего блага. Прости меня, – человек резко встал, – если сможешь…– и ушел в темноту. Его фигура растворилась во тьме. Не туман, и не темная ночь стали тому виной, он просто исчез. Остались только еле слышные всхлипы, размытые воем ветра и ударами воды о мостовую.

                ***

     Мира открыла глаза. В комнате стоял звон как от самолёта, набирающего высоту. Звук становился всё пронзительней и уже был больше похож на скрип ножа по металлу. Мира хотела закрыть уши руками, но они не слушались её. Всё тело парализовало. Единственное, чем она могла шевелить, оказались глаза. Грудь сдавило, как если бы придавило камнем. Девушка пыталась кричать, но, сколько бы она не открывала рот, из неё так и не вырывалось ни единого звука. Панический, животный страх всё больше расползался по телу сотней шустрых насекомых, пока она продолжала всё так же беззвучно молить о помощи.
     В центре тёмной комнаты начали появляться одна за другой фигуры, подобно призракам, они словно из чёрного как копоть дыма складывались в людей. И вот она уже отчётливо могла различить на полу своей спальни белокурую девушку, сжимающую в руках чьё-то тело, тщетно прикладывающей к его шее окровавленный платок. В центре стояла старуха, раскинув руки, с каждой секундой она становилась всё старее, волосы седели на глазах. Другая фигура сползала по стене, но теперь это была уже не стена спальни. Комната начала рушиться как декорации, обои и мебель осыпались на пол, будто песок. Мира оказалась совсем в чужом для неё месте. Вокруг висели старые картины, что так же начали падать, подобно листьям. С потолка сыпалась каменная крошка. Женщина разводила руками, а мир вокруг рушился и никто даже не замечал присутствия Миры. Пока вдруг старуха не обернулась и пристально не впилась взглядом в онемевшую девушку. На секунду Мире даже показалось, что та её знает.
     Картина внезапно застыла, будто её поставили на паузу. А потом люди неожиданно начали ходить задом наперёд, словно включилась обратная перемотка. Старуха опустила руки. Блондинка задом наперёд отбежала от тела, некто поднялся по стене, в зал так же спиной ворвались двое, всё шло обратную сторону. Стены покрылись обоями, будто их кто-то вновь поклеил,  ночь сменилась днём, фигуры растаяли как дым, а Мира смогла, наконец, выдавить из себя первый звук.
     Она так долго не могла пошевелиться, силилась поднять руки, что когда этот паралич отступил, то со всего маха скинула кружку с чаем с прикроватной тумбы. Вся постель и сама Мира по уши теперь были в чаинках.
– Милая, опять? – в её комнату ворвался отец.
– Нет, – соврала она, – это всё средневековые пытки, – Мира подняла обложкой вверх учебник по истории, – ужас какой-то.
     Она сползла с кровати и поплелась к кухне, перешагивая груду одежды и дисков на полу, которые валялись уже неделю.
– Господи, Мира! – в коридоре догнал её папаша. – Посмотри на себя?
     Мира остановилась у зеркала, нагнулась к нему и опустила пальцем мешки под глазами, рассматривая их. С коротких волос сосульками скатывались вниз капли чая на такую же грязную футболку.
– Немного не выспалась, – хриплым голосом процедила она.
– Да нет же! Где амулет, что я тебе дал? – отец нахмурил густые брови и укутался в свою любимую мантию мага, неотъемлемый атрибут его работы.
– А, амулет, – Мира метнула взгляд в сторону ванны, где из последних сил надрывалась старая стиральная машинка, – Думаю, он стирается. Знаешь, там, ауру пора почистить…
– Милая, – отец закатил глаза, и прижал к груди покрепче портфель,– Когда же ты начнёшь относиться к этому серьёзно?
– Пап, ты же купил его в переходе? Как я, по-твоему, должна к нему относиться?
– Ну, – замялся папаша, – дело не в том, где я его взял, а то каким смыслом ты наделяешь эту вещь! – Он гордо выпятил грудь и поднял вверх палец, – Ты же дочь мага и экстрасенса, заслуженного целителя и…
– Па, – резко перебила его Мира, – Какая сегодня будет погода? Предскажи! Ну, пожалуйста! – тянула она, строя щенячьи глазки.
– Мира…
– Ну, давай! Заслуженный целитель?
– Сегодня на удивление будет солнечный день! Ни единого облачка!
– Посмотрим, – Мира нагнулась к отцу и обняла его на прощание, – Пока!
– Пока, родная.
     Она дождалась, пока смолкнут шаги на лестнице, и направилась на кухню. Четкие отрепетированные со временем действия: включить радио, поставить чайник, два яйца в яичницу, как два глаза, безразличные, без улыбки, маленькая горка таблеток, посыпанных тёртым шоколадом (её тошнило от запаха лекарств), следом пепельница, сигарета, сесть на окно, покурить в ожидании завтрака. Мира все действия выполняла машинально, как робот, и если бы вдруг кто ночью пробрался на кухню и переложил яйца в другое место, программа бы дала сбой, систему бы просто заклинило. Всё в её жизни шло как по шпаргалке, по плану, может именно поэтому она так любила беспорядок вокруг.
     Приторно сладкий и бодрый до мерзости голос из радио сообщил о том что, наконец, сегодня Хэллоуин, будто никто об этом не знал. По городу уже неделю висели афиши с предстоящими вечеринками. И вроде так хотелось, хотелось что-то сделать, голос внутри подталкивал на трэш и угар, но трэша и так в голове хватало. Мира то решалась пойти, то вновь отказывалась, руководимая ленью и таблетками.
     И сегодня она надеялась получить новую порцию своего душевного равновесия. У неё была проблема, но не как у другой молодёжи в её возрасте, это была та проблема, которая отравляла всю её жизнь, та, что заставляла, раз за разом стучаться в дверь психоаналитика. Мира с детства видела кошмары, повторяющиеся, страшные, мистические, и зачастую притворяющиеся в скором времени в жизни. 
     Раньше это пугало, потом хотелось узнать, почему так с ней происходит, откуда пришли эти сны, найти кого-то, кто бы дал ответы. Затем просто раздражало, пока ей не дали успокоительное и она стала наслаждаться своей ненормальностью.
     Был выходной, суббота, тем не менее, у неё стояла запись к врачу. За последний год в клинике поменялось уже четыре доктора, и ей порядком надоело пересказывать заново свою историю. Но сегодня ей вновь предстояло это сделать. Её бывший психоаналитик неожиданно уволился, учитывая, что ему всего полгода оставалось до пенсии.
     Спустя час она ехала в трамвае, как маленькое белое зомби, отсутствующе смотря в пыльное окно. Трамвай трясся, стучал о рельсы, этот мерзкий звук ей был неприятен, так же как скрип ногтей по стеклу, как металлический звон, что пришёл к ней этим днём вместе с сонным параличом. Мира сделала громче музыку и закрыла глаза, пытаясь с головой уйти подальше от этого скрипа. На автомате на нужной остановке её глаза открылись. Она бодро вышла, радуясь облегчению ушей.
     Она прошла несколько кварталов, но, на полпути её застал врасплох дождь. Мира стремительно вбежала в переход. На улице лило, как во время сезона дождей в Камбодже. Мокрая, злая на себя за то, что в очередной раз поверила отцу, она прислонилась спиной к стенке и сняла промокшую кепку, чтобы просушить немного волосы.
– Держи, – проходящий мимо мужчина опустил ей в кепку полтинник.
– Но я не…– она подорвалась, чтобы вернуть деньги незнакомцу, но тот уже скрылся в толпе, – Ну, здорово!
     Люди всегда на неё странно смотрели. Всё дело было в её внешности: бледная, огромные глаза на худом лице, тощая, почти как больная анорексией, наивный взгляд и трясущиеся руки. Все эти факторы, всегда заставляли людей умиляться ею, пытаться накормить, обогреть, помочь. А иногда это приводило к таким событиям как сегодня.
     Мира в гневе пнула пустую банку и поплелась на выход. Дождь уже почти закончился. Она ускорила шаг, ибо уже изрядно опаздывала.
     Маленькая больница, в которую Мира ходила, была уже как вторым домом. Она знала почти всех, могла с закрытыми глазами начертить подробный план здания. Особенно больницу и её родной дом объединяло то, что она их не любила. Не ненавидела, а просто не любила.  Ей было тесно здесь, не хватало места. Её всегда рвало куда-то, где не было стен, где были бы горы, или безграничная водная гладь…
– Вы будете, брать карту или нет? – гнусавым голосом проворчала женщина на ресепшене.
– Ах, да, – Мира резко очнулась от своих грёз, – Туда, где обычно?
– Нет, сегодня в цирке! – под нос себе прошептала женщина, – Психи…
     Мира стащила карту со стола и поплелась в кабинет. Привычный полумрак, свет пытался пробраться сквозь жалюзи, но почти безуспешно. Пахло нафталином, здесь ещё остался запах старого человека, её бывшего психиатра. За столом сидел её новый доктор, абсолютно не вписывающийся как в этот кабинет, так и вообще в коллектив персонала. У него было худое вытянутое лицо, с почти впалыми глазами, и козлиная бородка.  Длинные чёрные волосы, с небольшими залысинами и двумя бороздами седины у висков, струились до самой поясницы. Он играл монетой, перебирая её в своих длинных и тонких пальцах. Когда она вошла, он расплылся в самодовольной улыбке и пригласил её взмахом костлявой руки сесть.
     Устроившись в кресле, в котором уже множество раз рассказывала свою историю, она непроизвольно сжала в руке подлокотник и нащупала там жвачку, которую прилепила ещё год назад. Доктор в предвкушении придвинул поближе кресло. Мира чувствовала, как он всматривается в неё, оценивает, но никак не могла увидеть зрачков, свет не освещал его глубоко посаженных глаз, они будто впали внутрь. Ей казалось это нечестным, он видит её взгляд, а она его нет.
– Мира? Так ведь? – его голос не вязался с внешностью, мягкий, сиплый, но приятный, он бы больше подошёл какому-нибудь обольстителю. То, как доктор растягивал слова, он как будто соблазнял.
– Да, – сухо отрезала она, ёрзая в кресле, ей хотелось как можно скорее всё рассказать и уйти подальше от этого престарелого фрика.
     Он  развёл костлявыми руками, как бы приглашая её всё рассказать. Мира без энтузиазма, будто читая вслух газету про садоводство, начала свою вымученную наизусть историю.
–  Меня зовут Мира. Мне девятнадцать. В общем, все данные есть в карте. Так. Ах, да! Я не люблю порядок, алфавит, белый цвет и боюсь темноты. – Словно скороговоркой она повторяла давно отрепетированный рассказ, – Это тоже вроде было. Меня угнетает этот город, я чувствую себя маленькой горошиной в этом мире. Моя главная мечта с детства – изменить мир к лучшему, будто я родилась не зря. Но сейчас я чувствую, как мир меняет меня и бла, бла, бла.
– Расскажите о вашей семье? – человек выглядел довольным.
– Я живу с отцом. Он работает, хм, ясновидящим, оказывает услуги доверчивым людям. Он искренне верит во всю эту чушь и пытается убедить меня, что мы в роду потомственные ясновидящие, и что природа моих кошмаров имеет сверхъестественные корни. И проблему отца мы тоже уже миллион раз обсуждали! Мама. Не помню. Я была маленькой, когда она пропала. Но, искренне надеюсь, что хоть у одного человека в моём роду было всё в порядке с головой.
– Тогда не будем об этом. Всё это действительно есть в карте, – человек словно изучал её, Мира чувствовала себя как под микроскопом, – Расскажи мне лучше то, что я там не увижу.
– Мой мозг издевается надо мной, сколько я себя помню. Я вижу странные вещи, иногда прямо таки очень странные, страшные... И многие сбываются. Во снах я иногда бываю в местах, которые ранее никогда не видела, а потом через пару дней встречаю их наяву. Порой мне кажется, что за мной кто-то наблюдает. Я оглядываюсь по сторонам, вокруг никого. Но я чувствую на себе взгляды. Понимаете?
     Доктор улыбался, он, действительно наслаждался этим рассказом, будто именно это и ожидал услышать.
– Продолжай, пожалуйста.
– А недавно, будто мне и так мало, появилось ещё это…– Мира пощёлкивала пальцами. Слова вертелись на языке, но она никак не могла вспомнить. – Когда просыпаюсь, меня парализует, и я вижу всякую чертовщину. То чудовищ, то людей, даже единорога однажды видела, он прошёл через стену папиной комнаты.
– Сонный паралич, – снисходительно улыбался доктор, – Нарушение фаз сна, это всего лишь…
– Галлюцинации, знаю! – перебила его Мира. – Нет, правда. Всё бы ничего. Но на прошлой неделе просыпаюсь я, а в ногах у меня развалился огромный доберман. Я хоть и люблю собак, но можете представить насколько я ему была рада? Так всё бы ничего, пока наша соседка не припомнила семью, что до нас жила в этой квартире. Прекрасная семья и пёс у них был доберман, послушный такой. Только вот досада, его сбила машина! – Мира выдохнула, – Я не отрицаю, может я когда-то слышала эту историю и просто забыла, а потом это неожиданно всплыло на уровне моего подсознания…
– Кто знает. Я, конечно, могу тебе привести пару гипотез, которые бы всё объяснили. Но тебе не кажется, – его глаза расширились как у сумасшедшего учёного, –  это действительно возможным?

– Знаете, а я даже иногда начинаю верить во всю эту чушь! – она уже начала откровенничать. Он её действительно слушал и не воспринимал как больную. Доктор находил это захватывающим, и неожиданно для себя Мира втянулась в его игру, ей захотелось объяснить ему всё, что чувствует, – Но вы даже не представляете, что я вижу! Такое просто не возможно. И, мой папа — НЕ ЯСНОВИДЯЩИЙ! Он за свою жизнь ни разу ничего не предсказал мне, он даже погоду не может угадать! Я люблю его, очень, но ведь это же бред? Да? Мне страшно, я не могу спать, меня мучает бессонница, иногда мне кажется, что все эти кошмары могут выйти из моего сна, они будто на самом деле происходят, я их чувствую, так натурально чувствую, и не всегда могу понять, что это сон. Я просыпаюсь и не знаю, спала ли я или сейчас сплю? Что есть правда? Чем дальше в лес, тем… сами знаете, – Мира вздохнула. – А иногда, хм, бред какой-то, мне кажется, что вся моя жизнь – сплошной сон! Я путаюсь, я устала, так устала! Все эти таблетки, я спокойна, но стоит закрыть глаза и опять, мне страшно спать.
– Продолжай, продолжай...
– Я устала. Я хочу что-то изменить, но не в силах, я истощена и мне, если честно, становится уже всё равно. Мне иногда кажется, что я зомби, у меня есть какая-то программа, по которой я должна делать так, а не иначе. И она даёт сбой, я схожу с ума, вижу странные сны. Иногда мне так хочется закричать, но моя программа говорит, что это не этично.
     Мира уставилась на него, теперь сама, его оценивая, стоит или нет раскрываться целиком? Этот сон, который повторяется: гроза, мостовая, двое, почему-то именно это ей казалось особенно важным. И почему-то только это она никому не могла доверить.
     Он, улыбаясь, на неё пялился, хоть она и не видела его глаз, но чувствовала, как он будто рентгеном её сканирует. То, что он услышал, его радует как настоящего маньяка психопата.
– Тебе надо отдохнуть. И прежде всего от этого места. Впусти это в себя, не бойся, только так ты сможешь научиться контролировать свои сны.
– Вы говорите, как мой отец.
– Возможно, стоит иногда прислушиваться к старшим? – он самодовольно приподнял бровь, – Сделай передышку, поддайся воле случая. Сходи, наконец, куда-нибудь, напейся, как и подобает молодёжи!
     Миру эти слова забавляли. Ей стало интересно, как давно он сам напивался?
– Я серьёзно, не думай. Со мной ты можешь говорить не только как с психиатром, но и другом. Я твой друг, Мира. Все эти методы уже устарели, – доктор отшвырнул её папку, –  не надо бояться! Прежде всего, надо лечить страх, а потом уже остальное. Всё дело по большей части в стрессе. И ты сама себя туда загоняешь. Не замыкайся, пойди хоть раз навстречу своим страхам…
     Их разговор внезапно нарушил телефонный звонок. Врач сказал сухое «да»  телефонной трубке, встал и достал один из журналов на столе.
– Почитай пока. Я ненадолго отойду.
     Он вышел. Мира без энтузиазма листала журнал. Из него случайно выпала стопка золотистых карточек. Это были приглашения на вечеринку по случаю Хэллоуина. Мира нахмурилась: «Что ж, этот гот походу всё продумал. Сходить куда-нибудь? А почему бы и не да?»
     Когда он вернулся, то уже ни о чём не спрашивал, просто заполнял её карту.
–  Может, я тогда пойду? – Мира, не решаясь, лишь на половину привстала с кресла.
– Да, пожалуй, – он оскалил зубы, в самой, на его взгляд, радушной улыбке.
     Мира уже стояла в дверях, когда совесть вытолкнула её обратно.
–  Я тут у вас спёрла два флаера.
– Да никаких проблем!
– И... под подлокотником жвачка. До свидания.
     Мира выбежала стремительно на улицу. Погода словно смеялась над ней. От дождя не осталось и следа, что она усомнилась, а был ли он вообще? Может, ей опять всё приснилось?
Она шла по улице. И этот день, определённо издевался над ней, всеми своими красками, золотом деревьев, ветром, что трепал ласково её волосы. Ей стало намного легче, чего она совсем уж не ожидала. Этот маньяк действительно её понимал, будто он сам сбежавший псих, который воспользовавшись отсутствием врача, надел его халат.
     Солнце светило в глаза, слепя её, освещая еле заметные веснушки на бледном лице, словно преследовало её. Мира пыталась сбежать, свернув в один из переулков с магазинами. Быть может, это последний тёплый день, он был весел и бодр, заражал своим идиотизмом. Даже она теперь улыбалась продавщицам магазина «Карнавал», желающих всучить ей самый дорогой товар. Мире было абсолютно всё равно, кем она будет на предстоящем празднике, ибо в кармане оставалось всего восемь сотен, которых хватило лишь на самый банальный костюм ведьмы.
     Она шла через парк, ветер доносил размытые звуки гитары. Компания подростков развалилась на одной из лавок, что-то размеренно бренча, наслаждалась дивной погодой. Когда-то и она так любила, посидеть на лавочке, попить пива, послушать. И что с ней  прежней случилось? Почему она изменилась? Мира уже не помнила. Наверно повзрослела, хотя нет, она уже знала ответ, просто не хватало сил.
     Мира шла, размахивая пакетом, солнце уже почти село, а луна лениво выкатилась из-за облака.
     Девушка остановилась в тёмной аллее, чтобы прикурить. Зная, что вокруг никого, ей вдруг захотелось, наконец, покричать. Не думая о том, что прилично, а что нет, она подняла голову к небу и, кружась, стала орать ему.
– Давай, я впускаю тебя в душу, слышишь? Давай, яви мне чудо! Докажи, что всё не так бестолково. Слабо? Чудо хочу!!! – она осеклась и уже шепотом добавила, – Ну и идиотина же я...
     Мира хотела уже уйти, но споткнулась и растянулась на асфальте. Нога ныла, на перелом или вывих было не похоже, но подняться оказалось тяжело. Мира зажмурила глаза и закусила губы от боли. Когда она их открыла, напротив неё на лавке сидел огромный чёрный ворон с разноцветными глазами, один был синим другой карим, что казалось очень странным для птицы.
– Чего уставился? Пернатое. Лети, давай! Пока в тебя ничего не полетело, – стиснув зубы, она проворчала.
     Ворон недовольно каркнул, его голос раздался эхом по парку, больше похожий на лай большой собаки, нежели птицы. Пернатый никуда не собирался, напротив он удивлённо продолжал разглядывать её.
– Чего тебе надо? –  Миру это начинало беспокоить.
     Ворон распушил свои  огромные чёрные крылья, но так и не взлетел. Зрелище было довольно устрашающим, большая страшная птица, каждое иссиня-чёрное крыло почти с метр. Кто знает, что у него на уме.
     Мира кое-как поднялась и поплелась к дому, ворон летел за ней следом. Когда она останавливалась, то и он останавливался, вновь каркал на неё, будто пытаясь запугать, чтоб девушка больше никогда не выходила из дома. Она ускорила шаг, насколько это позволяла нога. Забежав домой, Мира с облегчением захлопнула дверь.
     Она сползла по двери. Сердце бешено стучало. Мира немало в своё время прочла статей о нападении животных, птиц. Все эти картины ужаса заново всплыли у неё перед глазами. Девушка трясущимися руками включила свет. Дом был пуст. Каждую субботу её отец играл в бридж со своими «друзьями-экзорцистами». Следовательно, сегодня её ждал любимый ужин из микроволновки – пицца! Но после столь захватывающей дороги домой, ей есть уже совершенно не хотелось, да и времени до вечеринки оставалось не так уж и много, поэтому, особо не расхаживая, она сразу залезла в ванну.
     Вода её всегда успокаивала, тёплая, такая приятная. Ей нравилось слушать, как капает из крана, казалось, она даже слышит, как разбиваются о водную гладь капли. Они не такие как кажутся на первый взгляд, их удары на самом деле хаотичны, если прислушаться. Можно считать про себя, одна упадёт быстрее, другая медленнее, нельзя угадать, вот она налилась уже капля, но так и не падает, выжидает... Мира пристально наблюдала за ней, её разморило в тёплой воде, глаза понемногу закрывались.

                ***

     Сквозняк дует прямо в спину, он принёс с собой запах сырости, затхлости, того что обычно бывает в подвалах. Густая темнота перед глазами, как бы ни споткнуться! Мира начала осторожно продвигаться вперёд, под ногами определённо был каменный пол. Она добралась до стены, холодной и такой же сырой как всё вокруг, Мира шла вдоль неё в надежде найти выключатель или хотя бы дверь. Холод и боль одолели вдруг её руку, чьи-то пальцы крепко сжали её. По телу пробежался холод и страх, какой бывает у мыши загнанной в угол. Она изо всех сил пыталась разжать хватку, но чем больше пыталась, тем больнее становилось. Вторая рука ухватилась за другое плечо, стали слышны душераздирающие хрипы, переходящие в шипение.
     Это определённо было не животное, но и не человек. Нечто пыталось подвинуться ближе. Мира  кричала, вырывалась, бесполезно. Девушка зажмурилась от страха и сползла вниз по стене, закрыв голову руками, она просидела так несколько секунд, пока не поняла, что оно ушло.
     Мира открыла глаза, по ним сразу же ударил ослепляющий свет, она сидела, прислонившись к стене красивой залы, вокруг был праздник. Она встала, пыталась пробраться сквозь толпу, но безрезультатно, её каждый раз сносило в бок какой-нибудь танцующей парой. В глазах всё пестрило. Но потом все краски стали словно смешиваться, каждый красивый цвет, соединяясь с другим, становился грязным. Лица людей оплыли, некоторые вытянулись, веселая ранее музыка стала растягиваться, и уже походила на зажёванную магнитофонную ленту.
     Яркая вспышка заставила всю грязь расступиться, бал в мгновение исчез. Появился длинный коридор, уходящий вдаль, за пределы видимости, в бесконечность, с миллионом синих свечей, из холодного света которых к ней приближалась фигура. Некто становился всё ближе и ближе, теперь она видела странного человека в цилиндре. Высокий, крупный, он слегка сутулился, будто стесняясь своего роста. Могучий, с длинными расклешёнными рукавами, издалека он больше походил на большую обезьяну, одетую во фрак. Он  поманил её к себе, и Мира поплыла, не прилагая никаких усилий, в мгновение оказалась рядом. Незнакомец был немного старше её, с круглым лицом, из-под цилиндра выглядывали чёрные волосы до плеч, один его глаз был голубым, а другой карий, почти чёрный. Человек в цилиндре ухмыльнулся, взглянув на неё, и, приподняв одновременно свою чудную шляпу, поклонился, согнувшись чуть ли не до самого пола. Выпрямившись, он растянул улыбку, что называется от уха до уха, и щёлкнул пальцами.
 
     Мира вынырнула, она наглоталась воды и теперь не могла долго откашляться. Обернувшись полотенцем, продолжая всё так же хрипеть и кашлять, она осилила выползти из ванны. Посмотрев на часы, девушка вскрикнула. Мира опаздывала. Через полчаса её уже должна была ждать подруга, которой она пообещала второй пригласительный билет.
     Мира уже так привыкла ко всем этим бессвязным сюжетам с тонкой границей между реальностью и полётом фантазии, когда твой разум сам что-то додумывает. Но человек в цилиндре без сомнения был реален. На этот раз она чувствовала, что он пришёл в её сон сам, каким-то образом в него вторгся. Мира знала, что его там не должно быть, и что он бесспорно настоящий! Так же легко как он вошёл в её сознание, так же легко он оборвал видение. Но разве человек способен на такое? Всё это казалось полнейшим бредом, поэтому Мира сделала то, что у неё лучше всего получалось, она просто постаралась забыть об этом, не думать и переключиться на более важную в данный момент задачу, на поиски носков.