Мне помнится, в детстве принесли кассету с песнями группы "Ариэль". Как-то сразу не понравилось, но позже, после многократных повторений, уже не могла без песен просто делать уроки - они вошли в меня, и ритм помогал, будто уроки становились проще и настроение улучшалось. Это к чему я? К тому, что если искусственно раскручивать песни, подогревать популярность, даже если у исполнителей и средние данные, то можно очень даже комфортно и счастливо себя чувствовать, как с близкими людьми( тем более песни не сопят под носом и не делают замечаний, не жалуются на чашку, из которой «кто-то пил»).
Мысль, которую я пытаюсь раскрыть, вовсе не о том, что является критерием талантливости и умением очаровывать. Уверена о существовании множества прекрасных песен и голосов, которые могли бы быть на устах у людей и помогать в отдыхе, любви и вдохновлять на многие важные жизненные роли, снимая деструктивное уныние. Это песни, которых так и не услышали, потому что главным мотивом по которому звучит та или иная песня, является теперь прибыль. А она зависит не только от красоты или успешности "продукции", но и от социального заказа на определённый тип мировоззрения, который нужен власти.
И прекрасно, если шедевральность совпадёт с коммерческим интересом. Но ничего в эфир не попадает просто так. СМИ, а вместе с ним любые виды шоу, музыкальных произведений, выставок художников, писательские проекты - в основном это раскрученные искусственно, навязанные тиранично теми или иными заинтересованными силами. А вот, к примеру, фильм "Гадкие лебеди" по Стругацким так и прошли незамеченными, поскольку миру денег изображённая реальность великих советских фантастов уж слишком звучит упрёком и приговором этому миру. Все положительные герои Стругацких обладают вполне коммунистическими характерами.
Так, я хотела написать давно о песне, на которую вы, возможно, не обратили внимания, или она показалась не знакомой. Человек, который её поместил у себя в дневнике, кажется , наверное, слишком далёким от возраста, в котором знакомы юные нежные чувства(хотя это ошибка)..Не имеет значения. Мне хотелось сопоставить тексты этой замечательной работы поэтессы Веры Инбер, которую исполнял даже Высоцкий и современной песни группы «Сплин»:
ДЕВУШКА С ГЛАЗАМИ ИЗ САМОГО СИНЕГО ЛЬДА
"Сколько лет прошло, всё о том же гудят провода,
Всё того же ждут самолёты.
Девочка с глазами из самого синего льда
Тает под огнём пулемёта.
Должен же растаять хоть кто-то. "-
Глагол «должен» пояснят неизбежность,непременность «таяния» в перестрелке, любого человека- "хоть кто-нибудь". Как бы просто песня, абстракция, но в красивой упаковке формы несёт конкретику насилия, причём необъяснимого, совершающегося так, между прочим. Потом следует подкрепление этой мысли «кровью», при этом ещё и с указанием где именно, в наиболее удобном и многолюдном виде общественного транспорта.:
"Скоро рассвет, выхода нет,
Ключ поверни и полетели.
Нужно писать в чью-то тетрадь
Кровью как в метрополитене:
Выхода нет, выхода нет.
Где-то мы расстались, не помню в каких городах,
Словно это было в похмелье.
Через мои песни идут и идут поезда,
Исчезая в тёмном тоннеле.
Лишь бы мы проснулись в одной постели."
- Здесь присутствует нежная эротика; мы понимаем, что метрополитен, поезда, кровь - скорее всего художественные приёмы для усиления чувственности, придания ей остроты, горчинки, страдальческой нотки. Уже, казалось бы, стало на свои места, мы доказали, вернее оправдали первый куплет вторым, но оказывается, что впереди нас ждёт сюрприз. Вместо отпускания ситуации и ухода "с миром" юного максимализма и упрямства в выборе болезненных, гибельных художественных образов, мы слышим, что
«Сколько лет пройдёт,
всё о том же гудеть проводам.
Всё того же ждать самолётам.
Девочке с глазами из самого синего льда
Таять под огнём пулемёта».
Но поэтика ведёт нас к уже ожидаемому повороту в обществе без руля и в размытых понятиях «добра» и «зла», где собственное «эго» развращённое и разбалованное жизнью для самое себя, и, возможно для близких, настаивает, что всё это должно произойти, «лишь бы мы проснулись с тобой в одной постели».
А теперь текст песни "ДЕВУШКА ИЗ НАГАСАКИ"
Он — капитан, и родина его — Марсель.
Он обожает ссоры, шум и драки,
Он курит трубку, пьёт крепчайший эль
И любит девушку из Нагасаки.
У ней следы проказы на руках,
А губы, губы алые, как маки,
И вечерами джигу в кабаках
Танцует девушка из Нагасаки.
У ней такая маленькая грудь,
На ней татуированные знаки...
Уходит капитан в далёкий путь,
Оставив девушку из Нагасаки.
И в те часы, когда ревёт гроза,
Иль в тихие часы на полубаке
Он вспоминает узкие глаза
И бредит девушкой из Нагасаки.
Коралл, рубины алые, как кровь,
И шёлковую кофту цвета хаки,
И дикую, и нежную любовь
Везёт он девушке из Нагасаки.
Приехал он, спешит к ней, чуть дыша,
Но узнаёт, что господин во фраке,
Однажды вечером, наевшись гашиша,
Зарезал девушку из Нагасаки.
У ней такая маленькая грудь,
И губы, губы алые, как маки...
Уходит капитан в далёкий путь,
Не видев девушки из Нагасаки.
Какие прекрасные слова. Образы, нарисованные простым и ясным языком очаровывают своей жизненностью. Происходит естественное вхождение слушателя в маленькую историю, сопричастие, сопереживание и прикосновение к вечному. Даже притом, что в песне мы узнаём трагедию, светлая печаль утраты лишь обогащает знание о человеке, о горестях и бедах, о прекрасных облагораживающих чувствах. Любовь, в своей истинности и глубине, убеждает нас в её царствовании на этой земле, жертвенности, её неизбежности и торжестве жизни во имя другого, во имя прекрасного, во имя достойного прохождения земного пути, отмеренного каждому по-своим часам.
Очень важно отметить, что мне нравятся песни группы «Сплин» и других групп. В частности, «Агата Кристи» оказала, можно сказать, решающее влияние на мою жизнь, поскольку Док в душе юный и простодушный человек, любящий искусство, причём ориентирующийся в мелодиях разных десятилетий со списками отечественных и зарубежных музыкантов.
Мои пусть субъективные рассуждения относятся именно к отсутствию магистрального выбора между гуманистической и постмодернистской традицией. Есть выбор между деталями в русле единой либеральной идеологии.
Незримое продвижение данной позиции в искусстве и литературе стало постепенно намечаться в конце 80-х, но всё-таки до этого существовали обе позиции, давая возможность выбора.